Певчая для Тёмного Лорда

Вокзал Кинг-Кросс сияет от полуденного солнца, блестят новые составы поездов. Пар от локомотивов заполняет всё помещение, а свистки полицейских и смотрителей вокзала пытаются пересвистеть друг друга. Люди снуют туда и обратно, спеша то на поезд, то в метро. За такой суматохой приятней всего наблюдать свысока на мосту над восьмой и девятой платформами, где большие часы над головами прохожих отбивают ровно двенадцать часов. Гарольд следит за только что прибывшим поездом к восьмой платформе, который проехал под мостом. На табло написано, что он приехал из Кембриджа. Толпа студентов и профессоров выходят из вагонов и движутся потоком в сторону выходов. Встречающие с цветами и воздушными шарами выглядят счастливыми. Они с нетерпением переминаются с одной ноги на другую, высматривают своих родственников и знакомых. А когда видят, буквально бегут навстречу, раскинув руки в стороны, совершенно забывая про подарки. Гарольд смотрит, как они кидаются друг другу в объятья, целуются, плачут от счастья. Такое ожидание дорогого стоит. — Эй, Гарри! Сзади ему на шею кидается молодой человек, крепко обнимает и взъерошивает волосы. Гарри улыбается и смеётся. Его лучший друг, Седрик Диггори, любит неожиданно появляться, особенно, когда его жертва молчит. Они познакомились в Бостоне. Седрик тогда заканчивал университет и собирался устраиваться на работу, а Гарри переходил на второй курс. Получилось так, что Гарри с однокурсниками отправился на концерт, но о нём там быстро забыли. Потерявшись в толпе, Гарри пытался хоть как-то протиснуться к выходу, так как дышать в набитом зале было почти невозможно. Не заметил, как его пихнули, и Гарри оказался на полу. Он мог быть раздавлен высоченными каблуками, если бы Седрик, предложивший ему руку помощи, не вывел из клуба. Новый знакомый Гарри закурил и начал расспрашивать его обо всём: имя, место учёбы, друзья. Так как сам Диггори был пьян, он даже и не заметил, что Гарри постоянно отвечал ему записками в своём маленьком блокноте. Ни сколько не смутило выпускника, что спасённый им молодой человек не вымолвил ни слова. Только на следующий день, когда они столкнулись у самого входа в восточный кампус, Седрик, наконец обратил внимание на блокнотик. Он извинился за своё поведение и предложил как-нибудь вместе сходить на игру в футбол между университетами. А Гарри, тогда живший в тени собственных однокурсников, без промедления согласился. Потом выяснилось, что Седрик сам играл в команде. Когда настало время возвращаться домой в Лондон, Гарри думал, что они с Седриком расстанутся навсегда. Ведь у того появилась шикарная работа при сенаторе, о которой, как замечал сам Диггори, мечтали только его родители. Это была прекрасная возможность для друга подняться по карьерной лестнице и остаться жить в Америке. Но Седрик сказал, что устал от всего этого и пожелал вернуться домой вместе с Гарри. И вот они прилетели в аэропорт Гатвик, а оттуда прямиком на вокзал Кинг-Кросс, который Гарри запомнил ещё с детства. Всё волшебство этого места не исчезло, а наоборот только приумножилось. Столько удивительного здесь можно встретить. — Я тебя оставлю ненадолго, пойду проверю, приехал ли мой водитель, — говорит Седрик. И, прежде чем Гарри успевает хоть как-то возразить, добавляет: — Мы с тобой это уже обсуждали. Я тебя довезу до дома твоего крёстного. Диггори хлопает по плечу друга и уходит. А Гарри смотрит ему вслед. Он-то знает, что друг отправился курить, потому что Гарри не любит эту дурную привычку. Ему нравится, что этот человек заботится о нём, таком беспомощном и никому не нужном. Ведь всё юношество Гарри посвятил тому, чтобы привлечь хоть как-то внимание