По дороге к счастью, по тропе ненастий

      Первый день на службе подошёл к концу. Эрая возвращалась в поместье в сопровождении отца, который явно решил держать её под неусыпным контролем. В отряде её назначили в архивный отдел, как она и ожидала, без возможности отправляться на полевые миссии. Девушка шла на шаг позади отца, изредка посматривая на его спину. Несколько раз она пыталась заговорить с ним, но он отвечал односложно, игнорируя неудобные вопросы об Ичиро.       — Ты просто его не любишь, да? — спросила Эрая, когда они перешагнули порог дома.       — Я люблю тебя, — ответил Бьякуя, отвечая сразу на все незаданные вопросы.       Отец и дочь вошли внутрь, где их ожидала Рукия. Она счастливо улыбнулась дочери, которая, кинув безрадостное «Добрый вечер, мама», попыталась пройти мимо. Рукия перехватила её за локоть.       — Что на этот раз случилось? И почему на тебе форма шинигами?       — Будто ты не знаешь. — Эрая освободила руку. — Я думала, ты на моей стороне. А вы…       Девушка окинула взглядом отца, который спокойно развешивал хаори. Она печально покачала головой. Как он может быть таким бессердечным?       — Я не понимаю, о чём ты говоришь. Давай сядем, поужинаем и всё обсудим.       — О, праздничный ужин в честь моего окончания академии? Или в честь принятия в шестой отряд? — съязвила девушка.       — Эрая?       — Что-то аппетита нет.       Она ещё раз грустно взглянула на спину отца, после чего покинула помещение. Рукия развернулась к мужу, сверля его недовольным взглядом. Бьякуя упорно игнорировал его, продолжая подготовку к ужину. Рукия прошла за ним в ванную, где он снял кенсейкан и умылся.       — И что это должно означать?       — Я бы хотел для начала поесть.       — Бьякуя-сама, ты возвращаешься домой с Эраей, которая должна быть в академии. И она заявляет о принятии её в отряд. Что я должна думать?       — Что я обошёл бюрократические проволочки, организовав досрочное окончание учёбы.       — Ты не мог. Мы ведь договорились.       — Я поступил на своё усмотрение, — сухо произнёс Бьякуя, присаживаясь за стол. — Ешь!       — Что-то кусок в горло не лезет, — огрызнулась Рукия.       Бьякуя отложил палочки и сложил пальцы в замок перед собой, опершись локтями о стол.       — Ты в курсе, что она не вернулась после праздника в академию? Она провела ночь в доме Кёраку. — Бьякуя поднял ладонь, не позволяя жене ответить. — Капитан Кёраку заверил меня, что это он пригласил Эраю на семейный ужин. Даже если всё было далеко не так, как он объяснил, я склонен доверять этому человеку. Но поведение Эраи вызывает беспокойство. Я хочу быть уверенным, что она не пострадает. Общение с мальчишкой Кёраку плохо на неё влияет. Она стала слишком импульсивна и упряма. Если она и дальше будет бесконтрольно совершать опрометчивые поступки, это может повлечь неприятные последствия.       — Эрая никогда не уронит честь клана, если тебя это так пугает.       — Меня в данной ситуации больше заботит не честь клана, а её судьба.       — Странная забота, Бьякуя-сама. Ты отнимаешь у неё свободу, друзей, любимого, в конце концов. Она оказалась под твоим круглосуточным присмотром.       — Я лишь ограничил ненужные контакты. Так будет лучше для неё.       Бьякуя вернулся к еде, краем глаза наблюдая за изменениями на лице жены. Рукия склонила голову, грустно хмыкнув. Она отодвинула от себя тарелку, — есть расхотелось.       — Так ты видишь заботу? Вырвать человека из его привычного мирка, потому что считаешь, что так будет лучше. Точно так же, как это было со мной.       — Что ты имеешь в виду? — спросил Бьякуя, внимательно вглядываясь в глаза любимой.       — Ты знаешь. Помнишь день, когда меня приняли в клан? Тогда ты тоже заботился о моём благополучии, так ведь? Под твоим присмотром, подальше от нежелательного общения. Ведь это то, что ты обещал Хисане — позаботиться о её сестре.       Бьякуя весь напрягся, ожидая продолжения. Рукия никогда не поднимала эту тему. Он был уверен, что она смогла пережить те времена, но, похоже, не смогла перерасти эту обиду.       — Рукия, я…       — Забрал меня из академии, совершенно не интересуясь моими чувствами. Оторвал от друзей и дорогого мне человека.       — Ренджи, — констатировал факт Бьякуя.       — Он был моей семьёй. Твоя забота воздвигла между нами огромную стену, которую мы не могли разрушить десятилетиями. Ты отнял у меня то, что заполняло моё сердце, но взамен ничем не закрыл образовавшуюся в нём дыру.       — Я дал тебе защиту.       — А ещё предрассудки окружающих. Все эти шепотки за спиной о несправедливом зачислении в Готей, когда другие из кожи вон лезли в академии, проявляя себя. Или снисходительные взгляды тех, кто был знаком с Хисаной.       — Я понимаю, Рукия.       — И, тем не менее, ты делаешь тоже самое с нашей дочерью.       — Я должен быть уверен, что этот мальчишка не причинит ей вред.       — Пока единственный, кто причиняет ей вред — это ты.       — Может быть, ты ещё и примешь его сторону, Рукия? Хочешь, чтобы он продолжал с ней встречаться? Думаешь, ей будет лучше с ним?       — Думаю, да!       Рукия поднялась из-за стола, намереваясь уйти. Бьякуя сжал пальцы правой руки в кулак.       — Мы не закончим разговор, пока не придём к общему решению.       — Боюсь, что это невозможно, Бьякуя-сама. Ты отказываешься принимать мнение отличное от своего, но я не могу согласиться с ним.       — Эрая уже официально зачислена в отряд. Ты ничего не изменишь.       — По-крайней мере, я буду на её стороне.       Рукия вежливо поклонилась и покинула мужчину. Бьякуя хмуро смотрел на закрытые сёдзи, в душу закралось нехорошее предчувствие. С момента их свадьбы голос жены ни разу не был пропитан подобным холодом.       Рукия нашла дочь в тени сакуры рядом с прудом. Она сидела на траве, обняв колени руками, и пристально смотрела на водную гладь, отражавшую розовеющие закатные облака. Присев рядом, Рукия приобняла Эраю.       — Бессмысленно злиться. Такой уж он есть. Оказавшись перед сложным выбором, он зачастую принимает решения, которые приносят боль окружающим.       — Какое он имеет право выбирать за меня? — буркнула в ответ девушка.       — Он считает заботу о тебе своей обязанностью.       — Опять ты его защищаешь.       — Вовсе нет. Просто, — Рукия на мгновение замолчала, затем улыбнулась дочери, — Он любит тебя. Возможно, для окружающих он кажется холодным и бесчувственным, а его решения порой бывают жестоки, даже по отношению к дорогим людям. Но за этой маской он прячет свои истинные чувства. Ты — самое ценное, что у него есть.       — Неужели?       — Видела бы ты его выражение лица, когда он впервые взял тебя на руки. — Рукия усмехнулась воспоминаниям. — Он так старательно пытался сохранять величественный вид под взглядами окружающих. А у самого уголки губ подрагивали от сдерживаемой улыбки. Он, как одержимый каждый вечер сидел у твоей кроватки, держа тебя за руку, пока думал, что я сплю.       Эрая обернулась, чтобы заметить улыбку на лице матери. Рукия подняла веточку с земли и теперь выводила на траве узоры.       — Однажды я застала его уснувшим рядом с твоей кроватью. Если честно, я иногда ревновала к тебе.       — Но сейчас всё не так.       — Не так. Ты выросла, а вместе с тобой выросли заботы. Будь его воля, он избаловал бы тебя. Но ты — наследница клана. Он не мог потворствовать своим прихотям. Иногда мне кажется, что он пытается спрятаться за внешней суровостью, хотя безумно любит тебя и оберегает, как никого другого.       — Я никогда не хотела быть наследницей клана. У меня нет такого твёрдого внутреннего стержня, как у отца. Если бы у меня был брат, наверно, отец не был бы так строг со мной. Вы, случайно, не хотите завести ещё одного ребёнка?       Рукия улыбнулась, заметив весёлую усмешку на лице дочери.       — Было бы здорово. Он бы перевёл всё своё внимание на малыша и прекратил лезть к нам с Ичиро.       — Эрая.       Рукия смотрела на улыбающееся лицо девушки, чьи глаза были полны печали. Не выдержав, она прижала дочь к себе.       — Моя малышка!       — Я просто хочу быть с ним, даже если вы с отцом против. Нет! — Эрая отодвинулась от матери и уверенно взглянула на неё. — Я буду с ним!       