Вероятность

Знакомая дверь, знакомый дом. Мелкая дрожь пробежала по телу молодой девушки. Нужно было нажать на дверной звонок, но тело отчаянно не хотело слушаться. Все естество Эмили сопротивлялось этому простому действию, но пути назад не было. Дрожащей рукой она нажала на кнопку. Раздался до боли знакомый звон за дверью, пошёл обратный отсчёт. Том бережно взял её за руку, и это незначительное действие придало ей немного уверенности. Ладони взмокли. Слишком долго. — Наверное, его нет дома, — взволнованно произнесла девушка. — Подождём ещё немного, — мягко ответил Том. Секунды казались вечностью. И почему она так волновалась? Безотчётный страх окутывал её тело, словно туман, застилал взгляд. Казалось, ещё немного — и она упадёт в обморок. Перед глазами предательски возникала картина из давнего прошлого. Одиннадцать часов вечера. Семнадцатилетняя Эмили стоит перед дверью своего дома и дрожит от страха. Она опоздала. Совсем забыла о времени. Как она могла? С ней никогда такого не случалось. Ключи выпали из её дрожащих рук и громко ударились о ступени крыльца. — Чёрт, — шёпотом выругалась она. В тот момент, когда она наклонилась за ними, входная дверь со скрипом отворилась. В проёме стоял мужчина, который буквально излучал агрессию. — Нагулялась? — с холодной сдержанностью спросил он. Эмили подняла ключи и выпрямилась. — Прости, я заболталась с Джессикой и совсем забыла о времени, — начала оправдываться она, — я опоздала всего на час, я… — В дом, — прервал её отец. Эмили послушно вошла. Она знала, что сейчас последует гневная тирада. Но не здесь, не на улице. Соседи могут увидеть и услышать, этого отец не мог себе позволить, он слишком дорожил своей репутацией. Он хорошо усвоил одно: то, что происходит в доме, не выходит за его пределы. Как только дверь захлопнулась, Эмили вздрогнула и повернулась лицом к своему отцу. Он был в гневе, а она дрожала от страха. — Всего на час, я больше… И вновь он прервал её оправдания, но на этот раз звонкой пощёчиной. Девушка опешила. — Я не желаю слушать твои оправдания, Эмили Макалистер. Он редко называл её полным именем, и это не сулило ничего хорошего. — У нас был уговор. Дома — в десять. На часах уже пять минут двенадцатого, больше не будет никаких поблажек. Все твои сценарии полетят в камин, как и твой ноутбук, и ты больше не будешь тратить свое время на подобную ерунду. После занятий у тебя будет ровно час на то, чтобы добраться домой, иначе тебя ждет наказание. Ты всё поняла? — Нет, отец! Я всё сделаю! Только не сжигай мою работу! — отчаянно закричала Эмили, пытаясь не расплакаться. Последовала ещё одна сильная пощёчина. — Я задал вопрос, — угрожающе и с нажимом произнёс он, — ты всё поняла? Девушка закусила нижнюю губу и согласно закивала головой. — Я не услышал ответа. — Да, отец… — А теперь пойдём за твоей так называемой работой, — усмехнулся он, — отправим её туда, где ей самое место. Из воспоминаний Эмили вырвал скрип входной двери. Она рефлекторно сжала руку Тома сильнее и вздрогнула. — Здравствуй, отец. — Эмили? Какой приятный сюрприз, — улыбнулся мужчина. От высокого и статного человека, каким она знала своего отца, остался лишь ссохшийся уголёк. Серая болезненная кожа, впалые глаза и капельница в левой руке. Домашний халат был распахнут, открывая взору старую, но чистую пижаму. Она помнила этот халат и эту пижаму, таким он обычно выходил из своей комнаты по утрам, а уже после завтрака надевал рубашку и брюки, даже если не планировал выходить из дома. Вот только сейчас было почти четыре часа, и это могло значить только одно: он настолько слаб, что даже простая смена одежды вызывает