Letters to Steve

Стива не пугают миссии, в которых он оказывается под обстрелом. Не пугают прыжки без парашюта в ледяную воду. Он не боится бюрократического аппарата и министров, только и ждущих повода связать его по рукам и ногам и заставить плясать под свою дудку. Он не боится метаморфоз Брюса и даже решений Тони. Письма Баки страшат его до чертиков. И когда очередное начинается с фразы «Роджерс, у меня хорошие новости!», хочется на этом его тут же закрыть и уже больше не открывать. Но Стив не может. Я вовсе не так уж безнадежен, как казалось. Помнишь, я тебе когда-то писал про свои больные навыки, которые некуда применить? Это не совсем так. Меня тут на днях занесло в квартал, где начался пожар. Сейчас в местных газетах пишут, что все из-за алкоголя. Знаешь, как бывает? Девушка, официантка, выпивает на работе, потом дома засыпает с сигаретой в руках. Не уверен, что это правда, а не просто слухи. Я случайно вытащил там одного парня из огня. Думаю, он даже не совсем понял, что произошло. Лицо мое точно не запомнил. Надеюсь, никто из окружающих — тоже. Такая суматоха поднялась. Самое смешное — это мой видок, конечно. Фото я тебе уже отсылал, так что ты прекрасно понимаешь, что выгляжу я сейчас так себе. Вот добавь к этому всему копоть и сажу и получишь меня в тот день. То еще зрелище. Фотографировать мне было не на что, так что я тебе зарисую. Стив пытается не смеяться в голос. Его, конечно, не застукают, но вот добросовестный искусственный интеллект не постесняется сообщить Тони что-нибудь про капитана Роджерса и явные признаки начинающейся шизофрении. И тогда по доброте душевной ему точно найдут какого-нибудь напарника. Стив, я так гордился собой. Даже думал, что все еще может наладиться. Вот ты чувствуешь гордость, когда кого-то спасаешь? Зуб даю, для тебя давно все стало скучнейшей рутиной, а адреналин приходится искать в чем-то другом. — Да, я караулю почтовый ящик и на досуге ругаюсь со Старком. Я мог бы делать что-то… не настолько масштабное? Пожары, котята на деревьях. В воде от меня толку мало, с этим точно придется смириться. Как ты вообще живешь? Некоторые мысли прямо не дают мне покоя. Например, ты научился быстро печатать или пользуешься голосовым набором? Это сейчас нужный навык, сам понимаешь. Я страшный человек, Стив — я же знаю, что у тебя есть такие же жуткие пробелы в образовании, как и у меня. Здесь вот все просто помешаны на велосипедах. Ты освоил? Я хотел бы. Со стороны выглядит несложно. Я ведь умею управлять страшным количеством всяких средств для передвижения. Но не велосипедом. Представляешь, какой может получиться конфуз? И знаешь, еще у тебя классная команда. Очень неординарные личности. Как они вообще тебя к себе пустили? Им заплатили за это? Они так поступили из солидарности? И надеюсь, уже оценили, что ты в первую очередь прислушиваешься только к себе, а уже потом изображаешь какой-то там символ, национального героя и т.д. Но тебе же не хватает меня? — Знал бы ты, как. Вот и я подумал, что должен присутствовать в твоей жизни, а то ты там совсем расслабишься. Продолжим наш интерактив? Давай ты во время вашей следующей миссии что-нибудь такое скажешь супер-занудное? Чтобы тебе это еще долго припоминали. А? Как тебе идея? А то я начинаю опасаться, что тебе слишком спокойно живется. За это могу рассказать тебе кое-что компрометирующее о себе. В качестве компенсации. Вот, например… Стив читает письмо в одной из комнат Башни. Слишком рано, чтобы кто-то вдруг заинтересовался. А все неприкаянные и неспящие души в последнюю очередь предпочтут общаться с ним. Рассредоточатся по лабораториям, тренировочным залам, погрузятся в работу или будут встречать рассвет, глядя в широкие панорамные окна. И это ошибка. Наташа — мастер своего