— Понимаете, меня может взбесить что угодно. Сегодня это остывший кофе, завтра — жест или слово. Причину искать бесполезно, доктор. — Вы пьете таблетки? — Да, конечно.
Мне хочется ударить его еще пару раз, но Саша безвольной куклой лежит на полу, а потому я в ярости бью по стене и после прислоняюсь к ней лбом, закрывая глаза. Меня трясет, я даже толком не осознаю, что делаю, а в сознании бьется только одна мысль: нужно взять себя в руки, перестать подчинять Сашу и, прежде всего, научиться контролировать самого себя. Время, кажется, тянется бесконечно, но постепенно я все-таки прихожу в себя. Отлепляюсь от стены, услышав, как он стонет, и наклоняюсь к нему.— Вы пробовали больше заниматься спортом и учебой, чтобы не оставалось сил на агрессию? — Меня выгнали из спортзала за порчу оборудования. Спорт делает меня еще опаснее.
Кажется, я врезал ему слишком сильно. На смену злобе приходит паника. Я боюсь навредить ему еще больше, а потому не предпринимаю ничего, чтобы помочь. Только, будто оцепенев, наблюдаю за тем, как Саша силится подняться и, закатив глаза, опять валится на пол. Бормоча что-то невразумительное, я опускаюсь на колени подле него, но Саша, вновь придя в себя, поднимается, держась за край стола и, пока я пытаюсь справиться с испугом и паникой, стягивает откуда-то нож. Заметив, как блеснуло лезвие в его трясущихся пальцах, я спешно поднимаюсь на ноги и отшатываюсь. — Иди развейся. Ты невменяемый, Вадим. Самый настоящий псих. Боль и обиду я чувствую только потом, много позже, вспоминая и переваривая Сашины слова. Сейчас же они доходят до меня с трудом, но я все равно понимаю: лучше убраться, пока отчаявшийся бороться со мной Саша не всадил нож мне в печень.— Как вы справились с проблемой на этот раз? С помощью моих рекомендаций? — Никак, доктор. Я сбежал.
На пары я, конечно же, не иду. Сперва шатаюсь вокруг дома, пытаясь собраться с мыслями, потом, ближе к обеду, заваливаюсь в бар. Собираюсь напиться вусмерть, — так плохо на душе, — но неожиданная смс-ка от Саши не позволяет мне повторить водку. Мол, переборщил с ножом, возвращайся… Пару секунд я тупо пялюсь в экран телефона, не понимая, что вообще на Сашу нашло, что он простил меня так быстро, но, не желая терять момент, бросаю деньги на стойку и буквально выбегаю из бара. Стоит мне переступить порог квартиры, как кажется, будто мы с Сашей меняемся ролями. — Бухал, да? — с укором спрашивает он, приближаясь и окидывая меня оценивающим взглядом. И как угадал, засранец? От меня же даже не пахнет… — Саша… — Был бы я тобой, я бы въехал тебе по морде, — замечает он, пока я стаскиваю куртку и ботинки. — Так ударь, — с вызовом бросаю я. Саша замирает меньше чем в шаге от меня. — Тоже пил, да? — я не уверен в своих словах, но зрачки сашиных глаз кажутся неестественно широкими, да и был бы он трезв, то сейчас смылся бы к друзьям, а не нарывался. — Что, если так? Я мягко толкаю его к стене, заставляя прислониться спиной. Никакой агрессии, должен держать себя в руках, досчитать до десяти, как говорил доктор… Но нужно дать выход накопившимся эмоциям. Саша, мой милый Саша заставляет меня сходить с ума снова и снова. Слетать с катушек, распускать руки, забывать обо всем на свете. Я грубо целую его, и Сашка кусает в ответ, а потом отворачивается. Разгоряченный алкоголем и до сих пор нервный после утреннего происшествия, я, не сдерживаясь, покрываю поцелуями его шею, потом лицо. Наконец касаюсь ушибленного моим же кулаком виска. — Болит? — Уже нет, — Саша вновь отворачивается, так, чтобы я не успел поцеловать его в губы, и, стоит мне забраться руками под его футболку, возмущается: — Вадим, ну не сейчас