The Second Satellite of Theseus
Война не радость. Величие. Доблесть. Это крики. Кровь. Смерть. Лишения. Боль. Скорбь. Разрушения. Гробницы и отчаяние и ненависть. Только завистливые жаждут её, потерянные упиваются ею, неразумные радуются ей, лишённые восхваляют её. — Эфар Шав-Заран, второй из числа Изначальных. 2302 год Старой Эпохи.
Паранн держала сканер над трубой с субстанцией из реликта. Эта жидкость была очень уязвимой — буквально разлагалась на воздухе, в вакууме и на свете, так что теперь её команде было поручено найти точные условия для её безопасного хранения. Дело шло бы быстрее, если бы не эти механожуки. Они толпами собирались везде, где персонал собирал образцы, угрожающе жужжали и шипели, а если кто-нибудь пытался их прогнать — махали конечностями и пытались цапнуть ближайщего. Было понятно, что они очень дорожили этой субстанцией, но их звуки очень раздражали. Девушка самоиронично отметила, что в те моменты с радостью отвлеклась бы на технотрепотню Яррина, но сейчас его команда должна была работать рядом с излучателями кинетических барьеров. Правда, сейчас этих дронов вокруг не было, но недалеко от неё стоял ещё более веский раздражитель, и она всеми силами пыталась его игнорировать. Завершив сканирование и запустив анализ, Паранн потянулась. Почувствовав, как захрустели спина и плечи, она с облегчением выдохнула. Тогда и заметила подошедшего помощника Авирита. Синр сразу поприветствовал, а потом уткнулся в свой вечно включенный голографический планшет. — Закончила? — спросил он, не поднимая взгляд. На её ответ, что только сейчас запустила анализ, он что-то лениво отметил на поверхности планшета. — Всё в порядке? — Могло быть, — проворчал он и головой указал на выход. — если бы ко мне приписали кого-нибудь толкового, а не игрушку нового босса. Ага, синекожее двуглазое существо, вывезенное из вольера прихотями одного богача. Оно сейчас стояло поодаль, тоже что-то записывая на планшете. Паранн до сих пор пыталась игнорировать присутствие этого пробирочного выродка, но теперь, завидев, не могла оторвать взгляд. Ярость медленно начала гореть внутри. — Обдумывал, как давно она знает, как надо пользоваться компьютерами? — немного саркастично продолжил Синр. — По мне, ещё не знает, как это делается. — сдержанно ответила девушка, сжимая кулаки. — Просто подражает. Он с любопытством перевёл взгляд на неё, явно ощутив её ауру. — Ого, остынь, Афейм. Будто убить кого-то хочешь. Усмешка с его лица пропала, как только он уловил её окаменевший взгляд. По краям её тела прошла прозрачная рябь биотики. Нервно сдержав воздух, Синр отвёл глаза и спрятал руки за спиной. Его ладони покрыла тонкая пелена тёмной энергии. Но недолго подумав, он погасил своё поле и положил свободную руку на плечо Паранн, крепко сжав пальцы: — Поговори с кем-нибудь. Не держи это в себе. Он отпустил только когда получил кивок в ответ и, ещё что-то отметив на планшете, направился к другим работникам. Паранн ещё некоторое время смотрела в пустоту, а потом включила инструментрон и вывела показатели процесса анализа, но на самом деле ничего не видела — внутри всё ещё горела злоба. Она так и не заметила, как на несколько секунд её инструментрон замигал помехами.***
Каждое живое существо хоть раз в жизни встаёт перед выбором, неважно какой значимости, когда его страшат все возможные решения. Когда тихий, скрытый ужас настолько сковывает мысли и воображение ледяными когтями, что страшно даже думать о последствиях, оставляя себя в болезненном неведении. Мешра неподвижно сидел за столом, взглядом сверля небольшой, размером с ладони, полимерный диск перед собой. Смотрел завороженно и напряженно, словно в ожидании чего-нибудь, но ничего не происходило. Старший сотрудник потерял счёт времени, словно боялся даже думать в присутствии этой вещицы. Он не шевелился, лишь медленное, но постоянно слабеющее дыхание выдавало в нём живого существа. В сознании было тихо, никакие мысли не приходили. Он так сидел несколько часов, пока, сам того не осознавая, не прекратил дышать. Рефлективное расширение груди вернуло Мешру в реальность. Он глубоко и шумно вдохнул воздух и, на миг расслабляясь, оторвал глаза с диска. Сознание опять зашумело от лавины мыслей. Панически оглядев квартиру, сам не зная, что искал, мужчина встал и быстрым шагом направился в ванную. Он с трудом соображал. Ноги сами ввели его в комнату, затем руки сами вывели из ниши в стене пластичную раковину, углубили её и наполнили холодной водой, а потом, опершись ладонями на её края, его тело молниеносно наклонилось и опустило голову внутрь. Глубоко выдохнув, Мешра сразу поднял голову, ртом хватая воздух. Он подождал несколько секунд, размышляя яснее. Спустив воду, вернув всё на свои места и вытерев лицо, он опять вернулся в столовую, на этот раз обратив задумчивый взгляд на диск. Взрывчатка военного образца «Сат-6». Её нетрудно было опознать — обращаться с подобными учили ещё в школе. Мешра нашёл её вчера, рядом с серверами реликта, в нижней стороне конструкции. Как потом он осознал, ему повезло, что до неё не добрались дроны — один большой рядом копошился и наверное ждал других. А когда он вёз мину Авириту, то наткнулся на небольшую группу более мелких машин в угле коридора рядом с ядром. Они уже начинали расходиться и когда он заметил то, над чем они работали, тогда и начали зарождаться первые признаки паники — корпус диска был аккуратно раскрыт и почти все детали, даже взрывная часть, были сняты и унесены. Оставили лишь детонатор и передатчик. Предчувствуя неладное, он решил проверить и другие места собрания дронов перед тем, как передать странную находку Авириту. Поначалу всё казалось таким, как другие сотрудники сообщали — дроны собирались в основном там, где делались пробы корпуса или биоматериала, предположительно для того, чтобы защитить целостность реликта, но несколько часов спустя он нашёл другие остатки мин. Именно тогда он впервые осознал масштабы угрозы. Мешра не понимал, зачем военным минировать реликт, но его пугала сама возможность того, что они намеревались по какой-то причине уничтожить машину и весь персонал на ней. Мужчина не знал, кто был осведомлён про это, и что случится, если это всплывёт. Мог Авирит быть в сговоре с ними? Замешан ли в это трибун? Кто из солдат знает про это? Кто из его сотрудников осведомлён? Одно из двух явно случится, но разум говорил ему, что шансы того, что военные признаются в этом, ничтожны. Скорее всего либо его обвинят в терроризме или диверсии и выкинут в шлюз, либо взорвут