If I Ruled The World

Сокджин стоит посреди танцевальной студии, от нервов левый глаз начинает чуть подергиваться. На данный момент идея записаться на занятия по танцам кажется уже не такой уж и хорошей. По сути, она с самого начала ему такой казалась, но вот именно сейчас он все сильнее убеждается в этом. Он ведь никогда не умел танцевать, так почему же именно сейчас решил, что стоит начать учиться? Ах, да, та заманивая надпись на листовке. «Мы поможем вам найти нового себя». Несколько дней назад, когда он возвращался со своей работы, он думает о том, что его жизнь — полное дерьмо. Не в том смысле, что ему не хватает денег, нет друзей или еще что-то подобное. Просто когда твой рабочий график начинается в восемь утра и заканчивается в восемь вечера пять дней в неделю, то невольно задумаешься о том, что ты не видишь света белого. Причем в прямом смысле этих слов. Стоит только наступить осени или зиме, то он уходит из дома, когда еще темно, и возвращается, когда уже темно. Солнце? Что это? Он его видит только по выходным. И вроде бы не стоит жаловаться, так как заработная плата достойная, позволяющая ему жить спокойно, оплачивать налоги и ходить куда-нибудь с друзьями по выходным. Но до ужаса хочется некоего разнообразия, чего-то нового и свежего в своей серой жизни. Потому-то и его привлекла яркая листовка школы танцев, которую кто-то оставил на сиденье в автобусе. И вот, он здесь, думает о том, что уж лучше бы он записался на кружок по вышиванию. Так максимальная травма, которую можно получить, это уколоть палец иглой. Ну, или ножницами порезать себе что. Зато не было бы этого жгучего смущения, одолевающего его на данный момент. Будь проклят, чертов Пак Чимин, который отказался идти вместе с ним ради поддержки. И в Намджуна тоже можно какое-нибудь маленькое проклятье послать, чтобы в следующий раз меньше ржал с него во весь голос, когда тот рассказывает ему о своей новой затее. Вообще, надо было бы неплохо найти себе просто новых лучших друзей. Но ведь без них жизнь уже будет не та. Поэтому остается только горько вздыхать. — Прошу обратить все ваше внимание на меня, — по просторной студии раздаются два хлопка, после чего все смотрят на источник звука. — Всем здравствуйте и добро пожаловать на наше первое занятие. Меня зовут Чон Хосок и я буду вашим преподавателем. Хорошо, теперь Сокджину хочется уйти отсюда чуть меньше. Ибо, ух ты, вы посмотрите на этого парня. Джин, конечно, никогда не отличался красноречием, но готов сказать, что человек перед ним похож на Аполлона. Яркая улыбка с милыми ямочками на щеках, майка с короткими рукавами открывает вид на прекрасные мышцы на руках, ключицы… Интересно, а есть ли у этого парня кубики? У Чонгука с Чимином вот есть. И Сокджину теперь очень хочется узнать об этом. — Так как мы набирали группу из людей, навыки танцев которых ниже среднего, то, думаю, сегодня мы просто сделаем растяжку и выполним пару упражнений для начала. А теперь разбейтесь на пары, чтобы вам удобнее было делать растяжку. И вот оно, первое препятствие на пути к новой жизни. Тот самый вышеупомянутый Пак Чимин не соизволил показаться здесь вместе с ним, познакомиться за такой короткий промежуток времени он еще ни с кем не успел. А пока он еще раздумывал о своей тяжкой доле, то понял, что остался одним единственным, у кого не было пары. Замечательно. Может, стоит попроситься к кому-то третьим? Он ведь милый, ему не должны будут в этом отказать. Когда Сокджин уже решил было направиться в сторону двух парней, находящихся ближе всего к нему, то его остановил голос, раздавшийся за его спиной: — Эй, у вас нет пары, как я понимаю? — Джин разворачивается и встречается взглядом с Аполлоном, который до этого представился их преподавателем. — Мой друг — неблагодарный гад, — вместо нормального ответа выпиливает он, мысленно уже дав себе пощечину. Хореограф издает веселый смешок, прикрывая рот ладонью. Черт, это было мило. — Я уверен, что где-то в глубине души он очень сильно вас любит, — и после короткой паузы, он неуверенным тоном добавляет: — Если вы будете не против, в этот раз я могу побыть с вами в паре для растяжки. Вдвоем это делать намного удобнее, поверьте мне. И кто Сокджин такой, чтобы отказать ему? Во время растяжки они сами не замечают, как в разговоре переходят на «ты» и говорят о последнем вышедшем фильме, который оба успели посмотреть. Джин также узнает, что кубики у Хосока все-таки есть. Он не лапал его, не стоит думать ничего лишнего. Но когда к нему со спины прижались грудью, дабы помочь растянуть руки и плечи, то он ясно смог почувствовать через ткань рельефный пресс. — Так, почему ты решил записаться на танцы, Сокджин-ши? — любопытно спрашивает Хосок, когда они оба сидят на полу лицом к лицу и тянут друг друга за руки. — Без обид, но ты не похож на человека, интересующегося подобным. — За это надо поблагодарить человека, который забыл листовку на сидении автобуса, в котором я ехал с работы, — хореограф улыбается ему в ответ. — Скажем так, надпись на той листовке помогла мне осознать одну важную вещь, благодаря которой я решил попробовать что-то новое. — Может быть, это была судьба? Случайности не случайны, как говорил он старый мудрец, — подождите, ему только что подмигнули? Боже, да с ним пытаются флиртовать. — Это просто цитата из мультфильма, — усмехается Сокджин, смотря прямо в глаза парню напротив. — Эй, мастер Шифу был очень умной малой пандой! — обиженным тоном восклицает Хосок и шлепает Джина по плечу ладонью от возмущения, чем привлекает внимание всех людей в помещении на себя. Сокджину очень хочется сейчас засмеяться, но он со всех сил сдерживает себя. — То есть, я хотел сказать, кхм, — танцор прокашливается, стараясь не выдавать своего явного смущения, и дважды хлопает в ладоши. — Вы все молодцы! Теперь давайте перейдем к следующему этапу. На этом он бросает последний взгляд на Сокджина, который весело улыбается, и, перед тем как уйти и встать перед всеми, произносит: — Когда закончим, то с тебя кофе, Сокджин-ши. — С удовольствием схожу с вами на свидание, учитель, — ехидно отвечает тому Джин, смотря за уходящим парнем, который смущенно улыбается на его слова. Возможно, эта «новая жизнь» действительно принесет больше красок в его повседневность. Но Пак Чимин все равно остается идиотом.