Глаза Рукии расширились. Она будто вновь смотрела на воплощение скрытых желаний Бьякуи. «Мы будем вместе. Я обещаю», — прозвучал голос из её памяти. На душе стало спокойно, будто и не было той тревоги о будущем дочери. «Нет внутреннего стержня, говоришь? Как же ты похожа на него!», — мысленно произнесла Кучики. Возможно, их опасения не беспочвенны, но в конечном итоге Ичиго прав, у них с Орихиме родился прекрасный сын, сделавший их счастливыми. Всему виной сложившиеся обстоятельства. Какой бы поворот не приняли события, и она и Бьякуя всегда будут рядом, чтобы помочь и поддержать. Но лишать счастья собственную дочь, основываясь лишь на догадках, гораздо ужасней. Она примет выбор Эраи. А Бьякуя… Его упрямство будет разбито упорством юного Кёраку. В этом Рукия была уверена.       — Что ты делаешь, они-сан?       Такахиро стоял в дверном проёме, скрестив руки на груди. Он хмуро взирал на старшего брата, сидящего на полу посреди вороха бумаг и книг. Ичиро покусывал кончик большого пальца, второй рукой удерживая лист бумаги, с какими-то чертежами. Он настолько углубился в свои мысли, что не заметил появления брата.       — Они-сан!       Ичиро вскинул голову и резко выпрямился.       — Когда ты пришёл?       — Что ты опять выдумываешь? Знаешь, ты выглядел довольно жутко. Что это? — Такахиро поднял раскрытую книгу и зачитал название, — История Уэко Мундо. Пространство внутри гарганты… Зачем тебе это?       Такахиро, отложил книгу и потянулся к листам на полу, но Ичиро перехватил его руку.       — Просто интересно. Почему до сих пор никто не попытался открыть гарганту?       — Уэко Мундо запечатано много лет назад. Никто в здравом уме не пойдёт против Совета 46. Да, даже если бы нашёлся смельчак, он не сможет сломать такой мощный барьер. А любая попытка будет сразу же обнаружена. Пойманного ждёт смертная казнь.       — Всё равно не понимаю. Допустим, страх удерживает Сообщество Душ. Но почему барьер не сломан изнутри. Там множество сильных пустых, там арранкары Айзена.       — Это лишний раз доказывает мощь барьера.       — Нет, брат.       Ичиро встал, подхватывая несколько листов с пола. Он разложил их на столе, опершись на него обеими руками.       — Я всё рассчитал: сколько нужно духовной энергии, чтобы наложить печать, и сколько, чтобы её сломать. Даже не так. — Ичиро прикусил костяшку указательного пальца, на несколько секунд задумавшись. — Брешь. Для того чтобы сделать брешь в барьере, нужно всего лишь собрать несколько Васта Лордов. Неужели за столько лет они не смогли объединить свои усилия?       — К чему ты клонишь?       — Я читал трактат по психологии пустых. Это их инстинкт — пожирать себеподобных, чтобы стать сильнее. Запечатанный мир, куда не попадают новые одержимые души, откуда нельзя выбраться, чтобы насытиться. Следуя инстинктам, они должны пожирать друг друга. За столько лет, в Уэко Мундо должно было появиться, по-меньшей мере, сотня Васта Лордов. И никто из них не возжелал покинуть запертый мир? Я не могу это принять.       — Ты преувеличиваешь. Айзен не смог найти даже несколько десятков Васто Лордов, а ведь у них были сотни лет для развития.       — Шинигами контролировали численность путых. Они отправляли на перерождение тех, кто покидал Уэко Мундо. Но сейчас, когда они оказались в замкнутом пространстве, им пришлось бы пожирать более слабых пустых. Затем должна была начаться борьба между выжившими. И так по нарастающей. Согласно исследованиям, лишь небольшой процент адьюкасов способен контролировать жажду убийства. А это значит, что по ту сторону гарганты либо есть безумно сильный Васто Лорде, который контролирует всех остальных, либо…       — Либо?       — Либо барьер не сломан, потому что они копят силы, чтобы нанести ответный удар.       — А ты не думал, что есть вариант, что им просто всё равно?       — Это идёт вразрез с многолетними исследованиями пустых.       — Допустим, ты прав. — Такахиро поднял исписанный лист и внимательно его изучил. — Но с чего вдруг такой интерес?       — Есть кое-что, что не даёт мне покоя.       Ичиро обернулся к брату, будто решаясь, высказывать свои мысли или нет.       — Я нашёл способ проделать брешь в барьере, оставшись незамеченным.       — Ерунда! — возразил младший Кёраку, хлопнув брата по плечу. — Отряд кидо почувствует изменения в…       Такахиро резко замолчал, уставившись на старшего брата. Тот лишь кивнул на догадку.       — Хочешь сказать, что штука, которой ты взломал кидо-барьер мамы, способна нарушить столь мощную печать?       — Конкретно этот экземпляр — нет. Но я вычислил необходимую духовную энергию и на основе своих разработок могу создать идеальный прибор.       — Любые духовные колебания в межпространстве отслеживаются исследовательским институтом. Даже не думай! Ты только проблем на свою голову наберёшь.       Ичиро вскинул руки, в знак поражения.       — Я просто поделился мыслями, братишка. Куда мне, бессильному, открывать проход в самый опасный уголок нашего мира?       — Иногда ты меня безумно раздражаешь. Зная твою одержимость, я уж было поверил, что ты собираешься попробовать осуществить эту глупость.       — Верно подмечено, глупость.       Ичиро пожал плечами, отворачиваясь от брата, и стал непринуждённо собирать разбросанные книги. Нет, Такахиро не понимает. Их поколение никогда не знало страха перед пустыми. Убеждённость в собственной защищённости затмила им глаза. Сделать брешь в барьере намного проще, чем преподносят кидо отряд и исследовательский институт. Вопрос лишь в том, где взять достаточно духовной энергии? Но то, что обнаружил Ичиро в своих исследованиях, поразило его самого. В самом центре Общества Душ, на виду у всех, работает мощнейший усилитель духовной энергии. Что бы ни изучал институт, этот усилитель является самой огромной брешью в защите их мирного существования.       Они покинули комнату в полной тишине. Такахиро косо поглядывал на брата, пытаясь понять его мысли. Но тот не подавал виду, хотя внутри всё кипело предвкушением. Через час здесь появится Хару, наивный ребёнок с необычайно быстро растущей реацу. Сколько бы Ичиро не вытягивал из него энергии, на следующий день мальчишка будто становился ещё сильнее. Возможно, его навыки владения мечом далеки от идеала, но потенциал у него огромен. И этим потенциалом он собирался воспользоваться.       — Они-сан, — прервал его мысли Такахиро. — А что у вас с Кучики?       Ичиро нахмурился. Они ещё не виделись с Эраей после Танабаты. Хотя отец заверил, что всё уладил, сомнения не желали его покидать.       — Сложно, — наконец ответил он. — Кучики Бьякуе я точно не нравлюсь. Хотя, мне кажется, её мать относится с пониманием к нашим отношениям. Но это глупое патриархальное влияние её отца раздражает. Он принимает решения, даже не спрашивая их мнения.       — Это считается нормальным, когда в семье решающее слово за мужчиной.       Братья переглянулись и одновременно улыбнулись.       — Только не в нашей семье.       — Только не в нашей, — стараясь не рассмеяться, подтвердил Такахиро. — Никогда не женюсь.       Ичиро снисходительно посмотрел на брата. Хотя разница в возрасте у них небольшая, их взгляды на отношения в корне отличаются.       — Я думаю, вернуться в скором времени в съёмный домик. Слишком далеко отсюда до академии. А ты?       — А что я?       — Думаешь, я не знаю, что Акико-сан присылает тебе письма? Ты не сможешь всегда убегать от этого. В конце концов, ты глава клана.       — Ненавижу, когда ты напоминаешь об этом. Ты должен был получить титул, а не я.       — Таро-сан никогда не испытывал ко мне трепетной любви. Хотя для меня оказалось благом родиться вне брака. Кто в здравом уме захочет тратить молодость на аристократические интриги.       — Найти бы способ сбросить эти обязанности на Акико-сан. Интересно, если вести распутный образ жизни, старые хрычи из побочных ветвей отстанут от меня?       — Ты уже сбегал от них в академию. Не помогло. Теперь хочешь пьянствовать и посещать бордели?       — Но с отцом-то этот номер прошёл. Все говорят, что из-за этого Таро-сан не хотел передавать ему титул главы.       Их разговор прервал пролетевший мимо деревянный меч. Братья едва успели увернуться.       — Попались! — раздался довольный голос Хару, спрыгнувшего с забора. — Я смог спрятать реацу! Здорово, правда?       — Просто великолепно, — прошипел Такахиро, после чего подхватил боккэн и запустил им в голову мальчишке.       