***
Тони протянул Стиву чашку дорогого дефицитного какао. Роджерс с благодарностью принял её и одобрительно улыбнулся, попробовав. Старку было забавно наблюдать за этим измученным, но всё ещё весёлым американцем. Стив сделал большой глоток и закашлялся. Его рука тряслась, и горячий напиток проливался на брюки и руки, а выражение лица было страдальческим. Давя усмешку, Старк забрал у Роджерса чашку и похлопал американца по спине. - Не в то горло попало? - поинтересовался Тони. - Да... - Обжёгся? - Стиву было даже немного неудобно от настолько пристального внимания, но вместе с тем... приятна такая забота. - Немного... - Бедняжка, - Старк подул на обожжённые пальцы нового знакомого. - Теперь лучше? - Да, - американец улыбнулся. Стало легче. Теплее. Тони вернул ему чашку и отвернулся, чтобы Стив не увидел ласковое умиление, появившееся в глазах Старка: - Больше не торопись. Итак... мы хотели обсудить убийство одного очень злого человека по имени Танос. Нам нужен план, понимаешь? - Понимаю. - Его дом - это практически крепость. Толстые стены, монолитный фундамент, пуленепробиваемые стёкла... теоретически, в его маленьком и уютном домике можно пережить Апокалипсис. Поэтому нам нужен предлог, чтобы пройти туда. - А разве он не может тебя просто пустить? Входишь, стреляешь в лоб, выходишь. - Всё не так просто. Старк вскочил на ноги и нервно заходил по комнате. - Во-первых, не факт, что меня пустят. Танос в последнее время не особо благоволит мне: у него в фаворе тот мутный мальчишка из гестапо, Локи. Стив вспомнил Лафейсона. Брат этого "мутного мальчишки" был подпольщиком. Чудо, что Старк до сих пор этого не знает - или делает вид, что не знает. Лишний компромат на конкурента не повредит, правда? Компромат? А вдруг Тони не выдаёт подпольщика не ради выгоды? Вдруг у великого и ужасного Железного человека всё-таки есть сердце? Стив неожиданно ощутил, что хочет в это верить. Ему физически нужно было во что-то верить и за кем-то идти, иначе не устоять на зыбкой почве военной тропы... Почему бы не поверить в Старка? - Во-вторых, убийство Таноса - это ведь не единственная наша цель, помнишь? Мы должны найти документы, связанные с ядерной программой Третьего Рейха. Я отдам эти документы тебе, и ты передашь их своему командованию. И я надеюсь на политическое убежище. - Да, конечно, обязательно! - закивал головой Стив. - Агент Коулсон с радостью поможет. А хочешь работать на ЦРУ? У тебя такая голова хорошая! - Я подумаю, - усмехнулся Старк неуклюжему комплименту. Стив опустил голову и сказал тихо, словно собственных слов боясь: - Я рад, Тони. - Рад? Чему? - нахмурился эсэсовец. - Ты хороший человек. Постарайся пережить эту войну, ладно? Старк поёжился, но согласно кивнул. Он не будет думать о своих чувствах сегодня. Он подумает об этом завтра. Весь вечер он был занят: надо было накормить гостя, показать Роджерсу его комнату, обработать раны, успокоить, рассмешить, ещё раз повторить план... За этой суетой Старк едва не забыл главного: нельзя привязываться. Молоденький американец уже влюбился в него по уши, и Тони сам чувствовал в груди пламень зарождающегося чувства. Но нельзя, нельзя ему поддаваться. Нельзя верить этой робкой любви, родившейся из пары ласковых слов, разумного разговора и прекрасных глаз Роджерса. Нельзя жаждать прикосновения его рук. Нельзя, потому что любовь - это сладкая, но неизбежная смерть. Танос так говорил, и это единственный раз, когда Тони был с ним согласен.Камень Бесконечности
16 мая 2018 г. в 14:59
Танос открыл дверь сразу же. Он был в домашнем халате и спальном колпаке, и смотрелся совсем по-домашнему. Только охранник, маячивший на заднем плане, выглядел совсем не мирно.
- Хайль Гитлер, - сказал Локи, незаметно нащупывая в кармане пистолет.
- Да брось, - махнул рукой Танос, - заходи.
Маленький домик оберштурмбаннфюрера можно было смело назвать уютным: тёплый свет настольной лампы, льющийся из угла, обшитые деревянными панелями стены, пушистый ковёр на полу... И - фотография девочки на стене.
- Кто это? - спросил Локи.
- Моя дочь. Гамора, - отвернувшись, тихо сказал Танос.
- Никогда не слышал, что у вас есть дочь.
- Она умерла.
