So you say «Go, it isn't working» And I say «No, it isn't worth it» So I stay instead
Я потратил около недели на то, чтобы все продумать по поводу нашего с ней воссоединения: договорился насчет выступления, каким-то чудом нашел её подругу, которая любезно согласилась мне помочь и пообещала хранить молчание, вместо того, чтобы сразу сдать меня с потрохами брюнетке, о которой я продолжал грезить ровно с тех пор, как проспался и понял, что был снова свободен. Хотя на самом деле не был, раз каждую секунду своего существования стал уделять мыслям о ней. Я стоял на большой сцене, расположенной на одной из аллей городского парка, произвольно шутил на какие-то выкрики из толпы и напрочь не помнил, чему на самом деле было посвящено это мероприятие, поскольку в один момент собирался выжать из него всю необходимую мне выгоду, а была она далеко не денежной. В назначенное время среди огромного числа незнакомых мне лиц я увидел двух девушек, которые и были для меня в тот день наиболее важными из всей собравшейся здесь кучки людей, желавших отвлечься от своей ежедневной рутины и хорошенько отдохнуть в выходной день. Сердце бешено забилось в моей груди, когда её взгляд остановился на мне, поющем о своей любви, о своём большом желании вернуть полюбившуюся мне девушку, пока я самодовольно надеялся, что она прекрасно понимала меня. Ведь это она была этой девушкой, ради которой я пел, что готов отдать все, что у меня есть, лишь бы снова оказаться рядом с ней. Глубоко в душе я начал осознавать, что любил эти серые глаза, которые неотрывно смотрели на меня. Непонимающе. И, кажется, с отголосками пережитой боли. Я спрыгнул со сцены и направился в её сторону, лучезарно улыбаясь и пережидая проигрыш. Люди расходились в разные стороны, образуя небольшой коридор, дабы не представлять мне преград, чтобы дойти до её скромной персоны, которой я, возможно, слишком спешно признавался в любви.Take it, take it all, Take all that I have. I'd give it all away just to get you back…
Допев последнюю строчку, я подошёл вплотную к ней и поцеловал, заранее подозревая, что она в силу сложившихся обстоятельств мне не ответит. Однако, какой бы сильной и независимой она не пыталась мне показаться, её тело не было согласно с остатками здравого разума, а потому она, обвив мою шею руками и прижав ещё сильнее к себе, ответила на поцелуй, пальцами зарывшись в мои волосы, пока все вокруг, как по заказу, начали аплодировать. — Давайте ещё громче похлопаем этой красивой паре! — восхищенно сказал ведущий. — Девушка, будьте так добры, верните нам микрофон, — добавил он, обращаясь к Мейсон, которая стала отчётливо и уверенно кричать «горько», даже когда мы уже отстранились друг от друга, в другой микрофон, что успешно выудила у меня из рук, пока я был занят. Китнисс продолжала непонимающе смотреть в мои глаза, пока я улыбался, соприкасаясь с ней лбами и нежно поглаживая её щеку большим пальцем. Совладав с умом, она осмелела, собрала себя в руки и отошла от меня, тихо всхлипнув и намереваясь уйти, совершенно не понимая, что сейчас больше всего я нуждался в её присутствии. — Ты перестал звонить и писать. Я надеялась, что это к лучшему. Мне казалось, что так будет проще нам обоим, — сказала Китнисс, стараясь не смотреть мне в глаза, когда я, догнав её, поймал её за руку и развернул к себе. — Мне казалось, ты понял, что наши отношения слишком неправильны и с самого начала обречены на провал. Я думала, что ты, наконец, забыл меня. Брюнетка выпалила все разом, еле связывая между собой предложения, поскольку чуть ли не задыхалась от того, какими колкими и наполненными болью были её слова. А ещё они были бредом, потому что наши отношения вовсе не были чем-то плохим, о чем стоило бы сожалеть или вовсе забыть, как страшный сон. — Я пытался, знаешь, — ответил я, чуть задев зияющую рану. — Не выходит. Я не могу перестать думать о тебе, Эвердин. Ты причина, по которой я не могу нормально спать по ночам, — продолжал