Дважды в одну реку

      В ночь после своего дня рождения Катя плохо спала. Сначала было муторно из-за того, что прогнала Андрея (и сознание своей правоты никак не помогало, потому что он ушел, не противясь, и оттого почему-то было жаль его), а потом из-за всех этих мыслей ее начали мучить сны. Вернее, сон. Они с Андреем летали, взявшись за руки. Что это было за чудо! Ощущение полной свободы и безграничного счастья! Но вдруг Андрей стал падать, и Катя, как ни старалась, ничем не могла ему помочь. Ужас, закравшийся в душу, был настолько силен, что девушка проснулась, вскочив на своей кровати, и не сразу сообразила, где она находится. Чтобы успокоить бешеный стук сердца, она пошла на кухню и выпила там стакан воды. В сон провалилась сразу, как только вернулась в кровать, а он продолжился с того самого места, на котором Катя закончила его смотреть: во сне она снова летела (уже одна), а Андрей все продолжал падать. Внезапно она заметила, как его подхватило какое-то неведомое существо - огромное, словно одетое в белый саван. Можно было сказать, что похоже оно на летучую мышь, если бы не его цвет. Существо это стало подниматься вверх вместе с Андреем, удаляясь от Кати, но он начал неистово вырываться из плена его рук, рискуя снова упасть и разбиться. В какой-то момент мужчине удалось это сделать, и он самостоятельно взмыл вверх, стремясь приблизиться к ней, к Кате. Но сколько бы он ни пытался, расстояние между ними не уменьшалось, а громадная летучая мышь-альбинос за его спиной постоянно следовала за ним, тоже, однако, не приближаясь к нему. Теперь стало жизненно важным узнать, кому удастся первым достичь своей цели (Андрею ли, стремящемуся соединиться с Катей, или его преследовательнице, желающей этого не допустить). Но сквозь сон Катя услышала голос дочери, зовущей ее, и проснулась. Весь день Катю не покидало внутреннее беспокойство после увиденного ею сна. Было даже желание позвонить Андрею и убедиться, что с ним все в порядке, но она так и не решилась набрать его номер. Попросила, правда, Колю, чтобы он выяснил это, когда вернется в Москву после Нового года. На тридцатое декабря была запланирована корпоративная вечеринка по случаю празднования Нового года. Как ни хотелось Кате остаться дома (второй вечер подряд проводить в развлечениях для Кати было делом необычным), но пришлось согласиться, что пренебрегать традициями коллектива, в котором работаешь, по меньшей мере, невежливо. Тем более что за день до этого она не посчитала нужным пригласить коллег на свой день рождения и после упоминания Вениамином их начальника отдела кадров, Галины, которую, получается, Катя втянула в некий сговор, девушке стало стыдно. На вечеринку она пошла. Надо сказать, что не пожалела об этом. Было весело: с шутками, конкурсами и смешными призами, с поиском подарков по запискам-шифровкам, с высокой нарядной елкой, с шампанским и вкусными закусками, с песнями и танцами. А вот начальник не на шутку начал ее беспокоить. В этот вечер танцевать с Вениамином было не так удобно – мужчина как будто что-то решил для себя и стал проявлять к Кате больший интерес, чем проявлял до последнего времени. Его взгляды казались Кате обволакивающими и интимными, от них становилось неуютно. Его объятия преисполнились чувственности и мужского нетерпения, от чего Катя терялась. Она не ожидала, что Суворов вот так вдруг начнет свое наступление, и была к этому не готова. А он ухаживал за ней весь вечер, и в его поведении никто не мог усмотреть ничего предосудительного, хотя многие заметили, что отношение генерального к финансовому директору выходят за рамки деловых или дружеских. Кое-кто даже позволял себе со значением подмигивать Катерине, переводя якобы все понимающий взгляд на Суворова. Домой Вениамин проводил Катерину уже за полночь. У подъезда задержал ее и, притянув к себе, прижался губами к ее губам. Катерина собралась было сказать ему, что делать этого не стоит, но движение ее губ Вениамин воспринял по-своему и углубил поначалу невинный поцелуй. Не закрывая удивленно расширившихся глаз, Катя приняла его. Он не показался ей отвратительным, но и волнения в душе не вызвал. Когда Вениамин прервал их контакт и слегка отодвинулся, она спокойно смотрела в его глаза, в которых ясно читалось неприкрытое желание, правда, вперемешку с растерянностью. - Вень, ты зачем это сделал? – Катя была обескуражена. - Неужели ты не видишь: ты давно уже стала для меня очень важным человеком. Я хочу, чтобы мы были вместе. - Я не знаю, что сказать тебе. С тобой