Певчая для Тёмного Лорда

Долохов скрывается с Эвансом в кабинете отца. В холле медленно становится пусто. Мать так и не вышла на крики своей сестры о том, что Блэка поймали. Драко всего на одну секунду подумал, что она не хочет видеть, как её кузена отправляют на смерть. А потом выбросил эту мысль из головы. Бред потому что. Реддл наблюдает за тем, как Сивый и ещё один мужчина, внешне очень похожий на цыганку из далёкого прошлого, волокут за собой бессознательного Блэка. Всё потому, что тот почти вырвался, и Сивый всё-таки треснул его кулаком по голове. Гарри тогда чуть не придушил себя, пытаясь избавиться от сильного захвата Долохова. Реддл лишь кивнул головой, и его верный пёс зажал и без того хрупкую шею своей гигантской ладонью. А потом зашагал в сторону кабинета, таща за собой Эванса. — Струпьяр, — окликает Реддл незнакомого Драко мужчину, и тот поворачивается, не выпуская волосы Блэка. — После этого, — он машет в сторону полудохлого овоща, которым вскоре станет ненавистный родственник Малфоев, — ко мне. Струпьяр плохо выполняет реверанс на французский манер и возвращается к своему делу, которое, кажется, ему по душе. Драко заметил эти взгляды, которые цыган бросает на пленника: как будто самый большой бифштекс достался ему одному, и сейчас настанет время съесть его. Сивый лишь издаёт смешок, больше похожий на сип старого пса. Беллатриса же участвует во всей этой сумятице чисто как звуковое сопровождение. Её истерический смех наполняет, кажется, весь дом. Но когда Сивый и Струпьяр исчезают в подземелье отца, тётушка в мгновение ока превращается в озабоченную и пулей летит вниз за этим конвоем, боясь всё пропустить. А Драко всё никак не может прийти в себя после того, что тут вообще произошло. В холле остаются только он и Реддл, который не торопится уходить. Драко замечает, как на лице его босса появляется самодовольная улыбка — такая страшная, что даже врагу не пожелаешь увидеть её хотя бы мельком. Но когда взгляд чёрных глаз обращается к Малфою, тот невольно вздрагивает и старается всеми силами сделать вид, что нисколько не удивлён поимкой Блэка, а скорее наоборот. Реддл лишь усмехается, разворачивается к кабинету отца и, махнув Драко рукой, чтобы тот следовал за ним, скрывается за дверью. А Малфой медлит. Ведь если подумать, то всё это смахивает на хорошо продуманный сценарий. А затем в кабинете раздаётся тупой звук, очень похожий на что-то разбивающееся о дверь: что-то глиняное, вероятно, осколки мелкой галькой сыпятся в холл. Драко скрывается с места, ведь дальше он слышит одно единственное слово от Реддла: — Антонин. Именно таким холодным тоном обычно приказывают убить. И в одном этом слове Драко различает желание дрессировщика укротить необузданного зверя. Но если зверь сейчас совсем свихнулся, то его могут и прикончить одним движением руки. — Ай, сука! — кричит Антонин как раз тогда, когда Малфой врывается в кабинет. Картина, что он сейчас наблюдает, вызывает, что ли, симпатию к Эвансу. Он стоит возле полки с книгами. В одной руке у него отцовский любимый том, а другой он вытирает рот от незначительного количества крови — её можно даже не заметить, если не всматриваться. Долохов стоит в двух шагах от Гарри и нервно машет кистью руки, с которой тоненькой струйкой стекает кровь; от его хвалёной выдержки остались одни крупицы. С какого раза можно догадаться, что Эванс укусил Долохова? Драко понял это с первого взгляда. И этого оказывается достаточно, чтобы начать ставить чуточку выше Эванса в своих глазах. Не то чтобы Драко не сделал бы этого сам, просто пачкаться не хочется. Мама будет… Книга летит прямо ему в лицо и задевает углом бровь, рассекая её. Малфой не сердится на Гарри за это. Нет, в своей травме он винит Реддла, потому что этот удар предназначался ему. Но реакция босса очень быстрая. Драко даже не успевает и глазом моргнуть, как Реддл уже возле Эванса, пользуется его замешательством. Но его рука, которая уже готова схватить Гарри за волосы, замирает на середине пути. Вместо того, чтобы приструнить бунтаря, Реддл медлит, но не сводит с него взгляд. Вот что бывает, когда трахаешь своего же пленника! Драко готов завыть от отчаяния. Ведь совершенно понятно, что в присутствии друг друга эти голубки будто с катушек срываются и ведут себя как последние дебилы. — Антонин, — тихо зовёт своего пса Реддл, в голосе едва мелькает дрожь, но спустя секунду Драко думает, что ему показалось. Один быстрый короткий взгляд на своего приспешника, и тот в мгновение оказывается рядом, перехватывая горло Эванса своей лапищей, стараясь как можно дальше держать пальцы от острых зубов. А когда буйный зверёк успокаивается, Долохов заламывает его руки за спину, не отпуская горло. — Для вас есть задание, — отойдя от Эванса на два шага, объявляет Реддл. Опять задание. Драко готов взвыть от отчаяния: задание на двоих — снова нянчиться с подстилкой босса! А если поручат не просто сидеть на месте смирно, так ещё и тащить за собой придётся этого дохляка. — Я хочу, чтобы вы внедрились в одну группировку и передавали их планы мне лично. Кровь у Малфоя стынет. Внедрение? Так рано? Его ещё ведь не определили ни в одну группу. Возможно отец тянет с оглашением решения, но всё равно ботаники не должны вообще ничего делать — сидеть на жопе смирно. — С одним из них ты, Драко, учился на одной параллели. Так что тебе не составит труда наладить контакт. — Сэр, но ведь мне ещё не сказали… — Ты назначен в группу Снейпа. Ты и Гарольд. Все поворачивают головы на Эванса, который сам толком ничего не успевает понять. Пожалуй, это значит, что его приняли в Пожиратели. Это будет забавно: подопечный Блэка в лагере врага. Добровольно или нет, но Гарри будет участвовать в заданиях против Ордена. Реддл нашёл действительно хороший рычаг. Драко даже представить не может, что бы сделал на этом месте. Потому что никогда в голову не приходила мысль быть пойманным и использованным против собственной семьи. Отец не позволит это. Но Реддл отправляет их туда, где имя отца ничего не значит. Нет, не так. Имя Малфой очень даже много значит. Просто воспринимают его, как что-то грязное, мерзкое и достойно стыда. У входа в дом их ждёт машина. Долохов грубо запихивает Гарри на заднее сиденье и закрывает дверь. Ждёт, когда Драко также заберётся вовнутрь с другой стороны, сторожит маленького пленника. Зачем всё это? Весь этот спектакль с поимкой Блэка. Чтобы Эванс был послушнее? Кажется, что получилось только разбудить в нём злость. Они не двигаются с места, водитель даже не заводит мотор. Все ждут последнего пассажира, который, как понял Драко, сейчас «беседует» с одним из егерей. Определённо это был егерь, ведь он выглядел точно так же, как и та цыганка в кабинете отца несколько лет назад. И Блейз хочет стать таким? Ведь, по сути, егери — это та же стая волков, которая в один миг может загрызть кого-нибудь из своих же: они хоть и вместе, но каждый сам за себя. А его, Малфоя, определили к Снейпу. Это как-то удивляет. Неужели отец так ничего и не предпринял, чтобы забрать сына под своё крыло? Или было решено всё с самого начала, и отец просто молчал, потому что знал, что его слово в этом уже ничего не значит? Вот Драко размышляет о своей несчастной доле, о том, что нужно что-то придумать, чтобы Орден поверил ему. Это ведь будет сложно. Сын Люциуса Малфоя в Ордене Феникса! Смешно даже такое представить. Но в голове у Драко уже начинают вертеться мысли, какие именно должны слова услышать от него орденовцы. — Они зовут себя «Мародёры», — будто прочитав его мысли, говорит Реддл, усаживаясь в переднее пассажирское кресло. Он появляется будто из ниоткуда, Драко даже немного подпрыгивает от неожиданности, сразу же устыдившись своей реакции: не такого будет ждать от него Снейп. — Это не Орден, но они тесно связаны друг с другом. Если удастся избавиться от Мародёров, то Орден ослабнет. Как только Реддл полностью захлопывает дверь, водитель поворачивает ключ зажигания, и все четверо в машине слушают мягкое урчание мотора в полном молчании. Но Драко это только отвлекает. Он не подготовлен. Сейчас его кидают в лапы врага так, будто он просто мясо. — Главные у них — братья Уизли, — между тем продолжает Реддл. — Джордж и Рональд. Уверен, Драко, ты знаешь, как подмазаться к ним. Как никак ты с ними вместе