Летняя подростковая романтика

=====> Арадия: упустить находку       Весь предыдущий день ты искала способ получше распорядиться находкой Миины. Даже если это не человеческие останки, им нужны достойные условия хранения. Их нужно как-то очистить. И, в конце-концов, нужно их как-то откопать. Первобытные орудия труда — палки-копалки — тут плохо подойдут, не горшок же откапываешь. К тому же, Миина заявляла, что череп вывалился из земли, но при ближайшем рассмотрении он уже оказался полузарытым. И тебе приходит единственное решение — позвать на помощь своих новых подруг, хоть сколько-то разделяющих твои археологические интересы, чтобы тонкими прутьями вычерпать почву из уголков черепа.       Но как-то само собой ты увлекаешься водными играми вместе с ними, и твоё предложение остаётся невысказанным. Перед стартином Поррим на час застревает в душе, а потом Дамара предлагает перенести обсуждение на потом, до её возвращения, а потом, уже после конкурса, им и вовсе неохота идти копаться в земле по сумеркам.       А на следующий день ты ничего не находишь. Кости пропали, будто их и не было.       Кровавая преисподня, да за кой пёс они кому-то сдались?! Неужели так сложно хоть раз оставить что-то для науки? Ты призываешь проклятие на голову чёрных копателей.       Что ж, если твой первый жмурик уплыл у тебя из-под носа, надо развлекаться, как все нормальные девочки. Так что, стараясь не расстраиваться, ты отвлекаешься на шахматы, фенечки, убийство комаров, шутки и болтовню, песни и батик.       И всё же, если никто за этот день не прошёл мимо тебя в шикарном новом костяном шлеме, кому и зачем понадобилась эта башка? Эта мыслишка ещё долго не даёт тебе покоя. Она сверлится в твой затылок, как диковинная порода червей. И, даже когда ты смахиваешь её, как одного из вездесущих комаров, укус ещё долго зудит.       В конце концов ты решаешь, что это сделал кто-то из сотрудников администрации лагеря — ради порядка. Других вариантов просто быть не может: ты перебрала всё. Ну и ладно. Забирайте. У тебя вся жизнь на то, чтобы как следует пообщаться с мертвецами.       Ты совсем забываешь об этом, когда начинается вечернее мероприятие. Было очень смешно, до колик в животе, наблюдать за тем, как дети пытаются отгадать загаданного персонажа. Вожатые придумали игру, напоминавшую нечто вроде и Акинатора, и крокодила. Комбинация беспроигрышная!       Даже ты вышла на сцену и с лёгкостью угадала с помощью наводящих вопросов одного из современных певцов из Азии. Ещё бы не угадать — один из твоих любимых.       Этот милый, тёплый вечер удивил тебя новым обстоятельством: оказывается, Дамара снова, после долгих лет, как она утверждала, эмоциональной комы, хочет о ком-то заботиться.  — Девчонки, привет! Хорошо сидим, а? — жизнерадостно приветствуешь ты Дамару и Фефери, видя, как первая подводит другой глаза для новых танцев.  — Не говори под руку, — бурчит Дамара, а Фефери осторожно мычит:  — Хочешь, Арадия, будем танцевать сегодня все вместе?       Это что-то новенькое. Не мозоля им излишне глаза, ты решаешь прояснить вопрос у Поррим.  — Хаюшки! Здоровский у тебя прикид сегодня. А ты видела, Дамара и Фефери там…  — Ага, видела, — довольно кивает Поррим и добавляет: — Дамара сегодня прямо как курица с яйцом. Давненько не видела её такой лапочкой. Фефери уже в порядке, но они всё ещё тусуются вместе.  — Классно, правда? — умиляешься ты.       Поррим соглашается, а тебе немедленно хочется проанализировать эмоциональный баланс Дамары, чтобы найти там любые улучшения и сдвиги в сторону позитива.       Когда она заканчивает с Фефери, ты предлагаешь ей помочь расчесать волосы, и, заплетая их в две высокие косы, ведёшь неспешную беседу.  — Вау, Дамара, я так рада слышать, что ты почувствовала прилив сил. Это правда так… оживляет. Ты теперь, наверное, будешь как-то распоряжаться своей жизнью?  — Ага. Я теперь точно на нормальную подработку пойду. В задницу Курлоза и его прихвостней. Всё, никакой археологии.       Археология — термин для общественных мест. Для тебя это значит очень многое.  — Кстати, Арадия, как там твой трупак?  — Башка-то? Забрали.  — Вот пизда. Ты сильно расстроилась?       Что-то совершенно новенькое.  — Да ладно, забей. Ты лучше скажи: если ты больше не раскладываешь заказы, тогда, получается, ты вообще с этим заканчиваешь?       Дамара гордо кивает:  — Кончаю, да ещё как: со сквиртом, можно сказать. Теперь, когда Феф обещала меня крышевать по жизни, мне стрёмно её подставлять такой хернёй.       Ты не скрываешь радостной улыбки, и, закончив вторую косу, крепко обнимаешь подругу.  — Чёрт, Дамара, ты молодчуля. Я так рада за тебя — не представляешь.       Дамара тоже улыбается — скованно, без привычки; но улыбается без сарказма или злобы, честно и искренне. Здорово же Фефери получилось её воодушевить!       На другом конце комнаты тоже праздник жизни: Аранея, по случаю новой дискотеки, пересказывает всем желающим подробности её вчерашнего медляка с вожатым Джейком.  — А прессак ты у него трогала? — восхищённо отвлекается Меулин от разговора с Непетой.  — Если только животом, — недоумённо отвечает Аранея. — На него же все смотрели, толком и обняться было нельзя.  — А он ничего не говорил об этом? — уточняет Непета. — Про то, кто за ним следил?  — Да его, видимо, данная тема совершенно не привлекала, — усмехается Аранея. — Он дёргался постоянно, как будто танцевал с пауком каким.  — Ну хоть какое-то удовольствие ты получила? — игриво подмигнула ей Вриска.  — О да. На меня ведь тоже смотрели. Я теперь избранная: я прикоснулась к Джейку. А это немалых усилий стоит, — назидательно подняла указательный палец Аранея и демонстративно прокашлялась: — Ну, что ж, Вриска… или Терези, мы должны сыграть новую партию. С новыми ставками.       Вриска обнажает клыки и иронически изгибает тонкую бровь:  — Меня так интригует мысль о том, что ты можешь потребовать у нас в случае проигрыша! Ты не дослушиваешь их диалог, решая проведать Непету.       Непета и Меулин обмениваются впечатлениями о неизвестных тебе фандомных персонажах и хихикают, показывая друг другу какие-то изображения, заставляющие их краснеть.  — Непета! Привет. Можно к вам? — дружелюбно улыбаясь, спрашиваешь ты. Меулин сдавленно верещит в ухо подруге, заставляя её прятать телефон, а Непета со смущённой улыбкой приглашает тебя присесть и похрустеть кошачьим кормом.  — Некоторые гранулы на вкус как тухлые макароны, но иногда попадаются сырные штуки, — поясняет она. Ты всё же решаешь вежливо воздержаться.  — Непета, расскажи, как твои дела? Ты была какой-то грустной в последнее время. Я могу как-то помочь тебе или всё уже путём?  — О, Арадия! Мне столько всего надо рассказать! Ты пойдёшь на дискотеку?       Твой утвердительный ответ не имел большого значения: Непета начала запутанный рассказ о своих новых ухажёрах, чуть не захлёбываясь своим восторгом и иногда тряся тебя за плечи от эмоций. Она также интересуется, как там дела у Эквиуса с подкатами в твою сторону. Тебе нечего ответить, кроме того, что он постоянно пытается приблизиться к тебе, но боится. Непета убедительно заявляет, что скоро он осмелится заговорить. В итоге ты деликатно возвращаешься к теме её личной жизни. Приятно слышать, что у неё всё хорошо и что теперь она дружит ещё и с Меулин.       Трескотню Непеты прерывает приход Джейд. Вожатая другого отряда обращается в этот раз ко всем.  — Девчонки, добрый вечер! Вы помните, что мы уже третий день ждём погоды для похода в лес?       Ты припоминаешь, что как раз два дня назад тебя будили, чтобы пойти встречать рассвет. Ты, ничего ещё не понимая, в полусне оделась, но потом оказалось, что собралось от силы десять человек и такое количество вожатых совершенно не устраивало. Потом с утра зарядил моросящий противный дождик, и земля оказалась совершенно размокшей.       А завтра, как утверждала Джейд, погода должна быть просто блеск: обещали жаркий, ясный день. Рассвет, согласно календарю, должен был произойти в 5:20, но Джейд предложила рассчитывать на чуть более позднее время.       Тебя не особо впечатляют эти суровые цифры, но твои товарки по комнате наперебой жалобно стонут.  — Да ладно вам! Будет очень весело. А небо будет — закачаешься! — улыбается им Джейд.  — А потом опять спать пойдём? — спрашивает Терези.  — Погоди. У меня для вас есть интересное времяпровождение. Мы с Джейком нашли здоровское место, чтобы посидеть в кругу, пожечь костёр, попеть песни… Может, потом тебе и не захочется спать! — предполагает Джейд и советует: — Но возьмите с собой пледы и побрызгайтесь от комаров. Их с утра на реке полно.       От разговора о комарах становится грустно на душе, и поэтому ты предпочитаешь отложить эту тему на утро.       А следующим утром будишь в основном ты. К заявленному времени удаётся собрать на месте только себя и Канайю: остальные обещали подтянуться позже, хотя слабо в это верится. Роуз обещала их расшевелить.       На себя на набросила мохеровый клетчатый плед, оказавшийся совершенно не лишним по утренней прохладе. Воздух полностью остыл после солнца вчерашнего дня.       И не только воздух кажется хрустальным и ледяным: в сумерках восхода и листва деревьев, и виднеющаяся на горизонте полоска моря кажутся особенно чистыми и ажурными. Вдыхая запахи цветущей полыни, ты с нетерпением ждёшь прогулки по лесу, тишины и покоя. Возможно, удастся оторваться от отряда, чтобы пройтись в молчаливом диалоге с природой.       Тем временем народ активно подтягивается к воротам из лагеря. Если сначала с вами был только отряд Дейва, боевые ребята, радостно приветствующие необычно ранний подъём, то теперь подошли и ваши, и несколько детей из отрядов помладше. Да, от такой оравы едва ли убежишь.       Но всё же ты рада. И, закутавшись в плед потеплее, ты ждёшь, когда же вы двинетесь в поход. =====> Дейв: погладить щекой этот плюшевый зад.       Чего? Какой ещё плюшевый зад? Ты произносишь свой вопрос вслух, но в ответ слышишь только смех. Реальный мир врывается под крышку плотно спавшего разума.       Не без страдания разомкнув непослушные веки, ты видишь над собой прыщавое лицо Карката. Ироническое, стоит отметить, лицо. Но не смущённое. Вчера вы славно отрефлексировали тему касаний и троганий.       Вы почти всё время были с Терези, и поэтому ты решил не прятать от неё ничего и пошутил, пока вы меняли рисование на пение: мол, за Каркатом должок, надо будет куда-нибудь скрыться от вездесущих глаз. Терези посмеялась — нервно. Но ничего не сказала. Зато сказал Каркат, и такое, и столько, что трава жухла. Но даже если его щёки покрывал румянец, ты бы побился об заклад, что это был румянец не лишь стыда. Возможно, у пацана есть какой-то эксгибиционистский фетиш, который затрагивают такие разговоры при его девушке. При твоей девушке (отчасти).       Удивительно, как он мог сочетать удар в живот и следующий за ним страстный поцелуй, похожий на укус. Он так и не научился целоваться, и вместо этого жадно пил, оставляя внутри твоего рта болезненные ранки. Но при Терези — ни-ни. И ты, возможно, был этому рад — потому что от мысли о том, что она могла бы смотреть на вас с рукой под юбочкой, тебя крупно трясло.       Но это было потом, когда Каркат вернулся от своего хора, а вы с Терези уже отожгли на крутейшей тусе с твоим и шестым отрядом.       Предполагалось, что твой отряд будет из тех трёх, которые не проводили никаких мастер-классов, но каким-то удивительным образом он слился вместе с театралами Роуз и шумно сочинял слэм-речи, мешая отряду Джона вертеть свои фокуснические колдунства. Проявив милосердие, ты отвёл эту ораву на пляж, где, не устояв перед искушением, подправил некоторые из их рифм.  — Надо бы мальца аккомпанемента заебошить, — заметил Гамзи, и Терези ушла за гитарой к Вриске.       Когда она возвращаешься, ты чисто ради рофла спрашиваешь:  — И «Мурку» смогёшь?       А Терези могёт. Иронически подняв брови, она задумчиво ищет нужный аккорд и вспоминает перебор.  — Прибыла в Одессу банда из Амура, в банде были урки, шулера… — загадочно-лирически начала она, перебрав струны гитары в несколько вступительных тактов.       Да, кажется, твоя девчонка немного повёрнутая на криминальном шансоне. Что ж, с этим тоже можно жить. К счастью, никто не дожидается последнего куплета, и под всеобщий хохот Терези останавливается на втором. Зато подобрать мелодическое сопровождение она здорово помогла.       