If I Ruled The World

Сокджин сидит за столиком в одном из кафе неподалеку от института, в компании, так называемых, друзей. В руках он теребит салфетку, вертя ее в разные стороны и изредка загибая по краям. Раз в пару минут, когда кто-то напрямую обращается к нему, он натягивает на лицо фирменную улыбку, быстро отвечает короткими фразами и снова старается отключиться от окружающего мира. Когда ты с самого детства, всю свою сознательную жизнь, можешь чувствовать человеческие эмоции, то это сильно подкашивает не только твое психологическое состояние, но и веру в людей. За все время, он по пальцам обеих рук может пересчитать тех людей, при знакомстве или сближении с которыми он чувствовал только положительную энергию. Говорят, что мир можно разделить на белое и черное, но Сокджин добавил бы туда еще один. Серый. И если бы ему дали право разделить общество по цветам, то именно серых было бы больше всего. С детства еще по сказкам учат, что все можно поделить на добро и зло. Но о том, что чаще всего эти два понятия существует воедино, вас учит уже жизнь. Это как сегодня вы могли искренне смеяться со своим другом, готовые доверить ему свою жизнь, а завтра вы узнаете, что он вас предал или променял. Обычно думается, что такой человек изначально был злым. Был черным. Но никто не принимает во внимание обстоятельства, вынудившие его так поступить. Это могли быть и какие-то угрозы или обещания расплаты. Да что угодно. Отсюда и получается, что все люди — серые. Просто чей-то серый цвет чуть темнее, а чей-то — светлее. И люди, с которыми Сокджин сидит за одним столом, — темно-серые. По сути, актеры, а в данном случае студенты с актерского факультета, редко встречаются искренними. Сокурсник может хвалить тебя с улыбкой на лице, а внутри его пожирает зависть. А порой они просто любят неприкрыто льстить. Лесть и зависть всегда идут рядом рука об руку, как старые подруги. Эти две эмоции, чувства — это то, что он ощущал практически всегда. А сейчас они просто повисли над их головами, словно громовая туча. Кажется еще немного, и хлынет ливень, сопровождаемы грозой и молнией. — Я пойду возьму себе еще кофе, — он встает из-за стола и идет в сторону баристы. Ему нужно как можно скорее скрыться хоть на пару минут от этих людей. Повезло, нет очереди. Или не повезло? Ведь из-за этого, он только раньше вернется обратно к сокурсникам. — Здравствуйте, — он привлекает внимание юноши, который доставал из-под прилавка партию новых стаканчиков. — Я могу заказать кофе? — Добрый день, — отвечает ему юноша, ярко улыбаясь в ответ. И, вау, Сокджину кажется, что таких светлых людей он уже давно не встречал. Он бы однозначно попал в его список в графу «белых». Джин мысленно смеется с самого себя. Белые, черные… Он будто расист. Эмоциональный расист. — Простите, но моя смена закончилась пару минут назад. Вы не могли бы подождать немного, пока следующий бариста придет? Я пойду и потороплю его. Он улавливает сожаление. Искреннее сожаление. И просто кивает в ответ. Так даже лучше. Можно будет оттянуть свое возвращение. — Хоби-хён, давай быстрее, тут клиент ждет! — за незакрытыми дверьми он мог слышать крик того, с кем разговаривал минуту назад. — Сколько раз я тебя просил не кричать на все кафе, Чимин-а? — отвечает тому второй голос, после чего из-за двери показывается парень, завязывающий фартук вокруг своей талии. От чего-то по коже Джина проходят мурашки. — И не ворчи о том, что я тоже кричу. Мне можно. Я старше тебя и работаю здесь дольше. Незнакомец проходит за прилавок и начинает возиться с легким беспорядком, ворча о том, что снова Чимин не прибрал рабочее место после себя. — Здравствуйте, простите, что заставили вас ждать. Вы готовы сделать свой… — на этом речь баристы обрывается, когда он впервые поднимает взгляд на мужчину перед ним. На Сокджина в этот момент обрушивается будто волна из огромного количества эмоций. Растерянность, неверие, удивление, которые начинают меняться и перемешиваться в один микс с радостью, счастьем и восхищением. Ему на мгновение даже кажется, что у него рябит в глазах. — Это ты! Это точно ты, я уверен в этом! Джин недоуменно смотрит на парня перед ним. И, знаете, сегодня его система разделения людей дает сбой. Он впервые встречает сразу двух ярких людей всего за сутки. Именно ярких. Белых, словно снег в солнечное зимнее утро, видом которого ты наслаждаешься, но когда долго смотришь, то глаза начинает покалывать. А в душе