своих сверстников. Он набил несколько татуировок, проколол туннелями уши и лабретами губу, одевался стильно. Средства ему это позволяли, поэтому он не скупился и на вечеринки, и совместные походы в клубы. Но как только появился Седрик, Гарри понял, что все его «друзья» просто использовали его, вымогали деньги как могли. Спустя некоторое время после их знакомства, Гарри понял, что симпатизирует другу. Появилась какая-то навязчивая идея, что Седрик должен принадлежать только ему, хоть человек в принципе не может никому принадлежать. Гарри чуть с ума не сошёл, когда решил, будто влюбился, но постарался отмести эту мысль как можно дальше. Ему удалось убедить себя, что Седрик всего лишь лучший друг, не более. И то, что хочется находиться постоянно рядом с ним — нормально. Пока он смотрит в след спускающемуся с моста другу, Гарри не замечает, как его сбивает с ног чья-то тележка. Потеряв равновесие, Гарри падает на колени, хочет притормозить ладонями об бетонную поверхность, но не успевает и ударяется подбородком. Кажется, он сломал себе зуб. — О, нет! Простите, сэр, — раздаётся женский голос. — Рон, да помоги же ему. Молодая девушка хватает Гарри под руку, а с другой стороны уже спешит помочь рыжеволосый парень. Вдвоём они помогают подняться на ноги, а девушка ещё и стряхивает пыль с потрёпанных джинс Гарри и клетчатой рубашки. Затем она хватает его за челюсть и слегка надавливает. Когда Гарри морщится от боли, девушка сразу же убирает руки. Пытаясь быстро от них отделаться, Гарри улыбается и делает несколько шагов назад, потом разворачивается. — Подожди! — опять кричит девушка, от чего Гарри хочется заткнуть уши. — Ты уронил свой… блокнот. Этот тон Гарри знает. Как только кто-то берёт в руки его блокнот, то сразу чувствует жалость к нему. А всё потому, что там написано несколько стандартных фраз, которые уже надоедает переписывать снова и снова. «Здравствуйте, меня зовут Гарольд Эванс». «Мне, пожалуйста, латте без сахара». «Сколько с меня?» И остальное в таком же духе. — Он, что, глухой? — шёпотом спрашивает Рон, кривя своё лицо до невозможности уродливо. Девушка поднимает взгляд на Гарри и просто внимательно смотрит, изучает. — Гермиона, пошли отсюда. Рон тянет Гермиону за рукав, но она сопротивляется. Наконец, высвободив руку, она отдаёт блокнот владельцу. Гермиона делает несколько жестов, спрашивая Гарри, слышит ли он. На что получает в ответ мотание головой и также несколько жестов: — Я вас прекрасно слышу. — Что он сказал? — также шёпотом спрашивает Рон, наклоняясь ближе к Гермионе. — Он говорит, что слышит нас. — Она продолжает изучать Гарри, словно он какой-то феномен. — Гарольд, меня зовут Гермиона Грейнджер, а это мой парень Рон Уизли. Я дантист. Если вдруг будут проблемы с зубами, вот мой телефон, — она настойчиво протягивает свою визитку, и Гарри невольно берёт её. — Я сильно извиняюсь. Звони. — После тихого кашля Рона, Гермиона исправляется: — Пиши, конечно, пиши. Рон хватается за тележку, ворча себе под нос: — Совсем сбрендила после курсов по дипломатии. И получает тычок в плечо от своей девушки. Очень странная парочка. Гарри даже подумывает выкинуть визитку. Но тут жужжит его телефон. Пришла смс-ка. «Иди к платформе 9 ¾». Опять шуточки Седрика. Где эта платформа? И как теперь искать? Спускаясь с моста, Гарри первым делом идёт к платформе 9. Это же логично, несмотря на скрытый подтекст очередной хохмы Седрика. Больше всего в своём друге Гарри не любит непосредственность и постоянство выражаться загадками. Каким бы Диггори не был плохим шутником, он всегда думает, что лучше всех. Итак, вот платформа девять, а вот платформа десять. По идее, нужная платформа находится где-то