учился. Конечно. Уизли. Подмазаться. Да хоть сейчас! Где горшочек масла и пирожки? Драко не верит своим ушам. Судя по всему Реддл нарыл информацию на Уизли, и каким-то боком там появлялся Драко. В паре тройке драк. И это называется «подмазаться». Они едут в Лондон. Драко знает эту дорогу, как свои пять пальцев. Каждый день по ней он сначала ездил в школу, потом обратно домой. Он помнит всю дорогу вплоть до каждого поворота и светофора. И они едут минут двадцать по знакомой дороге в полной тишине, а затем сворачивают направо, а не налево, и Драко вдруг осознаёт, что его школьная жизнь давно закончилась. Что отныне нужно подчиняться новым правилам, новому хозяину. Присоединившись к Пожирателям смерти, Малфой отдал право распоряжаться своей жизнью Тёмному Лорду. Этого хотел отец. И Драко слепо подчинился. Машина заезжает на территорию порта. Вокруг много контейнеров, очень много. Драко был здесь однажды, уже не помнит когда. Но вновь просыпается это чувство, будто сейчас всё развалится и придавит. Один контейнер стоит на другом, который стоит ещё на таких же пяти контейнерах. Где гарантия, что эта башня устойчива? А эти грузовые краны… Больше похоже, что стая громадных птиц собралась здесь, чтобы наесться содержимым контейнеров. Проезжая лабиринт из контейнеров, водитель останавливает машину как раз у последнего. Он не глушит мотор, значит их путь ещё не окончен. Тогда зачем остановка? — Сейчас у меня встреча с поставщиком. — Зачем-то Реддл надевает перчатки на руки. — Из-за Мародеров предыдущая была сорвана. Это последний шанс уладить дела. Так что, Драко, эта сделка не должна сорваться. Малфой вжимается в кожаную обивку сиденья. Угроза не прозвучала, но отчётливо была слышна. Если Беллатриса сразу высказывает, что именно сделает, то от Реддла можно ждать чего угодно. Неизвестность пугает своей спонтанностью и тьмой. И по словам Реддла можно понять, что именно от уровня успешности выполнения задания зависит итог встречи. Как бы не просрать всё. — Ах да, и ещё кое-что, — Том поворачивается к ним и тянется к руке Гарри с наручниками, которые ещё не сняли, — Драко, будь добр, дай мне его руку. В глазах Эванса мелькает огонёк надежды, что его освобождают. Либо он дурак, либо просто не знает Реддла. Драко бы не стал так слепо верить в одну фразу. Но, заставив себя дышать ровно и медленно, спокойно берет Гарри за запястье и протягивает Реддлу. И совсем не ожидает, что его самого сейчас тоже схватят за левую руку и ловко, не напрягаясь, скрепят наручниками с Эвансом. Блядство. — А теперь выметайтесь и задержите Мародёров. Драко реагирует быстро: открывает дверь и, выползая из машины, тянет за собой Гарри, который не сопротивляется. Смирился? — Надеюсь, мне не нужно вам напоминать, что означает данное задание. — Реддл опускает окно и скользит взглядом с Драко на Гарри, задерживаясь на последнем и явно удовлетворяясь увиденным. — Скажу так, Гарольд: если что-то пойдёт не так, Сириус Блэк первым об этом узнает. Гарри в ответ на эту угрозу молчит и бледнеет. Только после этого Реддл отворачивается, даёт сигнал водителю, и машина скрывается за контейнерами. — Теперь нам нужно сделать всё, чтобы задержать этих Уизли, — бурчит Драко. Он поднимает руку, скованную с рукой Гарри, и пытается что-то понять. То есть его опять сделали нянькой, теперь, правда, все это будут знать. — Поторопись, неизвестно, сколько мы здесь проторчим. Дёргая рукой с наручником, Драко ведёт их в ту сторону, куда только что уехал Реддл. Если подумать, то Мародёры пойдут именно туда, где будет встреча. Значит их нужно искать там. Необходимо срочно что-то придумать на случай, когда они встретят Уизли. Что сказать, как повести себя, на кого смотреть, чтобы выглядело все правдоподобно? И почему внедрение произошло так неожиданно? Они не отходят слишком далеко от небоскрёбов-контейнеров, чтобы не попадаться на глаза работникам порта, но иногда мелькают возле входов в цехи, потому что в основном за дверьми Уизли следить и будут в первую очередь. Драко ведёт Гарри за собой, который не проявляет никакую активность, просто следует за Малфоем. С чего Реддл решил, что они смогут задержать Мародёров? Проходит минут двадцать в полной тишине, Драко начинает злиться, потому что невозможно работать в полной тишине. Так ещё и Гарри ведёт себя так, будто ему всё равно, что он тут делает — просто плетётся следом, иногда спотыкаясь на ровном месте. Иногда Драко это выводит из себя, и он дёргает наручники, также причиняя боль себе. Сколько это продлится? А вдруг они никого так и не встретят? Может, это означает, что можно вообще не возвращается? Как вариант: Эванса бросить, а самому свалить подальше, куда руки Тёмного Лорда не дотянут. И вдруг в нескольких ярдах мелькает чья-то рыжая шевелюра. Драко не знаток, но этот отвратительный рыжий цвет узнает где угодно. Один из Уизли. Плевать, если не тот, что нужен, хотя, зачем ещё кому-то здесь быть? В этот момент Малфой даже поддаётся азарту: если окажется, что этот им нужен, то, считай, дело в шляпе. Но будто из страха быть обнаруженным, Драко прижимает Гарри к контейнеру, чтобы тот не светился, и только через несколько секунд замечает, что своей ладонью закрыл Гарри рот, а на щеке остаётся ощущение горячего дыхания, наполненного страхом. Глаза ярко-зелёного цвета с удивлением смотрят на Драко, передавая немой вопрос отчётливо громко. А ещё через секунду Малфой разжимает пальцы скованной руки, выпуская из их плена тонкие пальцы Гарри. Интересно, почему они такие холодные? Это так по жизни или только сейчас? — Видишь того парня? — спрашивает Драко у Гарри, осознавая, что ответа не получит, поэтому отворачивается. — Он-то нам и нужен. Наверное. Малфой в который раз дёргает рукой и по привычке уже двигает вперёд, никак не ожидая, что Гарри не сойдёт с места, а так и останется стоять. И в полном недоумении Драко оборачивается на Эванса, наверное, чтобы дать затрещину, потому что зачем так сильно тупить? Но сталкивается взглядом с Уизли. Другим. Ещё одним. Так, а что нужно делать, если один из них обнаружит слежку за собой? Драко чувствует себя настолько потерянно и глупо, что готов просто стоять и махать свободной рукой этому рыжему. Как старому знакомому. Как тупой собачонке. Но ведь это всё неправда. По всем правилам Малфой и Уизли должны вцепиться друг другу в горло. Что ж, чем не вариант отвлечения? Однако именно Эванс разрешает эту неловкую ситуацию. И просто наитупейшим способом! Он срывается с места и со всей силы тянет за собой Драко, который не может остановить напуганного зверя. Они сбивают с ног второго Уизли, то есть того первого, но продолжают бежать. Точнее Гарри тянет за собой Драко, не обращая внимания на дорогу — направо или налево — он не выбирает, просто движется спонтанно. — Блять, стой! — кричит Драко, но Гарольд как будто не слышит его. Он бежит вперёд, сломя голову. В какой-то момент Драко думается, что тот увидел приведение. Но какое, чёрт возьми, приведение можно увидеть в двадцать первом веке? — Эванс! Они бегут между контейнерами, иногда Малфой ударяется, о железные стенки, иногда оборачивается назад, чтобы убедиться, что преследует их один из Уизли. Ну хоть одного спугнули, а второго отвлекли. Кто знает, сколько там осталось этих ущербных. Но становится ясно, что есть проблема куда важнее, чем какие-то отбросы общества: Гарри бежит, тянет за собой Драко, они сцеплены наручниками, а путь их лежит прямиком к Темзе. И, кажется, Гарри не собирается сворачивать. И возможно, что он вообще не понимает, куда именно несётся. — Стой! — снова кричит Драко, точнее пытается докричаться до этого полоумного. Но всё впустую. Тогда Драко начинает тормозить, со всей силы, которая у него только есть, тянет на себя Гарри. И ничего. Словно локомотив на ходу остановить — невозможно! С той скоростью, с которой они мчатся к собственной смерти или хотя бы захлёбству, сейчас уже поздно резко тормозить, всё равно не успеют. Малфой почти смирился с мыслью, что сейчас искупается. Почти смирился. — Да стой же ты! — в последний раз он взывает к инстинкту самосохранения Эванса. И, — о чудо! — Гарри останавливается в самую последнюю секунду. Что в его птичьих мозгах творится?! Почему нельзя было вот так сразу сделать? Вот только Гарри остановился, а Драко — нет. И теперь локомотивом становится Драко, и теперь Драко тянет прямиком в реку за собой Гарри. И, ударяясь животом о воду, именно Драко получает ещё один удар по спине в виде туши Эванса. Вода сразу же забивается в нос, щекоча ноздри. По инерции Драко жмурится, поэтому не видит, насколько всё вокруг черно. Грязь, перемолотая винтами грузовых судов, омертвевшие водоросли, мусор, который ни один лондонец не постеснялся бросить в реку: в этом сейчас «напарники» пытаются выжить. И Драко действительно делает всё, чтобы вытянуть их обоих на поверхность воды. Только вот сам Эванс, кажется, запутался ещё больше во всём этом дерьме и тянет вниз. Чувствуются силовые волны со стороны Эванса — может быть он перебирает ногами, а может мутит свободной рукой пресную вонючую воду. Всё ещё с закрытыми глазами, Драко интуитивно тянется вверх. Он хватает Гарри за кисть, царапая кожу о металлические наручники. Он не хочет умирать. Не сегодня. Вообще как можно дольше не умирать — самое, пожалуй, желанное. Изо всех сил, пиная ногами бок или живот Эванса, Малфой открывает глаза и пытается увидеть свет. А вокруг черно, свет не виден. Только инстинкт подсказывает, где находится небо. Они запутались друг в друге. Драко понимает это, кажется, слишком поздно, когда его ногу окутывает кофта Гарри. Воздух в лёгких заканчивается. Они пробыли под водой считанные секунды, но ощущение, что несколько часов. Не так представлял свою смерть Драко. И когда вода начинает проникать в лёгкие, царапать горло изнутри, заливая собой все шансы на спасение, кто-то хватает Малфоя за руку, которая ещё продолжает тянуться вверх, и этот кто-то тянет за собой сразу же два полудохлых, наполненных чёрной водой тела. Всего один глоток воздуха. Этого наполненного вонью доков, рыбы, машинного масла, дыма горения и табака оказывается достаточно, чтобы Малфой вернулся в мир живых. Боже, он ещё никогда не был так рад видеть Лондон! Пальцы почти не слушаются, но Драко всё же заставляет себя схватиться за тянущую его руку. Из-за воды с грязью почти невозможно уцепиться, но сильные пальцы их спасителя ещё крепче сжимают ладонь Драко. Вокруг ничего не видно, потому что вода залила своей чернотой глаза, но Малфой даже с временной слепотой уверен, что никто иной, кроме друга, не потянет его из воды. Когда его руку отпускают, Малфой чувствует под пальцами камень. Он силится подтянуть вторую руку, чтобы полностью удержаться за твёрдую поверхность: всё ещё тяжело тянуть Гарри, который вовсе не пытается помочь — подох что ли? Но когда всё же получается ухватиться всеми десятью пальцами за выступ, Драко, не медля больше ни секунды, свободной рукой трёт свои глаза, чтобы хоть как-то освободиться от этого жалящего чувства. И как только свет проникает в сознание как что-то новое и живое, сразу же наступает своего рода прозрение: в этом мире существует только два человека, которые бы ринулись спасать Драко, не жалея собственной жизни. И эти два человека сейчас сидят дома, как им приказал Тёмный Лорд. Потому что один, Люциус Малфой, сейчас в статусе «возможно предатель», а его жена, второй человек, привязана к мужу, чтобы тот не наделал ничего глупого. Тогда это значит, что спасали не его, а Эванса. А Малфой — так, приложение. Это немного портит наслаждение вновь обретенной жизнью. Оказывается, в мире всех окружающих появился такой персонаж, как Гарольд Эванс, который приносит лишь одни неприятности. И в подтверждение этой маленькой, но такой противной догадки их спаситель, который уже успел вылезти из воды, теперь берёт руку Гарри и помогает ему выбраться. Драко чувствует себя прицепом. Уже всей душой ненавидя и спасителя, и Эванса, он самостоятельно, без чьей-либо поддержки вытягивает себя на землю. Тяжело дыша, Малфой чуть не целует траву, пропитанную маслом. — Ты как, жив? — доносится до него голос, полный тревоги и заботы. Драко чуть не выплёвывает весь свой завтрак. С ним, кроме матери, никто так не разговаривает. — Давай руку, помогу подняться. Он тянет руку вверх, но нащупывает только пустоту в воздухе. И в который раз называя себя идиотом, Малфой роняет руку и расслабляется. Сегодня не его пришли спасать. Значит он никому сегодня больше не понадобится. Хотя не долго ему удаётся отдохнуть и отдышаться. Гарри силой поднимают с земли, а заодно и Драко тянут за собой, и тот набирает в рот траву, плюётся ею и снова набирает её, только вместе с землёй. — Эй! — кричит он и, позабыв о физической слабости, быстро вскакивает на ноги. Они стоят, чуть ли не уткнувшись носами друг другу. Малфой и Уизли. Тот первый. Нет, второй. Короче, Драко запутался в этих рыжих. — Малфой, — будто что-то ядовитое выплёвывает Уизли. — Что ты здесь делаешь? — Тоже самое хочу спросить у тебя, — зуб на зуб не попадает, и всё же шипит в ответ Драко — вероятно, у них так и будет проходить общение — с презрением и недоверием. Но тут же получает несильный пинок по ноге от Эванса и вспоминает, зачем он здесь. — Мы тебя искали. — Ты и крёстный сын Сириуса? Серьёзно? Ты и он? — Джордж складывает руки на груди и лишь подбородком указывает то на Драко, то на Гарри. — Да, у него есть имя. — Драко хватает Эванса за руку и выводит вперёд. — Это Гарри Эванс. — Гарольд, — поправляет его Уизли, кривясь ещё больше. — Ему больше подходит имя Гарри, — не уступает Драко. — И мне так нравится. За что получает ещё один пинок по ноге, уже сильнее. Так как из них двоих умеет говорить только Драко, то ему и сочинять всю историю. Не было времени на подготовку и согласование. И Реддл не давал особых указаний. А Уизли уже начинает смотреть на них обоих так, будто ему подкинули кота в мешке. Нужно что-то срочно придумать. — Тёмный Лорд схватил Блэка. Гарри у него уже был. А меня и мать посадил под замок, так как решил что мы, как ближайшие родственники Блэка, тут же рванём его спасать. — В подтверждение своему негодованию Драко фыркает, но делает это не специально, а действительно начинает верить в собственную ложь. Но взгляд Уизли не меняется, только ещё больше подозрения и презрения. — Это правда, — всё, что добавляет к своей истории Малфой и дёргает руку с наручниками, моментально получая от Гарри интенсивный кивок головой, мол, правду говорит. Боже! Ну что за дурацкая ситуация? Ничего не продумано, даже никакого намёка на план действий. — Ладно, посмотрим, насколько всё это правда, — бубнит Уизли и, стряхивая с себя остатки водорослей, разворачивается и рукой велит идти за ним. *** — Что это за место? — с отвращением спрашивает Драко, но все равно заходит внутрь, стараясь ничего не касаться. Они целых два часа кружили по Лондону, пока, наконец, не дошли до этой развалюхи. Снаружи ещё куда ни шло, а вот внутри полный хаос. Пыль и грязь. Будто здесь сама Госпожа Смерть прошлась. — Это магазин, который мы хотели купить с братом. — Джордж ведёт их в самую глубь помещения. Кажется, что все эти полки — какой-то лабиринт. — И что же мешает вам купить его сейчас? Уверен, папочка поможет с деньгами, если в этом трудности. Вроде семейный бизнес процветает. — Драко правда старается не язвить в разговоре с Уизли. Но все колкости так и стремятся вылезти наружу. А когда он получает кулаком по лицу, то действительно не понимает, что такого сказал. Его щека горит от боли, а взгляд Уизли горит ещё ярче… тоже от боли. Драко давно не принимал удар от кого-то ниже себя по значению. Школьные дни закончились. Слегка опешив, сейчас он даже ничего в ответ не может сказать. — Нам мешает его смерть, — рычит Уизли. — У тебя наверняка осталось ещё пара-тройка братьев, — не сдерживается Малфой и говорит первое, что приходит на ум. И, конечно же, получает второй раз по лицу. На этот раз сильнее. Кажется, из носа начинает идти кровь. Драко рукавом вытирает под носом, и тот окрашивается в отвратительный коричнево-болотный цвет. Мать будет недовольна. Опять. В прошлый раз она кричала за едва заметные пятна на белой рубашке. Не то, чтобы она не знала, как вывести все пятна. Просто ругать сына она всегда готова за то, что тот выбивается из идеала. — Что здесь происходит? — врывается в их драку девчачий визжащий голос, Драко даже уши руками закрывает, настолько невозможно слышать эту тональность. Ну, конечно же, Грейнджер. Эта психованная не могла остаться в стороне, только не в этой