Параллельная

— Все врут. Важно только, с какой целью, — отведя взгляд от Дианы, сделал ещё пару глотков алкоголя Вершинин. Из-за свинцовых туч еле-еле выглянуло солнце, пустив по земле несколько лучей, но тут же исчезло снова. — А я бы не хотела быть как все. И врать бы не хотела больше, только не выйдет. Я это каждый день делаю. Так часто, что ты и представить себе не можешь. Я в этой больнице не просто так, Паша, и меня тут не вылечат, — горько усмехнулась Филатова, удивившись, с какой лёгкостью даются откровения. Она не общалась ни с кем близко уже очень давно, и думала, что разучилась говорить по душам. — Лучшая фраза, которой можно описать меня — «что-то строящая из себя пустышка». — Может, я бы должен тебя тут поддержать, сказать, что всё не так плохо. Но не скажу. Я сам ничего не понимаю сейчас, в себе в том числе, — как-то сухо ответил блондин, снова переключая взгляд льдистых глаз на собеседницу. — Не переживай, у моих родаков достаточно денег, чтобы оплатить мне куда более опытного психолога, чем незнакомый парень с больницы, — рассмеялась девчонка, и смех словно ножом резанул по сердцу Вершинина. Точно такой же, родной, звонкий и искренний. Пусть и настоящая Диана с такого бы смеялась вряд ли. Ситуация у Параллельной, видимо, была сложной. — Зачем психолог? — Паша с некоторым ужасом поймал себя на мысли, что ему действительно интересно, хотя всё было уже понятно: они действительно были совсем разными людьми. Диана, которую он знал, никогда бы не пошла к психологу. Она предпочитала со всеми проблемами справляться внутри себя, доверяя только паре людям. И даже тут: доверяя просто выслушать, возможно, помочь. Но точно не решать что-то за неё. — Я твоей подружке тоже соврала. Сказала, что я в больнице из-за проблем с желудком… единственные мои проблемы — в моей голове. Я неудавшаяся суицидница, — смотря на лицо парня, наконец выдавила Филатова. Она пыталась разглядеть хоть какую-то смену эмоций на лице парня, но не смогла: ни шока, ни удивления, ни отвращения. Ничего. На его лице не изменилось ничего, вплоть до холодного, в какой-то степени оценивающего, взгляда. — Хотя, по сути, я вполне счастлива. Не инвалид, обеспечена, в ВУЗе учусь и прочие критерии успешной жизни. — Не думаю, что мою подружку очень волнует, врала ты или нет, — Вершинин прекрасно понимал, какой будет реакция Насти, если она узнает, с кем он сейчас разговаривает. А главное — кому он хочет рассказать всю правду, и кого держать за руку было дико приятно, пусть и стыдно где-то в глубине души. Паша знал, что Настя интересовалась не от любопытства или переживания за новую знакомую — Настя пытается всячески оградить их друг от друга. Но какой бы смелой и дерзкой Мадышева не была, Вершинин всегда был себе на уме. И все всегда признавали, что он лучше знал, что делать. Хоть сейчас он вовсе не руководствовался разумом, а шёл на поводу глупого сердца, наедине с Дианой ему казалось, что это не зря. — На кого учишься? — мысли перепрыгивали с одной на другую, поэтому вопрос вышел даже необдуманным. На фоне признания про суицид — особенно, хотя и парня мало волновало, что эта Филатова о нём подумает. — На архитектора, — по сути, Диана любила свою специальность. Но крайне не любила сам университет, отчего и перевелась на заочное обучение, да и не жалела об этом ни капли. Было сложновато, но, по крайней мере, не нужно было видеться с одногруппниками слишком часто. А с чем-чем, но с группой ей точно не повезло, как считала сама девушка. Пятерых молодых людей, не считая Филатовой, архитектура волновала в последнюю очередь. — А самое крутое, что я даже поступила сама. Без помощи родителей и прочего. Это, наверное, моё единственное достижение. — Конечно, я всегда знал, что ты сможешь, — запивая мысли алкоголем, пробормотал Паша. В его мире Диана тоже хотела стать архитектором. Хотела чертовски сильно, но в итоге из-за боязни разочаровать родителей и себя саму, документы подала на дизайн. Поступила на бюджет, как и планировала, и всегда говорила Паше, что не расстроена этим. А эта Диана всё же смогла. Хотя Паша был уверен и в настоящей. — Что? — то ли она расслышала фразу, то ли переспросила, потому что не услышала. И если расслышала, будет явно хуже. Мысли Паши очень путались, заплетаясь в бесконечные узлы и петли. Хотелось в одну из этих петель просунуть голову. — Да так, задумался. Жалко, что ты не пьёшь. Сейчас бы мы тупили почти на одном уровне, — усмехнулся Вершинин, и Диана тоже чуть засмеялась. Искренне. — Архитектура это круто, на самом деле. Интересно. — Да, мне тоже нравится. Нравится по-настоящему. Ну, типа… я бы правда хотела этим всю жизнь заниматься. Хотя есть и другая вещь, и я запуталась даже тут, — Филатова, в принципе, признала это в первый раз. А тем более, в разговоре с абсолютно чужим человеком. — И что это? Хотя, даже пока ты не ответила — думаешь, разные интересы и чьё-то непонимание — веская причина убить себя? — Ты пьян. Тянет на философию. — Я бы тебе и трезвый сказал то же. Я прав, а не пьян, а ты это признать не хочешь. — Может и так, — многозначительно пожала плечами девушка. Оба понимали, что слово «может» тут лишнее. В любой другой момент, разговаривай с ней так кто-то, вообще не знающий ни её жизнь, ни её как человека, она бы уже послала его далеко и надолго. Но тут всё было иначе. Диана прекрасно знала, что у этих ребят случилось что-то пострашнее, чем у неё. Это было видно по их состоянию, да и даже если верить Насте — ДТП. Не факт, что они ехали вдвоём. Вполне возможно, что кто-то погиб. — Насчёт что это. Может, ты подумаешь, что это глупо. Но я хочу быть тату-мастером, — Диана сняла толстовку и приподняла майку до уровня талии. На боку выше бедра чёрным на смуглой коже нарисована была веточка каких-то полевых цветов, причём тату было очень аккуратным и красивым.       