я, вытирая катившиеся по её лицу слезы. — Пит, — жалобно протянула она, полностью отдаваясь очередному приливу рыданий, что не давало мне, наконец, вселить в неё надежду на то, что ей вовсе не нужно меня сторониться и заставлять себя видеть во мне исключительно чужого человека, а не того, с кем ей действительно было хорошо. — Я не могу так. Не могу, понимаешь? Мы уже говорили об этом, я вовсе не хочу рушить твою семью и твою жизнь. И ещё больше не хочу, чтобы ты рушил мою. — Хей, Джоанна, а я-то думал, что ты не выдержишь и все ей расскажешь, — мы начали смеяться, а Китнисс продолжила стоять и удивлённо смотреть то на меня, то на Мейсон, самостоятельно вытирая слезы и в корне не понимая, о чем мы говорили. — У меня нет семьи. Девушка, которую ты видела у меня дома, не беременна. — Что? — Надо было меня слушать, когда я говорила, что он хороший, а вот эта вот его прошманде либо не беременна, либо беременна не от него, — ответила Джоанна в тон мне, после чего они обе залились громким смехом, да так, что на нас стали оглядываться прохожие, а я показательно начал уходить в сторону, якобы совершенно этих девушек не знал. — Эвердин, — вернувшись, я расхохотался и, подойдя к брюнетке со спины, заключил её в свои крепкие объятия, в которых теперь она могла быть сколь угодно долго. — Говори честно, у тебя кто-то был? — Конечно. А ты думал, что я по тебе всю жизнь убиваться буду? — Вообще-то, так и могло быть, если ты этого не помнишь, — вмешалась Джоанна, подмигнув мне. — Ой, я это сейчас вслух сказала, да? Больше не буду, совет да любовь.***
Прекрасное утро, начавшееся для меня только ближе к вечеру, обрадовало меня хорошей новостью о том, что родители Китнисс уехали на дачу вместе с младшими детьми, а девушка осталась в городе одна. Не сказать, что я всем своим сердцем не люблю Эвердинов, но, честно говоря, этот их внезапный отъезд будет мне только на руку. Это будет нашей первой с Китнисс встречей после долгожданного, я надеялся, что не только мной, воссоединения. Однако, как и всегда, любой уважающей себя даме необходимо большое количество времени для того, чтобы подготовиться и предстать перед своим любимым молодым человеком во всей красе и полной боевой готовности к любому исходу совместного вечера. Китнисс, правда, ни на что не намекала, но я уже успел подумать о том, о чем должен был. Нет, я, конечно, знал, что красота — это долгий и кропотливый труд, но разве 10 вечера для свидания считалось нормальным? Хотя, для моего похмельного состояния время обещало быть очень даже приемлемым, поскольку головная боль все ещё не утихала, поэтому поднявшись, я завалился обратно на кровать, сощурив глаза и жалобно простонав.***
You push me, I don't have the strength to Resist or control you. Take me down, take me down…
Немного прогулявшись по замечательному зелёному парку, который находился совсем недалеко от дома девушки, на которую я никак не мог насмотреться, мы отправились в сторону набережной, откуда с моста открывался прекрасный и достаточно романтичный, как я думал, вид на город. Мы стояли на мосту, изредка тихо перешептывались, смеялись и просто наслаждались времяпровождением в компании друг друга. Я подошёл к ней и приобнял её сзади, осторожно расположив собственные руки на её талии и уткнувшись носом в её шею. — Знаешь, наша первая встреча была очень комичной, наша первая ночь жаркой, первый разрыв не по нашей вине был самым несправедливым событием в моей жизни, — тихо шептал я, прижимая девушку ещё сильнее к себе, пока она продолжала слушать, любуясь городом. — Возможно, когда я сказал тебе это в первый раз на глазах у сотни человек в парке, я был в большом смятении, в какой-то степени даже был не уверен, честен ли я с тобой, да и с самим собой в своих чувствах, — продолжил я, уже смотря брюнетке в глаза, поскольку она развернулась. Китнисс могла бы ударить меня за сказанное, но она лишь молча ждала продолжения, доверчиво смотря в мои глаза. Потому что