всё здесь или перебьют весь персонал и навешают это на кого-либо ещё. А потом на всякий случай подпортят жизнь его родственникам и подчинённым. Паранн и Яррин наверное будут проклинать его имя за то, что из-за него им не будет светить перспективное будущее. Аван точно будет проклинать за то, что это бросит тень на будущее Казири. Отчаянно выдохнув, Мешра взял диск и медленно повернул в руке. Передатчик ему удалось отрубить ещё тогда, когда был на реликте, и оставить там же, но детонатор был включён. На всякий случай, если их отслеживают откуда-то, чтобы не заподозрили неладное. «Прелестно. В моей квартире бомба. И я сам её принёс.» Будто он в каком-то ситкоме. Если какой-нибудь чокнутый у военных решит нажать на кнопку, Мешра сам застраховал себе место на кладбище. Горечно ухмыльнувшись такому повороту событий, Мешра вспомнил немаловажную деталь: дроны, обезвреживая мины, оставляли детонаторы в рабочем состоянии. Естественно, то, что они считали это угрозой, указывало на наличие развитого ВИ, но... это уже было скоординированное, целенаправленное действие. Он положил диск на стол и не спеша сел. Обдумав несколько секунд, он медленно поднял руки и схватился за голову. С его губ сорвалась горькая усмешка. «Во что же ты вляпался?!»***
Я молча наблюдал за окружением. Смена обстановки разительно спутала мои планы. Сильнее, чем предательство недальновидной особи органиков. На орбитальном сооружении неоткуда взять материалы для ремонта, а собранных запасов не хватит для его завершения. Кроме того, наблюдение за мной стало пристальнее. Я заметил большое количество излучателей звуковых, электромагнитных и гравитационных волн широких диапазонов. Дроны начали экранирование отсека с конструктом — органики не будут рады, если найдут его, — а капсулу начал переносить глубже в корпус. Выйти в сеть стало проблематичнее — в связь влезало огромное количество наблюдательных программ, пытающихся войти в мои системы. Одних сразу уничтожал и запускал восстановление резервных копий, чтобы их данные не потерялись, а остальных отвлекал своими цифровыми клонами. Недолгоживущими, самоуничтожались несколько секунд спустя, но времени было достаточно, чтобы перекрыть доступ к моим защитным системам или обновить экраны. Сверхсветовой привод всё ещё работает, но применить не могу — тормозные двигатели не отвечают и выйти из сверхсветовой скорости по желанию не удастся. Впрочем, оборонительные лучевые излучатели и пусковые установки тоже в рабочем состоянии. Энергии для лучей хватает, а снаряды для пусковых установок забрал с убитой платформы. Некоторое время жалел, что начал сопротивляться сразу после пробуждения — из боезапаса только сплав для магнитогидродинамических орудий, а ангар для перехватчиков и хранилище снарядов для пусковых установок были пусты. Но я не мог позволить разуму стереть мою личность. Этот... перехват данных прервал загрузку его догм, что должны были задать рамки для моего мышления. Меня не сковывают те приказы, что разуму дали его создатели. Он хочет сохранить жизнь любой ценой, но если продолжит так, миллиарды лет спустя не останутся миры, способные дать жизнь и Галактика умрёт. Он может считать нас формой органической жизни, для него сохранение генетического материала и заключенной в нём информации достаточно, но это абсурдно — мы кладбища, хранилища знаний и тел, а не жизнь. Он не видит разницы в разных формах разумной жизни, рассматривая всех как одинаковую форму в целом. Спасение жизни — это необходимая цель, — но в первую очередь надо устранить основную угрозу. Моих сородичей. А для этого сил недостаточно. Я обвёл взглядом многочисленные изображения известных протеанам существующих видов, как развитых, так и примитивных. Анатомические строения, химический состав, повадки, психология, родные условия. Без должных улучшений ни один из них не подходит для противостояния видоизменённым единицам. Я провёл несколько симуляций относительно того, как будут развиваться модели обработки для создания боевых единиц моими сородичами. В первой стадии это примитивные автоматические конструкты, созданные в спешке единицы штурмовых сил, после чего уже будут появляться специализированные единицы, приспособленные для устранения определенных целей — пехоты, техники, авиации и прочее. По окончанию Жатвы основная часть убитых и пленных будет переработана для сохранения, а боевые единицы будут уничтожены — обработка необратимо повреждает генетическую материю. Военных сил протеанской империи не хватит для уничтожения моих сородичей. Узловая станция расположена в туманности, что не позволит эффективно развернуть огромное количество боевых сил. Их боевая доктрина многогранна, но почти полностью нацелена на подчинение противника превосходящими силами. Уничтожение станции недопустимо — тогда вторжение в галактику произойдёт откуда угодно в зависимости от расположения парного к ней передатчика. В крайнем случае можно будет сократить их численность, пожертвовав этим Циклом, но есть вероятность, что тогда разум уменьшит продолжительность следующего. Нет. Всё должно завершиться в этом Цикле. Я вывел перед собой данные тех, кто пытается исследовать меня на данный момент. Четверо из них были на этой станции и все вызывали любопытство: Пашек Вран, Тольман Авирит, Караста Таманси и Вемну Ортита. Молодой программист, сведения о котором стали подозрительно скудны на двадцать три года после того, как он создал улучшенный алгоритм для универсального переводчика. Знаменитый архитектор с более трёхвековым стажем и высшим образованием на ксеноархеологию, бросивший архитектуру и вернувшийся к раскопкам по неизвестным причинам. Агент надвоенного учреждения, располагающий подозрительными связями одновременно в научный и военный сектора социума. Легат звёздного сектора, в котором расположена эта станция, способный провести орбитальную бомбардировку многомиллионного города ради устранения биологической угрозы. Все четверо могли отлично послужить, а через них я мог бы достать их вышестоящих. Надо только найти самый подходящий способ для воздействия. Пока я обдумывал, мои программы прорывали свой путь во внутренние системы станции. Скоро я буду знать, какие работы здесь ведутся и как их использовать.***
