Por amor a un dia que jamás volverá. Stream of Passion — «Nostalgia»
Можно ли назвать риском тот случай, когда знаешь на что идёшь и все потери давно известны? Мне это видится сделкой. И как бы горько ни было признавать, сделка эта вполне честна. Ведь ты получаешь желаемое и платишь за него назначенную цену. — Я живу дальше, — напомнила я Элу, когда обнаружилось, что он завёл меня совершенно в другую часть города. Улица в этом районе была мне незнакома. Дорога из светлого камня ленивой змеёй огибала тихую улицу с белыми двухэтажными домами, а затем резко поднималась к взморью. И выше уже не строилось жилых домов, но высились над дорогой раскидистые деревья с тёмной, почти чёрной корой и продолговатыми бледно-зелёными листьями. В ответ на замечание, мой спутник выдал таинственную улыбку. Не знаю, что больше вызвало у меня подозрения — выражение его лица или маячивший в конце пути широкий камень, напоминающий жертвенный алтарь — но идти дальше я отказалась. — Аль, — позвал меня Эл, протягивая раскрытую ладонь. — Идём. — Не знаю, что у тебя на уме, но я иду домой, — уверенно заявила я, пряча обе руки за спину и отступая. — Уверена? — спокойно уточнил демон. — Ага, — откликнулась я, мыслями витая уже где-то в сладких грёзах. Убедившись в том, что резкой реакции на своё нежелание любоваться местными достопримечательностями не последует, я развернулась и направилась прочь. Действительно, я слишком сильно устала и была голодна для того, чтобы быть расположенной к прогулкам. Всё, чего мне хотелось сейчас, это смыть с себя пыль и чужую кровь, перекусить и хорошенько выспаться. Способность Эла двигаться бесшумно, на этот раз сыграла со мной скверную шутку. Мир перед глазами сделал кувырок, и я оказалась висящей на мужском плече. Волосы упали на лицо, закрывая обзор, но я была совершенно уверена в том, что мы направляемся не куда-нибудь, а к тому самому камню-жертвеннику. Просьбы отпустить и попытки вырваться действовали на него с одинаковым успехом — мужчина не утратил ни капли своей целеустремлённости. На призыв к Его Светлости, не дурить, он ответил нахальным шлепком по бедру. В таком неудобном положении у меня быстро закружилась голова. Когда же меня, наконец, вернули на землю, я была уже не в состоянии куда-либо убегать на своих двоих. Всё, что я могла, это глядеть на негодяя исподлобья уничижительным взглядом и отфыркиваться от прилипших к губам волос. Лучи рассветного солнца уже пробивались сквозь зелёные кроны, озаряя нас и камень, у которого мы стояли. Стоило увидеть его вблизи, и я поняла, для чего мы тут. На чёрной гладкой поверхности были высечены гибкие фигуры — мужская и женская. Они держались за руки и лица были обращены друг у другу, а над их головами витал венец из огня. Прежде, я никогда не интересовалась тем, как именно Стражи заключают браки, но мне казалось, что для этого нужны какие-то иные подтверждения, нежели клятвы у камня. — Ты приняла меня, а я тебя. Наше Пламя сплеталось воедино, а других ритуалов на самом деле и не требуется. Ты моя, а я твой, — словно прочитав мои мысли, проговорил Эл, беря мои руки в свои. — Тогда зачем это? — я недоумевала и, после сказанных им слов, растеряла весь свой гнев. — Я выполняю свои обещания. Помнишь? — Такое сложно забыть. В каком-то смысле я поплатилась за свою дерзость по отношению к высшему демону. Всё складывалось так, как он хотел. Желание бунтовать уже сошло на нет и во мне пробудилось любопытство. Мне стало безразлично даже то, в каком виде мы находимся. Алое платье, вот уж чего я точно бы не снесла. — После того, как твой отец велел мне убираться, я долгое время колебался. И когда брат озвучил свой план касательно тебя, я даже подумал, что так тому и быть, — пока он говорил это, за обликом Стража, чётко проглядывало истинное лицо высшего демона, способного принимать решения без участия чувств. — Но стоило тебя увидеть… — он усмехнулся, заметив в моих глазах смущение. Я хорошо помнила, в каком виде предстала перед Элигором впервые, а также, что делала и говорила. С тех пор во мне мало что изменилось, но тогда я и вовсе была настоящей дикаркой, знатно отблагодарившей своего