главные слова я все ещё не сказал, но она, кажется, уже была готова заплакать. — И сейчас, я готов поклясться, не простил бы самого себя, если бы мы не познакомились. Потому что я все обдумал. Потому что я все решил. Потому что я люблю тебя, Китнисс. Я по-настоящему тебя люблю. Впервые в своей жизни именно с Китнисс во мне действительно что-то изменилось, что-то щёлкнуло, куда-то в пропасть скатилась былая неуверенность и странное предубеждение. Я просто всем сердцем хотел быть с ней, хотел каждый день видеть её улыбку и просто наслаждаться временем, проведённым вместе с ней. — Наверное, это самые лучшие слова, которые я когда-либо слышала после союза «потому что», — усмехнувшись, сказала она, после чего первая потянулась за поцелуем, но спешно отстранилась, едва коснувшись моих губ. — Я люблю тебя, — после затянувшейся тишины и надоевших мне переглядок завершила она, от души засмеявшись, когда я с сумасшедшей улыбкой и криками о любви поднял её на руки и начал кружиться. Даже несмотря на то, что мы вернулись домой только под утро, встретив рассвет на все той же набережной, к тому же удивляясь тому, насколько оживленным мог быть наш город в столь раннее время суток, я совершенно не чувствовал усталости и желания провалиться в сон часов на двенадцать. Прогулка с Китнисс, с которой, я был уверен, у меня теперь все просто замечательно, продлившаяся всю ночь, казалась по ощущениям мне всего лишь пятиминутной мимолетной встречей. Кажется, я ни на секунду не переставал говорить, как сильно её люблю, как сильно хочу, чтобы она всегда была где-то рядом. Она лишь смеялась, повторяя то же самое и не прекращая прижиматься ко мне со словами, что она не могла поверить в происходящее. Будто это все было чудным сном, от которого мы оба боялись проснуться. С самого первого дня, а если быть точным, то ночи, меня в ней что-то очень сильно зацепило. Зачастую наши встречи оказывались обыкновенным стечением обстоятельств, но мне было достаточно слышать её приятный голос, видеть проникновенные серые глаза, поглядывающие на меня с нескрываемой симпатией, и самозабвенно целовать её губы с просыпающимся вожделением, если такая возможность предоставлялась Я, разувшись, сразу же поспешил в ванную, чтобы помыть руки, после чего направился на кухню, где Китнисс уже занялась приготовлением чего-то вкусного, предварительно быстро переодевшись в привычную свободную одежду для дома. Белый свободный топик и чертовы желтые шортики, которые я проклянул ещё вчерашним вечером. Через пару мгновений, после того, как мы позавтракали, Китнисс уже домыла грязную посуду, замочив сковороду, и медленно развернулась ко мне, оперевшись бедрами на столешницу. — Может быть, ты ещё чего-нибудь хочешь? — поинтересовалась девушка, повесив полотенце сушиться. — Да, тебя, — мягко ответил я и, пошло улыбнувшись, подошел вплотную к ней, ещё больше вжав её в несчастный элемент кухонного гарнитура. — Если это, конечно, взаимно, — продолжил я, скользнув руками по её бедрам и вернув их на талию. — А что, если я тебе откажу? — игриво спросила она, обвив мою шею руками и прижавшись своей грудью к моей. — Ох, эти «если бы» да «кабы», — тихо прошептал я, оставив пару опалающих поцелуев на изгибе её шеи, медленно поднимаясь к губам. Всего на пару секунд я отстранился так, что наши взгляды пересеклись. Она первая дотронулась своими мягкими губами моих, а я быстро осознал, что только от этого потерял остатки здравого разума и чувства самоконтроля. Я бесцеремонно устроил ладони на её заднице и подхватил, заставив её сцепить ноги на моей пояснице, пока я переносил её на кухонный стол, куда с успехом её и усадил, медленно запустив руки под топ и сняв его. Эвердин не хотела оставаться полуголой одна, а потому вскоре в сторону её топа уже полетела моя футболка. Снова вороша мои волосы, она немного приподнялась, позволяя снять с неё шорты, которые мне так не давали покоя все время, что я здесь находился. Оставив Китнисс без