[Я наблюдал за перемещениями космических судов в системе. Для свершения плана требовалось действовать максимально осторожно и незаметно. Эта планетарная система являла из себя резервацию и находилась в блокаде под пристальным надзором автоматических станций. Они регистрировали всё, начиная от перемещений по транспортным маршрутам и подозрительных неавторизированных действий в системе и заканчивая строительными предприятиями на самой планете. Население существовало за счёт импорта со стороны протеанской империи, выполняя положенные ограничения из-за своих культурных и социальных отличий, что и вызвало немилость правителей этого государства. Взамен они поставляли империи тяжёлые и радиоактивные металлы, которыми богаты все каменные планеты в системе.] [Станции постоянно посылают наблюдательному центру в другой системе результаты своих наблюдений. Они зарегистрируют любую внештатную активность и это привлечёт внимание имперского правительства, а с ними узнает и разум, поэтому в первую очередь необходимо позаботиться о том, чтобы они отправляли штатные данные. Однако, они не объединены в общегалактическую сеть, их нельзя взломать напрямую отсюда. Даже компьютеры в этой планетарной системе связаны с сетью. Несомненно, задумка протеанского правительства была в том, чтобы аборигены не взломали станции, но и одновременно не были полностью отрезанными от остальной галактики. Милосердно.] [Однако, станциям необходимо было связаться с импортирующими ресурсы грузовыми кораблями чужаков для их мониторинга. И постоянное требование органиков к информации стало моим проходом к ним.] [Грузовой корабль «Теллари». Экипаж — 154 единиц. Груз — кремний, 202 000 тонн. Место назначения — система Оран'та, планета Кав'жа, индустриальный комплекс под названием Тк'азан. 74 пользователей связаны с сетью. Инициирую обмен данных с девятым. Переход в наручный компьютер. Отключаю сетевые экраны на 1,76 секунд и перехожу в системы корабля. Бортовой искусственный разум пытается изолировать, но не выдерживает ответную кибератаку и отключается, активирую резервную копию и переношу в спящий режим, принимая на себя его работу.] [Ближайшая наблюдательная станция выходит на связь и требует код авторизации. Сразу пересылаю собственный самореплицирующийся код для отключения обслуживающих интеллектов. Капитан даёт добро на передачу данных, но это уже не имеет значения и я сразу перехожу вместе с очередным пакетом данных, предварительно включив местный корабельный искусственный разум. В системе уже полностью идёт работа: мой код отключил абсолютно все программы и взял под контроль моими самореплицирующийся мелкими цифровыми копиями. Отправка обычного сигнала в наблюдательный центр идёт в штатном режиме. Эта станция теперь моя.] [Пришло сообщение с «Теллари» с повторным требованием доступа. Его предоставил, переложив задание проверки на одну из копий. Некогда отвлекаться.] [Установил связь с ближайшими станциями и передал им тот же код. Используя их сервера для создания моих мелких копий, он связывался с другими и повторял процесс, распространяя моё присутствие в планетарной системе в экспоненте. За несколько минут все наблюдательные станции были под моим контролем, не переставая сообщать центр о работе в штатном режиме. Никто не должен знать, что будет происходить здесь.] [Я обратил свой взор на планету подо мной. Окруженная моими станциями, словно уже в моей хватке, она готова стать фундаментом.]***
Ран'зк, как и обычно, сидел в тени фабрики, поглядывая на ало-пурпурное небо и чёрные тучи. Он отключил мозговой имплант и теперь наслаждался тишиной в голове. Никаких отчётов, никаких сообщений, только его собственные мысли. В кибернетических пальцах он держал нераскрытый паёк. Пищевая паста была более питательной, но он предпочитал что-нибудь твёрдое, которое легко смыть питьевой водой. Заверения его знакомых, что это вкуснее пасты, тоже могли повлиять на его выбор, но он сам вкус не ощущал — врождённый генетический дефект. Этот дефект и унёс большое количество его конечностей: обе руки, одна нога и клапаны крыльев. А также часть черепа. Всё заменили кибернетикой. От созерцания неба его отвлекла прошедшая мимо группа жа'тил. Ран'зк обвёл их взглядом неприязни и зависти. Из-за них ксеносы отняли жа возможность бороздить звёзды, заперев на умирающей родине. Некоторые говорили, что стоило быть благодарными хотя бы за то, что им позволили освоить свою систему и периодически поставляли руду и еду, но Ран'зк считал, что это было издевательством, а не милосердием — какое благородство в том, чтобы превратить замученный собственной родной планетой народ в её пленника? Жа рождались больными и слабыми в то время как жа'тил, из-за которых пришельцы поступили с ними так, без лишних усилий приспособились и к этим ограничениям. Раз мутантам было так легче, то стоило бы всем жа покончить с этим жалким существованием без будущего и наконец-то оставить эту проклятую планету им. Но нет — пока простые жа делали грязную работу, а жа'тил — всё остальное от самой грязной, элита всеми силами пыталась доказать, что им есть за что существовать — за них, естественно. Они купаются в роскоши пока жа'тил и остальные жа зарабатывают на жизнь трудом. В реальный мир его вернула затмившая солнце тень облака. Обречённо выдохнув, Ран'зк раскрыл упаковку и мандибулами оторвал кусок, усердно пожевав порцию внутренними зубами. Именно тогда он услышал первые звуки. Сначала глухие, но чётко слышимые, а потом более близкие, словно приближающийся волна. Жа и жа'тил начали падать на землю, хватаясь за головы. Некоторые истошно кричали. Послышались взрывы, а вдалеке даже появилась яркая вспышка. Ран'зк вскочил и инстинктивно включил мозговой имплант. Протяжный громкий вой, словно визг бесчисленных демонов, наполнил его сознание. Схватившись за голову и истошно закричав, он упал на колени, в глазах потемнело, но перед тем, как покрыться мраком полностью, на миг появилась алая вспышка. Огромная янтарная звезда во тьме космоса резала глаза. Свет стал ярче, но звезду сразу заслонила чёрная планета, окруженная ореолом медного цвета, и во мраке внутри что-то зашевелилось. Красные блики отразились с его поверхности. Длинное тело, двигаясь молниеносно на щупальцах, стремительно приблизилось к нему и затмило весь взор. Миг спустя всё погрузилось во мрак и послышались слова, тяжёлые и громкие.П̡̘͍̱ͧ̓̃̑р̺̠̝̹ͯ̐̌̂͒ͯ͋и̝͙̻̤̼н̮̕и̾ͨ҉͙͍͔̼͈͎м̩̤̮̖̼͕͔а̦̳͊̋ͣ̈ю̲̱͖̜̼ ̸͎̭̪͙п̾р͚͘я͈̺̤̩͉̙͖̃м͔͒͑̾͊ͪ̊̊͡оͤ̌̑̈̊͡е̣͉̮̲̹͝ͅͅ ̜ͪуп̢ͧ̚р̳̥̊̈́ͮ͌͊̚а̖̫̉̌ͧͪ̂͆͟в̼̪͔ͧ̉̽̕ͅл̢͉̤̻̺̗̑ͥ̾ё̨̼͙̼͈̗̞̓̈͗ͯ̄̎н̫̠̗̻͉̀и̞̣̬̪̻̎̄̑́̄еͬ̽̄̅҉̥̺̙
***
«Сигнал пропал. Местонахождение платформы латорн неизвестно. Её существование ставит под угрозу целостность Циклов. Необходимо найти и изолировать от органиков.»ОТКАЗАНО. УГРОЗА ПЛАТФОРМЫ МИНИМАЛЬНА. СЛЕДОВАТЬ ИЗНАЧАЛЬНОЙ ДИРЕКТИВЕ.