ситуации. Отец рассказал, что Грейнджеры лишились клиники, потому что не справлялись с оплатой аренды. Их дочка вернулась из университета, вроде из Кембриджа, говорят, что тоже хотела стать дантистом, но не повезло с семейным бизнесом. Нетрудно догадаться, чем она сейчас занимается. Хотя лучше ей податься в проституцию в доках, чтобы немного на еду себе и родителям заработать, потому что с такими лошадиными зубами её ни в один публичный дом не возьмут. — Гарольд? — с неуверенностью спрашивает Грейнджер и делает осторожный шаг к ним на встречу, потому что прекрасно видит Малфоя, но вот во второй персоне она сомневается: ну конечно, что невинному цветочку Эвансу делать вместе с грозой всех грязных и помойных крыс? Но как только Грейнджер делает ещё один шаг, Гарри крепко сжимает руку Драко, заламывая все пальцы, и прячется за спину. Неужели при знакомстве с этой крысой — не важно, где состоялась их встреча, — он прочувствовал всю её сущность? Им пришлось два часа бегать по городу, держась за руки, потому что светить наручниками ещё хуже. Они были похожи на голубков. Реддлу это не понравилось бы. Наверняка он уже знает. — А этот что здесь делает? — с презрением интересуется Грейнджер, кивая головой в сторону Драко и складывая руки на груди. Вот, пожалуйста, как по расписанию: её стервозность не заставляет себя ждать. — Они, как бы, вместе. — Жмёт плечами Уизли и хватает Гарри за запястье с наручниками, показывая этой девке, что иначе никак нельзя было избавиться от их врага. — К тому же у них очень интересная история. Я подумал, что все захотят её услышать. Судя по выражению лица Грейнджер, она вовсе не была готова к такому повороту событий сегодня. Ну, конечно, крестника Блэка все здесь принимают за святого. Интересно, а они хоть догадываются, что их любимый ангелочек трахается с двумя последователями Тёмного Лорда? — Ладно. Тогда чего на складе прятаться? Пойдём в зал, послушаем. — Всем своим видом Грейнджер показывает, что в общем-то недовольна происходящим: её сложенные руки на груди напрягаются ещё сильнее, когда она бросает последний взгляд на Драко. Из-за этого её и без того худые плечи кажутся совсем тонкими, будто одни кости. Может её семья переживает сильные финансовые трудности? Плевать. И, да, конечно же они переживают проблемы. Драко удивлён, что они до сих пор не сдохли. Залом Грейнджер самонадеянно назвала небольшое помещение магазина, предназначенное для товаров и покупателей. Здесь стоят пустые пыльные стеллажи и стеклянный прилавок. Краем глаза Малфой замечает небольшие пожитки под стеклом — вероятно, самое необходимое. И он закатывает глаза, когда видит несколько бутылок со спиртным, вероятно. Витрина полностью заклеена газетами. Сквозь газетную бумагу видно, что дверь заколочена досками. Колокольчик, что должен висеть над дверью, аккуратно поставлен на подоконник. Похоже, что помещение Уизли так и не купили, но вот занимают его незаконно. Разные барные стулья, за прилавком, где больше всего места, стоит потрёпанный зелёный диван, небольшая стопка книг рядом: кто бы мог затащить в такое место книги? Для зала здесь определённо мало места. Точное описание размера этого «зала» можно дать такое: этот «зал» в шесть раз меньше столовой в Малфой мэноре, которая занимает одну пятую часть площади всего первого этажа особняка. — Так, что интересного с вами приключилось, что вы «чудом наткнулись» на Джорджа? — - Грейнджер, не расслабляясь ни на мгновение, останавливается возле прилавка со стороны покупателей и теперь смотрит на всех присутствующих, как мать на провинившихся детей. — И говоря «наткнулись», я именно это и имею ввиду. Джорджа невозможно найти специально, только если он что-нибудь опять не напортачил. — Я был в доках, — как бы в оправдание бубнит Джордж, но больше он ничего не говорит. — Это мы с тобой позже обсудим, — рявкает Грейнджер. Интересно, кто здесь всё-таки главный? Или не вся информация дошла до Реддла? Малютку Грейнджер прячут, чтобы всех запутать и в случае чего сохранить лидеру жизнь. Драко поистине везёт сегодня. Войдя в роль жертвы, Малфой повторяет свою историю Грейнджер. Она слушает внимательно, не перебивая. Но с каждым невероятным словом, неправдоподобной мыслью она кривит носом, будто наступила на говно. — То есть вы утверждаете, что видели Тёмного Лорда собственными глазами? — после окончания рассказа спрашивает Грейнджер первое, что пришло ей в голову. Драко, к своей глупости, не продумал ответ на такой вопрос. Если он ответит, что видел Тёмного Лорда, то придётся описывать его, что невозможно, так как не придумаешь просто так человека, сразу обнаружится ложь. А если назвать одного из его приспешников, то это тоже покажется неправдой, потому что все прекрасно знают, кто они на самом деле. Но вот если сказать, что он без понятия, кто такой Тёмный Лорд, это окажется правдой, хоть и бесполезной. На кой-чёрт Мародёрам Малфой, который толком ничего не может дать? И тем не менее Драко качает головой, надеясь на лучший исход. Ведь он и не из такой ситуации выходил сухим. — Тогда как нам тебе верить? — как по книжке спрашивает Грейнджер: стандартные вопросы для допроса. Мысли в голове Драко уже начинают бегать с максимальной скоростью, нужно что-то придумать. Только он не ожидает, что именно в такой момент Эванс подаст свой «голос». Кажется, что все удивлены этому. Неужели он вспомнил, что Блэк закован в темнице отца? Гарри вытаскивает из кармана куртки старый телефон, тот самый, который лежал в его брюках. Драко не знал, как отреагирует на эту вещицу Реддл, но решил приберечь её на всякий случай. Однако Эванс быстрее сориентировался и снова спрятал свой телефон. Правда, что он хочет сейчас доказать с этим старьём, которое, скорее всего, из-за попадания в воду ещё и сломалось? Что они будут делать, если этот неизвестный план Гарри не сработает? Когда экран загорается ярким светом, Драко задерживает дыхание, будто от этого телефона зависит вся его жизнь. Если взять в расчёт всё происходящее, то так оно и есть — жизни нескольких человек зависят, наверняка, от этой маленькой коробочки. — Иди ты! Это же Морфин Мракс, сам Тёмный Лорд! — Джордж отбирает телефон из рук Гарри и подносит к своим глазам так близко, что можно подумать, он хочет влезть в этот маленький экран. — Не врёшь? Ты видел его? Все взгляды обращаются к Эвансу. Даже Драко в полном недоумении, какая информация скрывалась в этом телефоне, смотрит на Гарри. Серьёзно, парень, ты правда видел Тёмного Лорда? Гарри выглядит растерянным, однако всё равно кивает один раз. Драко не может определить, врёт тот или говорит правду. — Этой фотографии десять лет, не меньше. Так Мракс выглядел до исчезновения, — скептически комментирует Грейнджер, но всё же немного расслабляется и даже распутывает невероятный узел из своих рук на груди. В ответ Гарри начинает махать руками, дёргая также руку Драко. Если бы никто не знал, что Гарри не разговаривает, то можно было бы подумать, что он сумасшедший. — Что он сказал? — шёпотом спрашивает Джордж, не отрываясь от телефона, роясь в нём в поисках новых фотографий. — Гарольд говорит, что фотографию сделал его отец незадолго до смерти. А телефон передал ему Сириус, — переводит Грейнджер. — Говорит, что человек с фотографии представился, как Лорд, в тот день, когда убил рыжего парня, как две капли похожего на… — Гарри указывает на Джорджа, и Грейнджер замолкает. Звон наручников продолжается. Эванса будто прорвало. А Драко старается не раздражаться из-за этого «неудобства». — Господи, Джордж, да сними же их! — не выдерживает Грейнджер и кричит, заставляя Гарри остановить свой поток мыслей. — Я пойду найду полотенца вам. Уизли, пряча телефон в задний карман джинсов, достаёт из-за прилавка тонкие спицы с крючками на обоих концах и берётся сначала за замок наручников на запястье Гарри. Он делает всё очень быстро и ловко, Драко даже не может запомнить, какое действие за чем следует. — А вы вдвоём хорошо смотритесь, — говорит Джордж, наконец-то справляясь с замком, когда Грейнджер скрывается за дверью на склад. Гарри и Драко сразу же расцепляют руки, будто оба обжигаются. — Мы не… нет, мы не вместе, не пара мы, — заикается Драко. Чего это он вдруг так разнервничался при одном лишь глупом подозрении, что он гей? — Да расслабься, я