мне легко и приятно, но… - Не говори. Наверно, я поспешил. Прости. Только не говори сейчас, что у нас ничего не получится. - Вень, - Катя погладила тыльной стороной ладони его по щеке, но тон ее не оставлял надежды на взаимность с ее стороны. - Я подожду. Теперь ты знаешь, как я к тебе отношусь и, может, подумаешь о моем предложении. Я не встречал в своей жизни женщины, лучше тебя, но я не буду тебя торопить, - он взял ее руки в свои и аккуратно прикоснулся губами к ее пальчикам. – Ну, все, я пошел. Спокойной ночи, - скороговоркой проговорил он, боясь, что она примется ему что-то объяснять, и быстро сел в свою машину. Катя провожала его взглядом, пока он не выехал со двора. Дома все, кроме Кольки, уже спали. Зорькин вышел в прихожую на звук открываемой двери, и Катя встретилась с его непривычно серьезным выражением лица. Колька внимательно присматривался к подруге, словно ожидал, что на ней должны были, как минимум, появиться перья. - Ну как вечеринка? – начал он издалека. - Колька-Колька. Ты же о чем-то другом вышел меня спросить, - моментально раскусила Катя его хитрость. - Да, мне очень интересно, что у вас с этим Веником? - Почему ты его так называешь? - засмеялась Катя, проходя в гостиную следом за Николаем и удобно располагаясь на диване, но на вопрос так и не ответила. - А как я его должен называть, если он Веник? - Коль, что мне делать? – вдруг очень серьезно спросила она друга. - Если хочешь, можем, конечно, в «Покер» сыграть, но я бы предпочел уже спать лечь – поздно уже. Да и Новый год завтра – выспаться бы как следует. - Вот только я захотела с тобой поговорить, как тебе спать приспичило, - надулась Катя. - Ну так говори, а то я тебя спрашиваю, а ты уходишь от ответа. - Представляешь, он сегодня сказал… - Что любит тебя? - Нет, этого он не говорил, но высказал надежду на наше совместное будущее. Странно. - Тебя это удивляет? - А не должно? - Ну, Пушкарева, ты даешь! Да он уже давно смотрит на тебя и облизывается. - Что ты выдумываешь? - Я выдумываю?! Пушкарева, ты у окулиста давно была? - Коль, хватит издеваться. - Даже не думал. Если ты не видишь того, что всем в глаза бросается, то тебе пора сменить очки (и линзы, кстати, тоже). - Всем? – ее вопрос прозвучал испуганно. - Насчет всех я, может, перегнул палку, но теть Лена с дядь Валерой уж точно заметили. - Что же мне делать? - Ну, я не знаю. Если нет надежды на возвращение старого мужа… - Чего это он старый-то? - внезапно перебила Катя Колькину тираду. - Ага! Значит, по вопросу о возможности его возвращения ты не возражаешь? - Зорькин! – глаза Кати расширились, и она вдруг покраснела. - А что это ты, как помидор, вся стала? - Да ну тебя! – соскочила она с дивана, на котором спал в их доме Коля, и на реактивной скорости рванула из комнаты. Вот тебе и пожалуйста – начали говорить про Вениамина, а закончили Ждановым. Катя ушла в свою комнату, подошла к Даше, мирно спящей в своей кроватке, поправила ей одеялко и стала расстилать постель. Сон долго не шел. В голове роились мысли, не дающие уснуть: «Почему бы, в самом деле, не подумать о возможности соединить свою судьбу с Вениамином? Он замечательный отец, галантный и внимательный мужчина, предприимчивый бизнесмен. Наши дети прекрасно ладят. Да, пока я не испытываю к нему восторженных чувств, но, может, если я к нему присмотрюсь… его поцелуй не вызвал во мне отторжения (да, восторга тоже не вызвал, но я могла бы, наверно, привыкнуть). Нам ведь так комфортно работается вместе. Вот и на дачу он к нам не раз приезжал и совсем не казался там чужим. Кто знает, может, у нас, в самом деле, могло бы что-то получиться, - логически рассуждая и раскладывая по полочкам мысли о возможности взаимоотношений с Суворовым, Катя старалась не сравнивать его со Ждановым. - Они просто разные, и одинаковых отношений с разными людьми быть не может. С Вениамином жизнь не будет напоминать карусель, но зато она могла бы быть стабильной и спокойной». С утра за уборкой Катя размышляла, не пригласить ли Вениамина к ним праздновать Новый год, а когда все-таки решилась, оказалось, что опоздала, и он уехал, как и планировал, на встречу с друзьями. А днем, пока мама укладывала Дашу спать, Катя нарезала салат, а Зорькин отирался рядом с ней на кухне в надежде заполучить лишний съедобный кусочек, она снова заговорила с другом. - А ты мне вчера так ничего и не сказал, - с мягким укором попеняла она другу. - Катька, что я тебе могу сказать? Или посоветовать? Я ведь твоего Вениамина не знаю совсем. Но мне кажется, что