В разбитых зеркалах, Ты видишь каждый раз, Пугающий всех взгляд Чужих жестоких глаз. Не слышен тихий пульс, Ни жизни, ни любви Всё бесполезно, все Вокруг тебя мертвы… «Цепи» — Unreal
Тьма стремительно взметнулась, отделяя меня и сражающихся мужчин тонкой завесой. Резко отведённый в сторону клинок, не причинил мне вреда, столкнувшись с этой прозрачной, но, как оказалось, очень крепкой преградой. Зеленоглазый отскочил в сторону и взглянул на меня так, как будто увидел нечто совсем уж неожиданное. А тем временем Тьма медленно опала по левую и правую руку от меня, будто крылья гигантской птицы. В их тёмных полупрозрачных глубинах мерцали острым светом синие искры. Меня же удивило и обрадовало то, что блондин не стал пользоваться тем, что зеленоглазый замешкался, и опустил свой клинок. Но в то же время я напряглась. Не хотелось мне, чтобы Тьма их убила точно так же, как всех моих обидчиков прежде. — Теперь она не так беззащитна, как раньше, — произнёс блондин бесстрастным тоном. Он выглядел расслаблено, будто и не сражался только что ни на жизнь, а на смерть, но меч не убрал. — Что ты сделал с ней? — впервые подал голос его недруг. — Ничего. Она сама сделала свой выбор. Или ей следовало ждать твоего запоздалого визита? — всё так же спокойно ответствовал блондин, но сейчас в его тоне чудилась издёвка. — Ты… — выдохнул зеленоглазый, но видимо не нашёлся, что сказать, а вместо этого решительно кинулся в мою сторону, намереваясь схватить за руку. Я отшатнулась, испугавшись далеко не решительности брюнета, а скорее за него. И не напрасно — Тьма снова пришла в движение, отделяя меня от мужчины. — Аль… — голос мужчины дрогнул, и это отозвалось болезненным уколом где-то в глубине груди. На миг даже перехватило дыхание — до чего же неприятно, горько было слышать такой его тон и видеть в этих глазах тревожный блеск отчаяния. — Не подходи ближе, — хрипло выдавила я, отступая. И уже обращаясь к Тьме, прошептала: — Не трогай его, прошу тебя. Но Тьма не спешила внимать моим просьбам. Прозрачное тёмное марево окружало меня, подрагивая, словно раскалённый воздух. И я вдруг чётко осознала, что стоит мужчине сделать лишь шаг в мою сторону, как смертоносная тень ринется в атаку. Некогда было сетовать на несправедливость ситуации. Я бросилась прочь, стремясь оказаться как можно дальше от тех, кого так хотела увидеть… от тех, кто мог дать ответы на мои вопросы. Не знаю, последовал ли кто-то за мной, но добежав до дома и на ослабевших ногах ступив на порог, я обернулась и никого не обнаружила. Улица была пуста и лишь змеилась на дороге позёмка, заметающая мои следы, а Тьма почти физически осязаемо давила на мои плечи. Что там сказал тот блондин — я не так беззащитна как раньше? Тогда почему я чувствую себя марионеткой в руках умелого кукловода? Тьма сама определяет то, каким будет моё окружение, что представляет опасность, а что нет, практически не оставляя возможности действовать и выбирать самой. Я медлила, не торопясь заходить в дом. Смириться с произошедшим было слишком сложно, и я всё ещё хотела вернуться обратно. Только мятущиеся в закоулках тени ненавязчиво напоминали о том, что может случиться с тем, кто сейчас посмеет приблизиться ко мне. Едва не выронив ключ из заледеневших пальцев, я открыла дверь и быстро прошла в дом, дёргаными и торопливыми движениями, избавляясь от верхней одежды. Руки плохо меня слушались, но уже было непонятно от холода или нервов. Увидев, как тонкие теневые жгуты ринулись к родителям, которые в это время находились в гостиной, я в ужасе вскрикнула, чем не на шутку всполошила их, но в следующую секунду их лица исполнились спокойствием. — Милая, ты не замёрзла? — без особых эмоций поинтересовалась мать, тут же переключая внимание на зимний пейзаж за окном. Похоже, они ждали меня и на самом деле волновались, заготовив массу вопросов по случаю опоздания, но Тьма решила, что им не стоит знать подробностей моей прогулки. Нехорошая догадка заставило сердце биться чаще и тревожнее. Она не хочет, чтобы я вспомнила! — Всё в порядке, — отозвалась я рассеянно, взглянув на отца, который взял со столика вчерашнюю газету и углубился в чтение. Их поведение живо напомнило мне об обстоятельствах моего здесь появления и абсолютной реальности некой зловещей и незримой для большинства силы. Вернувшись в комнату, я не раздеваясь бессильно упала на кровать поверх покрывала и прикрыла глаза, чувствуя себя