После обеда вы почему-то не собираетесь снова, разбрёдшись кто куда. Терези ушла петь вместе с Вриской, а хор Карката решил подготовить свои будущие номера без зрителей. Тогда ты решаешь поспрашивать у дружбанов, что там с завтрашним рассветным походом.       И, что, сука, характерно, Джон тебя убедил, что поведёт немногих энтузиастов из твоего отряда вместе со своим, а тебе велел спать от души.       Но, как может понять по роже уважаемый читатель, случилось по-другому.  — Ты чё тут делаешь? — сонно бурчишь ты на Карката, хлопая глазами.  — Пришёл будить тебя, чтоб ты шёл лесом! — разводит тот руками с саркастической гримасой. Телефон показывает 5:03. За окном сумрак.       Ты приподнимаешься на локте и оглядываешься на Дирка — тот, конечно же, уже торчит в компе. Вчера говорил, что собирается начать склеивать тот-самый-клип, потому что Рокси его уже запилила почти что до смерти. Дирк замечает твой раздражённый взгляд и скалит зубы.  — С добрым утром, принцесса, — нежно произносит он.       Неожиданно для тебя ржущие, как кобылы, девки из-за двери вталкивают в комнату Терези. Дверь захлопывается. Твоя девочка моментально краснеет — так, что даже веснушки с кожей сливаются.  — Привет, Дейв, и Дирк тоже, — с улыбкой здоровается она и объясняет: — Мы с Каркатом хотели бы, чтобы ты погулял вместе с нами. Ведь твой отряд тоже идёт с нами, Роуз сказала.       Ты понимаешь, что не можешь ругаться на Терези, и вместо этого нацепляешь очки от ставшего вдруг не по-детски выбешивающим солнечного света и глубоко вздыхаешь. Дирк оборачивается к твоей подруге и смотрит на неё поверх очков.  — Знаете, что, мальчики и девочки? Схожу-ка я к Джону, передам ему, чтобы он не вставал.       Это уже выше твоих сил. Поэтому ты просто падаешь обратно на подушку и закрываешься пододеяльником с головой. Но ни минуты покоя тебе не дают — приходится держаться за край тряпки, что есть сил, пока тебе не набрасывают противоположный конец на макушку. Двадцать пальцев щекотят твой голый живот, и ты чувствуешь себя беспомощно и глупо, но от этого смеёшься только громче.       Чьи-то руки лезут уже за резинку трусов, и это становится не смешно.  — Во имя всех лысых из кино для маленьких, ты умом тронулась, что ли? Группу поддержки свою не забудь, дверь нараспашку! — сердито ты шипишь на Терези, сбросив покрывало с головы. Но Терези это смущает не больше, чем для того, чтобы убрать руки от твоей задницы — её улыбка такая же широкая и уверенная, как когда она перечисляет страны, в которых разрешена смертная казнь. И она, и ты знаете, что ты не хотел сопротивляться.       Дверь на самом деле открыта лишь на тонкую щёлочку, но ты не уверен, что сейчас в неё не подглядывает добрая дюжина телефонных камер.  — Мои глазоньки правда очень хотят спать, — ноешь ты, рассчитывая на их благоразумие.  — Да ладно, Дейв, пошли погуляем, — твердит Терези, и Каркат поддакивает ей.       Дирк возвращается и передаёт сердечную благодарность от Джона. Конечно, не поздно всё исправить. Но тебе кажется, что количество моральной ебочки превышает усилия по бодрствованию.       Так. Сначала надо надеть на себя что-нибудь. Об этом ты и сообщаешь всем присутствующим. Ты набрасываешь на себя майку, фланелевую рубашку и запрыгиваешь в джинсы. Спина «усердно работающего» Дирка замечает, что твои ребята никуда не делись, но не показывает виду. И ты думаешь, что это ты не обязан объяснять. Пусть так вести себя — дерзко. Это то, что ты ощущаешь правильным.       На выходе из комнаты ты встречаешь двух девчонок из отряда Роуз. Что они тут делали, даже думать не хочется.  — Ты уже оделся, Дейв? Я тогда пройду к Дирку, хорошо? Мне видео донести, — пищит одна из них. Вторая же, Мисс лагеря, кажется, жутко лыбится и буравит тебя в спину насмешливым взглядом. Ты не удостаиваешь обеих большим, чем строгий взгляд, и вместе со своими идёшь умываться.       Бросив на лицо пригоршню ледяной воды, ты прикидываешь, когда нужно будет выступать. Проходящая мимо Джейд быстро тебя ориентирует в данном вопросе.  — Дейв, ты идёшь с нами? Хорош копаться, все ждут уже! Едва-едва проморгавшись, ты видишь, что друзья ждут рядом. На плечо Карката Терези пристраивает твой плед. Должно быть, скоро тебе станет холодно: лёгкий ветерок доносит с моря пронизывающую прохладу. Ладно, одного пледа хватит, чтобы укрыть эти две мимозы.       Ты суёшь зубную щётку с пастой в карман и с радушной улыбкой киваешь:  — Ну побежали! Кто быстрее?       Короткой пробежки хватает, чтобы разогреться. Скопище детей рядом с задними воротами видно издалека. Кажется, будто ведут всех.       Об этом ты спрашиваешь у попавшегося тебе на глаза рядом с выходом Джейка и получаешь утвердительный ответ.  — Мы, понимаешь, так и не придумали, как занять тех, кто собрался доспать, — обьясняет он и с интересом спрашивает: — Ты точно всё видишь в чёрных очках? Дорога-то ухабистая.  — Достаточно, чтобы умереть молодым, — бросаешь ты, сверля его своим косым взглядом.       Терези и Каркат поступили именно так, как ты предполагал: укрылись одним пледом. Идти так, должно быть не слишком удобно, и на предложение поделить с тобой несчастное покрывало ты отнекиваешься, тряхнув волосами:  — Я и так уже горячий сам по себе, — и, тем не менее, приобнимаешь их со стороны Терези.       Гвалт толпы постепенно затушёвывается, когда пешая колонна растягивается на добрых полдороги. Вокруг стеной стоят тонкие стволы сосен, но где-то на стороне моря уже виден просвет. Вы можете спокойно поговорить, и поэтому трещите о всякой ерунде.  — Кстати, как вы экзамены сдали? Я раньше вас не проверял, — нарочито сурово вопрошаешь ты.  — Ну, меня уже взяли в среднюю школу полиции, — хвалится Терези, лучась улыбкой.  — Круть! Будешь важным человеком из моих знакомых. Поможешь там, если что, да? А ты, Каркат?  — А я? Что я?! Думал, сейчас выдам что-нибудь эпичное? Да я в душе не знаю, что мне делать по жизни!  — Можно попроще?  — В десятый пойду, — мрачно проворчал он.       