здесь, точно посередине. «Но, кажется, её ещё не успели построить», — думает про себя Гарри и улыбается. Как бы он ни любил такие шутки друга, нужно признать — они всегда поднимают настроение. — Попался! — раздаётся крик Седрика сзади, и друг опять кидается на шею Гарри. Но в этот раз эта выходка вовсе не забавляет. Седрик случайно задевает лицо Гарри рукой, от чего появляется невыносимая боль. Конечно, он не кричит и не причитает. Это сделать просто невозможно, когда единственное, что за последние девятнадцать лет удавалось из себя выдавить — мычание. Нет, он просто садится на корточки, как всегда это делает, когда что-то болит, и хватается рукой за челюсть. Кажется, придётся всё-таки написать этой девушке-дантистке. — Гарри, что с тобой? — испуганно спрашивает Седрик и убирает руки Гарри от лица, а затем нежно дотрагивается длинными пальцами к подбородку. — Господи, кто же тебя так? Я ведь всего на несколько минут отошёл! Гарри корчит лицо и закатывает глаза, как будто ответ очевиден, и Диггори, конечно же, его знает. — Ладно, пошли. — Седрик хлопает по плечу Гарри и убирает с его лица пальцы, от чего пробегает какой-то холодок именно в том месте, где только что прикасались мягкие подушечки пальцев. — Возьми мой платок, — заботливо произносит Диггори, помогает другу подняться на ноги и протягивает белую ткань с вышитыми инициалами С.А.Д. жёлто-оранжевыми нитками. — У тебя кровь. Но не успевает Гарри взять вещицу в руки, как Седрик резко вновь приближается к нему, левую руку кладёт ему на затылок, а правой старательно пытается стереть только что выступившую капельку крови. При этом он умудряется настолько увлечься, что высовывает кончик языка изо рта и водит им из угла в угол. Гарри вдруг чувствует, как у него слабеют ноги. А когда Седрик, наконец-то, заканчивает, он отстраняется и любуется своей работой, словно довольный кот. Гарри остаётся только хлопать глазами, не понимая, что вообще только что произошло. — Водитель нас ждёт, — только и говорит Седрик, обходит друга, берёт все их вещи и идёт к выходу. Солнце заливает всю улицу. Гарри уже не обращает внимание на боль в челюсти. Он рад, что вернулся в родной город спустя столько лет. Машина ждёт друзей прямо перед выходом из вокзала. Седрик подгоняет Гарри, чтобы тот шевелился и не засматривался на здания и людей. Но ведь так непривычно и необычно снова оказаться здесь. Девять лет назад здесь всё выглядело совсем по-другому. Кажется, немного реставрации не испортило внешний вид города. Проезжая по улицам, Гарри не отрывается от окна. Он смотрит и смотрит, даже не слушает, о чём болтает Седрик. Вечеринка, услышал Гарри, а сам видит в окне, как толпа народу направляется куда-то, разодетые как на карнавал. Отчего-то захотелось вместе с этими чудными жителями Лондона в разноцветных мантиях отправиться в маленькое путешествие на праздник. Скорее всего там весело. — Приехали. Площадь Гриммо 12, верно? Гарри выходит из машины и замирает. Дом изменился кардинально за эти девять лет. Он запомнился с грязными стенами и закопчёнными окнами. Крыльцо было с истёртыми каменными ступенями. Чёрная краска на входной двери местами осыпалась. Единственное, что привлекало внимание — серебряный дверной молоток в форме извивающейся змеи. Сириус не смазывал петли, и дверь скрипела. Но теперь перед Гарри стоит самый совершенный дом в городе. Чистые белые стены, отштукатурены и покрашены. Мытые окна, задёрнутые вполне приличными бордовыми шторами. Дверь совершенно другая, новая, но дверной молоток остался. Более того, Сириус открыл цветочный магазин прямо на первом этаже дома. Гарри знал, что крёстный открыл своё дело, но чтобы цветочный магазин!.. С