Летняя подростковая романтика

=> Мачо с крашеным ирокезом: найти того пацана Тебя зовут Руфио, и тебе шестнадцать. Ты играешь в пионербол за свой восьмой отряд вместе со своим парнем, Хоррусом Заххаком. По правде говоря, ты опасаешься играть рядом с ним, но он очень сердечно просит тебя находиться поблизости почти каждые пятнадцать минут. И его сердечные сожаления не смягчают его неловких толчков под дых и нечаянных пряжков по твоим ногам. Ты не против спорта. Иногда даже в охотку побегать с кем-то за мячом. Но конкретно сейчас, сидя под проливным дождём — знать бы, кому пришло в голову попросить провести соревнование несмотря на погоду — в ожидании своего матча, ты соблазняешься видоизменённым волейболом чуть меньше, чем никак. Ого, а шестой и седьмой отряды здорово сцепились. Счёт никак не хочет серьёзно перевешивать в чью-то сторону. Ох, **ать, это кого там чуть не затоптали? Ты с тревогой наблюдаешь за парнем, который никак не может встать с влажного пупырчатого покрытия и сжимает зубы от боли. Седьмой отряд забил утверждающий гол шестому, и, похоже, из-за этого пацана. Зашибленный чел встаёт, но только для того, чтобы проковылять за край поля к спортивной площадке, столовой и куда-то дальше. Вожатая кричит ему, чтобы он остался с отрядом, но парень не слышит её или игнорирует и бредёт в прежнем направлении. Матч перестаёт быть интересным для тебя. Ты обещаешь Хоррусу вернуться через десять минут и срываешься с места, чтобы найти того чувака — похоже, это твой сосед — и узнать, как у него самочувствие. Он шёл в сторону, противоположную кабинету медсестры, добрейшей Миссис Пэйнт. Ты легко догоняешь незадачливого игрока и зовёшь его по имени. Таврос оборачивается к тебе, но просит оставить его в покое, потому что он всех подвёл.  — Чувак, да что случилось-то там? — взволнованно спрашиваешь ты. Если кто-то ударил его, но это осталось незамеченным, то ты должен сообщить об этом или своей вожатой, или преподавательнице. Роксана Розалиндовна никогда не оставляет в беде обиженных.  — Я случился, — подавленно отвечает Таврос. Ты останавливаешь его возле скамейки, потому что вы ушли уже слишком далеко, чтобы тебе хватило десяти минут на возвращение. Хотя, вообще-то, ты рад хоть какому-то разнообразию в своём окружении. Тебе иногда кажется, что бесконечно болтающий о себе Хоррус плохо влияет на твой характер.  — Эй, что за дефицит самооценки? Таврос, бро, я видел, что с тобой что-то не так. Если тебя ударили перед матчем или во время него, это нельзя оставлять просто так!  — Спасибо, Руфио — я же правильно вспомнил твоё имя? Я и не знал, что моя болезнь так незаметна. Я думал, что выгляжу, как ходячая кукла, — смущённо улыбается он.  — Болезнь? — поражённо ахаешь ты, — Тогда зачем же ты пошёл на матч? Тебя же могли в лепёшку раздавить. Таврос пожимает плечами, увиливая от ответа, и тогда ты обещаешь ему не трепаться о его проблемах.  — Эх-х, ладно. Есть одна тян… Следующие пятнадцать минут вы обсуждаете девушек и несправедливость мира к юным тореадорам, и тебе кажется, что ты должен получше узнать ребят из соседнего отряда. Особенно эту муть насчёт Вриски, Гамзи и их странного бисексуального абьюзивного любовного треугольника: это ненормально, что Таврос не может отказать этой девке и что его норовит изнасиловать его единственный близкий знакомый. Ты не помнишь, о чём точно рассказал Тавросу, но чувствуешь, что приобрёл нового друга. Со стороны поля доносятся особо истеричные крики, свист и гудение рожков.  — Ой-ой, кажется, это наша очередь играть. Мне нужно идти. Бывай, стальной алхимик, — ты надеешься, что твоего отсутствия никто не заметил. Таврос с улыбкой машет тебе рукой и остаётся сидеть под берёзой. Дождь, оказывается, полностью прекратился. С листвы, пышно цветущей вокруг свеженького и чистого для волейбола, капает вода, ослепительно блестящая в изредка проглядывающем солнце. Ты сбегаешь под гору к своей команде, построившейся на площадке, и видишь, что ваша капитанша уже машет тебе рукой. Надо бы поторопиться — ты и так чуть не опоздал. => Непета: исполнять главную роль. На сегодняшний вечер Роуз поручила вам подготовить постановку номера, связанного с известным фильмом, на тему здорового образа жизни. Ну и ясен кот, что отряд, наполовину состоящий из театралов, будет ставить сценку.  — Давайте поставим сценку по Пиратам Карибского Моря! — с энтузиазмом предложила Вриска на утреннем отрядном огоньке. Каркат не замедлил с ответом:  — Нет, Вриска. Просто потому что нет. Как вообще можно связать пиратов и ЗОЖ? Помешанная.  — Ну тогда давайте хотя бы Человека-Паука, — выдвинула та альтернативу, — Этот парень крут и у него крутой реквизит, который можно легко скопировать.  — Аргх, да сколько можно? Я сейчас специально не буду принимать этот дельный вариант из числа всех исторгнутых из хлюпающего кишечника Ктулху кусков бесталанности! — вредничает Каркат и просит остальных блеснуть выдающимися идеями. Некоторые предлагали Отряд Самоубийц и даже другие эпосы опупеи Марвел, но эти варианты были сразу же отметены как слишком попсовые и слишком свежие. Фефери вспоминает фильм «Полосатый рейс» и здраво, как тебе кажется, указывает на то, что рассчитывать нужно не на публику, а на судей; но Каркат, услышав её связку фильма со здоровым образом жизни — вывод о том, что соблюдать правила безопасности на воде важнее всего — разражается ещё более гневной тирадой и плюётся ядом. Соллукс предложил повторить драматическую сцену из Реквиема по мечте, Эридан вслед за ним поторопился указать на драматические сцены из Гарри Поттера, хотя алкоголиков и наркоманов там нужно было ещё поискать, а обыгрывать избыточную массу тела Дурслей было бы как-то неловко. Таврос хотел было предложить «Форрест Гамп», но над ним тонко съехидствовала Вриска, и этот годный вариант также отпал. Даже Роуз не смогла ничего вам предложить, теряясь в догадках. Как они вообще придумали для вас такое задание, если не смогли его выполнить сами? Арадия, после нескольких минут грустных вздохов и молчания, нехотя предложила закосплеить фильм «Брат». Дескать, главный герой в русской Сибири кашу ел, снегом обтирался после бани — вот и в Москве всех разнёс, как ягнят. А сила-то была в чистейшей талой водичке и регулярном труде. Роуз степенно кивает и одобряет такой поворот событий.       