дела, подкрадывается очень незаметно и кашляет, уже оказавшись в опасной близости. — Ты так улыбаешься. Письмо от пассии? — Ну да, — Стив поспешно сворачивает лист и пытается спрятать от Наташи, понимая, насколько нелепо это все выглядит. — И что пишет? — она делает вид, что не замечает его метаний. Славные у них все-таки отношения. — Что не может влезть в куртку. — Хм, — Наташа вскидывает бровь. — Поправилась или перекачалась? — Пока не знаю. Не дочитал. — Почему она вообще с тобой этим делится? — У нас такой уговор… — Стив. Они замолкают. Шесть утра. Близость непростых разговоров. В их распоряжении вся Башня. И все время этого мира, пока занимается рассвет. — Это все так искусственно, не по-настоящему. Я только что видела, как ты улыбаешься. Но вокруг тебя такая тоска, что игнорировать просто невозможно. — Тебе кажется. — Неа. Места себе не находишь. Лезешь на стенку. От всех что-то скрываешь, Тони с тобой сквозь зубы разговаривает… — А ты ни от кого ничего не скрываешь? — Он почти сразу же жалеет о сказанном. Видит, как во взгляде Наташи разгорается обида, которую она и сама рада бы не показывать. — Тут ты прав, у нас всех есть скелеты в шкафу. Но твой что-то распоясался. Вот это, — она указывает на письмо в руках Стива, — опасно. Разве нет? Стив молчит. Слишком много нужно объяснить и рассказать. Наташа вздыхает. Новый день неумолимо тянется в Башню сквозь широкое окно — свежий, безоблачный, не приносящий и капли облегчения. — Знаешь, вы могли бы видеться хоть иногда. Или говорить по телефону. Стиву хочется ответить, что это невозможно по ряду причин. Не сейчас. И вообще все только начало налаживаться. Но он молчит. Знает, что последняя фраза попадает в цель, бьет по центру, по больному, и теперь уже не отпустит его еще долгое время. *** Стиву неприятно признавать это, но письма Баки тревожат гораздо сильнее, чем радуют. Даже не сумрачные и не злые, а светлые, в которых есть еще тоскливая надежда. Он писал, как ему плохо, как не получается собрать себя воедино, что он не может понять, кто он такой. И тогда легко было объяснить все его поступки. Теперь в его словах так много чего-то родного, задевающего, верного до невозможности. Умей прислушиваться к людям. Радуйся, если есть хоть какой-то повод. Будь внимателен к деталям. Пытайся что-то делать, а если не выходит — хотя бы снимай котят с деревьев. Это все Баки. Его Баки. Из которого даже Гидра не сумела вытравить те качества, которых Стив практически начисто лишен. Его Баки, не проявляющий ни малейшего желания приблизиться. Они могли бы поговорить. Он мог бы как-то сообщить, куда сам Стив может отправить ответное письмо. Зачем иначе задавать столько бессмысленных вопросов? Зачем поддерживать диалог, которого на самом деле не существует? Или он так боится, что Стив тут же помчится по указанному адресу? Нет. Просто Баки был прав с самого начала, но отрицает это теперь. Он может помнить Стива, даже помнить их близость. Но он так сильно был впечатлен, обнаружив свою ненависть к луку… Почему он должен помнить свои эмоции? Все его чувства — слишком древние, размытые, стертые много раз. Стив помнит себя. Все свои доводы. Все, что он говорил Тони, глядя ему в глаза. Пока в них плескалось горе, накатывало багровыми волнами. А Стив все говорил. Про убийства. Страшные и жестокие. Имеющие к самому Тони самое прямое отношение. Просил найти в себе силы успокоиться и все проанализировать. И отпустить ситуацию. Единственное, что радует — это чертов внутренний стержень. Только в этот раз он обнаруживается вовсе не у Стива, а как раз у Тони. Как будто он действительно может что-то понять и принять. Со временем. А потом начинается заварушка с Альтроном. Много опрометчивых решений и доводов. Много взаимных обвинений. И много командной