восторгом на лице Гарри не сразу понимает, что ему говорит Седрик. Только после лёгкого толчка в плечо он отвлекается от созерцания дома своей мечты. — Я поехал. Меня родители ждут. — Диггори прижимает друга к себе и так обнимает секунды три. После отстраняется на расстояние вытянутой руки. — Спасибо, что привёз меня домой. Я напишу тебе. Он уезжает, а Гарри так и стоит на обочине дороги напротив дома номер двенадцать на площади Гриммо. «Ключ под половицей, но в магазине должен быть кто-то», отписался Сириус за час до отлёта Гарри. То, что крёстного нет на месте, не вызывает никаких подозрений: он часто пропадал надолго и без объяснений. Вместо того, чтобы пулей устремиться к такому великолепному дому, а теперь и жилищу, Гарри с опаской, трепетом и любопытством переходит дорогу, открывает калитку, которая на удивление не скрипит, и поднимается по ступенькам к входной двери. Он всегда мечтал постучать этим серебряным молоточком. И вот, дрожа от предвкушения, тянется к металлической змейке, касается подушечками пальцев холодной гладкой поверхности, обхватывает скользкое тело фигуры, немного приподнимает и отпускает. Хвост змеи ударяется о деревянную дверь, издавая глухой звук, слабо похожий на стук. Эффекта никакого, зато сколько восторга испытывает Гарри в этот момент. До одиннадцати лет он был слишком низок, чтобы дотянуться до молотка, а после он улетел в Америку для обучения. Теперь же детская мечта воплощается в жизнь, и этот момент становится самым прекрасным подарком к возвращению домой. Конечно, впереди ещё много таких желаний, которые необходимо осуществить. Но сейчас серебряная змейка становится главным событием дня. Скорее бы Сириусу рассказать. Внутри магазин пуст, но наполнен запахами всевозможных цветов. Гарри чувствует первое цветение у китайской розы. Он идёт на прекрасный запах и обнаруживает под лампой комнатный цветок, который только начинает распускать свои красные бутоны. Этот процесс такой занятный, что Гарри готов потратить всё время на наблюдение. Единственное, что ему не нравится в этом растении, так это его желание разрастись. Первое цветение, а значит и первое обрезание. Почему Сириус так долго тянет с этим цветком? — Прошу прощение, сэр. Но гибискус пора пересаживать. Если вы не заинтересованы в его покупке, то позвольте мне с ним поработать. Гарри оборачивается на тихий заикающийся в длинных словах голос и видит высокого и брутального молодого человека своего возраста. Хоть крёстный и предупреждал о наличии кого-то, но Гарри всё равно удивлён появлению этого человека. Дело в том, что в моменты любования цветами Гарри предпочитает находиться в полном уединении. Все знакомые и друзья знают об этой причуде молодого Эванса. «Но ведь совершенно чужие люди не в курсе», вспоминает Гарри и улыбается. — Ты ведь Гарольд Эванс? — спрашивает молодой человек, не скрывая своего восхищения. Как только он получает кивок в ответ на свой вопрос, он хватает Гарри за руку и начинает её трясти. — Меня зовут Невилл Долгопупс, — слишком громко представляется он. — Я работаю у твоего опекуна в магазине. Присматриваю за цветами. Мистер Блэк так много о тебе рассказывал. Не сразу поняв, что уже захвачен в «интереснейшие» знакомство, Гарри вдруг оказывается на втором этаже, куда Невилл и затащил его. — Ты располагайся, Сириус велел не докучать тебе! Так что отдыхай, а я закончу работу и закрою магазин. Восторженный Невилл исчезает моментально, будто его здесь и не было. Гарри в недоумении стоит посреди кухни и смотрит на лестницу, ведущую как вниз обратно в магазин, так и наверх к спальням. Конечно, жалко, что в цветнике он побывал слишком мало, но Невилл прав: необходимо отдохнуть, перелёт