Сказано — сделано. После матча по пионерболу ты, взмокшая и запыхавшаяся, забегаешь к мальчикам и интересуешься у Карката, кто будет играть Данилушку Багрова. Каркат говорит, что ты заявилась в их край срача и палёных стояков вовремя. Они как раз не могли выбрать кандидата на злоебучую роль, поясняет он.  — Итак, господа обсоски, я представляю вам нашего Данила Бодрова, — без единой доли сарказма заявляет он парням и подталкивает тебя вперёд.  — Багрова. Или Сергея.  — Да всем посрать, Эридан. Ты растерянно смотришь в не менее удивлённые лица ребят и не находишь, что сказать.  — Погоди, Каркат, ты что, серьёзно? — хмурится Эквиус.  — Всеми силами небесными заклинаю, только не начинай эту муть про то, что ты должен демонстрировать силу и красоту здорового образа жизни. Мы все уже поняли, что ты — спортзальный пидор и жаждешь, чтобы тебе засадил в самое кокоро какой-нибудь апаллузский вонючий жеребец. Прояви человеческое отношение хотя бы к своей подружке. На это Эквиус хотел что-то ответить, но Каркат рявкнул:  — Или же ты, Эридан, желаешь засветиться в братских объятиях с Данилой-из-нижнего-Тагила Эквиусовичем? Эридана аж как будто проморозило, и ты оцениваешь Каркатово чувство юмора.  — Я готов, разумеется, пострадать ради того, чтобы вас выручить, — картинно прикрыл он веки, — но всем, я думаю, будет лучше, если главную роль сыграет третья сторона.  — Я должен, — сглатывает Эквиус, — получить санкцию… Боже, он опять за своё? Ты прекрасно знаешь, что могла бы и сама переубедить Эквиуса не выходить на сцену, а особенно с большим количеством слов, но до сих пор не понимаешь, почему они так и не договорились за столько времени. Соллукс ржёт, как ненормальный:  — Шкажи это, шкажи это, Эридан! Бедняга хипстер залепляет себе рукой в лицо и бормочет:  — Эквиус, я приказываю тебе уступить роль Непете. Очень строго приказываю. Твой друг потеет, краснеет и не может отдышаться, Каркат с чувством выполненного долга облегчённо вздыхает, а Эридан орёт на ржущего Соллукса. Да они тут серьёзно поцапались. И да, тебе нужно будет не забыть исключить пейринг Эквиус/Эридан. Похоже, у них не сложилось бы в выборе семе.  — О, как у вас тут весело, — бодро замечает вошедший в комнату силач из соседнего отряда. Кажется, Хоррус Заххак. Если он освободился раньше других, то, возможно, восьмой отряд выбрал для себя сценку, как и вы. Весело — это ещё слабо сказано. Ты тоже любишь повеселиться, даже на репетициях, что порой бесит остальных актрис и актёров. И, конечно, ты рада сделать Каркату приятное, но его решение было, мягко говоря, экстраординарным. Поймут ли вас люди?  — Каркат, ты точно уверен, что стоит брать меня? Я же девочка всё-таки, — с некоторой обидой произносишь ты.  — Слушай, Непета, тут у нас целый букет наисамцовейших из самцов, и мы ни одного выбрать не смогли, так что уж лучше ты.  — Правда лучше? Каркат складывает руки на груди, смотрит куда-то в сторону, а потом буркает «Правда», и у тебя на душе всё расцветает. Ладно, ради такого стоит и травести сыграть. С этого момента начинается кутерьма. Вам необходимы роли матери, Татарина, бандитов и до сих пор стоит вопрос о необходимости роли водительницы трамвая. С одной стороны, припихнуть её к вашему сюжету можно будет только с натяжкой, да и выглядеть она в таком случае будет, как сюжетная тумбочка. С другой, она была довольно харизматичным персонажем, и можно было бы изобразить её поборницей трезвости и физкультуры. После жарких — ну, всё как обычно: кто-то кого-то подушил, зуботычин понадавал, по сиськам отлупасил — споров вы решаете позвонить своей преподавательнице. Та вам велит включать эту персонажку, только если на её роль найдётся подходящая доброволица. Роль Светланы вызвалась исполнить Терези, рвущаяся на сцену, так как роль мамушки уже была занята Канайей. Хоровички, за исключением Вриски, решительно отказывались выходить на сцену, да может, оно и к лучшему. После ужина время уже поджимало, и Каркат, брызжа слюной, своими руками поставил всех на место и расставил по местам. Костюмы, кстати, были несложными: навязать платков на Канайю, вырядить Эридана как бандита, а тебе визуально приписать парочку гендерных признаков. Когда бесящийся и бесящий Каркат наконец-то получил прогон без единой запинки, утопить его готова была даже ты. Ты даже уже не пыталась скрасить монотонную интонацию слов к последним репетициям. Вам всем уже костью в горле стояла эта сценка. Да. Вы сделаете это, и поскорее. Когда ваш номер объявляли, и вы с Канайей выносили символический стол на сцену, ты краем глаза заметила неподдельное удивление на лицах жюри и чуть было не начала размышлять о том, такой ли подходящий фильм вы выбрали. Но прозвенел третий звонок, и ты просто сыграешь этого чёртова брата.  — А я думаю, в труде сила! В закаливании, да в пище здоровой, богатырской. Если здоровье за тобой - то тебе никто больше не страшен! — гордо декламируешь ты приобнимая Терези за плечи, совершенно не подозревая о том, что эта цитата — из второго фильма, откуда у вас нет ни кусочка. Вы кланяетесь и уходите за кулисы, слыша за собой приличные овации. Вы, конечно, большие молодцы и ребята здорово всё придумали, но, если бы спросили тебя, то ты сказала бы, что ставить сценку в детском лагере по боевику девяностых — это зашквар. Ну, хотя бы зрителям понравилось. => Джейн: опрокинуть штуку пенного и самой опрокинуться       Ты бы посмотрела на того, кто отдаёт такие дурацкие команды, но всё же выполняешь их. Ну и денёк у тебя был. По каким-то причинам постановка сценки на тему ЗОЖ по сюжету популярного фильма была адски муторным заданием. Ты предложила своей банде поставить что-то по Человеку-пауку, и с этого момента они почему-то решили, что вся ответственность за сценарий и выступление лежит на тебе и только тебе. К вечернему мероприятию ты вся вымоталась и распсиховалась настолько, что наорала на детей. До сих пор тебе неудобно от этого.       Кстати, сейчас уже пол-первого, и мелкие должны без задних ног дрыхнуть на своих скрипучих кроватках. Ну, хоть теперь вы можете спокойно посидеть у себя на вожатской базе.       Вы всемером сидите в комнате у Рокси и Роуз и, по идее, обсуждаете завтрашние конкурсы и задания. На самом деле Дирк посапывает на плече у Дейва, а ты борешься с желанием прилечь на зачуханного Джона, как львица с орлом. Джейд вяло спрашивает у всех и у никого, как вы будете выполнять эту цепочку доверия.       Ты себе даже представлять не хочешь, как вы в темноте будете ходить с закрытыми глазами, играть в сапёра и распутываться.       Вдруг дверь шумно распахивается, и в комнату боком влетает Рокси, с радостной лыбиной ставя на пол два ящика с пивом. Она серьёзно ходила в посёлок? — Балтика девять, — гордо объявляет она и вскрывает спаянный пакет, обтягивающий ящики. Пивко сейчас могло бы помочь слегка оживиться. Но немного. Можно даже сказать, лишь для рывка.       От банки не отказался никто, и Рокси, узнав, что вы так ничего и не сделали, с энтузиазмом предлагает свои интерпретации заданий на доверие. Например, она предлагает усложнить задание с гусеничкой, поместив между животами детей еловые шишки, которых можно полно насобирать в лесу. Ладно, теперь вам ещё и в лес переться. Ты доканчиваешь свою жестянку пива и ставишь возле края кровати, на которой сидишь.       Тебя окутывает расслабление, но теперь ты можешь держать себя в руках и умно кивать головой. — Ну что, пошли уже потренируемся в этих заданиях? — предлагает Джон, и вы спускаетесь по крутой деревянной лестнице, прихватив с собой второй ящик.       Ночь прохладная и ветреная. Ты сожалеешь, что не взяла с собой никакой курточки, но Джейк очень по-джентльменски отдаёт тебе свой бомбер, и лёгкий морозец сразу же становится душевным. Ты вкладываешь в этот знак внимания романтический смысл.       Здесь очень красиво. Небо сверкает сотнями созвездий, а шелестящую листву освещает яркая молочно-белая луна, и она кажется серебристо-изумрудной. Ты бы подольше посозерцала эти красоты, но принятая на грудь девятка и невыполненные задания не располагают к бессмысленной трате времени.       Вы восьмером встаёте на бордюр и, честно стараясь не ржать, пытаетесь по очереди перелезть на другой край строя, держась лишь друг за друга и ставя ноги на тот же узкий бетонный брус. Не ржать не получается.       Легко было цепляться за плечи тощим девчонкам вроде Джейд или Рокси. Ты бы сильно смущалась из-за своего ощутимого веса, но ты уже в лёгком подпитии, и поэтому все просто смеются, когда под твоими руками сгибается чья-то шея.       Наконец, Джон полез через вас последним, но Рокси почему-то не выдержала и навернулась прямо с ним на асфальт, завизжав при этом, будто мартовская кошка. Ты на пару с Роуз отпускаешь масляные шуточки по поводу лежачего положения их обоих, пока они отряхиваются. Выполнять ли всё заново? По правилам вы должны начать сначала после такой ошибки. — Ой, да ладно, мы ж почти закончили. Только Джон не долез, а так-то задание выполнимо, — отмахнулась Джейд. Ты торопишься согласиться с ней и вы переходите к следующей пытке.       Дальше — лучше. Теперь человек, стоящий на сцене, должен падать на руки остальному отряду. Довольно опасное задание, ты считаешь. Роуз и Джейд дважды показывают, как нужно сцеплять локти, и первой вы ловите Харли. Она, как подрубленная берёза, летит на ваши руки, и на мгновение тебя пронзает страх, что вы не смягчите её падения. Но всё срабатывает. — О-о, ваще улёт. Вы же видели, как я сцепила руки? Оказывается, никто и не думал следить за этим, кроме тебя. — А если падать будут такие тушки, как я? — осторожно интересуешься ты. — Не беспокойся, Джейн, — кладёт Роуз ладонь тебе на плечо, — десятилетние дети ловили меня без проблем, хотя раньше я весила больше. Да и не такая уж ты и тяжёлая, — успокаивает она тебя, слишком долго, как тебе кажется, задерживаясь взглядом на твоей фигуре.       Ты поднимаешься на сцену, складываешь запястья в замок на груди и не без заминки расслабляешься. Падение было очень интересным ощущением — будто секундный полёт до того, как тебя поймают тёплые руки друзей. — Джейн, ты чего как покойница лежишь? — выпячивает глаза Рокси, и ты понимаешь, что валяешься на руках, как на перине. А что, тебе понравилось. Кажется, ты и вправду не такая уж и корова.       После этого задания вы проходите змейку, держа между своим животом и поясницей впередистоящего шишки, набранные в ближайшем леску. Трудно идти таким образом с твоим пятым размером, не растирая титьками соседа. Тебе кажется, что ты слышишь мольбу Джейка «Только бы не встал, только бы не встал» и булькаешь от гомерического хохота. Дейв переспрашивает, о чём там бормочет Джейк, и Джон дословно пересказывает. Теперь шишки растительного рода забыты, и вы корчитесь в пыли, держась за животики от смеха. => Роуз: репетировать некоторое дерьмо Кажется, небо уже начало светлеть, когда вы после выполнения всех оставшихся заданий возвращаетесь в свой корпус, и ты неожиданно вспоминаешь: — Дейв! Я совсем забыла! Ты можешь мне помочь с танцами? Мне нужен партнёр для ча-ча-ча. Дейв интересуется, какое, к чёрту, ча-ча-ча в пол-третьего ночи. — Дело в том, что мне нужно, — ты старательно выбираешь слова, чтобы не врать, — показать некоторый навык в этом танце. — Ладно, тайна влюблённой Лалонд вскроется рано или поздно, — безучастно соглашается Дейв, допуская зловещую оговорку по дядюшке Фрейду, и вы остаётесь у дверей корпуса.       