выбитой из колеи. Разум отказывался понимать происходящее — ведь все попытки найти в этом какой-то смысл приводили в тупик. Я сходила с ума, пребывая в неизвестности. Заснуть бы, чтобы хотя бы во сне увидеться с Ним и расспросить о том, чего мне ждать дальше. Кроме того, похоже, он совсем не боялся Тьмы… «Нет, не просто не боялся, — напомнила я себе, вспоминая реакцию блондина на проявление Тьмы. — Он совершенно точно знает, что со мной происходит». Только, несмотря на усталость, сон не шёл. В смешении света и теней, заполнивших комнату и сделавших её чёрно-белой, чудилась дрожь того самого потустороннего смертоносного марева. Наверное, подобная завеса отделяет меня и от прошлого. — Почему ты мучаешь меня? — тихо спросила я, как и раньше не надеясь получить ответ. Ведь кто я для этого существа? Всего лишь средство достижения неведомых целей и не более. Тьма не считается с моими желаниями, ей безразличны мои чувства, и просьбы мои для неё — пустой звук. Тут моё внимание неожиданно привлёк яркий светлый блик. Повернув голову, я увидела, что поверхность зеркала слабо мерцает. Приближаться к нему было страшно, но убедив себя в том, что вряд ли усугублю этим сложившуюся ситуацию, я поднялась с постели и быстро подошла к зеркалу. Происходящее за тонкой стеклянной гранью пугало, но единожды взглянув на круговерть теней, оторвать взгляд было сложно. Они складывались в узоры, глядя на которые, я с удивлением осознавала, что перед моим внутренним взором предстают целые картины, эпизоды из жизни, которую я не помнила. Это напоминало чтение книги в том самом состоянии, когда ты почти засыпаешь и понять что-либо уже не в силах. Но кое-что я всё-таки увидела. Всадника на чёрном крылатом коне. Но происходящее с его участием значительно отличалось от того, что я привыкла видеть во сне. Он был закован в доспехи подобно рыцарям прежних времён, и атаковал монстра, названия которого я не знала, поскольку ничего подобного никогда не существовало в этом мире. Я испытывала дикое отчаяние и страх, глядя на то, как он бесстрашно бросается на чудище, что во много раз превышало размерами всадника и коня вместе взятых. Но боялась я не только за него, но и за себя — меня от арены для битв отделяли толстые прутья решётки. Кто я — пленница или рабыня? Но неважно, ценный приз я или расходный материал, который не жалко бросить на корм монстрам и потеху публике. То, что между нами эта решётка, уже о многом говорит. Но как знать, что не морок это? — Почему я должна верить тебе? — спросила я чуть слышно у темноты. Чернильная тень всколыхнулась у моих ног, обдав ласковым теплом кончики пальцев, словно пытаясь утешить. Инстинктивно я дёрнулась, убирая руку, но тут же потянулась уже сама, с любопытством ожидая, того, что будет дальше. Сначала ничего не происходило, но потом темнота стала плотнее и тоненькой змейкой скользнула к моим пальцам, обвивая их, а затем и запястье. Тепло же, которое она источала, поднималось к локтю, и выше, к предплечью. Медленно подняв кисть и приблизив её к глазам, я заметила проблески тех же голубых искорок, которые довелось мне заприметить там в парке. Они мерцали, медленно перемещаясь в теле «змейки» и этим завораживали, едва ли не сильнее, чем настоящее звёздное небо. Прекрасное в страшном. Но я и не боюсь больше, хотя по-прежнему не знаю, что мне делать. Частичка обвивающей мою руку Тьмы, успокаивала и внушала доверие… — Но… — попыталась возразить я будто бы самой себе. Вспышка осознания, словно отблеск молнии сверкнула и пропала бесследно, оставив после себя лишь слепую растерянность. Пустоту. Последнее, что я успела увидеть, перед тем как меня захватило ощущение медленного падения во мрак, это собственное отражение в зеркале, которое поразило до глубины души. Бледное и немного осунувшееся лицо определённо было моим, но глаза… Абсолютно чужие. Чёрные. Да разве можно назвать глазами эти бездны, в которых только мрак и пустота? Хотелось воспрянуть духом и изо всех сил бороться с кошмарным видением, да только сил у меня как раз и не осталось больше. Все они, как и моё тело отныне принадлежали Тьме.***