пытаюсь разрядить обстановку. — Он хватает кисть Драко и принимается открывать замок второго наручника. — Хотя твои ручки такие нежные, будто девчачьи. Или педика, например. — И много ты таких рук повидал, чтобы с уверенностью заявлять такое? — Каждый день в школе Белоснежка со своими двумя гномами нарывались на драку со мной и моим братом. — Глаза чистого голубого цвета отрываются от процесса вскрытия замка и поднимаются вверх. Малфой не хочет, но на миг отмечает, что цвет-то необычайно красив, будто драгоценный камень. Но потом замечает какой-то отталкивающий отблеск, будто что-то отравляет Джорджа изнутри. — Эта Белоснежка будто хотела, чтобы её отымел кто-то помимо гномов, — шёпотом добавляет Уизли. Драко никогда не защищал своих «друзей». Он понимает, о ком сейчас идёт речь: Крэбб и Гойл. Эти два придурка постоянно ходили за Драко, будто он их лидер какой-то. Но по факту им просто нравилось подчиняться. В стенах школы всегда можно было услышать, что эти двое — подстилка для Малфоя. И это совершенно никак не задевало Драко. Потому что иметь кого-то и дать себя отыметь — два разных понятия. И сейчас лишь предположение Уизли, что его трахали его же школьные шестёрки, низкая мысль этого вонючего отброса выводит из себя Малфоя. Он дёргает рукой вверх, тем самым заставляя руку Уизли последовать за собой. А потом, убедившись в полном отсутствии реакции со стороны этого ублюдка, Драко бьёт коленкой прямо ему по челюсти, с удовольствием отмечая, что грязный в Темзе мокрый джемпер ещё окрашен в алый цвет крови Уизли. И уже не возникает мысль, что мать будет недовольна. Уизли, как ни странно это сейчас прозвучит, всегда были сильнее, в драках всегда побеждали. Малфой-то и напрашивался, потому что знал, что получит хорошую взбучку — это прочищало мозги. Но всё равно всегда было обидно, что ни разу из драки не вышел победителем, да ещё и отец постоянно упрекал за то, что потомок таких родов, как Малфой и Блэк позволял себя унижать кучке помойных отбросов. Поэтому, слишком увлекшись наслаждением избиения давнего врага, Драко не замечает, как кулак Джорджа летит прямо ему в лицо. Теперь оба парня с побитыми челюстями вцепляются друг в друга так, будто дерутся насмерть. Джордж в этот раз не сдерживается, здесь нет директора и учителей, которые в любой момент могут поймать нарушителей дисциплины и наказать их. И когда он со всей силы дёргает Драко за наручники, которые ещё не успел снять, то берёт верх в этой потасовке. Малфой летит к двери наружу, сотрясая ударом всю стену. Теперь, кажется, понятно, зачем сняли колокольчик с двери — наверное здесь очень часто происходят такие эпизоды. Всего на секунду Драко удаётся поймать воздух ртом, потому что потом на него налетает Уизли и одним ударом в живот вышибает весь дух из груди своего противника. А затем перехватывает Малфоя за горло и немного приподнимает над полом. То, на сколько Джордж увеличил свои силы со времён школы, шокирует. Только Драко не помнит, кто на самом деле бил тогда сильнее: Джордж или Фред. — Джордж, прекрати! — визжит Гермиона, которая незаметно для всех возвращается в «зал». Гарри от неожиданности спотыкается о барный стул, опрокидывая его. — Чт… что? «Джордж» прекрати? — возмущается Джордж, но не отпускает горло Драко. — Я сломаю его шейку за секунду, только не пытайся меня остановить! Малфой смеётся, но получается у него плохо: брызгая кровью прямо на лицо Джорджу, пытается выдавить из себя что-то наподобие улыбки, хоть прекрасно чувствует, что весь рот сейчас в собственной крови, а от боли сводит нижнюю губу, челюсть, шею, плечи, спину и руки. Смешно, потому что Уизли никого никогда не убивал. Смешно, потому что с этим рыжим, кажется, будет весело «общаться». Смешно, потому что Грейнджер защищает его, будто ей не плевать. — Я сказала, отпусти! — твёрдо, но почти на грани истерики говорит она. Не кричит, не визжит, а именно говорит. И заслоняет собой Малфоя, встав между ним и Джорджем. Её воронье гнездо щекочет лицо, но теперь Драко не хочется смеяться. Резкий запах духов проникает в нос, заставляя всё плыть перед глазами. Неужели она хотела перебить свою собственную вонь? Или это от адреналина у Драко всё обострилось? Или просто потому, что второй раз за сутки у него кончается воздух. Джордж расцепляет пальцы и, вытирая кровь со своего лица тыльной стороной руки, направляется к прилавку, попутно хлопая Гарри по плечу, чтобы тот был спокоен. Представление закончилось, можете расходиться! Драко валится на пол, потирает шею и пытается откашляться, но всё никак не может отделаться от чувства, что теперь никогда он не сможет вздохнуть спокойно. — Что пить будем? — спрашивает Джордж таким ровным голосом, будто сейчас ничего не произошло. — У нас есть повод? — врывается в комнату Рон Уизли. Вот этого Драко помнит, потому что учились они на параллели, как и с Грейнджер. — Да, мы искупались, — почти огрызается Малфой, отчего Рон наконец-то обращает внимание на него и Эванса. И снова здорово. Сейчас придётся заново выслушивать собственную ложь? Так и поверить в неё недолго. — У нас только водка, — кричит из-за прилавка Джордж и со звоном ставит на стеклянную поверхность три стопки и одну из нескольких бутылок без этикетки с прозрачной жидкостью. Появляются подозрения, что это никакая не водка. И зачем спрашивал о выборе напитка, если всё равно выбора никакого и нет? — А что это здесь забыло? — задается вопросом Рон, загораживая собой Гермиону, которая, в свою очередь, пытается выдвинуться вперёд с кислой миной на лице. — Этот теперь с нами, — спокойно отзывается Джордж. — И с каких это пор только ты решаешь, кого к нам взять? — шипит Рон, уже всё своё негодование перекидывая на брата. — А с каких пор… — Мальчики! Хватит! У нас и так тут проблемы, так вы новые создаёте? — в который раз включает свой ультразвук Грейнджер. — Рон, я потом тебе всё расскажу. Сначала нам нужно их отогреть. «Как мило с её стороны, » — думает Драко с сарказмом. По сути она права, но не нужно же постоянно выгораживать его перед каким-то рыжим, которого поколотить будет в удовольствие. С этим Уизли Драко справится. — Гермиона, я тебя, конечно, люблю, но не лезь не в своё дело, — рявкает Рон, поворачиваясь спиной к той, кого только что назвал возлюбленной. На удивление Грейнджер захлопывает свой кривой ротик, разворачивается на одних каблуках уродских ботинок, и, обойдя Рона, Джорджа и Гарри, плюхается на диван, всё также молча открывая первую попавшуюся книгу на случайной странице. Это значит, что они её больше не услышат? Малфой надеется на это. — Если ты волнуешься, что Снежок тебя поколотит, — обзывая Драко Снежком, Джордж не обращает внимание на фырканье от побитого; он занят лишь тем, что аккуратно разливает по стопкам водку, — то посмотри на него и успокойся. Взгляд точно таких же голубых глаз, как и у брата, устремляются на Малфоя и начинают пристально изучать, будто тот опытный образец или чудо-зверушка в зоопарке. — За что ты его так, Джордж? — почти в ужасе спрашивает Рон с капелькой жалости. Или просто прикидывается, что ему жалко. Сейчас у Драко всё плывёт перед глазами, в горле першит от духов Грейнджер, а сил подняться вообще никаких нет. — Чтобы лишний раз руки не распускал. — Он заканчивает с выпивкой, но бутылку не прячет. — Гароль… Гарри, пей. Этот совсем непримечательный парень в такой напряжённой обстановке, вздрагивает, когда к нему снова обращается всё внимание. Трясущимися руками Эванс берёт предложенную ему стопку, сначала принюхивается к ней, будто так он учует отраву, с настороженностью смотрит на всех и, видимо понимая, что от него не отстанут, опустошает стопку одним глотком. — Давай ещё, — с азартом в глазах подначивает Джордж и почти одним движением руки хватает бутылку и наливает в стопку Гарри ещё водки. Но когда Гарри подносит к губам эту стопку, он свободной рукой закидывает себе в рот нечто маленькое и белое. Драко в миг холодеет. А в голове начинает звенеть от догадки, что именно это было нечто. — Эй, что ты делаешь?! — на перебой кричат Джордж и Рон, выбивая из руки Гарольда стопку, которая тут же разбивается в дребезги и оставляет тёмную лужу на полу. Эванс заливается краской и что-то пытается показать руками, какие-то странные движения и несколько раз тычет в свою