же! Пьяный ублюдок. — Сам такой, — фыркаю я и спускаюсь ниже, чтобы огладить его бедра, сжать ягодицы и прикоснуться к паху. Саша пытается было оттолкнуть меня, но я вновь настойчиво прислоняю его к стене, про себя повторяя обещания больше никогда не бить его. Ну, по крайней мере, сильно и ни за что: а вот в воспитательных целях… Стоит мне задуматься и отвлечься на изучение его тела, Саша выбирает момент и отвешивает мне звонкую пощечину. — Разве ты не хочешь меня? — хмыкаю я, вновь касаясь его ощутимо напрягшегося паха и скользя рукой вверх, под футболку, к затвердевшим соскам. Щека горит. Он вновь отчаянно пытается оттолкнуть, но я вновь оказываюсь сильнее. — Вадим, мать твою… Сопротивляется Саша уже меньше, но сдаваться все равно не спешит. Вырывается, пытается выскользнуть из моих рук, но на поцелуи в губы отвечает, хоть и изредка кусается. — Может быть, в спальню? — предлагаю я и, до того, как Саша успеет возразить, толкаю его в сторону спальни. На кровати он возобновляет сопротивление и даже пытается ударить меня кулаком в глаз, но я уворачиваюсь и тут же нахожу его слабость: стоит мне забраться пальцами под резинку его белья, Саша стонет сквозь зубы. Я спешно раздеваю его и покрываю поцелуями и укусами его живот и грудь, оставляя засосы и следы зубов. Саша тянет меня за волосы, царапает плечи, стараясь сделать побольнее. Затем сдавленно стонет и выгибается, когда я скольжу пальцами по внутренней стороне его бедра, а потом вновь прикасаюсь к паху. — Не медли уже, раз начал это, идиот… — просит он и тянет меня наверх, когда я собираюсь оставить очередной засос на подтянутом животе. — Все-таки хочешь меня, — я усмехаюсь. — А ломался же, будто… — Заткнись уже, — раздраженно бросает он. Я послушно замолкаю, понимая, что еще немного, и секс закончится дракой и изнасилованием, и тянусь за смазкой к тумбочке. Саша откидывается на подушки и перестает терзать мои плечи, когда я ввожу в него два пальца. Я спешно растягиваю его, — терпения уже ни на что не хватает, — и наконец пальцы сменяются членом. Стоит мне задвигаться, Саша запрокидывает голову и перестает сдерживать стоны. Я с силой сжимаю его бедра и вхожу резко, до упора, наверняка причиняя боль. Он срывается на крик и стискивает мое запястье, оставляя на тыльной стороне следы от ногтей. Вскоре мне надоедает. Я переворачиваюсь на спину и тяну Сашу за собой, заставляя того оказаться сверху и самому опуститься на мой член. Парень не сопротивляется, наоборот, с интересом и упоением наблюдает за тем, как я меняюсь в лице и хрипло выдыхаю, когда он начинает двигаться. Я окидываю взглядом его тело, покрытое синяками — мне не жаль его, потому что он далеко не слабак, чтобы его жалеть, а мое тело покрыто аналогичными же следами. Привычно видеть Сашу таким: обнаженным, развратным, сильным. В то же время я отчаянно боюсь потерять его или узнать, что он со мной только из-за денег: моя семья всегда была более обеспеченной, чем его. Саша доводит себя до оргазма рукой и стонет. Следом за ним кончаю и я, и мы оба вытягиваемся на кровати, уставившись в потолок и пытаясь отдышаться. — Доволен, извращенец? — наконец интересуется он. — Ага, — я улыбаюсь и хочу было сжать его руку, но Сашка упрямо отодвигается. — Ну, я уж и объятий не прошу, только лишь прикосновение… — Его тоже заслужить надо, — нагло бросает он. — И как мне это сделать? Комната погружается в тишину. Саша медлит, видимо, перебирая в голове все те немногие вещи, в которых я стараюсь ограничить его. А потом поворачивается на бок и неожиданно прижимается ко мне, устраивая голову у меня на груди. Шепот обжигает ухо: — Дашь погонять на твоей машине?