Ты включаешь всё ту же злополучную Sway и объясняешь Дейву набор движений. В латиноамериканских танцах он явно понимает не больше тебя, но с танец с живым человеком даёт хотя бы отдалённое представление о том, что же вы там делали с Канайей на старой круглой сцене под литым куполом. — Роуз, — посередине песни окликает тебя Дейв. — Да? — неизменно приветливо отвечаешь ты. Он, да и все остальные, должен знать минимум правды. — С кем будешь танцевать и где? — Я бы предпочла не освещать имён. — Это из чьего отряда хоть?       Он слишком любопытлив. — Дейв, ты слишком любопытлив. — Я тут, зря, что ли, тут жопой кручу под ленивые пиндосские напевы? — недоумённо вскидывает он полупрозрачную белёсую бровь и останавливается, складывая руки на груди. Ты вздыхаешь и даёшь крупицу истины. — Этот ребёнок — из моего отряда. — И как она? Красивая? — Красивая, — обречённо вздыхаешь ты и подозрительно косишься на Дейва. — А можно и мне спросить: чего это ты так интересуешься?       Дейв чешет в затылке, оборачивается к рассвету и нарушает повисшую тишину: — Эти все парни и девчонки кажутся взрослее, чем они есть. Нас-то они точно не держат за уважаемых мудил с серьёзными минами, — он долго смотрит на тебя без очков, снять которые он позволяет себе лишь в темноте, а потом добавляет: — Может быть, мы с тобой в одной лодке, чтоб она утопилась в море демонической мочи.       Ты изгибаешь бровь и так ухмыляешься, что Дейв сбегает от тебя спать к своему бро Дирку. Ты вспоминаешь о сне и неожиданно зеваешь. Ну и как вам завтра всё это вести? Ты надеешься, что не разбудишь Рокси, копошась с вещами. => Поррим: набрать новых протеже       Это будет неплохой день. Ты выспалась, вкусно позавтракала, укладка вышла потрясной и, к тому же, сегодня будет конкурс «Мистер Сбурб». Любишь ты такие конкурсы в лагере. Они не похожи на соревнования бразильских жоп и силиконовых богатств. Здесь нужно показать находчивость, широкий кругозор и… ну ладно, остальное — уже педофилия. Вы так и не смогли решить с утра, кому выступать с номером на сцене — колебались между Митуной, который мог показать пару акробатических пируэтов с ручки, анимешником с классными крашеными волосами и брутальным дибилдером — и оставили это до тихого часа. А сейчас вас посылают на цепочку доверия, и ты, выковыряв Дамару из постели, ведёшь её за остальным отрядом.       Погода солнечная, ты раздета и наслаждаешься загаром, неспешно переходя между станциями.       О боже, этот парень просто выбешивает.       От отряда он попросил вас выбрать самого внимательного и сообразительного человека, и сейчас Аранея, медленно закипая, выделывала странную штуку с пальцами, которую просил повторить вожатый на станции. Раз за разом он всё громче смеялся, говоря, что все её попытки — это не то. Наконец Курлоз что-то тихо прошелестел Аранее, и она ударила себя по лбу, будто осознав что-то. — Повторяю в последний с ниточкой раз, — с искренней радостью издевался над вами шутник. Аранея повторила всё, что он показывал руками, а потом сложила их на груди. — Правильно! — восхитился вожатый и тут же спросил, не подсказывал ли ей кто. Вы дружно открестились от него и удрали из этой обители зла со всей дури, захватив свою оценку и забыв про сигнал смены станций.       О, а вот и шестой отряд, распутываются. Вожатый седьмого отряда, Дейв, заметил вас и велел убираться отсюда под угрозой снижения оценки, но вы просто рассеялись вокруг, наблюдая за клубком рук и ног, который крикливый мальчишка Каркат пытался развязать. — Ты бы вот этого чувака наружу вывел, — тихо заметил Дейв Каркату. Каркат выразительно посмотрел на него и, разделяя своих друзей, что-то проворчал, что ты не слышала.       Дали сигнал смены станций, а шестой отряд так не был распутан до конца. Недовольный визг обрушился на голову Карката, и сам он в ответ изрыгал потоки ругательств. Дейв поднял руку и попросил всех присутствующих узбагоиться. — Ладно, так и быть, поставлю вам десять красивых глазок вашего капитана из десяти, — нехотя согласился вожатый, заставив крикуна застопориться.       Упс, кажется, Дейв сломал Карката. Бедняга открывал рот, чтобы возмутиться или чтобы поблагодарить, но тут же закрывал его и разводил руки. Терези увела его, мило поблагодарив Дейва за содействие. — Крикун шишковоплевич, поделись секретом успеха! — крикнула Каркату Миина, но в ответ получила только дежурно сердитое «отъебись».       Жаль. Вам бы не помешало быть на блате среди вожатых. Ты надеешься, что Дейв так добр ко всем.       По прошествии времени ты поняла, что что-то там было, у этого шестого отряда с Дейвом. Вас он не так одарил баллами. Вы успели развязаться, но получили минус за то, что кто-то там выпутался из своей сети, не дожидаясь царского повеления Миины. Это справедливо, но почему же самое не присудили шестому отряду? Ты обещаешь себе проследить за этим парнем и крикливым мальчиком.       После полдника ты поскорее возвращаешься в корпус, чтобы помочь выбрать вашего кандидата на «Мистер Сбурб». Хоррус стесняется, Митуна просто раздолбай, Курлоз навряд ли будет выглядеть очаровательно, Канкри вообще назвал это актом сексуальной объективации мужского тела и, не утихомирив ты его, устроил бы тебе маскулинистическую лекцию. Остаются Кронус и Руфио, но первый отпадает, потому что он домогается до всех подряд и вообще стихийное бедствие, а вот Руфио — симпатичный и весёлый парень. И вы не будете громко говорить о том, что его и другого юношу в вашем отряде связывают долгие и очевидно нудные романтические отношения. Гомофобия бесит, но позволить ей портить ваш праздник ещё хуже, когда этого можно избежать.       