Часто говорят, что люди боятся темноты, потому что вековечный инстинкт самосохранения, передающийся от предков, подсказывает им, что во мраке может скрываться опасность. И не важно, воплощённая ли это в хищнике смерть, опасный уступ или коварная ловушка, которую не в силах распознать человеческий глаз. Они знают, что беспомощны против незримой угрозы. Но многие говорят: «Я боюсь темноты», как бы подразумевая, что темнота и есть воплощение всего самого кошмарного. Чаще всего они ошибаются, но в то же время не знают насколько бывают правы. Однажды осознав, что моя жизнь неразрывно связана с Тьмой — сильным и, безусловно, разумным существом, я испытывала отчаяние, но не страх перед ним. Если я когда-либо и боялась, то лишь за тех, кто окружает меня. Но теперь… Теперь я знала о том, что Тьма имеет надо мной гораздо большую власть, чем я предполагала, и способна сотворить со мной всё, что ей заблагорассудится. И самое страшное, что она могла сделать со мной, это лишить возможности чувствовать, видеть, слышать и осязать, ввергнув сознание в абсолютную тишину и мрак. Ещё не Пустота, но что-то очень близкое к этому. Мучительное безмолвие, растянувшееся в вечность, очнуться от которого, всё равно воскреснуть. — Госпожа… госпожа… — кто-то осторожно тряс меня за плечо. Незнакомый, и словно надтреснутый скрипучий голос принадлежал мужчине, но я не сразу осознала это, как и смысл доносящихся до меня слов. Звуки, ощущения и запахи обрушились на меня до того неожиданно, что я вообще некоторое время находилась в полной прострации, не в силах даже пошевелиться. Чужие голоса и равномерное гудение двигателя, яркий белый свет, проникающий с улицы чрез прозрачное стекло машины, мягкая обивка и её тёплое чуть шершавое ощущение под ладонью. Холод морозного воздуха, запах каких-то технических масел и мужской туалетной воды. Чувство скованности и ускоряющееся с каждым ударом биение сердца, влага на щеке и странный звук, напоминающий вой. Паника… Глаза застилала мутная пелена, мешающая нормально видеть, и поэтому, рванувшись прочь из машины, где пришла в сознание, я не смогла разглядеть лиц тех, кто тут же попытался меня усадить обратно, приговаривая что-то успокаивающее. — Пустите! — взвыла я, и это слово было первым, которое я смогла произнести нормально. — Успокойтесь, госпожа, всё в порядке, — растерянной скороговоркой проговорил обладатель того же голоса, который и пробудил меня от беспамятства. Машина остановилась, после чего дверь открылась, впуская внутрь ледяной воздух и какого-то мужчину в тёмном костюме. Меня тут же больно схватили за руку и вывернули локоть. Лицо склонившегося надо мной мужчины тоже расплывалось, но казалось смутно знакомым. Голубые глаза блестели угрожающе зло. — Что за фокусы, девочка? — холодно поинтересовался он, но ответа не дождался и продолжил: — Надумала сорвать церемонию? Не выйдет. Ты только себе сделаешь хуже. Поэтому, по-хорошему успокойся, приводи себя в порядок, и будь паинькой. Договорились? Я сдавленно кивнула, действительно пытаясь успокоиться и мыслить здраво, чтобы сориентироваться в этой ситуации. — Вот и славно, — с мрачным удовлетворением отозвался он, отпуская меня. — Жэн, смотри за ней в оба. Мужчина покинул салон, аккуратно захлопнув за собой дверцу, после чего двигатель снова заурчал, и машина двинулась с места. — Госпожа, вы, наверное, утомились от переживаний, связанных с подготовкой к свадьбе, — попытался сгладить произошедшее пожилой мужчина, который сидел со мной на заднем сиденье. И очевидно восприняв моё молчание, как полное смирение, он облегчённо улыбнулся и добавил: — Не беспокойтесь напрасно, все хлопоты уже позади, а впереди вас ждёт счастливая семейная жизнь. В этот момент в моей голове, словно что-то щёлкнуло, и я чётко осознала происходящее, как вспомнила и угрожавшего мне мужчину с голубыми глазами. И от этого ситуация не стала выглядеть лучше. Тьма воспользовалась моим телом и сделала так, чтобы я не смогла избежать навязанного брака. Она сама практически подвела меня к алтарю. Почему она так поступила, оставалось только гадать. Но я уже подозревала, что отсекая меня от прошлого, она пытается уберечь не только мою жизнь, но и свою… конечно, если к ней применимо это понятие. Впрочем, неважно. Я всё равно не намерена сдаваться. Пока машина приближалась к намеченной цели, я успела внутренне собраться, для вида даже подправила макияж, воспользовавшись зеркальцем, которое одолжил мне Жэн. Всё это время я лихорадочно размышляла над тем, какой предлог использовать лучше всего для побега. Остановиться не выйдет, как и выпрыгнуть из машины. Да и если применить столь радикальный способ бегства я могу попросту покалечиться. Тогда я уж точно никуда не сбегу. Сильно