спасителя за возвращение в замок его брата. — Я хотел уйти вместе с тобой, — продолжил он свои откровения. — Тогда бы всё сложилось гораздо хуже, чем можно себе представить. — Не нужно меня жалеть, Эл, — попросила я. — Я понимаю, что мы могли и не разговаривать сейчас. — Но мы говорим. И я не отдал бы тебя брату, даже если в этом могло заключаться его спасение, — с некой торжественной горечью, произнёс демон. — И опережая твой вопрос, сразу скажу, что ты не смогла бы ему помочь. Не скрывая своего удивления, я решила прямо поинтересоваться: — Разве ему нужна чья-то помощь? На мой взгляд, помощь нужна всем тем, на кого он обращает своё внимание. — Нужна. Но он не позволит, — в голосе Элигора звучала такая уверенность, что я не могла бы усомниться, ни в одном из утверждений. Но всё же, слышать такое о владыке Бездны было странно. Я привыкла ненавидеть его, обвиняя в своих несчастьях, опасаться. Только мне никогда и в голову не приходило думать о нём, как о ком-то достойном жалости. Такие, как он привыкли брать то, что им не принадлежит и объявлять своей собственностью. У многих существ, и не только у демонов, это называлось правом сильного. То, что я понимала, но отказывалась признавать. Сколько себя помню, меня всегда завораживал процесс созидания, который всегда включал в себя истинную магию. И способность обойтись, не причинив никому вреда, достойна восхищения. В разрушении же я отчётливо видела истинную слабость и в первую очередь, свою собственную. Оно с лёгкостью обращает в прах чудеса творения, оставляя после себя ненавистную пустоту. Возможно, мне бы стоило ненавидеть Ильраона, за то, что он сделал меня такой. Но я не могла. Наверное, переживания отразились в моих глазах, потому что Элигор вдруг кивнул и сказал: — Пожалуй, ты единственная, кто смог бы его изменить, не спрашивая, хочет он того или нет. Только я не стану рисковать тобой даже ради него. После этих странных слов, я не чувствовала себя польщённой. Мне вдруг стало тревожно, и я подумала о том, почему мы говорим о его брате здесь, в месте, где Эл собрался провести какой-то местный брачный обряд. — А я хотела бы, чтобы ты попытался поладить с моим братом, но боюсь представить, что из этой попытки может получиться, — проговорила я, ничуть не лукавя. Я ещё помнила о том, что у Беллиреля были свои планы касательно моей безопасности. В том, что ему не понравятся перемены в моей жизни, можно не сомневаться. — Когда-нибудь мы это точно узнаем, — Элигор решительно сжал мои руки. — Ну, а сейчас мы сделаем то, ради чего пришли сюда. Неясная тревога вмиг улетучилась, уступив место вполне понятному волнению. От осознания того, что я всё-таки выйду замуж по-настоящему, сердце забилось сильнее. По привычке захотелось броситься прочь, но держали меня крепко, а собственные ноги предательски ослабли. — Быть может, сделаем это в другой раз — подготовимся, позовём свидетелей?.. — робко предложила я, искренне надеясь на то, что Элигор прислушается. — Не бойся. Сама Грань свидетельствует о том, что наше Пламя едино, — произнёс он и возложил мою ладонь на камень, крепко прижав её своей рукой, чтоб не отдёрнула. — Смотри внимательно. Сначала ничего не происходило — камень был тёмен и холоден. Но, как оказалось, смотрела я совершенно не туда. Ощутив тёплое движение силы внутри себя, я тут же увидела, как от кожи исходит свет. Он концентрировался в наших руках, пока не превратился в настоящее пламя. Мерцая золотыми, белыми и ярко-голубыми искрами, оно танцевало на пальцах и обвивало запястья, сплетаясь воедино. Происходящее с нами чудо дарило ни с чем не сравнимое чувство радости и покоя. По сравнению с этим, всё тревожащее меня прежде, меркло и бесследно растворялось в бесстрастных небесных высях Границы. — Вот и свидетели пожаловали, — шепнул на ухо Эл, кивнув куда-то в сторону. — Только зачем они нам? — Не знаю, — откликнулась я, взглянув на мнущихся в сторонке девушку и парня. Вид у парочки был ошарашенный, и хотя оба держались за руки, мне показалось, что они забыли, зачем сюда пришли. Тем временем, Элигор отнял наши ладони от камня. Подхватив меня на руки, он чинным шагом направился вниз по