В голове Вершинина наконец отступал бесконечный поток мыслей. Виной тому был алкоголь, но парень именно этого и добивался. Хотя бы на пару часов снова приходила лёгкость. Сидеть тут с Параллельной стало куда приятнее, а главное, проще. Парня больше ни капли не волновало, что сказать, как не проговориться о причине их настоящего пребывания здесь, как не сказать правду о Насте. Неосознанно тот приподнялся, чуть наклонившись к девушке, и та перевела взгляд на его лицо, всё ещё не отпуская майку. Парень провёл по татуировке большим пальцем, так до безумия нежно и легко, словно боялся прикасаться к ней. Диана немного вздрогнула, потому что уж точно не ожидала от него такого, хотя у него была до невозможности приятная и тёплая кожа, и где-то промелькнула мысль, что ей не хотелось бы, чтобы он руку убирал. — Сама набила? — погладив тату ещё раз, поинтересовался Паша, по примеру девушки смотря уже в глаза, но руку с её талии не убирая. — Сама, — хрипловатым голосом ответила Диана. Парню казалось, что она даже дышать стала тише. В глубине души он понимал, что ведёт себя чрезмерно нагло, но старался не думать об этом. — И кроме тебя её даже не видел никто, — их лица были слишком близко, и Филатова даже чувствовала запах алкоголя. — Некому показывать? — Есть, — даже не врала Диана. Друзья, по сути, были. Хотя и не близкие. — Но это личное. Я привыкла не рассказывать ничего личного уже давно. Не хочу снова открываться кому-то почти полностью, делиться эмоциями и чувствами, а потом быть брошенной. Проще быть одной. — Мне тоже набьёшь что-нибудь? — Вершинину очень хотелось поцеловать её. А не будь они на стройке, возможно, поцелуями дело бы не ограничилось. В сотый раз понимал, что это совсем другая девушка, но дико хотелось почувствовать её тело близко, снять стресс и забыться ненадолго, представляя на её месте настоящую Диану. Эти её слова принесли достаточно боли, чтобы она отдалась где-то в районе груди. Почему тогда она решила личным поделиться с ним? Что ещё в ней будет дико похоже на настоящую, его Диану? Не слишком ли много схожести при таких непохожих судьбах? — Подумаю, — ещё более тихо. Диана резко взяла его за руку, всё ещё лежащую на её талии, и спрыгнула с оконного проёма, потянув блондина за собой. — Мне кажется, пора возвращаться. Да и холодает к тому же.       Вершинину было уже всё равно, потому что коньяк закончился. Он понимал, почему она так резко захотела вернуться: чёрт, ты её не знаешь, а она тебя — тем более. Она не глупая и поняла, как он настроен. Некоторое время они шли абсолютно безмолвно. — Ну, твоя очередь. Кто ты такой на самом деле, и что вы делаете в больнице? — на самом деле, Филатова и не знала точно, нужна ли ей эта информация. Она не понимала, почему ей было так легко с этим очень странным парнем, но и какое-то непонятное, совершенно противоположное чувство, твердило, что при его ответе всё может измениться. — И почему Настя спрашивала у меня, узнаю ли я её? — Настя… обозналась. Ты очень похожа на одну нашу… знакомую, — быстрым шагом пара уже почти достигла больницы. Вершинин откладывал ответ как мог, тянул время, потому что ворота больничного двора были совсем рядом. А он понимал, что готов рассказать ей всю правду. — И всё на этом? Больше тебе сказать нечего? — Диана остановилась перед воротами, как бы преграждая путь. Со стороны это выглядело даже немного глупо: невысокая, — хотя на фоне Вершинина такими были все девушки, — очень худая девчонка, смотрящая на него снизу вверх пронзительными карими глазами. — Мы ещё о тебе говорить не закончили, — обогнув девушку, блондин уверенно зашёл на территорию больницы, оставляя Филатову позади. Это было как-то грубовато, но единственное, чего хотелось Паше именно сейчас — оказаться побыстрее в палате, пусть даже с надоедающей Настей, которая будет читать ему морали о совести. Совесть, да и множество других качеств, заменил алкоголь, галлюцинации и депрессия. — Ты ведёшь себя как придурок, — неожиданно даже для самой себя выдала Диана. — Сначала чуть ли не в джинсы ко мне пытаешься залезть, а теперь тупо уходишь от диалога. Из нас двоих в дурдом нужно было мне, вроде бы, — пока Вершинин остановился, не ожидав от Параллельной таких резких замечаний, она сама обогнала его и лёгкими движениями заметно ушла вперёд. — Увидимся, когда ты будешь трезвый. Пьяный ты — такое себе, — девчонка скрылась в здании, оставив Пашу стоять на улице.       Только ведь дело было совсем не в алкоголе. Теперь уже без тени сомнений тот понимал, что ему нужно рассказать ей всё и узнать об очень многом. Что бы там Настя и Костенко не говорили. И он добьётся её расположения любой ценой.