усложнял задачу мой наряд невесты — пышное светло-голубое платье и сапожки на длинном остром каблучке. Даже если снять подъюбники, длинный подол платья всё равно будет путаться в ногах… Машина остановилась у подножия ступеней, ведущих в величественное тёмно-серое здание с огромными двустворчатыми дверями и массивными колоннами, увитыми золочёной вязью узоров. Храм. — Госпожа, позвольте вам помочь, — учтиво предложил Жэн и подал руку. — Благодарю, — сдержано отозвалась я, принимая его руку. Бросив взгляд на соседнюю машину, я увидела, как из неё выходит мой жених в сопровождении какого-то молодого мужчины. Они о чём-то увлечённо переговаривались, и я удостоилась лишь мимолётного взгляда в свою сторону, после чего оба скрылись за дверьми храма, куда я по обычаю должна была прийти последней. — Жэн, — я остановила своего спутника, когда он собрался вести меня к ступеням. — Да, госпожа? — откликнулся он, взглянув на меня с некоторой опаской. — Мне нужно посетить дамскую комнату, — смущённо пробормотала я, отводя взгляд в сторону ряда салонов и магазинчиков, что располагались на другой стороне дороги. — Пожалуйста. Я недолго, обещаю. Врать, изображая жалобный тон, оказалось нетрудно — на улице было очень холодно и помимо возможности бегства, я рассчитывала хоть на краткое время очутиться в тепле. В целом, схема дальнейших действий была достаточно проста. Настолько, что у меня могло ничего не получиться. — Хорошо, — сдался Жэн, когда я осмелилась бросить в его сторону один умаляющий взгляд. — Только скорее, пока нас не хватились… — Спасибо! — воскликнула я, и закашлялась под резким порывом ледяного ветра. Мы дошли до небольшой парикмахерской, где мне разрешили посетить дамскую комнату, а Жэн сам вызвался добыть мне воды, поскольку мой кашель никак не хотел утихать. В горле и в самом деле начинало страшно першить — похоже, Тьма не особо тщательно следила за моим здоровьем. Я сильно сомневаюсь в том, что она считала это важным. Ведь это не настолько явная угроза вроде бандитов из подворотни. Жэн вышел, чтобы успеть посетить соседний магазин и купить мне воды, а я же до двери в туалет даже не дошла… Заметив одну из работниц парикмахерской, которая накинув шубку и прихватив из сумочки тоненькую дамскую сигаретку, заторопилась вглубь зала. Понимая, что вот он мой шанс, я рванула следом за ней и, выбежала через дверь, ведущую на задний двор. Девица собиралась было возмутиться, но неожиданно окинула меня насмешливым взглядом, произнесла: — А ты, никак, собираешься стать очередной сбежавшей невестой? Ничего не ответив, я бросилась бежать прочь, расслышав лишь негромкий хрипловатый смех, донёсшийся в спину. Я знала, что убегать по прямой было слишком опасно – меня хватятся и нагонят на машинах в два счёта. Поэтому я петляла, ныряя в узкие подворотни, и старалась как можно быстрее пересекать оживлённые улочки. Ветер обжигал щёки и обнажённые плечи, с которых слетела накидка, но беспокойное пламя, гревшее меня изнутри, и растекающееся сейчас по венам, не позволяло мне продрогнуть до костей. Несколько раз я поскользнулась, отделываясь лишь лёгкими ушибами, и продолжая свой бег сквозь начинающуюся метель. Колкие снежинки назойливо лезли в глаза, заставляя постоянно прикрываться, но вскоре я различила знакомую местность. Сама этого не заметив, я добралась через половину города до того самого парка, где любила гулять. В нескольких кварталах от него – дом. Но простят ли мне мой поступок? Хотя, наверное, дело даже не в этом… позволит ли мне Тьма поступить по-своему или же снова подчинит мою волю? Нет, договариваться и ждать, не выход. Я должна бежать. Прочь от всех. Туда, где в самом деле могла бы начать новую жизнь. Собираясь посетить дом, пока туда не вернулись родители, и взять деньги и тёплую одежду, я замерла, почувствовав горький запах дыма, пробившегося даже сквозь снежную пелену. Но пытаясь всмотреться вдаль, я не так и не сумела ничего рассмотреть. И тут на меня внезапно накатило острое ощущение тревоги, по сравнению с которой все прежние волнения показались незначительными и смешными. Захотелось немедленно спрятаться и уйти прочь с открытого пространства. Я не понимала, что именно происходит, но остановилась, вглядываясь во всё больше чернеющее с каждым мигом небо, с которого точно лепестки опадали последние снежинки. Затихал и ветер. Всё вокруг будто готовилось к принятию чего-то грандиозного и небывалого…