Кто ты?

Форд сидел на диване, откинувшись на спинку и прикрыв глаза. Уотсон уже какое-то время гремел чашками где-то на кухне. После заданного вопроса Холмс молчал, закрыв глаза и пытаясь обдумать произошедшее, сориентироваться в происходящем, привести мысли и расшатанные чувства в порядок. Джон, видимо, тоже это понимал, но с переполнявшим его напряжением справиться было трудно, и он, пробормотав что-то про чай, постарался сбежать. Форд же обдумывал произошедшее и решал, что вообще с этим делать. Причины того, что случилось ранее, были вполне очевидны. Он мог предвидеть это заранее, всё было понятно и предсказуемо. Года, проведенные вдали от городской суеты, потом в стенах тюрьмы, ранение, реабилитация и месяц в одиночке не прошли даром. Бывший военный, привыкший к постоянному ожиданию удара в спину, к напряжению, когда оголенные нервы чувствуют всё слишком чутко, оказался не готов к праздной суете и скоплению сотен людей, которым, на самом деле, было абсолютно на него наплевать. Это сделало выход в город почти неимоверно тяжелым, слишком сильные эмоции сломали барьеры, заставили его потерять контроль. И теперь ему необходимо было решить, что делать со столь опрометчиво разрушенными им самим планами. Зачем он вообще пошёл за Джоном, ещё и придумав этот идиотский план с глупой маскировкой? Стало любопытно поставить под удар всю их операцию? Идиот. Немыслимо. Нет. Таких эксцессов больше быть не должно. Он мог ожидать, как на него подействует город в выходной день. Он может хоть тысячу раз представлять себе карту города, единожды увиденную и уже заученную до мельчайших подробностей, и всё равно он был бы не готов к такой толпе. И посмотрите, после банального удара в морду и под дых он уже свалился под напором воспоминаний. Хотя то, что произошло и происходит, в конечном итоге может привести к нужному для него результату. Судя по отношению Джона, его гнев и сострадание можно повернуть в нужном направлении. Мало данных, как же мало данных! Что же за человек Джон? Информация, данная Шерлоком, крайне обрывочна, крайне поверхностна. Мало данных. Форд попытался восстановить перед глазами обстановку жилища Уотсона, то, что он заметил в этом состоянии. Обстановка странным образом напоминала гостиную на Бейкер Стрит, если бы её ужали раза в два. Квартира доктора, скорее всего, только временное пристанище, часть вещей ещё не распакована, но в то же время слой пыли на коробках указывает на то, что это делать не собираются вообще. Возможно, конфликты с владельцем, возможно, проблемы со временем, на которое квартира предоставлена. Судя по ценам в этом районе, даже Джону с его зарплатой тяжело её содержать. Вероятнее всего, квартира взята через один из сайтов краткосрочной аренды. Возможно, на несколько месяцев, пока идёт поиск жилья. Холмс поморщился: после такого стресса снова запустить свой мозг было непросто. Джон на кухне чересчур громко переставлял посуду, стучал ножом о разделочную доску, явно что-то нарезая. Пытается справиться со стрессом и паникой? Отстранено услышав, как закипел чайник, Форд принялся обдумывать свои дальнейшие действия. Необходимо было поговорить, и то, как пройдет этот разговор, решало дальнейшую судьбу, как Джона, так и планов о сохранении его жизни. Майку очень проблематично будет обеспечить круглосуточную охрану вне Бейкер Стрит, тем более Моран всё ещё на свободе. Надо было пересоздать план. То, что произошло, было неприятным, но ПТСР может сыграть на руку в признании и доказательстве, что не только Джону тут пришлось нелегко. Что Шерлок после суицида тоже борется со своими страхами. На это также можно списать и другие изменения. Соответственно, надо придумать правдоподобное объяснение происходящему, не полное описание, нет, лучше недомолвки, недосказанности, на грани эмоций, чувств, переживаний. Необходимо решить. И к чёрту напускную безэмоциональность Шерлока! Он и его отсутствие эмоций — это только оболочка, упорное отрицание базовых человеческих реакций. Вполне возможно, после каких-то шокирующих событий это может произойти. Своеобразный рубеж, который ломает личность. Если Джон увидит даже часть шрамов, это можно объяснить достаточно легко. Удачно еще, что уже несколько недель Форд не забывал