вы с ним оба настолько правильные, что вместе долго не протянете. Уж ты точно. Зачахнешь ты с ним, таким положительным. - А мне, значит, нужен авантюрист какой-нибудь, так? - Нет, ну почему сразу авантюрист. Вот Жданов твой как раз такой… - Коль, что ты снова о Жданове? У него невеста есть. Свадьба скоро. И со мной он развелся, между прочим. - Да? Ладно. Только вот смотрел он на тебя в ресторане совсем не как на бывшую жену. - Интересно, как же это он на меня смотрел? - Так на будущих жен смотрят, но не на бывших. Катя от его слов вспыхнула, сама не понимая, что ее так взволновало: возможность того, что Андрей все еще любит ее, или ее необъяснимая тяга к нему после всего, что он сделал с ее жизнью. - Кстати, а что это за девушка, с которой ты любезничал весь вечер? – решила Катя сменить тему и поговорить о Николае. Как рассказал Коля, девушку звали Алена, она готовилась стать педагогом, а в ресторане была с родителями на семейном ужине. - О! Сразу и с родителями познакомился? – теперь уже Катя начала подначивать друга. - Ничего я с ними не знакомился. Только телефон Алены взял? - И она тебе его отдала? А ей самой он не нужен, что ли? - Пушкарева, вот ты сейчас дошутишься, - зашикал на нее Зорькин. – Сейчас пойду к дядь Валере и скажу, что за тебя твои мужики чуть на дуэли не подрались. - Только попробуй. Тем более, не было ничего подобного. - А тебе, небось, хотелось бы? Как уцелела посуда и голова Зорькина после этих слов, непонятно, но гоняла Катерина друга по всей кухне с небывалым воодушевлением (Колька только успевал уворачиваться от полотенца, которым орудовала подруга). На шум, доносящийся из кухни, прибежала Елена Александровна. - Тихо вы! Что тут у вас творится? Даша спит, а вы раскричались. Как дети, в самом-то деле. Когда Даша проснулась и выполнила необходимую для этого времени дня программу-минимум (умыться, одеться, пополдничать), дом огласился криками и визгами, причем не всегда было понятно, визжит ли это Даша или расшалившийся вместе с ней крестный Коля. Под видом индейцев они пытались проникнуть на кухню и поживиться чем-нибудь экзотическим, чего никогда не видели в глаза и не ели индейцы. Немного удачи - и вот уже тарелочка с пирожками перекочевала с кухонного стола в детский уголок Даши. Воодушевленные легкой победой, индейцы решились на смелую операцию – захват бабушки с целью поедания вкусных пирожков в своем вигваме на завтрак, обед и ужин. Но, используя новый вид оружия, незнакомый индейцам и называемый кухонным полотенцем, бабушка отразила их атаку и выдвинула ультиматум: в случае ее захвата она будет морить их голодом. После такой бесславной операции индейцам пришлось ретироваться, но вскоре на кухню было совершено новое нападение. С криками «на абордаж!» на квартиру (которую нападающие окрестили испанским судном с сокровищами майя) напали пираты. Главной их целью был, конечно же, судовой камбуз и главный кок. Но тут вмешался помощник кока и потопил корабль пиратов. Они раскаялись и были приняты в команду атакуемого ими недавно корабля с единственным условием – сменить одежду на более мирную. В результате недолгой борьбы с юбками, блузками, и другими предметами одежды вскоре перед всеми появилась славная малышка Красная Шапочка. В этом наряде Даша встретила гостей из далекого зимнего леса, прочитала им стишок, вместе с дядей Колей спела песенку и получила замечательные подарки из волшебного мешка Дедушки Мороза. Вот уже и накрыт праздничный стол. Пройдет всего полтора часа, и новый год вступит в свои права. А пока в доме все еще продолжается предпраздничная суета - хозяйки, весь день хлопотавшие по дому, приводят в порядок себя: освежиться в душе, надеть красивое платье, нанести макияж на лицо и вот они, как Золушки из сказки, преобразившиеся и прекрасные, появляются в гостиной. Следуя традиции, сначала следует проводить старый год и немного подкрепиться. Сидя за новогодним столом вместе с дорогими ее сердцу людьми, Катя вдруг задумалась: перед ее глазами промелькнули такие же праздничные дни последних трех лет. *** 31 декабря 2002 года. В детстве Катя всегда загадывала желание в новогоднюю ночь. И, как ни странно, оно всегда сбывалось. То ли она была очень разумной и рассудительной и загадывала только такие желания, которые не могли не исполниться, то ли чудеса, в самом деле, случаются. Тем не менее, даже став взрослой, она продолжала следовать этой традиции и из года в год тридцать первого декабря под бой часов загадывала желание. Что могла пожелать женщина, которая