дорожке, мимо опешивших влюблённых. Я же не могла отвести глаз от его лица, которое будто продолжало светиться. Когда тебя несут с таким выражением, будто отвоевали у судьбы самый главный приз, поневоле почувствуешь себя королевой. Волшебство момента было нарушено внезапно, но к счастью, ненадолго. У подножия взморья, нас ожидал Донс. — Вы не удосужились забрать свои коммуникаторы, — напомнил он, немного смущаясь смотреть в нашу сторону. — Мы могли бы забрать их после того, как доставим отчёты, — предположила я. — Но я рассчитывал на то, что они не понадобятся нам в ближайшее время, — возразил Элигор, с многозначительной усмешкой вскидывая брови. — Тогда тебе ещё придётся пободаться с начальством, — не скрывая скепсиса, проговорил Донс. — И раз уж я здесь… давайте, доброшу до дома? Отказываться от такого заманчивого предложения Эл не стал, а учёный тайком облегчённо выдохнул. Как он позже признался, ему пришлось искать нас по всему городу, пока он (уже больше от скуки, нежели руководствуясь здравым смыслом) не решил заглянуть сюда. В связи с этим он назвал нас обоих сумасшедшими. Ведь пока мы гуляли, он успел помяться на пороге моего дома, полагая, что после возвращения мы можем отсыпаться. И вспоминая с каким раскаяньем он тарабанил в дверь, Донс выражал немалое удивление тому, что Элу пришло в голову тащить меня в это место. Традиция традицией, но в настоящее время брак на Границе считался действительным, после заключения особого договора.***
Спокойная атмосфера дома подействовала на меня более чем умиротворяюще. Очнувшись в постели, я едва могла вспомнить о том, как мы вернулись и то, как я пыталась вымыться, а потом что-то поесть. Теперь же в тёплых объятьях дремлющего вместе со мной мужчины было сонно и тепло. Немного поёрзав, чтобы изменить положение тела, я снова сомкнула веки. Почти сразу же меня затянуло в вязкий омут сна, перенося в мир, смутно напоминающий тот, который пришлось покинуть, бежав от немёртвых. Только угасли уже пожарища, оставив лишь золу и почерневшие остовы машин и полуобрушенных зданий. Я шла по обожжённой земле, вдыхая едкий запах гари, и каждый мой шаг сопровождал тихий шорох рассыпающихся песчинок и пепла. Куда и зачем я иду, мне самой было неведомо, но что-то будто подталкивало в спину, заставляя делать новый шаг. Внезапно налетевший ветер, взметнул в воздух пепел, заставив его виться, будто серый снег. Эта картина вызывала неприятные ассоциации, но по-настоящему напугало то, что ветер назвал меня по имени. Аль… Последние шаги я делала уже в предчувствии чего-то страшного и уже свершившегося. И когда взору открылось то, что прежде скрывалось за обгоревшими руинами, я ощутила, как сердце сжимает мертвенный холод. Последи пустоши в абсолютной неподвижности стояли тысячи немёртвых. Вид каждого из них ужасал, но хуже всего было то, что во главе этой страшной армии на чёрном коне стоял знакомый мне демонический рыцарь. Он был точно таким, каким я всегда его знала. Только глаза его были безжизненны и пусты. Тьма в них больше не дарила прежнего тепла. Это были врата в Бездну, бездонную и алчную. Мне хотелось развернуться и броситься прочь, но я замерла, не в силах сделать ни шага. Но неожиданно он посмотрел в мою сторону, наши взгляды встретились, и крик застрял у меня в горле. Переполнявшее отчаяние и боль, рвались наружу вместе с гневом, который я была готова обрушить на тех, кто совершил это преступление. Пламя должно очищать, уничтожая скверну. Этому не место здесь и где-либо ещё. — Элигор! — его имя сорвалось с моих губ, нарушая сонное спокойствие спальни. — Приятно осознавать, что я являюсь главным героем твоих снов, — пробормотал мужчина, обнимая меня крепче и зарываясь пальцами в распущенные волосы. — Но судя по тому, как ты дрожишь, этот сон был не самым хорошим. — Да. Мне снилось, что ты остался там и стал одним из них, — нехотя призналась я, пытаясь скорее успокоиться. — Это невозможно, ты ведь знаешь, — сказал Эл. — Ты просто переволновалась и устала. Его ладонь нежно прошлась по моей спине, отгоняя холод и страхи. Я согласно кивнула и благодарно прильнула к нему, обнимая за шею. Конечно, я верила