пользоваться гримом, иначе сейчас было бы не избежать вопросов по поводу шрама с правой стороны горла: его было бы сложнее объяснить. Перед Фордом на стол со стуком опустилась чашка с чаем, отчего он вздрогнул, открыл глаза и посмотрел прямо на Джона. — Пей, тебе полезно. Форд взял красную кружку, обхватил её обеими руками, пытаясь хоть как-то растопить тот холод, который сковал его внутренности. Назад пути уже не было. Сейчас только расчёт, правильность действий и… Остаётся только надеяться, что всё обойдётся. Форд посмотрел на хмуро сидящего в кресле Джона. В горле пересохло, и он сделал глоток, блаженно закрывая глаза. Так им любимый, чрезмерно сладкий обжигающий чёрный чай. — Спасибо. Хотя, я был уверен, что ты запомнил, что я пью чай без сахара. — Да? Как же это я мог забыть! — с сарказмом протянул Джон, хрипло хохотнув. — Что же поделать, я тебя похоронил. Ты, чёрт возьми, умер, Шерлок. Почему я должен помнить такие… мелочи? — Просто я… — Форд вздохнул, возвращая чай на стол и сцепил пальцы в замок. — Правда, прости. Мне очень жаль. — Ну да, тебе так просто прийти… — Джон запнулся, — приход его друга был отнюдь не таким добровольным, — но тряхнул головой, прогоняя непрошеные мысли. Это его не касается. — Просто разрушить всё, что я по крупицам собирал после того, как ты умер на моих глазах! Я винил себя! Я хотел… Нет, это слишком, — он отодрал одну руку от подлокотника, сжав переносицу, а потом произнес, совершенно иным тоном, сухим и безжизненным. — Зачем ты вернулся, Шерлок? — Я хотел… — Хотя нет, это не важно. Хотя важно, но нет… — Джон сжал руки в кулаки, так сильно, что побелели костяшки пальцев. — Ты обманул меня. Скажи мне, кто ещё знал? Хотя нет, позволь я угадаю. Майкрофт? — Да, он знал. Он это организовывал. — Понятно, — Джон поморщился и посмотрел на стол. — Кто еще? Лестрейд? — Что? Нет! Только Молли и еще несколько человек из сети бездомных, и людей Майкрофта. — Всего-то полсотни бездомных и… погоди… Молли? — Да. Холмс смотрел на друга, который, опустив взгляд, явно пребывал не в лучшем состоянии после таких новостей. — Почему Молли? — Я не уверен, что тебе понравится… — Отвечай! — Джон повысил голос, и в этом крике сквозило такое отчаянье, что Форд возненавидел себя за следующие слова. — Нам нужно было… тело. Джон застыл. Казалось, он даже перестал дышать и с силой зажмурился. Форд с сочувствием смотрел на мужчину перед собой, который изо всех сил пытался не показать того, что он на самом деле чувствует. — Прошу прощения? Хотя, нет. Замолчи, не надо подробностей. Просто… Не надо… Как ты мог, Шерлок. Почему ты не сообщил… — Мы не могли поставить тебя в известность. Все было слишком опасно. — Опасно? — Да, я не мог сообщить тебе об этом. Всё это время я хотел, но я не мог. Ты мог бы нечаянно выдать… Доктор поднял руку, останавливая поток объяснений, всё ещё не открывая глаз и покачал головой. — Значит я виноват… Я мог выдать? Сорвать ваш идеально продуманный план? Ну, конечно… Я мог выдать, конечно. Обычный человек, никто. Так, пшик! Ты как всегда ошибаешься. Ты хоть представляешь, через что мне пришлось пройти, Шерлок? Ммм? Ты. Хоть. Представляешь? — он как-то болезненно засмеялся. — Хотя, куда тебе. Что ты вообще можешь знать о людях, для тебя мы просто нелогичные тупенькие твари под увеличительным стеклом. Антураж, для твоей дедукции. Как же, красоваться и работать на публику — в этом весь ты. Тебя должны уважать, ты работаешь напоказ. А мы так, — он сделал движение рукой, и крепко зажмурился. — Джон… — Замолчи. Ты никогда не задумывался о том, к чему приведут твои действия. О, конечно, зачем думать о чувствах. Зачем знать. Исчез, потому что так было надо. А теперь. Это больно, Шерлок. Ты понимаешь Знаешь, после… похорон. После того, как мы тебя… похоронили, я просил только об одном. Тебя, на могиле. Глупо. Я просил тебя о чуде. Чтобы ты был жив. А теперь ты… И я не знаю, что было лучше. То что ты просто исчез, чтобы зачем-то вернуться, или же чтобы ты действительно… — Я знаю, что ты чувствуешь. Действительно. Я был там… — Что? — Я был на похоронах. Я слышал все. Джон резко поднял голову и посмотрел прямо на него. Форд увидел в глазах напротив такую неприкрытую боль, что ему показалось, что он, сам того не