Таинственные волны демократии рассудили, что ваш отряд будет представлять Руфио, и с этого момента вы решительно нарушили его право на частную собственность.       Вы всё ещё не знаете, что за задания будут на мероприятии, но должны подготовить визитку для кандидата. Руфио сам предложил вам воспользоваться образом покемона. Так как никто, кроме него самого, не знает всех их виды, то вы поступите проще: в конце Миина выбежит с телефоном и радостно завопит, что она поймала Пикачу и что она выбирает его. А до этого можно станцевать лунную походку или что-нибудь ещё в этом роде, и это ты доверяешь вашим танцорам.       Твоя задача — нарядить Руфио так, чтобы от него потёк даже вольфрам. Ты отбираешь у Кронуса кожанку, потому что куртка Руфио слишком странная, и ты не без сожаления признаёшь её чрезмерно авангардной для того, чтобы нравиться девятилетним модницам.       Руфио раскладывает перед тобой все свои штаны, и ты лично идёшь выбивать пыль из пары тускло-бордовых брюк чинос. Тебя приятно удивляет разнообразие его гардероба. Он хоть и не гей, но, должно быть, его отношения с Хоррусом могли как-то повлиять на восприятие мужской красоты. Любишь ты ухоженных парней, и всё тут. Ещё одно. Нужно как-то замазать прыщики у него на лбу. В них нет ничего страшного, да и вообще ты прыщи катастрофой не считаешь, но чёртовы стандарты красоты превозносят фарфоровую кожу. Как на зло, Руфио загорает до хрустящей корочки, а ты бледна как вампир, и потому твоя пудра и тонеры ему не подойдут. Нужно спросить у кого-нибудь.       Твои девки, кажется, вообще ничего с собой не привезли. Ты страшно горда за них. Даёшь чистую натуральную кожу со всеми её веснухами и акне! Меулин, правда, предложила тебе консилер, но ты только прыснула в кулак, представив Руфио с бело-рыжими кругами под глазами.       Ладно, ты видела, что одна из соседок с другого отряда привезла с собой целую палетку чудодейственных кремов. Можно спросить и у неё. Канайя сидела в дальнем углу беседки возле вашего корпуса и красила ресницы какому-то краснеющему мальчику в элегантном вязаном блейзере. У неё есть тушь натуральных цветов? Вот бы выпросить и её. — Привет, Канайя, — здороваешься ты. — Привет, — не оборачиваясь, отвечает она, прикусывая язык от усердия. Щёточка ловко наносила коричневую тушь на ресницы, обрамляющие чудные ультрамариновые глаза юноши. — Мне несколько неловко клянчить, но учитывая масштабы народа, который ты красишь, у тебя, возможно, найдётся для нашего красавца немного тоналки?       Канайя расслабленно выдыхает, закрывает тушь и поворачивается к тебе. Ты не можешь не отметить высококачественное мягкое сияние её ярко-серебристого хайлайтера. — Да, думаю, я могу одолжить её тебе. А зачем вам? — Слегка замаскировать комедоны, — объясняешь ты. — Хм, ладно, но вот это подойдёт лучше. Он сильно смуглый?       Ты приводишь Руфио, несмотря на яростное сопротивление Кронуса, который пытался руками поставить его в правильное положение для движений, которые они придумали, и выбираешь консилер для его тона кожи, чувствуя, что наглеешь, но остановиться не можешь.       Наконец, ты наводишь марафет на парня. Руфио всё ещё смущается и считает это лишним, и в этом его мнение сходится с мнением кандидата от команды милокровожадных. Они оба угрюмо делают мысленный брофист безысходности в то время, пока ты контурируешь — возможно, слегка чрезмерно — щёки Руфио, а Канайя заботливо приглаживает воротник рубашки на Эридане, чьё имя ты только что узнала.       Ты страстно благодаришь Канайю, стараясь не звучать слишком цветисто, и возвращаешь ей её косметику. Надо будет чем-нибудь отблагодарить её. Осталось совсем мало времени, и Руфио убегает повторять свои слова и всякие глупости, которые могут ему пригодиться. Приятно видеть, что человек действительно заинтересован в общем деле. И за что Дамара так его чморила?       Такой жёсткий случай был. Она была куда миролюбивее до этого, но потом неожиданно проявила себя, как жуткая абьюзерша, когда позвала своих друзей, чтобы подкараулить Руфио в тёмном переулке за то, что он якобы изменял ей с Хоррусом (кстати, потом они действительно начали встречаться). Бедняга потом не мог вставать ещё месяц.       Ты подружилась с Дамарой после этого и чутко наблюдаешь за её поведением. Ей вроде бы хватило избиения своего парня и сейчас они в нормальных отношениях.       Очень неприятная история, но забывать такое нельзя, и ты не простила Дамаре этого преступления. Тем более, что сейчас Руфио хватает проблем с другим угнетающим партнёром и с родителями. Это чудо, что он остался таким добрым и жизнелюбивым. За него трудно не переживать.       Ты переживаешь за него ещё больше, когда всех кандидатов просят на сцену. Твоя роль здесь — лишь часть выигрыша, а остальное он должен сделать сам.       После визитки, которую вы исполнили безукоризненно — по крайней мере, на твой взгляд, мальчикам дают глупые сексистские задания из серии «выполняй работу, включённую в противоположный гендер». Косичку заплести было несложно, но вот Эридан из шестого никак не мог разобраться, и в итоге вышла сердитая и косая плетёнка. Ты почти по-матерински жалеешь этого попоручку.       