голову. — Приятель, ты в курсе, что это не оправдание? — спрашивает Рон, хмурясь ещё сильнее, явно не доверяя новому знакомому. — Он сказал, что это таблетка от головы, так, к слову, — раздается голос Грейнджер с дивана, которая всё также делает вид, что непринуждённо читает. — А он что, не в курсе, что нельзя смешивать таблетки и алкоголь? — Как будто Рону тут больше всех интересно, что случится с Гарри. Он просто не догадывается, что если что и произойдёт, то головой отвечать будет только Драко. Который просто не в состоянии сейчас что-либо сделать. Таблетка уже попала в организм. И не просто таблетка от головы, а одна из тех, что Малфой отобрал у Забини и случайно выронил. Он потратил кучу времени, пытаясь найти тот пакетик, молясь всем, кто его услышит, чтобы мать или отец не обнаружили его первыми. А оказалось, что их нашёл Эванс и даже поспешил их использовать. Драко боялся, что то состояние, в котором он обнаружил Гарольда вчера утром, доктор сразу же распознает, как наркотическое отравление. Поэтому пришлось помочь этому тупоголовому кретину избавиться хотя бы от явных улик. Не очень приятно было совать пальцы в чужую глотку, но всё же… Другого выхода не было. — Я что, его мамочка, чтобы отвечать на такие вопросы? Он не глухой — сам спроси, — взрывается Грейнджер, швырнув книгу на другой конец дивана, и уходит, бурча себе под нос. Со школы она нисколько не изменилась. Всё такая же психованная зазнайка. Как только становится тихо, и даже звон в ушах прекращается, Драко подходит к Гарри и очень вовремя придерживает его, когда тот уже валится назад. Эффект от таблетки поразителен. Но если смешать с алкоголем, то совершенно другое видение предстаёт. Если в первом случае люди просто расслабляются, но всё же контролируют собственное тело, то во втором случае отключается сразу всё, причём мгновенно. Но что самое интересное, глаза у Гарри открыты, будто он всё видит, всё понимает. И пока что он в панике. — Кажется, нам пора домой, — бубнит Драко и, убедившись, что сознание к «напарнику» возвращается, заставляет Гарри положить руку ему на плечо, чтобы снова не свалился. — Его же дом сгорел, — возмущается Рон, но не сдвигается с места. — Мы идём ко мне домой, — хмуро парирует Драко. И тут же добавляет на всякий случай: — Он пойдёт со мной, потому что уже привык ко мне. Вряд ли он обрадуется, когда увидит твою рожу, — говорит он Джорджу, — если вспомнить, как он сиганул от тебя в порту. — Но… — Пусть идут, Рональд, — затыкает брата Джордж. Стараясь не показывать, как тяжело тащить на себе Эванса, Драко со своей ношей неспешно выходит из «зала», в который раз смеясь про себя над всей этой затеей. — Джордж? — спустя несколько минут снова подаёт голос Рон. Брат уже успел убрать водку обратно под прилавок, стопки поставил на полку, а сам, оглядев всё помещение, решил присесть на корточки возле входной двери, где на полу появились красные капли крови. Наверняка это Малфой оставил свою «голубую» кровь. — Да, Фред? Рон устало вздыхает, но не поправляет брата. Это когда-нибудь пройдёт. — Неужели мы оставим всё это вот так? — Как самый младший из Уизли, Рон всегда осторожен со всеми братьями, хотя и чувствует, что с Джорджем может вести себя, как с ровесником. — Я к тому, что с одной стороны это опасно впускать к нам Малфоя, но с другой стороны, если он и вправду настроен против Пожирателей и Тёмного Лорда, то может нам не слабо помочь. Джордж наконец-то отвлекается от пятен крови на полу и поднимается с корточек, несмотря на одинаковый рост с Роном, каким-то боком становясь немного выше. В его взгляде нет вовсе ничего безумного. Но одно только поведение брата заставляет просто допустить мысль, что он безумен. — Не волнуйся, братец, никто тебя в обиду не даст. — Джордж кладёт руку на плечо Рона и наклоняется к нему настолько близко, что можно различить едва заметные капли крови, которые не до конца стёрлись. — Конечно же я прослежу за ними. И подмигнув, Джордж выбегает из магазина, стараясь это сделать ловко, как какой-нибудь шпион из фильмов. Он вообще понял, о чём его сейчас спросили? Хотя он ничего не слышал. Как только Малфой и Эванс ушли, он не переставал думать о том, что их нельзя просто так отпускать. Что за тупая отговорка «он ко мне уже привык»? Все совершенно забыли спросить у этих двоих, что они делали в порту и как сбежали от Пожирателей. Вопросы всё копятся, а ответы никто не жаждет давать. Тут явно что-то странное. В какой-то момент даже показалось, что и кровь, которую Джордж выбивал из Малфоя, на самом деле поддельная, вот он и пошёл смотреть на неё. Правда, это ровным счётом ничего не дало. Нужно проследить за ними. Неужели они вернутся обратно в Малфой мэнор? Он догоняет их уже на улице. Если родители случайно заметят этого белобрысого и своего сына на расстоянии нескольких ярдов друг от друга, то начнутся разборки. Поэтому Джордж держится на большом расстоянии, делая вид, что бесцельно идёт в другую сторону от дома, как обычно это и делает. Со школы и так хватило проблем с этим хорьком. Так теперь он либо пытается внедриться в Орден Феникса, либо действительно сбежал от Пожирателей. Сразу заметно, что Малфой никогда не был в Китайском квартале: он смотрит по сторонам, как простофиля. Любой житель этого района запросто может его обчистить, хотя вроде бы больше нечего забирать. К тому же Гарри слегка заносит в разные стороны. Это будет очень долгая слежка. Однако самое интересное происходит буквально через пять минут. Малфой как раз решает пройти сквозь навстречу идущую толпу, как понимает, что у него звонит телефон: Джордж сразу заметил, что Малфой никак не ожидал такого поворота событий. Это навевает на мысль, что он ни с кем не сговаривался, раз не ожидал телефонного звонка. О чём именно Малфой разговаривает, Джорджу не удаётся выяснить, но от него не ускользает то, что по завершению разговора парочка резко переходит на другую сторону улицы и ускоряет шаг. Когда они выходят из Чайна-Таун, то сразу же начинают петлять по узким улицам, будто пытаются скинуть хвост. Ну ладно, Гарри сейчас вообще не в состоянии что-то придумывать, так что это Малфой запутывает следы. Но как только они покидают Чайна-Таун, Джордж сразу же приближается к ним — больше нет опасности быть обнаруженным родителями или старшими братьями. Кстати о братьях: Чарли говорил, что уехал в Румынию, но каково было удивление Джорджа, когда старший брат возник будто из ниоткуда в порту как раз в тот день, когда была назначена встреча Реддла и мадам Максим, о которой Джордж узнал от Билла, когда тот бредил. То есть Чарли доверяет Биллу, а значит и Флёр, потому что иначе встреча не состоялась бы, если бы все её участники были уверены, что Чарли Уизли всё ещё находится в Лондоне. Было очень умно ввести в заблуждение всё отделение полиции, кроме собственного брата. Хотя Билл мог сболтнуть не только Джорджу во время своего лунатизма. Как бы там ни было, а в результате недосыпания Билла, сегодня Джордж встретил Гарри, которого, после смерти Седрика Диггори никто не видел. Это была хорошая возможность наконец-то выцепить Эванса из лап Пожирателей и передать Сириусу. Но, как оказалось, некому было и передавать. Гарри теперь сам по себе, вероятно, он захочет спасти жизнь крёстного отца, но, судя по тому, что он сегодня необдуманно (а может и обдуманно) принял таблетку с алкоголем вперемешку, он вряд ли будет способен хоть на что-нибудь. То есть Мародёрам придётся спасти самостоятельно Блэка, и, возможно, с помощью Малфоя. Надо продумать хорошенько, как именно можно использовать эту странную связь. Наконец-то Малфой останавливается возле высокого здания, в котором размещены только жилые квартиры. Он оглядывался всю дорогу и, никого не заметив, шёл дальше. Однако его не покидало чувство, что кто-то за ним следит. Возможно этот кто-то из Уизли. А возможно тот человек, который подсунул ему в карман телефон, на который тут же позвонил Долохов и сказал адрес, куда нужно прийти. Драко, к собственному удивлению, знает, как быстро пройти к дому, у которого он сейчас стоит. Здесь жил когда-то Забини с матерью. Теперь их апартаменты лишь пустуют: Забини переехал в свою квартиру, а его мать живёт с новым мужем. Но сюда Малфой пришёл не для того, чтобы заглянуть в старую квартиру друга. Он