зная, полоснул по открытой ране ножом. Не сдержавшись, Холмс отвел взгляд, уставился на собственные руки, а потом просто закрыл глаза. Судя по реакции Джона, всё двигалось куда-то не туда. Шерлок зачастую не понимал поступков людей и того, как он обязан действовать. Несущественные действия просто убирались из памяти. Он не акцентировал на них внимания. И предугадать, как какое-то неважное, по мнению его брата, действие повлияет на Джона, было невозможно. Холмс вздохнул. — Прости. Я знаю. Я слышал. Я был там, смотрел на тебя, слышал, как ты просил меня, но я не мог… А потом, все пошло совершенно не так. Стукнул выдвигаемый ящик тумбочки, стоящей возле кресла и дивана. — Убирайся. Голос, произнёсший это, был резким, с какими-то высокими нотками. А затем, прозвучавший в тишине тихий щелчок заставил Форда резко распахнуть глаза. Этот звук бывший военный разведчик знал очень хорошо: звук снимаемого с предохранителя пистолета. Напротив него сидел Джон: с каменным лицом, раздувающимися в гневе ноздрями, с глазами в которых плескалась ярость, смешанная с неудержимой тоской и с вытянутой вперёд рукой, сжимавшей Зиг Зауэр, который был направлен прямо на него. — Я говорю… Убирайся, — сказал он надломленно и глухо. — Я не намерен больше выслушивать тебя, твои оправдания. Ты издевался надо мной, заставил меня поверить в то, чего не было, а сейчас говоришь, что ты знал о том, как я страдал? Ты видел, более того, был рядом, просто… наблюдая? Знал о том, как я просил, умолял, плакал. Что, это был твой очередной эксперимент? Хотел посмотреть, как отреагируют нормальные люди? Не хватило тогда? Форд смотрел прямо в дуло, направленное ему в лицо и не мог поверить. Что с этим человеком сделал Шерлок, что он так просто говорит о каком-то эксперименте? Неужели Уотсон тоже был для его брата подопытным кроликом? Внезапно зачесались руки, захотелось долго бить этого придурка, так похожего на него самого, который своими действиями довел человека до подобного состояния. Ведь несмотря на то, что он, скорее всего, не выстрелит, он угрожает… оружием. Заряженным пистолетом. — Хотел проверить, убедиться, как тогда в Баскервиле? Когда накачал меня наркотиками, заставив видеть то, чего нет? Что, в этот раз решил пойти дальше? Великий Шерлок Холмс, гений, которому плевать на чувства обычных людей. Ты небось с Майкрофтом издевался надо мной, просматривая видеозаписи. Было здорово? Весело? Являться в толпе, когда я шёл на работу. О, и не делай такие глаза, я видел тебя сотни раз! Боже, Шерлок, мне казалось, что я сходил с ума, я был уверен в этом. И вот ты собственными словами подтверждаешь, что это всё чертов эксперимент и игра! Боги, услышать это от тебя… — Джон, всё не так… — Замолчи! Не смей говорить мне, что это было. Твои оправдания — лишь пустой трёп! Ты сказал, что я бы тебя выдал? Ты прямым текстом сказал, что я… что ты… Ты просто смотрел! Ты мудак, Шерлок Холмс. Ты вообще ничего не понимаешь? Хотя, куда тебе… Ты же чёртова машина! Ублюдок, лицемерный больной урод! — Это не так… Ты не можешь утверждать об этом, пока не выслушаешь… — Убирайся! Я, черт возьми, не шучу! — Джон вскочил и рука с пистолетом взметнулась вверх, нажимая на спусковой крючок. Грянул выстрел, заставивший Форда инстинктивно подняться на ноги, прикрыть голову руками. — Убирайся из моего дома, Шерлок. Ты умер. Я похоронил тебя! Ты не смеешь обвинять меня… Злость на братьев, которые посмели поступить так с человеком, почти лишила Форда всех мыслей. Он медленно опустил руки, смотря прямо на Джона, снова державшего пистолет перед собой, целясь теперь ему в грудь. Холмс понял, что терять больше нечего. — Да, я больной урод! Зато ты святой док, пошедший убивать, — он отдалённо услышал свой голос. Сухой, надтреснутый. — Ты говоришь только про то, каково было тебе все эти восемь месяцев! Что ты пережил мою смерть, ты ходил на могилу, ты ходил к психологу, ты видел. Джон попытался что-то сказать, но Форд повысил голос, не давая вставить и слова. — Ты можешь выгнать меня, можешь убить меня из этого пистолета! Но ты дашь мне слово. Оскорбленная дружба, как по-геройски. Ты знаешь, что Мориарти не только дискредитировал мое имя? Он потребовал у меня, чтобы я убил себя. Мы с Майкрофтом предполагали