О, вот и Дейв. Ты и думать забыла о своём наблюдении, но неожиданно ты замечаешь, как его фигура подсаживается на скамью, где сидят ребята, соседствующие с вами. Дейв нахально просит Непету и Терези подвинуться, чтобы сесть рядом с Каркатом, но в ответ на его улыбку девушки смущённо хихикают и уступают. Коварство празднует в тебе триумф. Ты случайно села достаточно близко к этим двоим и теперь слышишь их разговор. — Что почём, желторотый? — дразнится Дейв. — Всё было упоительно, пока ты не притащил сюда свою в хлорку обмакнутую... — Каркат передумывает использовать некое слово, и размышляет над его заменой. — Что притащил? — угрожающе небрежно переспрашивает вожатый. — Свою бесцеремонную наглость? — предполагает Канкри в своём менторском духе. — Да! Наглость! Бесцеремонную чуть менее, чем абсолютно, — хватается Каркат за эту спасительную подсказку и вынужденно кивает Канкри в знак благодарности. — А теперь-то что? Разве я мешаю? — оскорбился Дейв, — Это ты тут орёшь и мешаешь людям наблюдать за конкурсом. — Он всё равно пидорский какой-то, — насупливается капитан шестого в ответ.       Дейв смеётся и говорит, что он как раз хотел бы отдать свой голос за Карката, но тот почему-то не пошёл. Канкри вставляет свои пять копеек и Дейв долго смотрит на него — ты не можешь понять, как — для этого не то освещение, и говорит, что Канкри его вымораживает. Если бы ты не рисковала показать, что ты подслушивала — хотя ты просто слышала — и была чуть более невежливой, то вмешалась бы и попросила не пугаться Канкри. Твой маленький фашист нисколько не опасен.       О, вас просят проголосовать аплодисментами. Лишь услышав имя своего ставленника, ты встаёшь и церемонно хлопаешь в ладоши, прямо как в сериале «Ганнибал». Вокруг тебя вопят твои же товарищи и товарки по отряду, а рёв Хорруса даже немного пугает.       Громче всех вы не звучите, и переорать чей-то возглас «Педик!» не получается. Вот ведь кому-то понадобилось завонять в самый ответственный момент. Ты бы лично пожала горло этому умнику.       Ты смотришь на Хорруса и на Руфио. Первый с нескрываемой болью в глазах ищет того, кто мог это прокричать, и что-то шепчет, завидя развесёлую компанию парней, хохочущих, стоя позади скамеек. Руфио же на секунду хмурится, но потом просит подойти нетерпеливого влюблённого к нему и не стесняться. Словами «место для твоих коленей всегда свободно возле меня, куколка» он вызывает смех публики и несколько неуверенно, но широко улыбается этой реакции. Так держать, Руфио! — Ну же, лапочка, мы жаждем видеть тебя! — поторапливает он крикуна, но ответа, естественно, не получает. Несколько смущённая ведущая продолжает своеобразное голосование, а ты оборачиваешься на недоделков сзади и зло усмехаешься, видя их оторопевшие лица. Кажется, в этом раунде он их сделал.       Ты надеешься, что у твоих ребят не будет потом проблем с этими мудаками. Нужно будет поприсматривать и за этой милой парочкой.       Столько больших детей требуют твоего догляда! Как только на них сил хватает? ==> Соллукс: понять, что ты — альфач и семе       Теперь ты — Шоллукс… то есть, Соллукс Каптор. Ты стоишь между двумя старыми дубами у склада на краю лагеря. Рядом стоит натуральный дебил Эридан и петушится перед тобой, как, в общем-то, и перед всеми. Мощный бас доносится со стороны дискотеки тихим и спокойным пульсом.       Он позвал тебя сюда обсудить ваши планы на красавицу Фефери и, что подразумевалось, начистить друг другу биополе. Ты готов и, как всегда, трезв, горд и опасен. — Так, значит, Фефери предпочла тебя, экспонат цирка уродов? — с мерзкой улыбкой ехидствует Мистер Элегантность, чтоб ему коза рогов наставила. — Фефери выбрала меня, гандоний ты глаз. Не тебя. — Извращённое предпочтение, но я знаю непостоянство сердец красавиц и потому оставлю это при ней. Скажи лучше, сколько шлюх у тебя было до неё? Двадцать две? Конечно, у тебя всего по два, даже вон кое-как на мозговые полушария наскреблось… Ты понимаешь, что мудозвон намеренно провоцирует тебя глупым набором ругательств и рычишь от злости, но его надменное выражение аристократичного лица не может тебя не бесить. Уж проще перейти сразу к делу. — Так ты хочешь дратьшя? Будет тебе вторая дуэль, — перебиваешь ты его, снимая свою двухцветную толстовку. Ни к чему валять по земле хорошую одежду, хотя, честно говоря, тебе сейчас было бы не до этого, если бы только маман не вешала тебе люлей за неосторожную порчу вещей. Эридан ухмыляется и поправляет очки. — Я даже очки не сниму. Им всё равно ничего не угрожает.       Ты поворачиваешься и пытаешься выполнить удар с вертухи, но, походу, слишком медленно двигаешься. Эридан ныряет вбок и ударяет тебя в живот. Ты же, согнувшись пополам от боли, расточаешь вокруг себя бесполезный махач, но тебя лишь награждают новыми тумаками. Вдруг Эридан грохается на синюю от полночных облаков травку, а у тебя под ногой натягивается его длинный шёлковый шарф.       Ты, доведённый до белого каления, прыгаешь ему на грудь, хватаешь два небрежно переброшенных на плечо конца этой цветастой тряпки и затягиваешь вокруг шеи своего ненавистного соперника.       Созерцание его корч и выпученных глаз доставляет тебе… что? Остановимся на том, что это просто доставляет. Ты приближаешься к его покрасневшему от удушья лицу и спрашиваешь: — Ну, шука? Нравится, когда тебя нагибают по шамое небалуй?       У тебя никогда не хватило бы духу реально замочить кого-то, хотя ты испытываешь смешанные чувства по поводу такой перспективы в отношении Эридана. И тебе не нужны проблемы, потому ты ослабляешь хватку шёлковой верёвки на его горле. Эридан шумно втягивает воздух и восстанавливает дыхание, а потом безумно смотрит тебе в глаза и говорит: — Да. Мне нравится.       Ты ошарашен и совершенно ничего не понимаешь. Тебе мерещится эрекция в его штанах. Он что, мазохист? — Ударь меня по рукам. Живо.       Теперь сбивается твоё дыхание. Ты чувствуешь, что захлёбываешься чёрт возьми откуда взявшимся волнением. Ты грубо вытаскиваешь из-под своих прижатых к земле коленей худые запястья Эридана, ожидая удара в лицо. Но его не следует. Ты рубишь ребром ладони по кости предплечья, в том месте, где она ближе всего к коже. — Ну сильнее, блять. Вспомни, глиста, как я тебя пинал по почкам?       