ему. Такая участь не постигнет высшего демона. Никто, даже брат Элигора, не может этому способствовать. Итогом наших объятий, стало то, что я практически полностью лежала на Эле, бесстыдно закинув ногу на его бедро. И до той поры, пока он не начал поглаживать мою ногу, с каждым медленным движением поднимаясь всё выше, я не слишком задумывалась о том, что творю, как и о возможных последствиях своих действий. Лишь стоило нашим взглядам вновь пересечься, как моё пламя жарко вспыхнуло в груди, устремившись к пламени Элигора, сплетаясь с ним в единое целое. Он ласково коснулся моего лица, очертив линию губ и скулы, после чего пальцы скользнули мне на затылок, притягивая для поцелуя. Каждое последующее соприкосновение, усиливало вспышки жара, вызванные движением силы, становящейся в этот миг нашей общей. Это ошеломляло и мне казалось, что ещё немного и я сама стану чем-то иным, живым воплощением крылатого Пламени, свободного и неукротимого. Обрушившиеся на меня ощущения были сильнее всего, что мне только доводилось испытывать раньше. У Элигора больше не осталось причин сдерживать свою сущность под контролем и осознание этого стало подобно новому откровению. Мы оба полностью открылись друг для друга, оставив за незримой чертой всё пустое и незначительное. И больше не требовалось слов, как и необходимости выяснять, кто мы друг другу. Перевернув меня на спину, Эл вдруг отстранился, прерывая поцелуй и встречаясь с моим ошалевшим от ощущений взглядом. Глаза его потемнели, но до сего момента он всё ещё скрывался под обликом Стража. Выпрямившись, он вдруг повёл рукой, и комната вспыхнула так, будто её прошили мириады золотых нитей. Я сразу же ощутила, как энергия внутри замыкается в едином круговороте — теперь ничто происходящее здесь, не смогло бы привлечь чужого внимания. Элигор избавился от чужой личины и предстал передо мной в своём настоящем облике. Его длинные светлые волосы были распущены и ниспадали на обнажённые плечи и спину, а тёмная радужка практически сливалась со зрачком, делая его взгляд если не пугающим, то определённо, безумно волнующим. Когда он вновь склонился надо мной, я потянулась навстречу, с невыразимым внутренним трепетом упиваясь каждым прикосновением и поцелуем. Его губы и пальцы ласково скользили по моей коже, порой удерживая меня в подвешенном состоянии между удовольствием и пыткой. Но потом произошло то, что окончательно помутило мой разум — Элигор лишь позволил снова попробовать своей крови, и я почувствовала, как сознание заволакивает тёплая дурманящая пелена. Обняв его ногами, я прижалась сильнее к бёдрам мужчины. В ответ нежно он прикусил кожу на моей шее и, подхватив рукой под спину, усадил к себе на колени. Глядя на своё воплощённое божество сверху вниз, я очертила кончиками пальцев контуры его лица и прикоснулась к губам. Каждое прикосновение наполняло эти мгновения особой значимостью: этот странный трепет и покалывание в кончиках пальцев, тепло дыхания овевающего кожу и стук сердца. Я потеряла счёт времени, запропав в мире между золотых теней и обволакивающего наши тела жаркого полумрака. Ни одному из этих мгновений не суждено было повториться. Я знала это и неистово желала запечатлеть их в безвременье, где никто и ничто не смогло бы на них покуситься. И замерев, будто остановившись на краю пропасти, я сорвалась навстречу его ласкам, ловя огненные всполохи в глазах.***
От ощущения бесконечного счастья перехватывало дух. Такое острое и всеобъемлющее, оно переполняло меня изнутри. Словно глоток свежего холодного воздуха, это чувство дарило небывалую ясность. Мир вокруг светился, отражая тот свет, что разгорался внутри маленьким солнцем. Зимним солнцем. Сверкающие грани неотвратимого грядущего были видны слишком чётко и причиняли этим боль. Скоро лёгким росчерком рок подведёт итог. Это осознание сдавливало горло ледяным ошейником. Столько времени потрачено на бегство, столько жизней и миров было принесено в жертву, а я по-прежнему чувствую себя несвободной. Чужие желания давят тяжким грузом, отравляя даже такой светлый момент как этот. Я неосознанно потёрла горло и зажмурилась. Какая ненавистная привычка — искать