отчего-то стало теплее, не смотря на предыдущее сравнение с зимой. — Простите, мы знакомы? — Сокджин знал, что когда он скажет это, то наверняка настроение парня начнет падать. Но ведь они реально не знакомы, он в этом уверен. Такого человека он бы не смог забыть. Теперь и не забудет. Вот оно. Он ощущает, как эмоции баристы понемногу начинают затухать, уступая место разочарованию и легкой боли в груди. И это передается и ему самому. — Ах, прошу прощения. Я, наверное, обознался, — извиняется парень, опуская взгляд вниз. Затем Джин чувствует, как человек перед ним старается подавить сгусток своих эмоций и натягивает на лицо кривую улыбку. — Так, что вы будете заказывать? — Большой капучино, пожалуйста, с сахаром, — в конце своего заказа он может заметить, как губы баристы ползут вверх, он ухмыляется так, будто и без его слов знал о том, что будет пить Сокджин. Парень кивает и не глядя на него, принимается за работу. Джин чувствует себя странно. Очень странно. Человек перед ним совершенно незнакомый, а ощущение, будто полжизни знал его и сидел в ожидании этой встречи. С ним такое впервые. А еще откуда-то появляется непреодолимое желание вновь увидеть и прикоснуться к этим ямочкам на его щеках, когда тот улыбается по-настоящему, от счастья. От всего этого его отвлекает легкий стук стаканчика с кофе, который бариста ставит перед ним и улыбается. Не говоря ни слова друг другу, он оплачивает заказ и просто уходит, напоследок лишь успевая зацепиться взглядом за бейджик с именем парня. Хосок. Вернувшись за столик, он пропускает мимо ушей все разговоры вокруг. Даже когда кто-то обращается к нему, то Сокджин игнорирует и лишь отмахивается, показывая этим, что он не заинтересован и хочет, чтобы его не трогали. Разум из раза в раз возвращается к баристе. К Хосоку. Он сам не понимает почему, но его тянет к этому человеку. Хочется вернуться обратно, поговорить с ним нормально, обнять. И если первые два чувства он еще хоть как-то может объяснить, то последнее — непонятно и пугающе. Желать обнять человека, которого даже не знаешь? Его могут счесть ненормальным. Или извращенцем. Реакция может быть любой. А еще его не отпускают «эмоциональные волны», как он их сам называет, которые идут в его сторону от Хосока. Подобное он может почувствовать, когда кто-то нуждается в помощи, в поддержке, во внимании. Это он постоянно ощущает со стороны своего соседа по комнате Юнги, когда тот хочет есть, спать, пить, или просто поговорить, но не хочет обращаться к нему напрямую. Или когда Чонгук хочет поиграть с ним во что-то. Сейчас же он словно чувствует зов «Посмотри на меня. Обрати внимание». Он смотрит в сторону прилавка и встречается взглядом с Хосоком, который до этого смотрел на него, а теперь быстро отворачивается и чуть не проливает кофе на деревянную поверхность. Сокджину хочется посмеяться. По-доброму посмеяться. Он чувствует смущение баристы и сердце от этого распирает от теплоты. Когда компания, с которой он сидел, собирается уходить, то он собирается вслед за ними. Стаканчик с кофе он забирает с собой, так как еще не успел допить капучино. Перед выходом бросает последний взгляд на Хосока. Тот сейчас принимает заказ у клиента, но будто почувствовав, поднимает голову и смотрит на него. И улыбается. Сокджин не может не улыбнуться в ответ. Выйдя на улицу, он вдыхает свежий вечерний воздух и поднимает взгляд вверх. Тучи, которые весь вечер бродили по небу, рассеялись и можно увидеть первые звезды. Сокурсники уже давно попрощались и разошлись в разные стороны, а он все стоит на месте. Кофе заканчивается и, кажется, вот он момент, когда стоит выкинуть стаканчик и отправиться домой. Но его рука замирает над мусоркой, когда на пластиковой поверхности он замечает надпись, выведенная кривым и слегка неровным почерком. «Ты веришь в судьбу?» Верит ли он в судьбу? Он никогда не задумывался об этом. Ему всегда казалось, что все в мире идет просто своим чередом. А все случайности — череда обычных происшествий. Хотя, разве нельзя назвать все эти случайности и совпадения судьбой? Он разворачивается, ноги сами несут его обратно в то самое кафе. Если судьба и существует, то он готов дать ей шанс. Колокольчик над входной дверью звенит, оповещая о том, что в кафе кто-то пришел. И когда он в очередной раз встречается взглядом с Хосоком, со своей судьбой, и ему счастливо улыбаются, он понимает, что отныне «белого» в его жизни станет больше. Намного больше.