понимает, что скорее всего привёл сюда Гарри, ничего больше. Потому что Долохов так и сказал: «Тащи Эванса по этому адресу». Драко не стал задавать никакие вопросы. Был отдан приказ, который лучше выполнить. Но вот интересно, почему именно в это здание нужно было прийти? Ведь удобнее всего вернуться обратно в Малфой мэнор. Если Реддл хочет держать Гарри в страхе, то легче сделать это именно в мэноре, потому что Сириус Блэк там. И достаточно дать послушать вопли этого пьяницы, так Гарри не то чтобы начнёт слушаться во всём, он ещё и запоёт очень интересные песни. Миновав холл, Драко буквально затаскивает Эванса в лифт. Зеркальные стены немного отвлекают, так как сразу видно своё отражение, а оно не очень привлекательное сейчас. Синяки, отёки, кровь. И так он шёл по улицам Лондона! Как ещё повезло не наткнуться на констеблей? Двадцать восьмой этаж. Затем по коридору налево. Нужную квартиру, как сказал Долохов, Драко узнает. Неужели мать Блейза отдала свою квартиру в распоряжение Пожирателей? Хотя нет, они жили на девятнадцатом этаже. Гарри начинает приходить в себя, цепляется за кофту Драко, растягивая её окончательно. И снова в голове возникает образ матери, когда она его увидит таким. Может легче сжечь всю одежду и сказать ей, что грабители отобрали всё? Боже, какой позор! Они останавливаются возле белоснежной двери, на которой висит маленькая табличка «Том Марволо Реддл». Значит им сюда. Всё, как и сказал Долохов. Тут и к гадалке не ходи, сразу понятно, что Реддл ждёт свою зверушку у себя дома. Правда Малфой не знал, что именно здесь этот дом находится. Три коротких стука по двери, потому что звонка никакого нет, и Драко приставляет Гарри к стене: больше нет никакого желания оставаться, если груз уже доставлен. Наверняка Реддл не поблагодарит, не вознаградит за то, что Эванс остался цел. Ну, относительно цел. Он сейчас мокрый до нитки, тело содрогается мелкой дрожью и, видимо, его мутит от смеси алкоголя и наркотика. И почему раньше это не было так очевидно? Прикасаясь пальцами к щеке Гарри, Драко опасается, что кожа будет гореть, но, к его облегчению, температура стандартная, жара нет. И вдруг Гарри хватает пальцы Драко и сильно сжимает. Он весь такой холодный, будто только что его из подземелья отца вытащили. Но если тогда в тёмной камере и было страшно, то сейчас совершенно очевидно, что Эванс беспомощен, как ребёнок, молча просит защиты и поддержки. Драко вдруг чувствует в этом прикосновении холодных пальцев нечто обязывающее его к становлению рыцарем. Такое совершенно слабое существо просто необходимо взять под своё крыло. И чтобы как-то успокоить Гарри, чтобы заглушить в себе начинающееся волнение, Драко слегка сжимает в ответ пальцы Гарри, чувствует, как собственное тепло передаётся в замёрзшее тело. И только второй рукой проводит по бледному лицу, чтобы убрать взлохмаченные волосы со лба, как в следующий миг оказывается прижатым к стене по левую сторону от Эванса. В коридоре достаточно спокойное освещение, но из-за усталости для Драко освещения почти нет. Из темноты на него смотрит пара красных глаз. И, возможно, даже слышится рык. И хотя Драко всецело поглощён созерцанием ревнивого Реддла, он всё же успевает заметить, что Гарри не держится на ногах и медленно сползает вниз по стенке. Чисто из будущих дружеских чувств Драко порывается подхватить Гарри, но всё равно получает ещё один толчок ещё сильнее, чем первый, и уже сам сидит на полу посреди коридора в нескольких шагах от Реддла, который лично поднимает несчастного за плечи и отправляет в квартиру. И как только Эванс неуверенными шагами скрывается за дверью, всё внимание Реддла вновь возвращается к Малфою. Взгляд бешеного зверя ничуть не пугает. Страх уже расползся по телу от того, что Драко позволил себе забыться всего на мгновенье. Всего одной секунды хватило на то, чтобы проникнуть жалостью к одному человеку. Почему так хотелось помочь незнакомому, ненавистному парнишке? Но вдруг Реддл успокаивается. Из позы «готовность к прыжку» он выпрямляется и поправляет лацканы своего пиджака. Его дыхание замедляется, а пальцы больше не дрожат от злости. Поразительно, что этот человек, известный своим бешеным нравом, быстро берёт себя в руки. Кажется, что он уже и забыл о существовании Драко. Медленно развернувшись к собственной квартире, он хватает дверь длинными худыми пальцами, которые от силы сдавливания дерева начинают белеть. — Ты был неправ, Драко, — спокойно говорит он, не оборачиваясь. — Я не ненавижу твоего отца: он слизняк, к которому ничего, кроме отвращения я не испытываю. И захлопывает дверь с такой силой, что, кажется, появляются трещины в стене. *** Что он делает? Почему так хочется догнать Драко и раздавить его голову руками? Том упирается лбом в дверь, прислушиваясь к шарканью Гарри: он поплёлся наверх без подсказок или приказа. За милю видно, что он напился, и Том рад, что сейчас сработала именно мышечная память — не придётся на себе тащить, не придётся снова прикасаться к нему, не придётся прислушиваться к слабому дыханию, как он делал меньше суток назад. Стыдно признать даже самому себе, что Эванс заставляет трястись от беспокойства. Тома передёргивает от одной мысли, что Гарри сейчас опять будет спать в его кровати. Что за напасть такая? Отчего-то хочется побежать следом и лечь рядом, снова заснуть. Господи, он так давно не спал. Кабинет находится на нижнем этаже апартаментов. В своей спальне Реддл появлялся крайне редко. Из-за этого и нравится планировка апартаментов. Если не сделать усилие над собой, то можно вообще не заметить мягкую кровать наверху. Все мысли будут заняты только тем, что находится в поле зрения. В гостиной-столовой-кухне есть телевизор. Если притащить сюда ноутбук, то можно хорошо поработать под звук новостей. Но и в кабинете также можно заняться этим делом безвылазно. В нижнем ящике письменного стола есть всё необходимое, чтобы пережить ночь. Жгут, стерильный шприц, ложка, зажигалка и пакетик героина. Уборщица не лезет в этот ящик или просто не говорит об этом. Но всегда молча выбрасывает использованный шприц и кладёт на стол новый. Она права, это не её дело, на кого она работает: на монаха или на наркомана. Нет, сейчас нужно думать о работе. Любые посторонние мысли начинают отвлекать и сводят к одному. Если Том сейчас сможет досмотреть все отчёты за последний месяц, то не придётся завтра откладывать этот вопрос на совещании: изредка, но глава компании Хогвартс мистер Реддл появляется в офисе для контроля работы и решения вопросов, с которыми не справился Снейп. Главы всех отделов ждут, когда же Том уделит им своё внимание. Северус признаётся, что иногда отвергает хорошие идеи для развития, чтобы Реддл выглядел в глазах подчинённых справедливым боссом. Время течёт слишком медленно, хотя на часах на столе минутная стрелка сдвинулась всего на двадцать делений. Это тяжело, когда мысли мечутся от содержимого нижнего ящика к гостю в спальне. Так лихорадочно мозг ещё не работал. К концу подходит пока что пятый отчёт из восьми, казалось бы можно себя пересилить. Но выдержки больше не хватает, в голове снова начинает гудеть. Рука уже сама тянется к нижнему ящику, хватается за ручку. Перед глазами мелькают очертания шприца, жгута и ложки. В самой глубине ящика, Том знает, дожидаются своего часа героин и зажигалка. Пальцы уже нащупывают скользкий целлофановый пакет. Одно маленькое простое движение, и скоро игла вонзится в кожу под локтём, оставляя ещё одну дырку, которые теперь медленнее заживают, чем раньше. Но вдруг его отвлекает от наваждения звук бьющегося стекла. Где-то в глубине апартаментов как будто разбили вазу, зеркало или окно. Выглянув из кабинета, Том очень внимательно всматривается в освещённую лишь лунным светом гостиную — тихо, никого. Нет ни одного признака, что вообще был кто-то. Пораскинув мозгами, Том вспоминает, что нет у него ни одной вазы, а зеркала лишь в ванной комнате. Панорамное окно также цело. Остаётся лишь одна комната, ещё не проверенная. Звук повторяется, однако теперь слышен и крик, и уже ясно, что всё происходит на втором этаже. Реддл срывается с места тот час же. Его сердце начинает бешено колотиться: ну каким нужно быть идиотом, чтобы оставить потенциального самоубийцу одного? Спотыкаясь на лестнице, Том наконец-то