Ты удивляешься:  — Что ж в этом плохого? Большинство так и делает.       Каркат хмурится и качает головой, бросая долгий взгляд на небо, где звёзды стремительно гаснут, уступая место дневному светилу.  — Я вообще не чувствую, где моё место. Всё бросаю, за что берусь. Будущее… как будто у меня его нет. Так я его вижу.       Улыбка вянет на губах Терези, и она склоняет голову на плечо Каркату. Ты же утешительно хлопаешь его между лопаток, подбирая правильные слова.  — Каркат. У тебя впереди ещё дофига времени. Для начала попробуй определиться, какие экзамены тебе будет проще сдавать. А куда ты потом поступишь — не так важно, потому что пацану по жизни куда важнее вообще быть эффективным человеком. Не тупить, всекаешь? Carpe diem, как говорится.  — А что с профессией-то делать? Не могу же я кому-нибудь… ну вот Терези, например, сказать «я буду работать хер знает кем».       Ты воодушевлённо перебиваешь его:  — Да рано тебе ещё это знать! Забей. Отпусти это. Делай то, что просят от тебя. Делай то, что любишь. Просто… перестань барахтаться в течении жизни. Плыви по нему. Помнишь, мы уже это проходили?  — Твоё «просто плыви» меня в один распрекрасный день чуть не угробило, — саркастически улыбается Каркат.       Тебе не остаётся ничего делать, кроме как пожать плечами:  — Ну да. Но тут я сам допустил эту ошибку. Хватал тебя, как тузик грелку, а надо было обнять понежнее.       Терези снова улыбается, и это очень хорошо. И ещё лучше то, что Каркат на этот раз не обливает тебя тремя этажами ругани, но лишь картинно закатывает глаза.       Терези и Каркат спрашивают у тебя, чему хотел бы учиться ты, и ты с огромным удовольствием погружаешь их в свои мечты о торговле на фондовой бирже, всех возможных сортах криптовалют (всех их) и личном самолёте. Ребята действительно проникаются этим, и Каркат, похоже, уже готов нести свои деньги тебе.  — Зубрю матан, глотая горькие слёзы и кровавый пот. Но помню: тогда, в будущем, меня ждёт боинг с серебристым крылом. Это даёт душевные силы, — вдохновенно шепчешь ты.       К этому моменту вы достигаете обозначенной Джейд и Джейком поляны. Они разбивают все отряды на четыре группы, и ты, к счастью, можешь остаться вместе со своими ребятами. Уж тогда-то ты залезаешь под их (погодите, вообще-то свой) плед и чуть не стонешь от тепла, которое вытесняет холод из твоих продрогших костей.       Занимается заря. В прогалине на обрыве берега видно, как порозовело синее небо. Ты открываешь рот, чтобы сказать что-то красивое своим любимым, но с краёв зрения возникает Роуз и, встревоженно бегая глазами, требует:  — Дейв, идём со мной, у нас есть дело к твоему мальчику!       Ты бросаешь невольный взгляд на Карката и вместо слов вздыхаешь. Сбрасывая плед, ты стараешься как можно дольше задержаться кожей пальцев на тепле двух юных тел. И поспать тебе не дали, и посидеть спокойно. Этот день явно ставит себе цель выбесить тебя всеми своими мгновениями.       А день только-только начался. =====> Роуз: решить дело полюбовно       Очень хотелось бы. Но точно ты не знаешь, что может выйти из этого. Гамзи, Гамзи. Что же ты наделал, дурачок? Кто подтолкнул тебя к этому?       Ты отводишь Дейва в сторонку, в чащу, где Джейк и Джейд присматривают за Гамзи и Василием. Пакетик с вещдоком у тебя.       Оба мальчика неловко переминаются с ноги на ногу. Но у Гамзи при этом хватает наглости ещё и блаженно улыбаться. Он вообще понимает, что происходит? Он в адекватном состоянии?  — Так, — складывает руки на груди Дейв, — мне кто-нибудь объяснит, что случилось? Что у вас за претензии к Ваську?       Ты вбираешь в грудь воздух, чтобы выговорить всё без нервных пауз, и пытаешься коротко всё обрисовать:  — Ну, Дейв, ты знаешь, что мы давно следим за Гамзи особо. Но поймать его с поличным не удавалось ещё ни разу. А вот сейчас получилось. Он твоему Василию сбывал пакет марихуаны.       Дейв устало трёт глаза и внимательнее присматривается к «задержанным».  — Васёк, я ж тебе говорил. Я говорил тебе, собака. Я говорил тебе о дорожках.       Джейд не выдерживает и рычит в лицо Гамзи, тряся его за грудки:  — Двадцать восемь доз конопли! Ты это сделал специально, что ли? Уж мы-то тебя не развлекали, мы-то о тебе не заботились! Хотел нас подставить? Тебя самого теперь на десять лет посадят! Признайся, откуда взял?       Гамзи уже не улыбается: в его выпученных глазах сверкает что-то, очень похожее на страх.  — Кто тебе пособничал? Это что, так сложно?! Признайся!!!       Джейк мягко снимает руки Джейд с Гамзи и сочувственно предлагает ему:  — Молодой человек, дело выходит очень круто. Лучше бы ты помог нам всё свернуть без шума. Я даю слово, тебе не причинят вреда, если ты скажешь, кто ещё занимался наркоторговлей.       Ты, не способная больше молчать, шепчешь Дейву на ухо:  — Мы не знаем на самом деле, был ли он один или с кем-то в связке. Но если всё правда, что мы слышали, то это должна быть целая банда.       Гамзи издаёт что-то похожее на бульканье, но тебе кажется, что это — смех. Да, по опыту общения с ним понятно, что он снова нашёл что-то смешным.  — Это не наркоторговля… это было всего лишь немного чудес для всех, мать их, желающих. Вы не знаете, что такое наркоторговля. Не лезьте туда, куда не следует.  — Ты мне, рожа воровская, угрожать будешь? Ты думаешь, будто я тебя боюсь? — спрашивает Джейд очень близко к его лицу.       Гамзи только широко улыбается, глядя в её глаза прямо и отстранённо. Вася выглядит так, будто его сейчас стошнит, и ты решаешь, что пора уделить ему особое внимание.  — Джейд, может, ты пока что поговоришь с Василием? Сделаешь ему внушение… — предлагаешь ты, приблизившись к ней и Гамзи.  — Но он же из моего отряда! — протестует Дейв. Ты оборачиваешься к нему и скептически поднимаешь бровь, словно спрашивая «и что из этого вышло?». Джейд пожимает плечами и уводит Василия на дорогу.       Лицо Дейва даже из-под очков выглядит виноватым и беспомощным. Ты понимаешь, что он смотрит именно на тебя. Тебе нечего ему ответить. Дейв разворачивается и уходит.       Теперь тебе придётся разговаривать с Гамзи почти что в одиночку. И ты, для начала, взываешь к его сыновним чувствам.  — Моим родителям посрать, — с иронической гримасой хихикает он. — О чём тут разговор вообще.  — И тебе совершенно не доставляет неудобств возможное возбуждение уголовного преследования? — с удивлением спрашиваешь ты.       Гамзи воровато оглядывается по сторонам, цыкает зубом и смотрит на тебя исподлобья.  — Если по чесноку, по чесноку-то, то вообще не в кайф.  — Тогда придётся выложить все карты, — напоминаешь ты.       Несколько тяжёлых вздохов и долгих взглядов на небо решают дело. Гамзи поджимает губы и цедит:  — Ладно, ёбана, твоя взяла. Я всё отдам и всё расскажу.       Ты обмениваешься с Джейком победными взглядами.  — Но сначала я должен проконсультироваться со своим адвокатом.  — С кем-кем? — изумлённо спрашивает Джейк.  — С адвокатом, маму твою… в чайную, — огрызается Гамзи.       Ты спрашиваешь, хмурясь:  — И долго ты собираешься консультироваться?       Гамзи с невинным видом пожимает плечами и заявляет, что не может этого сказать. Вы снова обмениваетесь взглядами с Джейком, но теперь вопросительными: увёртки и увиливания не выглядят выгодно для вас, но ведь есть, кажется, такое право. Вы же не полиция, чтобы решать, с кем ему общаться и когда писать повинную. Похоже, придётся отпустить.  — И помни, у нас уже есть одна улика на тебя, — грозит ему Джейк, возложив тяжёлую длань на тощее плечо долговязого мальчишки.       Так и ушёл? Чтоб его чёрт побрал, да. Вы как будто остались ни с чем. Надо будет поговорить с Джейн.       Пытаясь выбросить плохие мысли из головы, ты возвращаешься к своему отряду. Дейв сидит, как раньше. Он действительно был так глубоко задет? Нет, сейчас ты не будешь в этом разбираться. Сейчас хочется только одного: чтобы Канайя прижала тебя к своей груди и долго-долго не отпускала.  — Роуз? Ты здесь? Я тебя почти что потеряла, — с улыбкой говорит она. Вид этих изогнутых красных губ заставляет твоё сердце сжиматься в сладкой тоске. Удивительно, как одна-единственная девушка может исцелить всю твою картину мира. Параллельно наблюдая за внутренними психическими процессами, ты как можно более элегантно присаживаешься на бревно рядом с ней, на место, оставленное специально для тебя.  — Я не ухожу надолго, ты же знаешь.       Эти слова значат гораздо больше, чем-то, что ты произнесла при людях. Вы обе знаете, что это значит «я никогда не смогу оставить тебя».  — Всё в порядке? — спрашивает Канайя, глядя искоса с некоторым волнением на твои нервно сжимающиеся и разжимающиеся пальцы.  — Да, я отходила просто в туалет, — не задумываясь, лжёшь ты и решаешь сменить тему: — Тебе не холодно?  — Нет, совсем нет. Лучше ты иди сюда, — говорит она и распахивает полог своего покрова.       Ты с нескрываемым удовольствием приближаешься к её бархатистой коже и накрываешься покрывалом, хранящим её тепло.       На людях ты не можешь нежно прикоснуться к её щеке, и потому задумчиво гладишь между пальцев ворс пледа. Только так, опосредованно, ты и должна её любить.       Скоро нужно будет привлечь внимание публики к играм и загадкам, которые придумала Джейд. Поэтому ты решаешь дерзнуть и ухватить краткое мгновение, ускользающую секунду.       Когда ты оборачиваешься к Канайе, она, конечно же, смотрит на тебя. Не нужно её окликать, тратить время, которого у вас так мало.  — Я люблю тебя. — И сразу же ты должна отвернуть глаза, уйти, не дать кому-либо заподозрить её в чём-то грязном. Канайя хватает твою руку, сжимает кисть крепко, но не может поцеловать. Ты всё понимаешь. «Я тоже тебя люблю».  — Мальчики и девочки, пришло время повеселиться! — громко провозглашает Джейд весёлым, звонким голосом. Должно быть, Василий раскаялся вполне удовлетворительно.       Ты встаёшь, хлопаешь в ладоши и велишь двум отрядам, которые устроились на прибережной стороне поляны, закончить болтовню и слушать Джейд. С третьего раза все затихли достаточно, чтобы стало возможным её понять. Костровые подбросили в огонь ещё несколько веток.  — Без разминки с утра — никуда, — продолжала Джейд, — и потому мы с вами сейчас немного подвигаемся, но повеселее, чем на обычной зарядке!  — А что сейчас будет? — спрашивает у тебя Канайя, высвобождаясь из пледа.  — Анкеты, возможно. Разные словесные игры ради смеха.  — Может, прогуляемся? — «давай сбежим!».       Ты неожиданно находишь это предложение очень соблазнительным. Ты оглядываешь отряд долгим взглядом — все на месте, и Гамзи сидит смирно, и Василий в порядке — и подбираешься к Дейву, говоря, что тебе нужно отойти буквально на пять минуточек. Тот пытается сопротивляться, говоря, что ему тоже скоро нужно будет уйти в другое место координировать занятия других отрядов, но ты обещаешь, что скоро вернёшься. И убегаешь, пряча улыбку.  — Ты хотела о чём-то поговорить? — спрашиваешь ты Канайю ещё до того, как вы отошли настолько далеко, чтобы взяться за руки.  — Просто хотела побыть с тобой. Здесь так красиво.       Красиво. И тихо. Не так, как было бы без людей; но гораздо тише, чем среди галдящей толпы.  — Роуз, я слышала, ты играешь на скрипке.  — Да, немного училась, — подтверждаешь ты, переплетя пальцы ваших горячих рук.  — Ты что-нибудь ещё помнишь? У нас в музыкальной школе есть хорошие инструменты. Я могла бы что-нибудь спеть в другой партии.  — Да, конечно, я сыграю тебе.       Призрак повис между вами. Призрак расставания. Тебе придётся вывести его на поверхность.  — Мы обязательно свяжемся после того, как смена закончится. Я клянусь, я сделаю что угодно ради этого. Мы обязательно будем вместе.  — Я буду звонить тебе каждый день! И каждые выходные мы будем ходить гулять. Идёт?  — Да, Канайя, и если бы я могла, я бы гуляла с тобой чаще. Просто… такая занятость. Она не даёт мне проводить с тобой больше времени. Но я каждую минуту думаю о тебе.  — Это потому что я маячу перед тобой в миленьких платьцах? — игриво спрашивает Канайя.  — Потому что у тебя золотое сердечко, — с улыбкой говоришь ты.       Канайя благодарит, говорит много прекрасных вещей о тебе, не во все из которых ты веришь, но слышать это от неё — будто пить звёзды крупными глотками.       