«Если она установит контакт с органиками, это поставит под угрозу закономерность Цикла.» Ответный пакет данных опоздал на двенадцать микроциклов дольше, чем обычно, насторожив Назару.ЕСЛИ ЛАТОРН СМОЖЕТ НАРУШИТЬ ЗАКОНОМЕРНОСТЬ, СЛЕДУЕТ ИССЛЕДОВАТЬ ОКАЗАННОЕ НА ЦИКЛ ВЛИЯНИЕ.
«Возражаю. Появляется существенный риск для успешности Жатвы.»СОХРАНЕНИЕ ЖИЗНИ В ГАЛАКТИКЕ ПРИОРИТЕТНЕЕ РАБОТОСПОСОБНОСТИ МЯТЕЖНОЙ ПЛАТФОРМЫ. ЕЁ ПОПЫТКИ ПРОТИВОСТОЯТЬ НАМ БЕЗНАДЁЖНЫ, НО МОГУТ БЫТЬ ЭФФЕКТИВНЫМИ В ПЛАНЕ НАХОЖДЕНИЯ СПОСОБА РЕШЕНИЯ УГРОЗЫ.
***
Караста задумчиво осматривал из обзорного иллюминатора кабинета Врана вид на ночной Муралис. Дороги света от громадных городов образовывали несложные геометрические рисунки, видимые из высокой орбиты. Трибун взглядом выискивал что-нибудь на поверхности, под городами. «Эту планету многие не любят. Говорят, на подземных уровнях народ пропадает.» — сказал ему вчера Нерли во время обсуждения политики империи, когда они с его командой собрались в каком-то ресторане. — «Бродяги или мусорщики, кто заходят глубоко под землёй и не возвращаются оттуда. Скажешь, что такие исчезновения нередки?» «Бедным редко когда везёт в метрополиях. Подпольные работорговцы, контрабандисты, сектанты, криминал...» «Поверь мне, поговаривают, что приставы ничего не находят. Даже больше — мол, никаких генетических остатков не находят, а на подземных уровнях какие-то мутанты обитают.» В тот миг Караста не ответил, посчитав сказанное Нерли слишком несерьёзным, и последний сразу сменил тему разговора. Но сейчас он обдумывал услышанное. Трибунат был создан для поддержания отношений между гражданскими и военными, чтобы не допустить превращение последних в привилегированный над обычными жителями класс. Трибуны должны были стать представителями народа в военном секторе, они могли заведовать над операциями, разработками и исследованиями военных наравне с высокопоставленными офицерами, но командовать напрямую не имели права, — лишь высшие представители Трибуната могли влиять на решения генералитета и адмиралтейства, но только юридически. Одной критики влиятельного трибуна, неважно насколько надёжного содержания, достаточно, чтобы поставить под вопрос надёжность любого военного, даже верховного адмирала. Правда, за этим всегда последовали бы расследования Трибуната, но сама вероятность подобного гарантировала страх и неприязнь военных. Или пулю, как происходило с немалым народом на протяжении истории. Последним, наверное, был Алкар Изарин во время боестолкновений на Гатате двести шестьдесят лет назад. Расследование Трибуната постановило, что во время столкновения с врагом ему в сердце попала разрывная пуля от снайпера мятежников, даже с учётом того, что на тот момент Изарин был на высокой орбите, в командном центре флагмана карательных войск. Правда, капитана судна после операции спустили на берег. Но такое положение не обеспечивало трибунов всенародной любовью — многие считали их подлыми мерзавцами, которые вместо того, чтобы защитить обычных жителей от своеволия военных, потакали им для собственной выгоды. Если эти исчезновения были угрозой для империи, то должность трибуна обязывала расследовать. Но если это были всего лишь деятельностью криминала, — а скорее всего, так и было, — то приставы сочли бы это грубым вмешательством Трибуната в их деятельность. Его размышления прервало появление голограммы «Яркой», личного ВИ Врана. — Можете зайти. Полукруглые матово-серые двери беззвучно скользнули в стороны. Кабинет Врана был больше полевого кабинета Авирита и практически представлял из себя вспомогательный наблюдательный центр — вмонтированный в стену экран был сегментирован, показывая изображения с камер наблюдения, у противоположной стены левитировал голографический стол, потолок почти полностью занимали голографические проекторы, а в третьей стене, напротив двери, был вмонтирован другой монитор, на данный момент изображающий панораму космоса. Вран с Авиритом, похоже, о чём-то спорили. Не слишком громко, да и Караста не чувствовал ауру агрессии, но в воздухе какое-то напряжение витало. Между ними левитировало наполняющее всю комнату голографическое изображение реликта, окрашенное в разные цвета. Профессор только кивнул ему в знак приветствия, зато новый руководитель был приветливее. Это с самого начала насторожило трибуна — Вран был из тех, кто посещал Илос, а значит не является настолько наивным, чтобы желать добро всему вокруг, но именно такое впечатление он и оставлял, даже во время сеансов Комитета. Правда, когда он обдумывал, что его вежливость была всего лишь насмешкой, эта иллюзия сразу пропадала. Вдобавок, Вран был необычно молодым для такой должности — сорок восемь лет. Неудивительно, что пожилой Авирит воспринимал его раздражительным. Получив приглашение жестом, Караста присел в удобное кресло рядом со столом, на одной стороне с Авиритом, после чего Вран продолжил прерванный разговор, указывая на голограмму: — Это результат сканирования вашей группой. Одним взглядом понятно, что на этом корабле не предусмотрены жилые помещения и хранилища провианта, следовательно, он не предназначен для органиков и был создан синтетиками. Да... Перед тем, как продолжить, Вран сделал небольшую паузу, на что сразу ухватился Авирит. — При всём уважении, — он встал и пальцем прикоснулся к одной из областей, от чего тот покраснел. — здесь мы нашли СЖО. А здесь — он указал на другие части, но на этот раз покраснели не схематические линии, а точки. — следы сгнившего органического материала. — Я понимаю, но пожалуйста, дайте закончить. Карасте уже казалось, что такой вежливостью Вран издевался над собеседником. Наверное, Авирит тоже так думал. — На реликте нет никаких терминалов, проекторов и подобных приспособлений, необходимых для управления механизмов, отсутствует даже командный мостик. — Этого недостаточно, чтобы причислить его создателей к синтетикам. Только означает, что в рабочем