готовилась стать матерью? Безумно хотелось, чтобы, наконец, отступил токсикоз, чтобы можно было продолжать жизнь обычного здорового человека: ходить на работу, не шарахаться от обильно надушенных или пьющих кофе людей, спокойно реагировать на запахи, распространяющиеся из кухни во время приготовления обеда. Еще хотелось, чтобы папа перестал смотреть на нее в напряженном ожидании, когда же она помирится с мужем. Где-то очень глубоко (даже от самой себя) пряталось желание того, чтобы Андрей одумался, нашел ее, и их семья все-таки воссоединилась. Но это желание, если и пыталось прокрасться в ее мысли, безжалостно загонялось вглубь сознания. Однако из всех желаний, живущих в душе Кати в это время, пожалуй, самым большим было рождение здорового ребенка. Именно это желание и было сформулировано ею под бой курантов в ночь на первое января две тысячи третьего года. А в июне родилась Дашка – пухленькая, розовощекая малышка. 31 декабря 2003 года. За прошедший год Катя не раз слышала имя своего мужа, и каждый раз оно было связано с новым женским именем. Как бы Катя ни старалась убедить себя в том, что ее это никак не касается и нисколько не волнует, сердце обмануть не получалось. Ее переполняли обида и злость на человека, который, как метеорит, ворвался в ее жизнь, наследил в душе и умчался дальше сеять разрушения и боль своим магнетическим взглядом и обворожительной улыбкой. Незадолго до Нового года Катя вновь услышала, как рядом с именем Андрея Жданова репортеры поставили имя еще одной женщины – Киры Воропаевой (младшей дочери недавно погибшей четы Воропаевых – партнеров семьи Ждановых по бизнесу). Возможно, из-за этого в последние дни уходящего года в душе Кати рядом с безграничной любовью к дочурке постоянно соседствовала затаенная обида на ее отца и презрение к его образу жизни. В новогоднюю ночь ей никак не удавалось загадать что-то доброе и светлое, и Катя решила, что пришла пора покончить с детской привычкой: загадываемое желание должно нести радость, а не мстительное наслаждение от того, чтобы кому-то стало плохо. 31 декабря 2004 года. Новый год – семейный праздник. Катя всегда праздновала его дома. Тот год не стал исключением. Но то, что она встречает его дома, наполняло ее душу радостью и счастьем больше обычного, оттого что ей удалось приехать из Берлина к родителям и дочке. Конечно, Катя привезла с собой большой чемодан подарков. Маме набор новых кастрюль, пару веселых прихваток и нарядный костюм, папе - набор инструментов и рубашку, Даше - костюмчики, платьишки, игрушки. Всякий раз, заходя в магазин, Катя что-нибудь покупала для дочери, представляя, как будет радоваться малышка тому или иному подарку. В результате в ее чемодане было полно всяческих игрушек и детских вещичек, мимо которых любящая мамочка не смогла пройти. Для Даши решили пригласить Деда Мороза и Снегурочку. Пока Катя была в отъезде, малышка с помощью бабушки выучила стишок: Дед Мороз прислал нам елку, Огоньки на ней зажег. И блестят на ней иголки, А на веточках – снежок! Конечно, в устах Даши он лишь отдаленно напоминал строки, которые бабушка прошептала на ухо ее мамочке, но Катя от умиления расплакалась, а Дед Мороз достал из своего безразмерного мешка мягкого мишку и целое семейство пищащих на разные лады резиновых игрушек для купания. Дашута с удовольствием приняла ванну вместе с ними и, напившись молочка, была уложена спать с новым мишуткой. А Катя, встречая две тысячи пятый год, даже не вспомнила о том, что можно еще чего-то пожелать – настолько она была счастлива, снова оказавшись дома. *** За несколько минут до наступления теперь уже две тысячи шестого года Катя вспоминала, как ровно год назад наслаждалась домашним уютом, а наутро уже снова думала о приближающемся отъезде в Германию на долгих четыре с половиной месяца, и от этого сжималось сердце в предчувствии нового расставания с дочуркой. А теперь ей никуда не надо было уезжать (Даша спокойно спала в их комнате, за столом вместе с ней сидели ее любимые родители и лучший друг Колька). И, когда прозвучали последние поздравительные слова президента и начали свой неизменный бой Кремлевские куранты, Катя вдруг снова на короткое мгновение ощутила себя маленькой девочкой, мечтающей о чуде. Откуда-то из самых потаенных уголков души в ее голове вдруг прозвучали слова: «Хочу полную семью для Даши… с ее родным отцом». В этот момент все стали обниматься, поздравляя друг друга с наступившим новым годом, и Катя даже не успела как следует испугаться своему невероятному желанию.