работы. Они заходят в дом Бартона и быстро обмениваются взглядами. «У меня ничего такого никогда не будет». Ни у кого из них. Они ругаются друг с другом до исступления, до ненависти. Защищают друг друга, стоя плечом к плечу. Стив растворяется в этом ощущении. И в конце концов у него снова появляется цель. И целая гора проблем. — Будешь утешаться новой командой? — они стоят у входа в здание новой базы, пытаются смотреть в будущее. Наташа подавлена, расстройство хочет спрятать за колкими словами. В этом вся она. — Так проще. Поможет кое о чем не думать. — Хочешь выматывать себя физически? На размышления тогда времени не останется. — Мне очень трудно вымотать себя физически, — улыбается Стив, в глубине души понимая, что это не такой уж плохой вариант. — Как девушка твоя? Переживает за тебя? — Я не особо в курсе, — он пожимает плечами. — Ей до такой степени все равно? — Не знаю, Нат. Честно. — Но она хотя бы любит тебя? Стиву до невозможности хочется ответить, что да. И он прекрасно понимает, насколько это будет нечестно. — Ну, раньше — да. Вся эта история с Заковией выйдет им боком. Всем им, тут к гадалке не ходи. Тут же задребезжит старый бюрократический аппарат, проснутся чиновники, отовсюду повылезают журналисты и власть имущие. Повернут все под диким углом. А у них есть новая база и новая команда. Вижн и его пугающие силы. Ванда и ее пугающие силы. И горе, которое даже сравнить трудно с его метаниями. Он прощается с Наташей. Нужно еще сделать одно дельце — проверить почту. В свете последних событий к себе он уже давно не заглядывал. Да и что толку от этого? Если письма там нет — это будет раздражать. Если оно там есть, но содержание у него неприятное — это будет бесить еще сильнее. А у него просто нет на это времени. К тому же первый звонок не заставляет себя ждать. Телефон новенький, надрывается непривычной мелодией, на экране — незнакомый номер. Альтрона создавал Тони при активной поддержке Брюса. И где теперь эти славные люди? Беннера не достанут, Тони, собственно, тоже. Не прорвутся через толпу секретарей. Да и кому нужны секретари, если есть Стив Роджерс? Можно просто не брать трубку. Или ответить и представиться секретарем Тони. И передать его личный номер. Стив всего лишь на секунду прикрывает глаза. Посылает пламенный привет всем, кто вместе с ним принимал участие в последних событиях и с молниеносной скоростью скрылся в лучах закатного солнца. Иногда он удивляется собственному уровню ответственности. После истории с Альтроном хочется вообще избавиться от техники. В принципе. А не общаться с незнакомыми номерами. Но Стив не привык прятать голову в песок. Его уже давно не страшат масс медиа, чиновники и сталкеры, готовые добыть его телефон и пообещать скорейшую расплату за все. А свою четкую позицию донести он сумеет. Жаль, не успел до конца ее продумать. — Алло? — Стив? Стив от всей души роняет телефон с высоты своего немаленького роста. Тот с неприятным треском падает на асфальтовую дорожку и перекатывается в траву. Приходится, чертыхаясь, поднимать его с земли, в смутной надежде, что соединение не прервалось. — Стив, ты в порядке? Ты в больнице? — Нет, полный порядок… — Тебя не бьют? — Нет, конечно! — А жаль. Потому что стоило бы! — Баки… — А вдруг мозгов бы прибавилось, есть надежда? Не знаю, что ты там о себе думаешь, но новости просто приводят в шок. — … я рад слышать твой голос. — Чем вы там вообще занимаетесь? Стив, ты в своем уме? — Баки… — Прекрати меня перебивать! Почему никто тебя не контролирует? Разве о тебе не должен заботиться целый штат всяких специалистов? — Ну, ты вот беспокоишься обо мне. — Очень, Стив. Ты поступаешь со мной нечестно. — Я не думал, что ты позвонишь. — Я и не собирался. — Знаешь, я очень скучаю… Из трубки несутся гудки.