среди света мрак, бросаться туда с головой, чтобы потом светить, карабкаться, воссоздавать. Это словно безумный инстинкт, прописанный в самую суть изначальным хаосом. Его неизгладимая печать. Сквозь разыгравшуюся бурю эмоций и пелену размышлений пробился нетерпеливый мужской голос: — Посмотри на меня, ну же… Неохотно подчинившись этой простой просьбе, я утонула в своей персональной бездне. Его взгляд всегда оказывал на меня некий гипнотический эффект и заставлял удивляться тому, зачем мне вообще произносить какие-то слова, когда он может смотреть на меня вот так, как смотрел сейчас, и видеть насквозь. Хотя он сам по себе всегда был удивительным. — Мои мысли и чувства снова опережают время, — с грустью призналась я, стараясь не жмуриться от солнечного света. И мне стало немного стыдно. Я в который раз забыла о том, что Элигор чувствует то же самое, если не больше. — Порой это даже полезно. Но как бы там ни было, то, что я хочу сделать будет кстати. Ты ведь запомнишь одно небольшое заклинание для меня? — поинтересовался Элигор. При этом он так загадочно улыбался, словно его заклинание способно было перевернуть не один мир. Охотно кивнула, всем своим видом выражая готовность внимать. Признаться, меня удивляло, почему он вообще спрашивал о такой малости. — А что это за заклинание? — спросила я с нетерпением. — Мелочь. Но тебе оно может пригодиться, потому что в выживании играет роль даже мелочь, — он бережно взял мою руку и развернул ладонью вверх. Его пальцы на миг вспыхнули пламенем, которое затем обратилось спокойным золотистым светом, своими щекотными иголочками проникающим сквозь мою кожу. Не выдержав, я рассмеялась и свободной рукой обвила его шею, словно это могло помочь мне удержаться от смеха, не чувствовать этой щекотки. Вскоре покалывание и в самом деле прекратилось. А я так и осталась стоять, цепляясь за его шею и глядя в глаза. В них отражался океан. Ласково коснувшись пальцами моего подбородка, он подарил мне лёгкий поцелуй и шепнул: — Смотри. Я вновь обратила внимание на ладонь и увидела призрачное подобие того артефакта, что однажды краткое время довелось хранить и мне. Только сфера, зависшая над моей рукой, двигалась — вращались в заданном порядке кольца, пульсировало в самом центре маленькое солнце. По кольцам змеилась изящная вязь — письмена ушедших. Они вспыхивали и гасли на моих глазах, а я не успевала ничего запомнить. Нервно облизнув губы, я с тревогой посмотрела на Эла. — В чём дело, маленькая? — поинтересовался он, а в глазах вспыхнул лукавый зелёный огонёк. — Это ведь задание с подвохом? Похоже, я здорово расслабилась на солнышке. Иначе и нельзя объяснить то, что я ничего не заподозрила изначально. — Нет. Ты просто сама всё усложняешь, — протянул хитрый демон, растягиваясь на песке. Вместо выяснения того, что и как я усложняю, мне хотелось броситься на него и задать трёпку. Но я не была уверена в том, что так можно поступить с активной сферой. — Я не смогу запомнить этих рун, а следовательно, не смогу воссоздать и эту штуку, — проговорила я, стараясь сохранить достоинство. — Сможешь. Она уже связана с твоей сутью, — невозмутимым тоном сообщил Эл. — Расслабься и позволь ей появиться. Для начала я решила позволить ей исчезнуть. Чтобы это произошло, достаточно было захотеть, и сфера растворилась в моей ладони. Затем, сфера вспыхнула ещё ярче, чем была прежде. Чтобы понять, как именно работает заклинание, мне пришлось обратить на него всё своё внимание. И то, что я ощутила, сначала напугало меня. Мне почудилось, будто я держу в руке собственное сердце, объятое пламенем. Но потом я поняла, что так работает собственная связь с этой странной конструкцией. Заклинание не было способно заключить в себя мою сущность, как настоящая сфера, но могло помочь обрести утраченное. Пока я изучала его подарок, мужчина перебрался мне за спину. Так, не мозоля глаза, он наблюдал за моими действиями вблизи. — Зачем? — тихо спросила я, заставляя сияние угаснуть. Эл обнял меня со спины, положив подбородок на моё плечо. Но даже его прикосновения не смогли прогнать холода, подступившего ко мне в этот момент. — Я хочу, чтобы ты была сильной.