был слишком тяжёлым. Проснувшись в своей кровати, Гарри по привычке тянется к телефону. Яркий экран освещает его лицо, от чего приходится щуриться. Без десяти минут восемь вечера. Кажется, кто-то слишком долго спал. Гарри даже не поел после перелёта. Может сейчас лучше чем-нибудь перекусить? Надев на пижаму любимую красную толстовку с золочёными шнурками и молниями, Эванс спускается с верхнего этажа на кухню. В холодильнике он находит несколько томатов, соус и салат. В шкафу над плитой на своём обычном месте лежит хлеб. Да уж, Сириус со временем не поменял свои предпочтения в еде и привычку всё складывать на определённое место даже после того, как сделал ремонт. Гарри выглядывает в окно: уже стемнело, но на западе видны остатки уходящего солнца и немного красных пятен на облаках. Будет дождь, несомненно. Сейчас в Бостоне три часа дня, самый разгар обеда. Разница во времени и перелёт нарушили абсолютно весь режим дня. Нужно будет поработать над этим. Вдруг Гарри вспоминает, что так и не полюбовался магазином Сириуса. Возможно, там необходима перестановка. Оставив мысль о перекусе, Гарри бежит по лестнице вниз, едва не спотыкаясь. Когда он оказывается среди зелёного царства, глаза разбегаются. С чего же начать? Доверившись интуиции, Гарри ищет гибискус, с кем не закончил знакомство. Невилл сказал, что хочет его пересадить. Так куда же он его поставил? Спустя несколько минут цветок находится. Долгопупс не обманул, он действительно пересадил цветок в другой горшок, обрезал и накормил. Теперь гибискус в прекрасном состоянии. Гарри берёт горшок в руки и подносит к лицу, чтобы рассмотреть получше. И тут раздаётся стук в дверь. Не серебряным молоточком, а, скорее, кулаком. Гарри от неожиданности чуть не роняет цветок на пол. Вцепившись в горшок, он медленно подходит к входной двери и замирает. — Блэки-Блэки, выходи, — раздаётся писклявый женский голос. — Я хочу повторить нашу ночь. Уже как третий день от тебя ни слова. Было очень жарко. Сириус не упоминал о женщинах. Кажется, Гарри их никогда и не видел в этом доме. Неужели за девять лет что-то могло измениться? «Дурак, конечно же да,» — упрекает себя Эванс и, собрав всю храбрость в кулак, тянет дверь за ручку на себя. На пороге стоит женщина лет сорока: пышные волосы с седым локоном, чётко выделяющимся на фоне чёрных кудрей, стройная фигура в костюме из чёрной кожи, затянутый вокруг талии узорчатый чёрный корсет из твердого материала, чёрный плащ до пола, а на поясе приоткрытая кобура с пистолетом. Безумный взгляд. Опасная женщина. Если Сириус связался с клубом БДСМ, то Гарри придётся найти себе квартирку подальше от места с играми опекуна. — Ты не малыш Сириус, — надув губы от разочарования, констатирует очевидное женщина. Гарри вертит головой и делает шаг назад, стараясь закрыть дверь перед незнакомкой. Но она тут же вбегает в дом, сметая со своего пути всё, что попадётся. Под удар попадают несколько цветов, пустые горшки, украшения для домашнего садика. — Тогда где он? — тоном, не терпящим возражений, спрашивает женщина. Гарри мотает головой, но она-то этого не видит. — Отмалчиваешься? — За секунду сумасшедшая оказывается возле Эванса и хватает его за подбородок, надавливая слишком сильно, чтобы Гарри вдруг вспомнил, что у него всё ещё болит челюсть после падения. — Если не ответишь, тебе же хуже. Но Гарри молчит. Свой блокнот он оставил наверху вместе со всеми вещами. Он бы и рад хоть что-нибудь вообще вымолвить, это было бы чудом. Но увы, с рождения он не произнёс ни слова. — Так, ты пойдёшь со мной, мальчик. Безумная женщина хватает Гарри за шкирку и волочет за собой, совершенно не заботясь, что тот в пижаме, тапочках и с цветком.