Вы отходите по дороге довольно далеко от места остановки остальных ребят, и Канайя предлагает присесть на брёвнышко, отломанное от одного из деревьев.       Солнце уже показалось красным краешком из-за густой гребёнки стволов. Ты кладёшь голову Канайе на плечо, а она приклоняет свою сверху. Это был бы лучший момент в твоей жизни, если бы не ещё одна деталь.  — Канайя, я хотела тебе сказать: я уезжаю учиться в этом году.  — Куда?  — В Сорбонну. На психологический факультет.       Канайя выпрямляется и восхищённо смотрит на тебя.  — Это… так круто. Это, — вдруг осознаёт она, — ужасно! Но… зачем так далеко от дома? Ты же совсем редко будешь возвращаться!       К глазам подступают слёзы, которые ты не чувствовала ни разу с момента, когда узнала, что тебе придётся уехать в другую страну.  — Я знаю, знаю! Но я и подумать не могла, что встречу тебя!       Канайя выглядит поражённой до глубины души.  — У нас осталось так мало времени, — вполголоса констатирует она.  — Мало, — не скрывая слёз, произносишь ты и нежно заправляешь ей за ухо выбившуюся прядь.       Канайя прижимает твою ладонь к своей щеке и накрывает твои губы своими. Её ласка, её любовь мгновенно заполняют всё твоё сознание, и два ваших существа словно сливаются в третье, новое. Но ты всё ещё чувствуешь, будто поступаешь неправильно.  — Может, я зря тебя мучаю? Если бы я не поддалась, ничего этого бы не было. Тебе не было бы больно, — спрашиваешь ты, вытирая слёзы с лица.  — Если бы этого не было, я бы не узнала, что такое быть счастливой, — отвечает Канайя. — Ты показала мне, как прекрасна любовь. Роуз, я прошу тебя, позволь мне прикоснуться к тебе.       Ты прикрываешь глаза и кладёшь её руки, лежащие у тебя на талии, себе на шею. Канайя прислоняется своим лбом к твоему, и ты целуешь её подбородок. Канайя сегодня пахнет лесными ягодами. Это потому, что вы сидите в лесу, или оттого, что этим утром ей понравились эти духи?       Канайя ласкает твою спину, крепко прижимая тебя к себе. Ты смотришь на кожу её плеч, окрашенную светом зари в алые, золотистые тона. Солнце пробивается сквозь сосны, вытекает, как мёд сквозь зубья вилки. И Канайя в этом свете ещё красивее, чем всегда, хотя, казалось бы, уже невозможно быть прекраснее. Эта красота касается руками твоих бёдер, переплетает свой язык с твоим, нежно кусает твою шею. И ты чувствуешь, как хотела бы слиться с раскрывшейся для тебя красотой глубже. Яростно хотела бы. Но не должна.       Внутренняя борьба идёт со счётом явно не в твою пользу. Но тебя спасает какой-то подозрительный шелест опавшей хвои, и вы испуганно оглядываетесь — впрочем, так ничего и не увидев.  — Канайя, прошу, давай вернёмся к остальным, — шепчешь ты, в мыслях умоляя её руку двигаться дальше. — Вдруг нас пойдут искать? Вдруг нас уже ищут и сейчас найдут?       Задыхаясь от переполняющей вас любви, вы разделяетесь, страстно желая соединиться вновь. Канайя смотрит на тебя пьяным, тяжёлым взглядом, но соглашается и уходит по дороге обратно. Ты идёшь следом.       Кажется, никто ничего не заметил. Никто не видел засохших слёз на твоём лице, никто не видит будущих синяков на шее, которую так жадно целовала Канайя. Вы сидите вместе, совсем рядом, вы даже можете соприкасаться коленями, но вы обе всё ещё помните, что по-настоящему быть вместе значит другое. Теперь же вы раздельны. И ты не знаешь, насколько долго способна жить с этим. =====> Аранея: собрать гербарий и воспоминания       Утром довольно прохладно, и ты даже под пледом жмёшься к Меулин, в свою очередь греющуюся от Курлоза. Ты ждёшь золотого часа. Когда же наконец солнце придаёт красно-жёлтый оттенок всему, на что светит, вы уже начинаете игру в «Трёхлитровую банку». Но несколько фотографий ты всё же успеваешь сделать и откладываешь публикацию в своём тамблере на момент, когда воссоединишься со Всемирной сетью.       Выяснилось, что ты слабо представляешь себе, что такое три литра, но всё же убеждаешь озадачившуюся Роуз, что кошка способна там уместиться. Следующая очередь до тебя просто не доходит: игра заканчивается, и Джейд предлагает конкурс на завязывание узлов — с призами. Учить вязанию узлов она начала с первого дня смены, и вчера провела самый долгий мастер-класс по узлам за смену. Поэтому проверять было что.       Твоя подруга, Миина, как всегда, самонадеянно заявляет, что способна связать двух лис в баранью ногу. Ты искренне желаешь ей удачи, но сама в конкурсе не участвуешь, предпочитая послушать песни под гитару и разные истории.  — Я думаю, что настало время для занимательной притчи, — вкрадчиво начинает Канкри, и ты внезапно чувствуешь приступ тошноты. Пока тебе удаётся его подавить, все вокруг понимают, что Канкри решил рассказать то, что ему нравится особенно — библейский рассказ о рабах, ожидающих пришествия своего господина. Смачно акцентируя иносказательные архаизмы, он особенно часто обращался к сидящей напротив него Дамаре и Поррим. Та тоже внимательно на него смотрела, пока все остальные пытались как-то перевести тему, и на середине набившего всем оскомину рассказа вскочила с места и, схватив Канкри за свитер, подняла и его к своему лицу.  — Что-то ты всё на меня зыришь. Это подкат у тебя такой? Так вот, чем языком трепать, лучше бы ты меня отымел качественно. Это я больше уважаю.       Канкри что-то лепетал в ответ, но Дамара заткнула ему рот долгим поцелуем, от которого бедняга чуть не задохнулся. Красный, как рак, он больше не сказал ни слова за это утро. Глубоко внутри ты одобряешь такой поворот событий.       Не поддерживая неловкой паузы, Вриска заявляет, что знает вместе с Тавросом одну замечательную песню, и, аккомпанируя ему на гитаре, с которой она стала расставаться редко, уламывает его спеть одну из баллад «пошлой молли». Голос у Тавроса приятный, и поёт он замечательно хорошо. Публика, слышавшая его, громко апплодирует и кричит, подбадривая его спеть ещё что-нибудь.       Ваше пение слышит Джейк и решает присоединиться. Первым делом он галантно здоровается с тобой, и ты невольно чувствуешь глубокое удовлетворение от того, что все видят, как этот красавчик особо тебя выделяет. Джейк садится между Тавросом и Вриской, отгораживая того от хищных взглядов, и с белозубой улыбкой просит её вспомнить ещё что-нибудь модное.  — Может, ты сам и сыграешь? Я же не все их песни учила, — признаётся Вриска и передаёт свою деревянную любовницу в руки Джейка.       Играет Джейк не так здорово, как, например, Руфио или Джейд, но, подглядывая в телефон, всё же вспоминает основные аккорды, и подмигивает Тавросу, чтобы тот запевал вместе с ним. К песне присоединяется и сидящий рядом Руфио, потом сдаётся Вриска, и вот вы хором тянете популярный хит, будто сидите не у костра в лесу, но на квартирных посиделках.       Когда песня заканчивается, Джейд объявляет, что конкурс нашёл своего победителя, и Джейк уходит, чтобы ей помочь. Ты следуешь за ним, уверенная, что знаешь, кого увидишь.       Разумеется, никаких сомнений быть и не могло. Миина с победной улыбкой потрясает отрезками шпагата, связанными в, на первый взгляд, ничем не отличающиеся узлы, которые, как тебе кажется, могли бы вскипятить тебе мозги.  — Ну, что ты ждала, рыба моя? Что ты ожидала? — спрашивает она у тебя иронически.  — Только то, что ты будешь первой, — искренне отвечаешь ты.       Миина довольно хмыкает и подходит к Джейд, чтобы получить свой приз: тонкую золотую цепочку с кулоном в виде символа доллара.  — Это просто шик! Спасибо, зайчуль! — развязно обращается она к вожатой и тут же надевает на себя новую побрякушку. Новое украшение замечательно вписывается в ряд таких же цепочек, колье и кулонов на шнурках, лентах и бечёвках, висящих на её шее днём и ночью.  — Давайте снова расслабимся и посмеёмся, — предлагает Джейд. — Джон со своим отрядом вчера всех учил разным здоровским штукам и фокусам. Кто мне покажет самые удивительные? Приз будем выдавать, согласуясь со зрительскими симпатиями.       Вообще ты конкурсы не очень любишь. Но за этим захотелось понаблюдать. На этот раз к очагу рядом с Джейд и Джейком присоединились мальчики и девочки и из твоего, и из соседнего отряда, но блистали ярче всех, что ожидаемо, Гамзи и Курлоз. Никто не мог понять, откуда они знают такие странные, ловкие номера, но оба только загадочно улыбались. Гамзи напоследок поддался всеобщим уговорам и снова взялся жонглировать — на сей раз тем, что ему нашли: крупными сосновыми шишками. Закончилось это действо только тогда, когда от столкновения двух сосновых плодов один с глухим шмяканьем развалился надвое и поломал всю конструкцию. Но и после этого Гамзи провожали восторженным улюлюканьем. Приз ему достался универсальный — пара плиток шоколада, белая и чёрная. Одну из них мальчик отдал Курлозу. Ты делаешь небольшую пометку по этому поводу. Другой же он поделился со всем отрядом, и это было очень приятно. Раньше ты такой куртуазности от него и не думала ожидать, но сейчас с теплом его поблагодарила.       У Руфио неожиданно появляется идея для игры. Вероятно, очень классическая для славян — он предлагает прыгать через костёр. Сначала все удивляются, но Руфио сам бросает больше хвороста в костёр и сам трижды через него перескакивает, даже не задымившись. Вызов первой принимает Дамара.       Повторив выпад Руфио, она останавливается на противоположной стороне и бросает в костёр ещё больше щепок и веток. Пламя поднимается ещё выше. Такое точно уж не перепрыгнешь.  — Ого, куколка, да ты меня спалить хочешь, — с опаской отходит назад Руфио и пытается пошутить: — Не слишком ли ты горяча?  — Прыгай, — властно велит ему Дамара. — Хочешь - можешь гореть.       Руфио оглядывается на вас всех, качает головой, выдыхает воздух из груди и сигает через пламя прямо к ней. Дамара не отступает ни на шаг назад, и для Руфио едва ли хватает места, куда поставить ноги. Волосы на его голове, его прекрасный красный ирокез, всё же обгорают.       Кое-как приземлившись, он близко подходит к Дамаре, пытается взять её за руки, скрещенные на груди — Дамара отталкивает его ладони — и вполголоса говорит:  — Ну что такое опять, красавица? Зачем ты опять хочешь моей гибели?  — Старая привычка, — дерзко приблизившись к его лицу, так же негромко, но куда более язвительно отвечает Дамара. Ты бы не слышала их, не стой они так близко.  — Разве мы не всё решили между собой?  — Всё. Но у меня есть новости: я теперь не такая как раньше, а ты всё та же тряпка.       Руфио обиженно сводит брови и складывает руки на груди так же, как его бывшая девушка.  — Что на тебя нашло? Я рад за тебя, но зачем опять поливать меня грязью при всех? Ведёшь себя по-сучьи.  — А я и есть сучка, — с довольной улыбкой говорит Дамара в самые его губы. — Но теперь сучка со связями. — Кажется, будто они сейчас поцелуются, и Руфио даже на миг колеблется, склоняя голову на бок, но Дамара резко отстраняется и добавляет:  — Тебе тоже давно пора расставаться с бессмысленными отношениями. Сейчас самое время.       Бедный, бедный Заххак. Ты ищешь его взглядом и пытаешься понять, что выражает его неловкая, как и всегда, улыбка; но понимаешь, что он возмущён произошедшим, только по тому, что по его вискам катятся градины пота, будто бы он не сидит дальше всех от огня. Возможно, Руфио тоже смотрел на него в качестве извинения за поведение Дамары, но ты не следила. Как бы то ни было, он несколько неуверенно, но смело приглашает кого-нибудь ещё испытать свою ловкость. Как ты и ожидала, Митуну долго упрашивать не приходится — и тот без труда делает четыре прыжка, при этом восклицая странные междометия и обсценные слова. Миина тоже не остаётся в стороне и, залихватски швырнув последнее полено в пламя, накручивает новые и новые прыжки, пока за это место с ней не начинают спорить.       Наблюдая за игрой, ты не замечаешь, как к тебе придвигается Вриска.  — Что это сейчас было? — озадаченно шепчет она тебе на ухо.  — Что?  — Разговор между Дамарой и Руфио. Они что, вместе? То есть, были вместе?  — Да, Вриска, — тянешь ты, кивая головой и подбирая наиболее подходящие слова. — У них были отношения.  — Но они расстались, потому что он гей?       Ты поворачиваешь к ней лицо и удивлённо хлопаешь ресницами.  — Почему? С чего ты взяла, что он гей? Он не гей.  — Но все же говорят, что у них там с Хоррусом… гончарное дело какое-то, — со смущённой улыбкой острых зубов объясняет Вриска.  — Ой, скажешь тоже, — машешь ты рукой, иронически поднимая брови. — Ну да, что-то такое было. Но сейчас уж скорее Хоррус за него цепляется, а Руфио не знает, как его стряхнуть. Он деликатный человек.  — А почему Дамара на него наезжает? — с ещё меньшим пониманием спрашивает Вриска, озадаченно прикладывая пальцы к виску.  — Ну, потому что это Дамара, — отвечаешь ты с неожиданным пониманием истинности этого факта. — У неё ничего серьёзного ни с кем не было после Руфио, а с ним у неё была большая любовь. Ну, говорят так.       Вриска угукает и с полминуты обрабатывает эту информацию.  — Так он, получается… бисексуал? — произносит она через «е».  — Наверное. Я думаю, да. Ты же видела, он и с девочками с удовольствием тусуется. Я тоже, возможно, би, — без капли стеснения признаёшься ты.  — Обалдеть! — изумляется Вриска.  — От чего тут балдеть? Ничего особенного в этом не вижу. Что за детский сад, Врис? — шутливо тыкаешь ты её в бок.       Вриска закрывает широко раскрывшийся рот, качает головой и зачем-то пожимает тебе руку.  — Ладно. Хорошо. Это твоё дело. Времена действительно сейчас такие.       Ты хмыкаешь и замечаешь, что если Вриска хочет быть современной девушкой, то было бы неплохо отрицать странные и глупые сплетни о Руфио и Хоррусе. Вриска не обещает отрицать всё, уже, очевидно, предвкушая перемывание костей твоим друзьям, но зарекается говорить плохое. Ты очень надеешься, что ваше понимание блага и зла не различается.       Много конкурсов не остаётся. После того, как были вручены все призы, Роуз предложила Джейд посидеть ещё немного и спеть всем вместе что-нибудь хорошее и душевное. Соседний отряд, проводивший хоровой мастер-класс, посовещался и предложил песню бременских музыкантов. Некоторые из младших отрядов заканючили, что эта песня слишком детская, но Джейк сказал, что любит эту песню, и его непререкаемый авторитет срезал все возражения на корню.       Первый куплет все с огромным удовольствием исказили в самых извращённых смыслах. Ты рада, что из-за своеволия соседей не слышала, что же такое сказала Дамара, потому что с её стороны (возможно, от Митуны) слышалось что-то поистине недетское. Но, к счастью, к концу песни ни у кого не хватило ума ещё больше импровизировать, а две гитары замечательно слились по ритму. Громкое нестройное «хей-хей» всех очень повеселило, и даже ты рассмеялась.       Чувствуя, как возвращается зевота, ты, только успев подумать о возвращении к мягкой подушке, услышала, что пора собираться домой. Ваш очаг загасили, и ты подобрала плед для Миины. Она покрывалась мурашками, отбивалась от комаров, но старательно делала вид, что не нуждается в покрывале, чтобы посветить загорелыми бицепсами. И тем не менее по дороге назад она не сказала ничего против, когда ты набросила ей на плечи тёплый плед.       По дороге ваша шеренга растягивается ещё хуже, чем раньше, и поэтому ты можешь поговорить со всеми. Но вскоре Вриска догоняет Миину, чтобы выразить ей своё уважение по поводу морских узлов, и к ним присоединяется Терези, отлипнув наконец от своих ухажёров, а тебе наскучивает слушать их щебетание, и ты решаешь, забавы ради, пройтись с вожатыми, под ручку с Джейком.       Нет, вожатые всё же не идут все вместе. Но вышеуказанному молодому человеку составляет компанию Джейд. Они неуловимо между собой похожи. Возможно, они родственники? Хотелось бы в это верить, иначе получается, что твои особенные мысли расходуются на уже занятого юношу.  — Вы не против, если мы прогуляемся вместе? — деликатно спрашиваешь ты у них. Руки Джейка заняты тяжёлым рюкзаком, который он галантно отобрал у своей подруги, и другими пакетами. Так что он ничего не может поделать с тем, что ты аккуратно кладёшь ладонь ему на локоть, и только поводит бровью, бросив на тебя взгляд.  — Я только за! — дружелюбно отвечает Джейд.       Ты, тщательно выбрав наиболее приветливый тон, отдаёшь ей должное:  — Здорово! Хочется сказать вам спасибо за замечательное утро. Очень хорошо посидели. Рассвет в этом месте действительно потрясающий. Море-то какое…  — Рада, что тебе всё понравилось! — улыбается Джейд и хитро смотрит на твой собственнический жест в сторону Джейка. — Смотрю, вы подружились с Джейком? Это так мило.  — Почему бы и нет? Аранея очень культурная и талантливая девочка, — защищается тот.  — Мы сблизились на почве любви к кинематографу, — поясняешь ты с умным видом, вспоминая, как ты убеждала Джейка выбирать боевики с хотя бы каплей глубины и смысла.  — Это славно, — говорит Джейд. — Будете что-нибудь смотреть — не забудьте пригласить меня и Бека тоже. Он любит фильмы.       Ты не можешь не улыбнуться и согласиться, вспоминая умные глаза её белого пса.  — А чем мы сейчас будем заниматься? — спрашиваешь ты, глядя на Джейка.  — В первую очередь - спать, — с предвкушением улыбается он. — Потом, наверное, поедем купаться. Ты же тоже будешь? — бросает он взгляд на тебя.  — Конечно! — с удивлением и даже некоторым возмущением уверяешь ты и лукаво добавляешь: — Только я вот плаваю плохо. Покажешь мне, как можно научиться?       Джейк переглядывается с Джейд, и у обоих вырывается смешок.  — Ладно, — соглашается он.       Вполне довольная своей инициативностью, ты вместе с ними добираешься до ворот лагеря, и вдруг поток мыслей приводит тебя к вопросу:  — А что будет в конце смены?       Джейд отвечает:  — В конце мы сделаем большой гала-концерт. Вот вы, например, должны будете танцевальный номер сделать. Кто-то петь будет. Развесим на сцене поделки ваши. Потом, если Дирк сделает,.. — зевает она, прикрыв рот ладошкой, — посмотрим фильм про смену. Ещё думаем сделать одну милую штуку, но это сюрприз, — заговорщицки подмигивает она.  — Ты про… штучки эти? — переспрашивает Джейк.  — Да-да! Про них именно! Но пока рано об этом говорить. Ещё два дня осталось.       Ты не расспрашиваешь подробнее, не желая доставлять бессмысленных неудобств.       Два дня.       Вау, серьёзно? Только два дня?       Даже меньше. Так мало. Ты не думала, что будешь чувствовать такую тоску по этим дням в лагере. Но вот они подходят к концу, а у тебя на глаза на мокром месте. Неужели это со всеми работает?