нижнего белья и сплетая её язык со своим, я медленно, но верно, пробежал пальцами одной по её груди, животу и остановился, лишь достигнув чувствительной точки, заставив брюнетку судорожно вздохнуть и сильнее ко мне прижаться. Она удовлетворенно застонала, как только я раздвинул её ноги шире и ввел в неё два пальца, опустив податливое и любимое мной тело, которое я все ещё не устал исследовать из раза в раз, когда оно находилось подо мной, на стол. Я не торопился, медленно вводил пальцы до упора, после ухмыляясь тому, какие недовольные взгляды Эвердин встала бросать на меня, зажелав большего. — Пит, пожалуйста, — тихо и умоляюще прошептала девушка, громко и досадно выдохнув. — Понял, принял, малышка, — подмигнув, сказал я, быстро расправился с ремнем джинс и снял их с себя вместе с боксерами. В следующее мгновение, не заставившее себя долго ждать, со зверским рычанием я резко ворвался в её бедра на всю длину, предварительно раскатав по себе презерватив, а после заставив Китнисс громко простонать и мёртвой хваткой вцепиться в края кухонного стола. По нарастающей я начал все сильнее и чаще входить в неё, а она упорнее двигалась мне навстречу, позволяя получить желаемое. Я с улыбкой наблюдал, как она все громче наслажденно стонала, задирая голову и крича моё имя, когда достигла своего пика. Ещё пара минут соприкосновения на безумной скорости и я получил свою разрядку, довольствуясь тем, что не зря все это устроил. Я подал ей руку, которую она быстро приняла, и дернул на себя, заставив подняться. С неутихшей страстью я напал на её губы, буквально чувствуя, как она улыбается. И я смог увидеть эту хитрую улыбку в тот момент, когда она резко отстранилась и начала медленно спускаться вниз, слегка проводя ногтями по моему животу и предоставляя мне возможность понять, какую игру собиралась устроить. Я заметно напрягся в тот момент, когда обхватила меня рукой и начала призывно двигать рукой вверх-вниз, и уже, задыхаясь от ожидания, ждал, когда же она, наконец, пустит в ход рот. Но, как только я почувствовал на себе её губы, по квартире раздался звонок домофона. — Твою мать, кажется, это родители — выругалась девушка, отталкивая от себя меня и стараясь быстро вернуть на себя одежду, которую я так беспардонно с неё снял. — Одевайся. — Эвердин, ты просто капитан очевидность, — я засмеялся, уже натянув обратно на себя джинсы и поднимая футболку, пока девушка открывала домофон. — Почему ты не хочешь меня с ними познакомить? — Потому что ещё рано, — огрызнулась она и, видимо, приличия ради, стала протирать стол. К моему счастью и полной сохранности половых органов от её отца, который определенно был бы на меня зол, если бы застал тот момент, как я с любовью имею его дочь, лифт приезжать на этаж не спешил, а потому Эвердин, как можно скорее, выставила босого меня в подъезд, мимолетным поцелуем заткнув меня, говорящего о том, что теперь, в качестве компенсации за моральный ущерб, конечно, она будет должна мне минет. Довольный собой и радостный от того, что в моей жизни все постепенно налаживалось, я быстро сбегал по лестнице, с улыбкой вспоминая то, что вытворял ещё пять минут назад. Однако, тут же в голову ударила резкая боль, возникновение которой было для меня, как минимум, странным, от чего я осел на ступеньки, держась за перила. Я почувствовал, как в вену в райне сгиба локтя проникает что-то колкое, как будто обыкновенная иголка шприца, но на деле все было в абсолютном порядке. Ещё более странным было то, что я вновь отчетливо услышал голоса, которые уж точно не принадлежали жителям этого дома, поскольку лестничная клетка была пустой. Мужчина и женщина о чем-то беседовали в моей голове, но я все ещё не мог разобрать сути. Их голоса снова утихли также внезапно, как и появились, а с их уходом исчезла и боль в голове, и ощущение, что в мою вену что-то вводили.Wake you up In the middle of the night to say I will never walk away again I'm never gonna leave this bed, oh