Ты рычишь от злобы и лупишь локтем по его рукам со всего размаху. Эридан тихо скулит, и ты не знаешь, от боли или нет. Но тебя самого это ужасно заводит. Это всё просто жесть как неправильно и жесть как развратно. И жесть как тебе нравится. — Я буду шкуру снимать кнутом с твоей задницы, а ты будешь плакать и кончать, щучка, — не слишком уверенно, но довольно азартно шепчешь ты ему на ухо. Наверное, это бы сказали в порнушке, будь разыграна там такая сцена. — Ничего себе! Откуда наш малыш знает такие грязные вещи? — с напускным изумлением отвечает Эридан. Он может видеть, а может и не видеть румянца, заливающего всё твоё лицо, но ты не хочешь позволять ему думать, что тебя смущает создавшаяся ситуация. Хотя она очень смущает.       Чтобы пресечь дальнейшие издевательства, ты кусаешь его рот грубым, неаккуратным поцелуем. Ты никогда не целовался так ни с Арадией, ни с Фефери. Но попробовать очень интересно.       Чувствуя сумасшедшее напряжение крови внизу живота, ты приподнимаешься над Эриданом, смотришь ему в глаза и от этого бесценного взгляда, в котором намешано всё: злоба, ехидство, возбуждение и интерес, спускаешь в штаны.       Ну бля-я, а так всё хорошо начиналось. Хотя ты не знаешь, хотел бы ли ты продолжать дальше. И где оно было бы, это «дальше»? Что ты вообще должен был бы делать? Ты никогда не знал эту свою сторону и уж тем более, не представлял в качестве сексуального партнёра кусок дерьма по имени Эридан, прости гогподи. — Фу, Сол, ты что, обкончался? — разочарованно вопрошает лежащий под тобой Эридан, и тебя бросает в ещё более густую краску, чем ты мог представить. Никакие ругательства не могут унизить тебя больше элементарной констатации факта, которую он сейчас сделал. — Сорян, чел. Я не контролирую это. — Сопляк, — безжалостно рявкает Эридан и сбрасывает тебя со своего живота. — Ну, если хочешь, я готов тебя ещё полупасить… — Да всё, проехали. Можешь забыть о том, что я говорил. — Блять, из-за одной случайности ты меня отбраковываешь? Что ты только что сказал? Ты что, действительно хотел этих странных садомазохистских отношений? Ну и херню же ты сейчас ляпнул. Эридан прекращает отряхиваться и пялится на тебя щенячьими глазами, будто ты только что ему предложил свою руку и сердце. — Ты это… серьёзно? Тебе… эм, понравилось?       Чёрт. Слово уже вылетело воробьём, нахальным и трезвонящим всем и каждому о твоих побуждениях и мыслях.       Ты переминаешься с ноги на ногу, пытаясь сложить свои слова так, чтобы не звучать, как пидор. Хотя по этому параметру ты, похоже, только что сбил все свои калибровки. — Мы ещё будем встречаться здесь? Эридан подозрительно уточняет: — После того, как я убежусь, что ты один. — Аналогично.       В абсолютно растрёпанных чувствах ты уходишь в туалет, чтобы хоть как-то привести себя в порядок. Что, нахер, вообще только что произошло? => Кронус: получить чуть-чуть удовольствия в этой несправедливой жизни       Ты стоишь у ограды лагеря, за столовой. Здесь стоит старый микроавтобус с проржавевшим днищем, который сейчас послужит тебе отличной ширмой для нежной беседы.       Ты привёл сюда своего котика, Митуну. Он, должно быть, знает, зачем он здесь, и потому нисколько не сопротивлялся, когда ты после мероприятия поманил его пальцем и пришёл сюда. Вы уже много раз проводили такие разговоры — в разной обстановке — и, после долгих месяцев твоего усердия, Митуна стал смирнее, искуснее в любовных утехах и мягче во всех смыслах. Но мы знаем, что совершенствование никогда не кончается! — Митуна, сам подумай: почему я должен каждый раз одёргивать тебя, — ты затягиваешься сигаретой, — и говорить, что ты должен быть чуть менее отвратительным, чем то, что ты из себя каждый день твоей никчёмной жизни представляешь? — Что ты имеешь в виду? — понуро осведомился он. — Твои отношения с Латулой. Ты же ей просто, — ты выпускаешь ему в лицо колечко дыма, — мерзок. — Почему ты так думаешь? — дрожащим голосом спросил Митуна. — Это очень очевидно. Все видят твои неуклюжие, нелепые шевеления на танцах, твои глупые, бессмысленные слова и скучные, еле разумные мысли, которые ты озвучиваешь, не осознавая. Это очень заметно, Митуна, и над тобой все смеются за твоей спиной. — Руки. Убери их нахуй. — Все смеются, Митуна, — неотвратимо, как набат, повторяешь ты. — Почему по моему телу скользят твои ёбаные руки?       Он скоро заплачет. Ты распознаёшь это по его дрожащим губам и плаксивому голосу. Ты можешь с уверенностью сказать, что глубоко изучил телесные реакции Митуны на его психические колебания. — Ты должен быть мне благодарен за то, что я всё ещё вожусь с тобой, бесполезным слизняком. — Спасибо, — прерывисто всхлипывает Митуна, пока ты шаришь руками по его нижнему белью, стараясь половчее его снять. — Довольно неприятно копаться в твоих, — ты особенно выделяешь следующее слово, смакуя его резкий и бесчувственный оттенок, — отклонениях, но кто-то же должен это делать. — Прости, — плачет Митуна, даже не пытаясь вытереть слёзы, — прости меня.       Ты пытаешься как-то оживить его вялый член, но безуспешно. Тогда ты со словом «неудачник» толкаешь Митуну на колени и придвигаешься ближе к его лицу. Ничего извращённого, просто немного разрядки после тяжёлого дня. Ты быстро расправляешься с собственными застёжками и говоришь Митуне, что он знает, как заслужить прощение. Опираясь спиной о кузов машины, ты неспешно куришь свой Парламент.       Зарёванный парень кивает головой, как бешеный, а потом берёт твой член в рот и усердно сосёт. Довольно бестолково, правда, но ты ценишь его старания. «Твоя мать — шлюха», проносится у тебя в голове, и возбуждение тут же спадает. Митуна, должно быть, принимает это на свой счёт и так ревностно старается ублажить твою игрушку, что давит зубами на нежную кожу. Ты дёргаешь его за волосы, и тот успокаивается. «Твоя мать — шлюха!» «Шалава!» «Твоя мамка как будто общественный туалет, всем даёт!» Твоя мать — шлюха.       