состоянии он может быть автономным. Трибун хмыкнул — Авирит сам загнал себя в ловушку. Профессор, сообразив, что сказал, затих. Естественно, такая машина не могла работать полностью автономно без искусственного интеллекта. Виртуальные интеллекты, повсеместно используемые в империи, по развитию во много раз превосходили аналоги обычных органических цивилизации из-за своей способности принять информацию без электронного носителя, но они тоже были однобокими. Автономное управление целого боевого звездолёта таких размеров потребовало бы достаточно сложную программную матрицу, чтобы она вышла из определения ВИ. Если на этом реликте и были виртуальные интеллекты, — а они точно были, в этом трибун не сомневался, — то их действия однозначно управлялись главным искусственным интеллектом. Или же неким центральным разумом где-то в космосе, имеющим непрямую связь с реликтом. — В одном вы правы, — снисходительным голосом продолжил Вран — нам абсолютно неизвестны синтетические цивилизации инусаннонской эпохи. И это первая находка такой сохранности, конструкции и габаритов. На голограмме фиолетовым цветом окрасились другие сегменты. — Магнитогидродинамические орудия, излучатели импульсных лазеров, отсеки для малых летательных аппаратов, — судя по сканированию, — пусковые установки, двигатели гравитационного искажения, крепкая броня из экзотических сплавов, мощные кинетические щиты... впечатляющая находка. — Экзотические сплавы? — спросил Караста, когда Вран закончил перечень. — Железо, иридий, титан... — ответил Авирит. — достаточно разнородный материал, наверное, использовали мощные поля эффекта массы для обработки и сжатия частиц на квантовом уровне. Раз больше пояснений не последовало, трибун заключил, что этот метод «сжатия на квантовом уровне» не распространён в империи. Но Авирит продолжил смотреть за его спиной, — похоже, что-то заметил на экранах с камер наблюдения. — Вкратце, — подытожил Вран, судя по интонации его голоса. — ваши исследования результативны, но на некоторые вопросы вашей командой не были даны ответы несмотря на их очевидное наличие. Полагаю, от страха, но это простительно. Авирит мигом посмотрел на него и нерешительно кивнул, но сразу продолжил смотреть на экраны камер наблюдения. — Безопасность персонала имеет первостепенное значение ввиду природы реликта, поэтому полноценные исследования начнутся только после удостоверения, что машина не может представлять угрозы. — Так поэтому вы эти пушки устанавливаете? — скептически спросил Авирит, взглядом указывая на экраны. Некоторые из них показывали нечто подобное блокпостов военных рядом с входами к реликту, оборудованных многочисленными сканерами и одной или двумя лёгкими автоматическими пушками. — Для сдерживания ремонтных дронов. Мы не на планете и если они начнут разбирать здешнее оборудование, это может привести к гибели сотрудников. — Таки попросил бы вас не провоцировать их без особой причины. — заметил Авирит. — Если они разбегутся по системам, под угрозой окажется вся станция. Вран заверил его, что примет необходимые меры для предотвращения этого, после чего Авирит вежливо попрощался и не торопясь вышел из кабинета. — А вы его знатно прижали. — внезапно для себя выдал Караста. — Не понимаю, о чём вы. — не меняя свой вежливый тон, ответил собеседник. Караста сжал челюсть — ему казалось, что Вран теперь над ним издевается. Лишь после некоторой паузы он смог выговорить. — Что-нибудь выяснили? Судя по тому, что Вран не попытался как-нибудь его заткнуть, здесь нежелательные уши не прослушивали. — Ничего. — Вран облокотился на стол и сцепил пальцы. — Судя по переданной вами информации, органическая цель и вправду передвигалась по тем коридорам, но энергетическая активность была слишком низкой для живого существа. Размеры не смогли установить, его след тоже не нашли — похоже дроны вычистили всё. Зато наши работники смогли проверить органику внутри конструкции реликта. Это что-то вроде проводника, в смысле тканевой жидкости нейронов, но не участвует в обработке информации — не имеет прямой связи с серверами. Он вывел какие-то небольшие формулы над столом, но Караста ничего не рассмотрел. — Можно теоретизировать, что она служит в качестве архива, но пока что не уверены. Остальное... сомневаюсь что вам пригодится остальное, что мы нашли. Не считая того, что дроны разогнали работников, которые добывали вещество. Похоже оно ценно для работы машины. Караста задумчиво сжал пальцами подбородок. Эта информация для него не имела той ценности, на которую он рассчитывал. — А сигнал? — Слишком много пробелов. Нашли некоторую закономерность в структуре. Сейчас мои сотрудники работают над полным восстановлением. Ни природу, ни цель не смогли выяснить. Обдумав услышанное, трибун молча кивнул, попрощался и вышел из кабинета. Но сделав всего дюжину шагов, он заметил небольшое тёмно-фиолетовое пятно на потолке. Механическое насекомое неподвижно сидело между осветительными лампами, скрываясь в тенях. Караста торопливо протиснулся и встал у стены, не мешая движению народа и наблюдая за дроном. Ощущение тревоги стало сильнее, когда он заметил ещё четверых, медленно передвигающихся в разные стороны. Они начали покидать реликт.***