Танос сел прямо на ступеньки деревянной лестницы, ведущей на второй этаж, и, бросив короткий взгляд на портрет дочери, спросил:
- Зачем такая срочность, Локи? Что-то случилось?
- Да, случилось, - тяжело сказал Лафейсон.
- Ты мне это обязательно расскажешь, но прежде я покажу тебе кое-что, - поспешно сказал Танос. - Ты не против?
Выстрелить в спину можно чуть позже. Локи тряхнул головой в знак согласия.
Танос подошёл к одной из панелей на стене и провёл по ней рукой сверху вниз. Панель отъехала назад со щелчком, и взгляду Лафейсона открылся тёмный провал в стене. Локи нахмурился - он не мог понять, зачем весь этот цирк.
- Ты будешь первым человеком, увидевшим эти документы, - сказал Танос. - Посмотри. Эти чертежи тебе о чём-нибудь говорят?
На листке, который Танос вытащил из сейфа, действительно был чертёж чего-то, по форме напоминающего бутылку-пузырь или рыбину. Локи не мог понять, что это, пока не прочитал надпись внизу: "Камень Бесконечности".
- Фюрер любит громкие названия, - небрежно сказал Танос.
Локи наконец догадался, что на чертеже, и его мозг лихорадочно заработал, осмысливая увиденное. Там была изображена первая немецкая атомная бомба.
Не веря своим глазам, Лафейсон поражённо посмотрел на оберштурмбаннфюрера. Тот улыбнулся ему. Убрав эту невероятно секретную бумагу в сейф, Танос похлопал Локи по плечу и заставил опуститься на диван. Сам он сел рядом и мягко сказал:
- Ты действительно первый, кто узнал об этом. За исключением, конечно же, разработчиков - но они уже ничего никому не расскажут. А сейчас ты узнаешь ещё кое о чём.
Танос встал на ноги. В неярком свете лампы он казался огромным, настоящим титаном, воплощением страшной мощи и силы человеческого духа.
- Я не согласен с политикой фюрера насчёт населения. Он предлагает уничтожить всех евреев и две трети славян, но это ошибка. Земля перенаселена, и её не спасёшь истреблением нескольких народов. Арийской расе тоже нужно сократиться... иначе нельзя. Я спасу немецкий народ.
- Как? - затаив дыхание, спросил Локи.
- Уничтожу ровно половину населения.
Лафейсон погладил пистолет. На то, чтобы выстрелить, ему потребуется пара секунд. Сейчас, вот уже сейчас этот убийца будет лежать на своём мохнатом ковре с простреленным черепом. А что потом? Да неважно. Можно захватить эту милашку Ванду и вместе с ней бежать за линию фронта, сдаться русским или американцам...
Главное - он отомстит за брата. А потом будь что будет.
- Бомбы уже лежат под городом, - вкрадчиво сказал Танос, и его голос вывел Локи из забытья, - если утром я не отменю взрыв, то огромное количество людей отправится в объятия смерти.
В ответ на непонимающий взгляд Лафейсона Танос сказал:
- "Камни Бесконечности" - это не только способ изменить мир. Это моя страховка.
Локи с трудом подавил в себе желание схватиться за голову. Атомные бомбы! Под Берлином! Что же этот психопат ещё натворил, Господи?
- Послушай меня, мальчик, - оберштурмбаннфюрер взял Лафейсона за плечо, - я знаю, расстрел презренных предателей Одинсона и Фостер на тебя сильно повлиял. Но позже ты поймёшь, что я оказал тебе услугу. Я избавил тебя от балласта. Или ты не знаешь, мой мальчик, что любовь - это смерть?
- Мой брат... - прошептал Локи, резким рывком освобождая плечо из цепкой хватки.
- Что - твой брат? Посмотри ещё раз на мою дочь, - Танос схватил Локи за подбородок и заставил смотреть на фотографию, с которой беззаботно улыбалась маленькая девочка. - Я любил Гамору, очень любил. Но когда она попыталась выкрасть чертежи, чтобы передать их советской разведке, я... убил её. Сбросил с крыши. Потом сказал полиции, что она покончила с собой... Любовь есть смерть.
На глаза навернулись слёзы. Сквозь их пелену Локи смотрел на круглолицую весёлую малышку, которая улыбалась сквозь время. Сейчас она в раю, рядом с Тором и Джейн. А он, Локи, в земном аду, и рядом с ним этот монстр... В земном аду у Лафейсона связаны руки - месть за брата будет стоить жизни миллионам невинных людей.
Танос поднял Локи на ноги и заглянул ему в глаза:
- Мы друг друга поняли, верно?
- Да, - кивнул Лафейсон.
- А теперь - уходи, - устало сказал Танос.