у него затруднения. Мужчина запахнул свой халат и завязал пояс, хотя это у него получилось не с первого раза. — Простите мне мой вид, — продолжая неловко улыбаться, произнёс он, — я не ждал гостей. Проходите, я сейчас только дождусь, когда процедуры закончатся, и переоденусь. Молодые люди вошли в дом. В нос ударил сильный запах лекарств. Мистер Макалистер, опираясь на штатив с капельницей и шаркая тапочками по полу, едва добрался до своего любимого кресла. — Присаживайтесь, — с небольшой одышкой произнёс он, — не стойте в дверях. Молодые люди послушно устроились напротив. — Почему ты не в больнице? — произнесла девушка. — Меня выписали домой, — едва сдерживая дрожь в голосе и сильнее сжимая стойку, ответила тень отца Эмили. — В каком смысле? — Умирать. Доктор сказал, что мне осталось не больше недели. Предложил поехать домой. Я не мог отказаться. А тут и ты приехала, я так рад этому. По щеке когда-то сильного мужчины покатилась слеза, но он быстро стёр её с лица. — Том, сделай одолжение, позови мою сиделку, она на втором этаже. Я отправил её искать старые записи. Том согласно кивнул и оставил отца и дочь наедине. — Почему ты не позвонил? Почему не сказал, что всё так плохо? — Всё не было так уж плохо. Когда я приезжал к тебе, я уже проходил экспериментальное лечение, и поначалу оно давало результаты. Но после моего возвращения началось резкое ухудшение. Я чуть было не впал в кому. Доктор сказал, что предупреждал об этом. В общем, вместо пары дополнительных лет жизни я получил две-три недели. Когда я узнал, что прогноз настолько пессимистичен, решил не беспокоить тебя лишний раз. Ты и так натерпелась, а тут ещё и я… — Что ты такое говоришь? — Да брось, Эмили. Я болен, но всё ещё в своём уме. Я всё помню. Я знаю, насколько я был суров к тебе… По его щеке вновь поползла горячая слеза, которую он так же ловко стёр рукавом своего халата. — Отец… — Не надо. Я всё о себе знаю. Твоя мама была мечтателем. Она так любила, когда ты ей читала. А я всегда сидел с газетой, но я никогда не читал ее, я вслушивался в твои полные загадок истории. Прости меня, Эмили. Я был не прав, пытаясь перекроить твою сущность. Прости меня. Эмили едва сдерживала слёзы. Она видела перед собой сломленного, умирающего человека. Образ тирана и деспота в миг рассеялся. Ей было безмерно жаль его. Лишь на смертном одре он наконец осознал, сколько боли ей причинил. — Папа, — впервые за много лет она назвала его именно так, — я прощаю тебя за всё. По щекам Эмили покатились слёзы, оставляя за собой мокрые дорожки. Она поднялась со своего места и обняла его, сейчас отец казался ей самым хрупким существом на планете. Тем временем Том и сиделка вернулись. В руках полной женщины были какие-то бумаги. — Это всё, что я нашла, мистер Макалистер, — учтиво произнесла она, отдавая бумаги в слабые руки больного человека. Мужчина не удержал в своих руках тяжёлую ношу и бумаги упали на пол. Эмили бросилась их собирать и узнала свои записи. Старые сценарии, которые отец поклялся бросить в камин, но так и не сделал этого. — Это же… — Я так и не смог, — произнёс мужчина, — рука не поднялась. Я хотел их перечитать. — Ты их читал? — Конечно. Эмили и Том все собрали и девушка опустилась на диван, судорожно перебирая знакомые листы и восстанавливая очерёдность страниц. — Ты мне почитаешь? — с надеждой в голосе произнёс отец. — Ты ведь уже читал это. — Хочу освежить в памяти. Мужчина вновь смахнул слёзы рукавом. — Фрау Леманн, сделаете нам чай? Женщина кивнула и удалилась на кухню. А Эмили достала из своей сумки очки и устроилась на диване поудобней. — Действие первое. Действующие лица…