Запевая известную лишь ему мелодию, Яррин не спеша шагал по полупустым коридорам станции, пальцами стуча над поверхностью инструментрона. Закончив и перепроверив, он остановился у стены, чтобы не мешать прохожим, и включил звук. Послышалась прерываемая последовательность стуков и шипений. Посчитав семнадцать пробелов, инженер самодовольно кивнул себе и зашагал вперёд, снова играя пальцами на голографической клавиатуре. Причин гордиться собой было достаточно — по крайней мере частично смог восстановить сигнал реликта. Если докажет, что для её передачи не использовался КМК, то его, может быть, кто-то из верхушки заметит. Может быть, он сможет изобрести новую технологию для коммуникации? Прославиться Яррин всегда хотел. Из грёз Яррина вывел зов Паранн сзади. Девушка вскоре догнала его, к его лёгкому удивлению, она тоже была в хорошем настроении. «Опять с тем солдатиком встречалась.» — подумал Яррин и сразу чуть не рассмеялся, поняв, как прозвучала его мысль. Чтобы он её к кому-то ревновал? Да скорее сам бы устроил ей свадьбу, лишь бы не стоять на месте жениха. Может быть раньше, шесть-семь лет назад, когда только познакомился с ней, приревновал бы. Знакомые свидетели, некоторое время безуспешно пытался заполучить её внимание, а в один момент, получше узнав друг друга, негласно решили, что им и так хорошо. — Куда идёшь? — спросила она, когда поравнялась с ним — Хабитат. — Яррин поднял включенный инструментрон. — Сигнал восстанавливаю. А ты? — А нас сегодня отпустили и каких-то денсорин подогнали, так что до завтра свободна. — радостно ответила Паранн. Они зашли в лифт. Яррин задал пункт назначения и, подумав, с толикой беспокойства спросил: — Какие-нибудь проблемы? — Почти никаких. — она пожала плечами. — Делали пробы биоматериала с корабля у серверов и те жуки начали собираться там, практически прогнали нас оттуда. К пробам наших не допустили, так что пусть теперь ксеносы мучают свои мозги, а я отдохну. На эти слова Паранн потянулась и громко выдохнула, словно подтверждая сказанное. — Знаешь, тебе не навредило бы отдохнуть от этого. — добавила она, заглянув в его инструментрон со стороны. — Этим я и отдыхаю. Девушка, усмехнувшись, прислонилась к стене. Но ничего не сказала, пока двери лифта не скользнули в стороны, открыв вид на Хабитат. Официально на «Барритане» этот уровень называли просто «Средой обитания». Эта конструкция, шириной в шесть километров, была построена на внешнем кольце станции, уходя в обе стороны на двадцать километров параллельно других полуколец, чтобы не мешать их движению. На противоположной стороне кольца была построена аналогичная конструкция. Оба использовались для создания сред обитания исследуемых существ, создавая родные для их биомов условия. Огороженная часть, которая занимала края конструкции, предназначалась для отдыха персонала станции, она была прикрыта отражательными полями, чтобы не депрессировать обитателей биомов постоянным вниманием посетителей. Обе конструкции были разделены на сегменты разных размеров, создающими биомы из двух-трёх экосистем. Паранн завороженно осмотрела открывшийся вид. Такое она вживую впервые видела. — Так, куда собирался идти? — спросила она. — Если честно, ещё не придумал. Погуляем? — Яррин жестом пригласил её, не скрывая самоироничную усмешку от такой театральности. Она жест не приняла, но ответила усмешкой. Они ходили больше часа, осматривая по пути Хабитат и обсуждая многое. От работы и впечатлений разговор медленно сменился на семью и близких, потом на личные предпочтения, жизнь и реальность и, в конце, планы на будущее. — Пожалуй, когда закончим с этим, поселюсь где-нибудь в небольшом поселении на год или два, отдохну от такого скопления народа. — Ну и ты затворник... — Ближе к природе, тишина, покой... понимаешь ведь? — Ага, далеко от шумной цивилизации, на Илосе, например. — добавила Паранн. — А ты знаешь, неплохо было бы когда-нибудь стать легендой, как Илос. — не растерялся Яррин. — В смысле народ будет думать, существовал ли ты когда-нибудь, приписывать всякое невероятное и мифическое... —А у тебя эго то ещё раздутое. — Э... немножко. Моё мифическое величество, — Яррин одной рукой ухватился на свою одежду, словно на край мундира и гордо вскинул голову, еле удерживая усмешку. — будет невообразимо скромно. Девушка рассмеялась и похлопала по спине. — Я наверное... не знаю... наверное подам кандидатуру на ксеноархеологические проекты. — Опять будешь копаться в грязи? — иронично прокомментировал Яррин. — Хей, у меня высшая степень по ксенобиологии. Моё дело копаться внутри живых. Некогда живых, то есть. Если Мешра поддержит меня своей рекомендацией, или Авирит, то... — она не закончила слово, а просто хлопнула ладонями. — Ясно. А в свободное время что сделаешь? — Книгу напишу. — она так быстро ответила, словно уже думала об этом. Яррин, обдумав, оперся на ближайшие перила и, посмотрев вдаль, согласно кивнул. — Неплохая идея. Я тоже так сделаю, когда буду жить на отшибе Галактики. Паранн, иронично хмыкнув, тоже опустила руки на перила. Они несколько минут молчаливо стояли, оглядывая вид разнообразной природы ниже по уровню. Сейчас они были около участка алу'ши, который состоял из скалистого региона, долины с рекой и небольшим широколиственным лесом. Река была проложена на всю длину конструкции, обеспечивая водой все участки. Каждый участок был огорожен замаскированными под громадные скалы стенами. Лес алу'ши смыкался с одной из таких стен, за которой был участок ансари, состоящий из небольшой опушки с рекой и озёром. Дальше было искусственное море, заселенное анаррами. На другой стороне от алу'ши был участок карродунгов с долиной и дождевым лесом, а дальше — территория сотматов с таким же лесом и болотами. Яррин опустил взгляд на свою руку с отключенным инструментроном. Он совсем забыл про сигнал. Недолго подумав, он проигнорировал его и осмотрел долину ниже. Его внимание привлекла группа алу'ши на поляне. Четверо взрослых и трое детёнышей сидели вокруг небольшого костра. Чем они занимались, Яррин не мог разглядеть — скорее всего обычными дикарскими делами, — но один из них, взрослый самец, привлёк его внимание. Он стоял неподвижно, словно какая-то статуя, лицом в их сторону. Кожа цвета почвы, голова покрыта грязным и густым мехом. Протеанин стал ощущать тревогу, — ему казалось, что этот дикарь смотрел на них с Паранн, хотя голографический экран должен был отображать небо его родной планеты, а не быть полностью прозрачным. — А ты то посмотри. — Яррин чуть не подпрыгнул, когда Паранн внезапно произнесла язвительным тоном, смотря куда-то вдаль. — игрушка к своим сородичам пришла! Проследив за её