Твоя мать больна. Бедная, бедная мамочка. Она была больна много лет, и из-за этого она не попрощалась даже с тобой, когда её страдания стали сильнее неё и она покончила с собой, повесившись на люстре. Ты всегда будешь помнить её выпученные глаза и удивлённую гримасу на сизо-голубом лице. Даже сейчас тебе кажется, что она смотрит тебе в душу. Твоя мать — не шлюха. Она отчаянно пыталась тебя прокормить, пока не подхватила какую-то дрянь и не съехала с катушек. Потом-то тебе достались богатые опекуны, а с ними — цацки, машинки и прочая малозначительная лабуда. Ты получил от жизни всё, чего не было у тех, кто кричал, что в твою мамашу может накончать любой желающий. Но они отняли у тебя куда больше, чем имели сами.       Их глупые, бездумные слова никогда не сотрутся из твоей памяти. Откуда столько ненависти было в этих детях? Ты, наверное, мог бы вспомнить лицо каждого из них, если бы они не были, как одно, искажены злобой и удовольствием от причинения боли. Эти эмоции делали их похожими, как клоны, и эти клоны преследовали тебя с палками и камнями за то, что ты не был таким же, как они. Чувствуя нарастание удовольствия, ты хватаешь голову Митуны и, держа её, трахаешь его в рот. Парень, похоже, рыдает, шмыгает и отсасывает одновременно, что делает его омерзительно выглядящим, но весьма сексуально звучащим. Ты закрываешь глаза и гладишь Митуну по медовым пушистым волосам.       Маму уже не назовут шлюхой. Она давно умерла. Теперь ты сделаешь шлюшку из вот этого. Ты здорово изменился, когда начал расти. Перекрасился в другой цвет, вырос и подкачался. Митуна так и не узнал тебя после стольких лет, когда ты пришёл учиться вместе с ним и его друзьями спортивным танцам, плаванию, гимнастике и прочему мусору. Ты думаешь, что оно так.       Сейчас он трогательно смотрит на тебя снизу вверх, без остановки орошая твои джинсы своими слезами. Ты, чувствуя вспышку оргазма, не замечаешь, как роняешь сигарету, и с лёгким вздохом проталкиваешься как можно глубже в его горло, а Митуна захлёбывается твоей спермой, на миг теряя возможность дышать. Тяжело всхлипывая, утирая сопли и держась за твои ноги, он чего-то ожидает от тебя с забитым и подобострастным взглядом. Может быть, ты не был до конца прав и в какой-то момент Митуна вспомнил мальчика из бедной неполной семьи, которого в первую голову гонял по улицам? Утирая каплю кончи с его губ, ты одариваешь его нежнейшей из всех улыбок, на которые способен, и говоришь ему, что за всё его прощаешь. Ты солгал Митуне, глядя ему в глаза. Прощения не будет. ==> Басовитый силач: подобрать тёплый мокрый комок с улицы Тебя зовут Эквиус, ты — СИЛЬНЫЙ духом и телом юнец в расцвете СИЛ. Ты готовишься ко сну: скоро распространяющиеся по половине огромной территории лагеря СИЛЬНЫЕ биты стихнут, и до отбоя останется пятнадцать минут. Ты идёшь от душа к умывальнику, чтобы почистить свои… ладно, мы уже поняли, какие, зубы. Ты открываешь тюбик с зубной пастой, но не слишком ловко из-за мокрых — от воды, не от пота — рук, и крышка улетает дальше, чем евреи-беженцы из СССР. СИЛЬНОГО, надо отметить, государства. Вот ведь жизнь была у людей, не то, что сейчас. Ты с обречённым вздохом вешаешь полотенце на шею, обматываешь пакет с постиранными и нечаянно в процессе отжима растянутыми вещами вокруг запястья, без сужения перетекающего в кисть, и суёшь мокрую алюминиевую зубную щётку в карман. Она — эксклюзивный и, нельзя отметить никаким плебейским словцом, кроме этого, эксцентричный подарок от родителей, намекающий на твою необычайную… ну же, скажите это слово… СИЛУ. Куда могла подеваться эта ч*ртова мелкая **енька? Ты начинаешь сердиться. То есть, потеть. Ты надеешься не раздавить со зла эту штуку, когда отыщешь её. Ты проходишь вдоль элегантной аллеи, уже без особой надежды высматривая на земле кусочек белой пластмассы. И вдруг твои уши, восприимчивые, что удивительно, не только к СИЛЬНЫМ звукам, улавливают чей-то тихий плач. За старым пассажирским автобусом, зияющим в темноте выпотрошенными внутренностями, лежит на земле крышка от зубной пасты и твой сосед по комнате, юноша из другого отряда, и надрывно, но тихо рыдает. Откуда-то заносит рвотой. Ты забираешь свою вещь, завинчиваешь крышку тюбика и кладёшь пасту в тот же карман. После трёх минут молчаливого стояния над грязным и маленьким Митуной ты вставляешь в непрерывный звуковой фон плача осмысленные слова: — Вставай. Митуна не повинуется, лишь мотает головой и ревёт ещё пуще. — Будь мужчиной, наконец. Теперь реакции нет вообще. Митуна совершает странный жест, будто что-то хочет глубже натянуть на голову. С этим нужно что-то делать. Чистка зубов может подождать на этот раз. Ты бы дотронулся до него ногой — руками бы побрезговал — но не уверен, что сможешь рассчитать СИЛУ и не выбить из плаксы дух. Ты не знаешь, как вести себя в такой ситуации, но знаешь, кто знает. Митуна явно удивляется, ажно переставая изливать децибелы нытья, когда ты берёшь его на руки, как котёнка, и несёшь к своему отряду. Становится немного неловко, что ты нисходишь до того, чтобы подуть на его распухшие щёки и глаза и ласково утешить: — Ну, хватит уже, рёва-корова. Это заставляет Митуну утихомириться и натурально уснуть у тебя на руках, нагло пользуясь твоими атлетическими СИЛАМИ. Ты долго терпеть это не будешь и скоро сдашь свою осквернённую и непристойную ношу на руки дамам. Женщины. Эти удивительные и нежные существа обязательно должны найти способ вылечить размякшую замкнутую душу этого заблудшего жеребёнка, а потому ты препоручишь его восстановление им, когда доберёшься с этой пятидесятикилограммовой тушкой до маленького корпуса, где живёт слабая… ну ладно, прекрасная, хотя к некоторым особам ты бы ни то, ни другое слово не применил, половина вашего отряда.