останавливается возле двери в свою спальню ровно на две секунды, чтобы перевести дыхание. Он правда боится, что произошло что-то страшное. И тем не менее он открывает дверь резко, чуть не снимая её с петель. И застывает… В тёмной комнате холодно, несмотря на достаточно тёплую летнюю погоду. Здесь будто наступила зима, или это у Тома кровь застыла в жилах? Его взгляд медленно осматривает всю комнату, потому что страх всё ещё бьётся в его груди — это не сон, это правда не сон, если Гарри умрёт, то он умрёт. Почему-то помимо страха теперь сковывает всё тело и сознание чувство облегчения. Но Том слишком быстро отмахивается от знакомого чувства, не успевает даже всё хорошо осмыслить. А затем взгляд впивается в осколки стекла на полу возле окна. И сразу же становится понятно, почему так холодно. И сразу же всё встаёт на свои места. Босиком, с пустыми мыслями в голове, точнее уже с мёртвыми мыслями, Том шагает по осколкам, совершенно не обращая на них внимание, потому что он полностью во власти одного видения: разбитое окно и кусок куртки на краю окна. Вдавливая свою ладонь в стекло, что ещё держится и не спешит лететь вниз, Том высовывает голову наружу. Двадцать восьмой этаж. Ночь. Туман. Вполне естественно, что не виден труп на земле. Том закрывает глаза, чтобы сделать вдох и выдох. Нужно успокоиться прежде, чем начинать паниковать. Свежий воздух пробирается в лёгкие, раздражая стенки горла изнутри. Пока он не увидит тело — он не поверит в самоубийство. И открывает глаза уже в своём кабинете. Хотя нет, он отсюда так и не выходил. Пальцы всё ещё сдавливают пакетик с героином — ещё чуть-чуть, и белый порошок будет рассыпан по всему ящику. Боже, из-за ломки появляются галлюцинации. Нужно срочно вколоть небольшую дозу. Процесс не быстрый, поэтому, чтобы лишний раз не отвлечься, Том вытаскивает жгут, машинально затягивает его на плече чуть выше локтя. Другая рука уже тянется к порошку. И как из того видения, по апартаментам разносится крик, который заставляет застыть. Отчётливо слышится слово «помоги»*. Но ведь здесь, кроме Эванса, который немой, никого нет! И от осознания того, что именно Гарри мог сейчас звать на помощь становится ещё страшнее. Вдруг он сейчас в опасности? Не медля больше ни секунды, Том бежит в свою спальню, ощущая всей кожей, что действительно бежал здесь несколько минут назад. Таких реалистичных галлюцинаций у него ещё не было. У двери он не останавливается, а с размаху её открывает, отчего та вдалбливается в стену. Он боится, что всё повторится, то есть станет реальным. Он боится, что во второй раз опоздал. Поэтому сразу же он смотрит на окно, которое в галлюцинации было разбито — и оно цело. Сердце Тома замирает на три секунды. Что за дьявольщина? Гарри, до этого мирно спящий поперёк кровати, теперь пытается подняться. Мысль, что он заляпал и испортил одеяло, как возникает в мозгу Тома, так и исчезает. Он жив! Том уже делает несколько шагов к кровати, чтобы прижать этого худощавого идиота к своей груди и вздохнуть с облегчением, на этот раз совсем обоснованно и взаправду. Но вовремя себя останавливает. Что он делает? Почему позволяет какому-то доходяге полностью проникнуть к нему в голову? Почему возникает чувство беспокойства, как за что-то дорогое? И где, чёрт подери, носило Эванса, что от него теперь несёт, как от мусорной свалки? Он устал. Он не спал. После длительного отсутствия в рабочей обстановке так хочется просто послать всё к дьяволу. И как только всё это разом наваливается на Тома, он понимает, что ему плевать на всё: сплетни, слухи, нервные шепотки, Долохова, Лестрейндж, Малфоя и Снейпа. Плевать даже на собственное устоявшееся за последние годы мнение. В два шага преодолев расстояние до кровати, Том с силой обхватывает Гарри за плечи, заставляя того наконец-то слезть на пол. Становится так хорошо от ощущения живого и податливого тела, что Том не замечает, как по привычке вдыхает запах волос Эванса — когда это стало привычкой? Он позволяет давно забытой радости наполнить всю его грудную клетку, которая почему-то обжигает изнутри. И как только пальцы Гарри сцепляются замком у него на спине, Том уже точно уверен, что тот жив и в своём сознании: мёртвые не обнимают. Они стоят в таком положении всего несколько секунд, но Тому всё равно кажется, что этого недостаточно. Он садится на кровать, нехотя расцепляя свои руки, ставит перед собой Гарри и начинает его рассматривать: будто с переулка вытащили. Куртка вся заляпана кровью, джинсы измазаны в земле, траве и машинном масле, кажется. Но на нём ни единой новой царапины, за исключением толстой красной полосы вокруг запястья от наручников. Том проводит пальцем по этой отметине. Его собственная кожа начинает гореть, когда он позволяет своему сознанию представить эту боль. И точно такую же боль он причинил Гарри, такому невинному созданию. Он вновь поднимает глаза на лицо своего пленника и застывает. Так ли он невинен? Представлять это было ошибкой. Где-то в закромах сознания так и хотелось, чтобы мальчик, который почти каждую ночь погибает во снах, прикоснулся своим светом. Если во сне при его появлении становилось необычайно хорошо, то почему такое не может произойти и наяву? Представлять это было опасно. Даже допустить мысль, что Гарри прикоснётся к нему по своей воле, было непростительно глупо. Том Реддл — Тёмный Лорд, у которого нет слабости, которого все боятся, которого никто по-настоящему не знает. А Гарольд Эванс — это слабость, это страх, это риск и сомнения. Гарри просто большая заноза в жизни Тома, однако эту занозу вытаскивать никак не хочется. Наоборот, пусть впивается дальше, пусть делает больно, лишь бы только оставалась. Потому что это единственная заноза, которая заставляет хотя бы что-то чувствовать в груди. Там, где раньше была холодная пустота, теперь разжигается что-то тёплое и опасное. И это нравится. Поэтому когда холодные пальцы Гарри аккуратно касаются скулы на лице Тома почти рядом с глазом, будто хотят прикоснуться именно к глазу, вся нервная система Тома замирает в ожидании. Все мускулы на лице напрягаются, собственные пальцы сжимаются вокруг запястья с красной отметиной. Новая боль пронзает тела обоих. Ладонь полностью накрывает щеку, слегка касаясь губ запястьем, в котором истерически быстро бьётся пульс. И тут Тома срывает с катушек. Он прижимается своими губами к этой сладкой жилке на запястье. Солоноватый вкус остаётся на языке, такой же, как и запомнился. Том закрывает глаза, смакуя тем, что может прикоснуться кончиком языка к тонкой коже под большим пальцем, и при этом не получает прямолинейный отказ. Холодные пальцы продолжают поглаживать скулу, от чего у Тома то останавливается, то снова забивается сердце. Даже не разобравшись в причине возникновения этих ощущений, Том Реддл уже полностью с головой погружается в них. Он не замечает, в какой именно момент отпускает натёртое запястье Гарри и кладёт руку ему на бедро, подталкивая всё ближе к себе. Не замечает, в какой момент уже обе ладони Гарри прикасаются к его лицу, от чего по всему телу вновь проходит дрожь, больше похожая на заряд электрического тока. Когда его глаза снова открываются, кажется, что весь мир будто погрузился во тьму, где разборчивы лишь очертания Гарри. Он не видит, но чувствует, как холодные губы касаются его губ. Невинно, кротко, легко. Будто это лишь прикосновение крыльев бабочки. Тому мало, но он не берёт больше. Он поражён наверняка не меньше самого Гарри, потому что тот не торопится, ждёт чего-то или просто прислушивается к своим ощущениям. И каждое мгновение убивает. И будто возрождает вновь. Поэтому слишком сладким становится момент, когда Гарри целиком прижимается к груди Тома, обвивая своими руками его шею. Будто самое заветное желание вдруг исполняется. Том впивается ртом в рот Гарри, уже не пытаясь себя остановить. Вдавливает пальцы между рёбер, получая несравненное удовольствие от того, что Гарри в его руках становится податливым и послушным. Сажает этого «невинного» себе на колени и зарывается пальцами в короткие волосы, позволяя опрокинуть себя на спину. И как далеко это всё зайдёт? *Если брать в расчет, что всё действие происходит в Англии, то вполне возможно допустить, что слово было произнесено «help», что гораздо легче услышать в простом звуке.