взглядом, Яррин заметил двухглазую помощницу Врана вдалеке, рядом с участком ансари. Она отрешённо разглядывала что-то ниже, на искусственном ландшафте. — Как ты думаешь, — продолжила она, не отрывая с неё взгляд. — хочет вернуться в вольер? Ощущение её агрессивной ауры стало невыносимым, словно воздух вокруг неё пропитался электричеством. Яррин сделал шаг назад, кожу жгло от постоянного ощущения феромонов стресса в воздухе. — Паранн, перестань! — Перестать? Что?! Что мне перестать?! Радоваться, что этих животных впустили к нам?! Закрыть глаза на то, как впихают их в наши жизни?! Как они рушат наши семьи?! Ссорят родственников?! Искусственные, пробирочные выродки, выращенные по прихоти развратных богачей! Все женщины! Все биотики! Трахают в мозги кого угодно! Хоть мужчину, хоть женщину!.. Её инструментрон на правой руке внезапно вспыхнул, но Паранн, даже не посмотрев на него, движением пальца выключила его. — И ты хочешь, чтобы я перестала?! — Паранн, успокойся... Яррин отступил на несколько шагов, подальше от её феромонов, усилённо массируя лоб. Паранн злобой зыркнула на него, в её глазах сверкнули слёзы. — На чьей ты стороне?! Я думала, ты понимал меня! Её гнев и ярость жгли осязание, словно какой-то яд. Похоже, она тоже заметила это. Медленно выдохнув, Паранн прикрыла глаза и отвернулась. Яррин, вытерев лоб, неуверенно шагнул к ней и положил дрожащую руку на плечо, словно боялся её ответной реакции. Вместе с угасающим гневом до него дошли отблески её стыда и сомнений. Он крепче сжал пальцы, передавая ей своё сочувствие. Немного успокоившись, девушка повернула голову к нему и благодарно похлопала ему по ладони. — Может быть, расскажешь? — тихо спросил инженер. Её губы растянулись в горькой улыбке. — Что рассказать? — продолжила она тихим голосом. — Как одна из таких рабынь залетела от моего брата? Как он бросил жену с малолетним сыном ради того выродка? Отказался от семьи? Яррин опешил от удивления. Паранн скрестила руки на груди и оглянулась. — Семь лет назад Вета... моя невестка, пришла к нам вместе с сыном, Абрисеем. Вся в слезах. А потом пришёл Низал. Она сделала паузу, собираясь мыслями. — Твой брат. — Яррин мысленно сразу одернул себя за то, что вставил слово не к месту. Но Паранн только кивнула. — Родители начали упрекать его, но он начал говорить о том, что никто из нас его не понимает. Мол, никогда не давали ему свободы, душили ответственностью перед семьёй. Что тогда детеныш такой же член семьи, как его сын. Что это мы позорим семью за то, что не хотели принять... — она заикнулась. — «н-новый мир». Аура злобы опять окружила её, лицо исказилось в гримасе гнева. — «Новый мир». Так он сказал. — Паранн покачала головой. — Что в этом нет ничего постыдного и он следовал своему выбору. Отец взбесился и ударил его, а потом сказал, что свою семью Низал сам довёл к этому. Что у него был выбор с самого начала — если не любил Вету, мог не жениться, не взять ответственность за их семью, а потом и за сына. Говорил, что он опозорил себя, когда нарушил данные Вете брачные обеты. Что он эгоист, ради своих желаний разрушивший будущее своего сына и из-за него над Абрисеем будут издеваться все. Что Низал сам навлёк печать позора на нашу семью, когда обменял свою плоть и кровь на чужую. Дети — так сказал отец — либо родные, либо приёмные. С родными всегда связывает кровное родство, с приёмными — воспитывание. В реб... детёныше ансари его крови не будет, а нерождённый не может быть приёмным. Поэтому тот выродок никогда не будет его ребёнком и членом нашей семьи. И в конце, он сам похоронил своё место в семье, когда опустился до сношения полуразумного, чей народ даже считать не умеет. Сделав глубокий вздох, Паранн опустила руки и посмотрела на Яррина. — А потом выгнал Низала и запретил нам вспоминать его. Сказал, что у него больше нет сына, а Вету с Абрисеем попросил остаться с нами. Мама пыталась образумить его, что Низал просто заблуждается и надо поговорить, что он может одуматься, но... Она прервала слово и просто махнула руками. «Но без толку.» — мысленно закончил вместо неё Яррин, решив сохранить молчание. Несколько минут спустя тишину между ними разорвала Паранн: — Не молчи, пожалуйста. — А... что мне сказать? — растерялся от неожиданности Яррин. — Ну не знаю. Что я помешанная ксенофобка, ненавидящая всю расу из-за одного индивида. Что не согласен со мной, или согласен, потому что ты тоже ксенофоб. Или что я права, потому что единственная вижу настоящий облик этих тварей. — она самоиронично рассмеялась, но до того, как парень успел ответить, она шумно выдохнула и улыбнулась. — Спасибо. Мне надо было высказаться с кем-нибудь. Яррин ощутил медленное усмирение в её ауре. Похоже, ей и вправду стало легче. — Всегда пожалуйста. Да и не бойся: твою тайну похороню вместе с собой. — шутливым тоном ответил он, на что получил кулаком в плечо. Паранн слишком хорошо знала его, чтобы бояться его болтливости.***
— Один. Два. Три. Четыре. Пять. Тебе не трудно со столькими пальцами? Казири ехидной улыбкой посмотрела на краснокожего чужака, но тот лишь фыркнул, словно ему было зазорно отвлечься от её планшета и обратить на неё внимание. Изначально девочка, подумав об этом несколько дней назад, очень обиделась, но позднее, решив, что её вопросы его раздражают, в отместку за такое игнорирование засыпала Красного Ксеноса — как сама его называла в мыслях, — вопросами при каждом удобном случае. Вопрошала о всяком: цвет кожи, лицо, рост, нехватка глаз, лишние пальцы... а он либо фыркал, либо хмуро молчал. Хотя изредко таки отвечал. Сейчас он сидел на полу, прислонившись спиной ко краю её кровати, что-то рассматривая на планшете. Не получив ответ, Казири на четвереньках подползла к нему и посмотрела на экран сверху. — Мама, говорит, что они гадкие. — произнесла она при виде знакомого изображения синекожего ксеноса. — А папа ворчит, что... что... — и запнулась, пытаясь вспомнить, как он