Заварила я кашу.

Так пролетела неделя, это было ужасно. Я сидела дома, меня даже перестали звать на улицу. Элис и Алекс не приходили и не звонили. Дом стал настоящим убежищем. Я почти всегда одна. По правде, это к лучшему, я на всех дулась. Меня все достало: издевки ненавистника, его родители, то, что мои родители прячутся с ними, прогулки ребят с ним, и еще специально просит проводить до его дома, который оказался напротив моего. Даже тишина и то задолбала. Сначала мне было обидно, потом пришла злость и боль. Как они могли меня променять на него? Даже плакала. Потом просто плюнула на них. Я просто ненавидела Мелларков за то, что они убили моего деда. Именно они. Если бы не он, то они были мертвы, а он жив. Китнисс еще и огрызается на мать. Ну конечно, знать, что она его дочь, это ничего. Сегодня я снова проснулась в одиночестве и тишине. И подумала: а почему они могут гулять, а я нет? Встала, сходила в душ. Включила на весь дом музыку и пошла, подтанцовывая, в гардеробную. В этот раз я оденусь даже очень сексуально, и пойду именно туда где будут они. Напьюсь, схожу на дискотеку. И чего-нибудь натворю. Потом напьюсь в хлам. Надела голубую футболку, обтягивающие черные джинсы, туфли синие, и начала плясать до папиных запасов. Взяла оттуда шампанское и выпила для согрева. В беседе они писали, что пойдут в парк, а потом на дискотеку к петросянину. Хорошо, беру кожаную куртку и иду в бар. Проходя мимо парка специально надеваю наушники и прикидываюсь, что не вижу их. А краем глаза вижу, что они заметили. Вот Алекс и Элис встают, но идет только он. Начала идти быстрее; как хорошо, что я одела солнечные очки. Тут резко хватают за руку и останавливают. - Даже не поздороваешься? - Говорит, не отпуская моего запястья. - Не хочешь присоединиться, или гордость не позволяет? - Последнее было обидно. - Отпустите, мне больно, - отпустил, и даже чуток отошел. - Барин, а вы кто? И какое право имеете задерживать меня? - Возмущаюсь, а на самом деле хочу плакать. Он молчит. - Элизабет, ты чего обиделась, что ли? - О, здрасте, приехали. А до этого ты что думал, меня посадили что ли, или померла? - Молодой человек, вы ошиблись, - разворачиваюсь, и не оборачиваясь, быстро иду в ближайший бар. Там я напилась от души, и от обиды перешла к гневу. Вот уже девять, в десять они должны туда прийти. Но я приду первой. Пришла, села к барной стойке и начала пить текилу. Так, через десять минут они будут здесь. Прошу бармена отдать мне стойку и залажу на нее. Начинаю двигаться в ритм песни. Я даже не заметила, как они вошли, но все они оказались около барной стойки. Из компании кто-то засвистел. Я спускаюсь, и хочу пройти к тому парню; он сидит один, и все время пялился на меня, не моргая. - Я же говорю, что она за нами следит, - армян, заткнись. Мне не дают пройти, я разворачиваюсь, чтобы обойти и вижу картину. Дик сосется с Эммой, да уж, ну и выбрал он себе сопроводительницу. Хотя, они достойны друг друга: бабник и стерва. Тот парень сам уже дошел до меня, взял за руку и утянул на танцпол. Я узнала, что его зовут Алан, ему семнадцать, я сказала, как меня зовут и сколько мне лет. Днюху, слава небесам, провела отлично. Так что мне пятнадцать. Потом он мне предложил прокатиться, мы вышли, и снова наткнулись на ту парочку. Они посмотрели на нас, мы на них; между ненавистником и моим сопровождающим промелькнул взгляд ненависти. Я этому улыбнулась, и меня повели к машинам. - Эй, ша**ва, смотрю пьешь не по-детски, че, где будете трахаться: в багажнике или на крыше машины? - Послышался смех. Улыбка Мелларка меня вывела. Я просто застыла на месте. Значит так, не реагируй, не реагируй. Дыши, дыши. Тут меня просто поцеловали грубые губы, руки сжимали нижнюю часть выпуклости. Нас прервали. Мелларк был в бешенстве, они начали драться. Я не знала, что делать. Кого спасать я выбрала. Подошла к тому парню сзади и нажала точку на шее. Все, он отключился. Эмма куда-то исчезла. Гром гремел и барабанил дождь. Чувствую, как закружилась голова и все, больше ничего. Кажется, я упала в обморок.