это, но полной уверенности не было. Я прощался, на самом деле прощался с тобой, потому что думал, что могу не выжить! Ты знаешь, почему я так спокойно согласился с требованием Мориарти, приказавшим, чтобы я себя убил? Знаешь? Ну да, я же машина. Мориарти пустил себе пулю в голову, отдав приказ. Приказ снайперам. Троим снайперам. Если я не покончу с собой — он убьёт троих близких мне людей. Миссис Хадсон. Лестрейда. И Джона Ватсона, — с каждым словом Джон становился все бледнее. Как будто это всё вгоняло нож куда-то глубоко внутрь. Он лелеял свою обиду, упивался ей, и не видел. — Тебя, Джон. Я вынужден был скрыться, так как мы упустили одного из снайперов, который охотился за тобой. Я всё это время сражался с сетью Мориарти на континенте. Ну да, я же машина, лицемер. Я не способен на чувства. Я не мог тебе позвонить, не мог сообщить, если бы ты не сдержался, выдал меня, это бы убило тебя! Хочешь знать, что со мной произошло? Что, тебе всё равно? Но я всё-таки скажу. Ты же узнал, я уверен, узнал то, что было сегодня! Пока я тайно защищал вас всех, меня, ублюдка такого, словили! Я сбежал, но меня догнали и решили закончить начатое, чтобы больше не рыпался! — Форд резко задрал кофту и футболку, оголяя живот, тяжело дыша. Он видел, как расширились глаза Джона, когда он увидел шрамы. Как он тяжело сглотнул, как он часто заморгал. — Я остался в живых, я выжил, счастье, что мой брат нашёл меня в этот раз вовремя. Я валялся в больнице, а поддерживало меня то, что мои друзья будут жить. Не страшно было даже отдать жизнь… за вас. Ты можешь меня пристрелить, выгнать. Но знай. Я ни о чём не жалею. И я делал, как было правильно. Джон стоял с закрытыми глазами, тяжело дыша, пистолет в его руке ходил ходуном. Форд медленно двинулся к мужчине, осторожно забирая из судорожно сведённых пальцев оружие. Достав из ствола патрон и поставив пистолет на предохранитель, он положил их на тумбочку. — Прости… — выдохнул Джон, и судорожно всхлипнув, сделал шаг, хотя больше было похоже, что он покачнулся, и быстро сгрёб Форда в объятия, уткнувшись головой ему в грудь. Холмс обнял его, больше ради столь необходимой поддержки, как физической, так и моральной. Когда Уотсон заговорил вновь, голос его был глухим, почти неслышным. — Прости меня… я не знал, прости. Бог мой, Шерлок… Что… что я мог подумать, когда увидел тебя? Прости, прости меня, пожалуйста. Форд наклонил голову и тоже зашептал, пытаясь успокоить. Он не хотел все вываливать в такой форме на голову человеку, совершенно не готовому услышать это, но ему надо было расположить к себе друга Шерлока. — Ну, ну. Что ты. Ты же солдат. Прости, я действительно знаю, какую боль я тебе причинил. Но иначе было нельзя. — Прости… Шерлок… Форд прижал мужчину к себе, осторожно поглаживая напряжённую спину, успокаивая. Сейчас он как будто сам ощущал эту боль. Всепоглощающую боль. — Я правда не хотел, чтобы наша встреча произошла именно так… — Я, наверное, себя никогда не прощу… В двери постучали, Джон вздрогнул и быстро отстранился, отворачивая покрасневшее лицо, а затем, заметив лежавшие на тумбочке пистолет и патрон, резко вскинул голову и посмотрел на потолок, с которого осыпалась побелка, а потом страдальчески застонал. Форд глядя на это только приподнял бровь. — Боги, что я наделал! Миссис Левински меня убьёт. Точнее выселит. Ты не представляешь, какие у меня соседи. Думаю, мне придётся искать новое жильё. Чёрт. — Ну вообще-то у меня сейчас сложное время. Дело в том, что я ищу соседа. — Боже, Шерлок, — Джон посмотрел на него покрасневшими глазами, с таким жалобным выражением лица, что Форд опять ощутил в душе то щемящее чувство, которое почувствовал вначале, когда узнал, что ему придётся приглядывать за Уотсоном. — Ты же не предлагаешь мне вернуться на Бейкер Стрит? — Вообще-то да. Или, если хочешь, я могу привлечь снова Стэмфорда, если нужно. Хотя я считал, что ты знаешь меня уже достаточно хорошо, чтобы мы могли обойтись без этих третьих лиц, и ты просто можешь сказать мне… — К черту Майка, — Джон вздрогнул от собственного крика, и зажмурился. — Прости… Это нервы. Боже! Да! Я согласен! Стук повторился, и на этот раз мужской голос из-за двери произнёс: — Доктор Уотсон. Нас прислали перевезти ваши вещи!