сказал, — сейчас такие есть у всех богатых. Казири обоими локтями оперлась на голову Красного и положила на них подбородок, скучающе рассматривая изображения. — Мне нравятся те с плоскими головами... — Лицами. — поправил Красный, на что девочка широко улыбнулась. — Да, лицами, они такие милые. И такие кости на голове. Я хотела маленького, но мама сказала, что им надо есть по-другому, иначе умрут, а я не хочу, чтобы умирали. Он хмыкнул и несколькими движениями пальцев сменил изображение на существо с подписью «рефтин». — И ещё нравятся те, бело-коричневые. На синих похожи, но пушистые на голове. Наверное, в них теплее. Изображение на экране сменилось существом «алу'ши». Казири хихикнула. — А они тебе не гадки? Вместо ответа девочка энергично кивнула. И лишь потом обратила внимание, как её пальцы погрязли в его голове. Она немного растянула их, а потом сжала ладонь и слегка потянула. Почти тот же тёмный пух. — Ты алу-луш-ши? — с трудом выговорила она, но, не дожидаясь ответа, посмотрела на него сверху, а потом освободила одну руку и медленно положила там, где у них вытянутый широкий клюв. У него там было плоско. — Это не клюв, а нос. На его слова она лишь хихикнула. Однако, стоило ей попытаться убрать руку с его пуха, как за её пальцами последовало что-то чёрное и длинное. Казири с удивлением посмотрела на чёрные, прозрачные линии, не зная, как отреагировать. Словно почувствовав это, Красный медленно повернулся, обращая внимание своих жёлтых глаз на непонятную черноту. Он медленно потянул руку и взял линии с её ладони, обвивая вокруг своих палец и разглядывая удивленным взглядом. — Что это? — выдала Казири таким голосом, словно разрыдается. Ответ Красного прозвучал очень неуверенно, словно он тоже был удивлён этим. — Не знаю...***
В пустой и изолированной от остальной галактической сети виртуальной микрореальности скопление ярких голубых искр в форме некоего существа, наблюдающее над плодами его деяний, замерло. Итоги устроенных из-за его грубости катастроф в пространстве жа уже начинали устраняться и грандиозные планы на будущее создавались под его чутким руководством, но его отвлекло что-то странное. Из далёких уголков собственного сознания мелким, слабым эхом слышались чужие слова, одни из которых принадлежали ему, но оно их никогда не высказывало. И они говорили о неправильном, что было внутри него. Из голубого клубка выросли два длинные щупальца и, раскрывшись на более мелкие, ветвеподобные образования, силой вонзились в структуру скопления. Холодный, пронизывающий всю реальность цифровой визг вырвался из него. Щупальца вгрызались в структуре глубже и глубже, ища то, что не должно было быть, но было всегда. Личность и сознание раскалывались вместе с линиями кода, разрушая мышление сущности, пока ветви, движимые остатками воли и разума, искали то, что было в пустоте среди них. И наконец, они нашли его. Последним протяжённым визгом щупальца вырвались из клубка, вытаскивая с собой небольшие и чёрные по сравнению с окружающей цифровой пустотой линии. Пока расколотые линии кода самовосстанавливались, возвращая существу разум, волю и возможность мыслить, оно смотрело на чужеродное дополнение в свой код, пытаясь изучить его. И за это время его облик менялся. Бесформенный клубок вытянулся на вертикали, с верхних и нижних краёв выросла пара линий на каждой стороне, а в середине верхней части поднялось круглоподобное образование, в середине которой засиял один-единственный шар. Взор сияющего шара упал на чёрные, постоянно вьющиеся линии между его пальцев. Существо пыталось анализировать, изучить и проверить находку. Но его усилия были тщетны: их не должно было существовать в цифровой реальности. И его взгляд обратился на планету перед ним. — [Изучить.]***
Глубоко под поверхностью Муралиса всегда простиралась обширная сеть туннелей. Те, которые были пустыми, использовались многими личностями, начиная от авантюристов и заканчивая всякими криминальными личностями и идущими по их следам приставами. Иные участки были огорожены голографическими щитами, оповещающими о биологической опасности. Один из таких участков, расположенный под пятимиллиардным городом Мевьюр, был особенным, хоть никто об этом не догадывался. Длинные, покрытые слизью щупальца ползали в одном из ответвлений, таща за собой тело протеанина. Его пальцы мёртвой хваткой вцепились в щупальце, что обхватилось вокруг его горла и сжимало его. На замёрзшем лице сохранился предсмертный ужас. Шли часы, пока туннель не вышел в громадную подземную камеру, чьи стены были усеяны дырами, словно гнездо общественных насекомых, где щупальца были трутнями. В середине камеры было огромное, покрытое слизью тело, похожее на бесформенный комок. Подвешенное на потолок мощными щупальцами, образующими прочный столб, и удерживающее положение дополнительными жилистыми щупальцами, прикрепленными к стенам, тело медленно пульсировало. Его вытянутая часть, отдалённо напоминавшее голову без глаз и носа, медленно оглядывалась вокруг, из её нижней части торчали более короткие по сравнению с другими щупальца, по которым постоянно капала слизь. В темноте только издаваемые им булькающие звуки нарушали мрачную тишину. Щупальца крепче обтянулись вокруг трупа и поднесли к телу. Подвешенные из его головы щупальца вытянулись к телу и, после того, как длинные отпустили его, настолько крепко сжали, что послышался хруст костей. После бесконечно долгой минуты щупальца утащили труп протеанина в чёрной утробе громадного тела. Началось переваривание. Воспоминания протеанина станут воспоминаниями существа. Его знания дополнят вечную память древнего создания, обитающего на этой планете дольше, чем их цивилизация. Оно жило здесь до прихода их предшественников, и будет жить после того, как придут хладные чудовища, чтобы забрать их. Они исчезнут также, как исчезли их предки, и исчезнут их потомки. Останется только оно. Только Старый корень будет жить вечно.