Не ожидавший такой реакции, Хару даже не попытался увернуться, расплатившись за это шишкой на лбу.       — Идиот!       Ичиро лишь покачал головой, когда эти двое сцепились в словесной перепалке. Когда в ход пошли угрозы, он поднял злосчастный боккэн и постучал им по дереву, привлекая внимание.       — Вы покончили с приветствием?       Такахиро выпрямился, окинув мальчишку высокомерным взглядом. Тот в ответ лишь скорчил рожу.       — Раз уж Хару-кун уже здесь, то не вижу смысла задерживаться. Пойдём, именинник! — Ичиро хлопнул ребёнка по плечу. — Отпразднуем этот день настоящей дружеской компанией.       Что подразумевалось под этими словами, Хару узнал довольно быстро. Как ни странно, но хитро улыбающиеся братья повели его в магазин женской одежды, где под недовольные возмущения и попытки избить наглецов, мальчишку нарядили в скромное юката и нацепили купленный заранее парик.       — Ты ещё скажешь нам спасибо, — произнёс Ичиро, удовлетворённый результатом. — Там, куда мы направляемся, с твоей детской внешностью ничего не светит. А в таком виде ты похож на молодую девушку. Что скажешь, Такахиро? Тебе нравится эта привлекательная малышка?       Оба, и юноша, и мальчик, бросили гневные взгляды на старшего Кёраку, отчего тот рассмеялся.       Хару заметно нервничал, когда они покинули магазин, но любопытство не позволило ему отказаться от затеи. За весь путь ни один из братьев не попытался пошутить над мальчиком, понимая, что с его взрывным характером затея может провалиться. Хару широко раскрытыми глазами смотрел на название заведения, которое являлось их конечным пунктом.       — Удивлён? — ухмыльнулся Такахиро, подхватывая «девушку» под руку. — Опусти немного голову, чтобы охрана не вглядывалась в лицо.       Хару вжал голову в плечи, будто надеясь стать совершенно незаметным. Ичиро тем временем, оплатил вход и кивнул компании.       Спустившись в подвальное помещение, парни оказались в клубе, где царил полумрак. Пара десятков столов окружала сцену, на которой в этот момент какая-то женщина исполняла нежную песню. Мальчишку повели к самому дадальнему столику.       — Будь моя воля, я бы сидел у сцены, — высказался Такахиро. — Но лучше не привлекать к себе лишнего внимания.       Хару оглядывал помещение, не обращая внимания на парней, которые делали заказ официантке. К тому времени, как стол наполнился напитками и закусками, в зале стало гораздо больше людей. В основном это была молодёжь, но иногда глаз натыкался на женщин и мужчин постарше.       — Веяния Генсея. Этому заведению больше тридцати лет, а оно всё также популярно.       Представления на сцене менялись одно за другим. И с каждой новой песней, Хару казалось, что женщины на сцене становились всё менее одетыми. Он покраснел, как вареный рак, когда на сцену вышла полураздетая женщина, и ужаснулся, когда рядом с ней оказался мужчина с маленьким крокодилом в руках.       — За такую контрабанду можно сильно поплатиться. Но хозяин клуба из аристократов, — пояснил Ичиро. — Не нужно так пугаться. Он её не съест. Наверно.       Парень протянул пиалу с саке, которую Хару, не задумываясь, выпил и тут же поперхнулся. Но братья, увлечённые шоу, этого даже не заметили. Пару минут спустя, Хару уже сам потянулся за следующей пиалой, ощутив, как нервозность уступает приятной истоме. Медленно, но верно, мальчишка пьянел. И его уже не смущали танцовщицы, которые вытягивали на сцену посетителей. Он опёр голову на руку, удерживая второй пиалу с очередной порцией саке. Братья Кёраку посмеивались над ним, при этом сами не отставая в поглощении напитка.       — Я вот думаю, — начал Такахиро. — У тебя необычайно высокая реацу, а выглядишь ты как мальчишка. Капитан десятого отряда такой же. Наверно, неприятно осознавать, что ты выглядишь младше, чем есть.       — Нормально я выгляжу, — пьным голосом протянул Хару. — Может быть, совсем немного младше.       — Я вовсе не собирался тебя злить. Просто интересно, как уровень реацу замедляет физическое развитие. Вот сколько тебе исполнилось?       — Какая разница?       — Я выглядел как ты, когда мне было двадцать пять. С ростом реацу взросление замедляется.       — Действительно, — вмешался Ичиро. — Я раньше не задумывался о твоём возрасте. Он протянул Хару пиалу и пододвинул ближе чашку с кальмарами. Тот с охотой выпил саке, но стоило ему взглянуть на закуску, как к горлу подкатила тошнота. Он несколько раз глубоко вдохнул, после чего посмотрел на ожидавших ответа братьев. Ему вдруг стало смешно, стоило представить их выражения лиц, когда он признается. Отсмеявшись, он отпил ещё напитка и, наконец, выдавил из себя:       — Сегодня исполнилось четырнадцать.       Оба Кёраку моментально изменились в лицах.       — Это шутка?       Хару со счастливой улыбкой на лице покачал головой и потянулся за бутылкой, но его руку перехватил Ичиро. Хмель словно рукой сняло. Такахиро поднялся и окинул взглядом помещение.       — Кажется, нам пора.       — Уже?       Хару попытался подняться из-за стола, но его моментально качнуло в сторону. Он ухватился за стол, пытаясь удержать равновесие. Недолго думая, Такахиро подхватил его под локоть и вывел из-за стола. Мальчишка еле держался на ногах, вызывая у него глупый смех. Посетители за ближайшими столиками кидали на них косые взгляды. Ичиро подхватил Хару под второй локоть и повёл на выход. Проходя мимо охранника, они заметили многозначительную улыбку, но когда Такахиро хотел огрызнуться на пошлый комментарий, Ичиро дёрнул брата за руку, глазами указывая на мальчишку, парик которого начал предательски съезжать.       Оказавшись на улице, они оттащила Хару подальше от освещённой фонарями улицы.       — Я даже подумать не мог, что ему меньше двадцати. В этом возрасте невозможно обладать такой реацу, — выпалил Ичиро, хватаясь за волосы.       Такахиро прислонил ничего непонимающего мальчишку к стене. Тот прислонил щёку к прохладной стене и медленно опустился на землю.       — И что с ним теперь делать?       — Отведём его к нам домой. Ты перенесёшь его с помощью шунпо.       — Ни за что! — моментально отрезал Такахиро, заметив, как Хару прикрывает рот ладонью.       — Пешком в таком виде он не дойдёт.       — Представляешь, что будет, если нас застанет Она?       Братья переглянулись, представляя гнев матери, когда они приведут в дом пьяного ребёнка. Характерный звук со стороны мальчишки отвлёк их от жутких мыслей. Хару не просто тошнило. Его руки тряслись, а от тела исходили пульсирующие потоки духовной силы.       — Он не может удержать реацу, — испуганно выдохнул Такахиро.       — Ты говорил, у тебя в четвёртом отряде знакомая есть.       — Ну, — как-то виновато выдавил из себя Такахиро. — Боюсь, я немного испортил отношения с ней.       — Сейчас не до твоих любовных проблем. Либо ты переносишь его с помощью шунпо к нам, либо просишь помощи у своей пассии.       Такахиро стиснул зубы, пытаясь сдержать раздражение, потом махнул рукой и скрылся в шунпо. Ичиро поднял трясущегося мальчишку и увёл в сторону от неприятной лужи у стены.       — Почему так плохо? — простонал Хару.       — Иногда бывает, особенно с непривычки. Дыши глубже. Почему ты не сказал, что тебе нельзя пить?       Хару обиженно воззрился на юношу. Он не мог подобрать подходящих слов, чтобы объяснить. Да и что объяснять? Что он впервые почувствовал себя нужным и боялся, что его оставят за бортом? Что он столько времени чувствовал себя одиноким, и сейчас цеплялся за растущую дружбу? Хмельное веселье сменилось грустью и разочарованием.       — Ты можешь контролировать свою реацу?       — Я…– Хару никак не мог сформулировать мысль. — Не могу.       — Надеюсь, Такахиро появится раньше, чем сюда набегут шинигами. Хару пьяными глазами посмотрел на Ичиро.       — Я тебе завидую, — протянул мальчишка. — У тебя есть брат. И родители тебя любят.       — Лучше молчи. Пьяные откровения всегда оставляют неприятный осадок.       — Но это правда.       — Глупый ребёнок.       Ичиро удобнее перехватил мальчика и повёл лавочке неподалёку. Но не успели они дойти, как за их спиной раздались мягкие шаги. Ичиро даже не успел заметить, как вес Хару перестал давить ему на плечо. Женщина в белом хаори удерживала ребёнка за талию. Свет кидо от женской ладони коснулся его затылка, успокаивая дрожь. Тяжёлый взгляд капитана четвёртого отряда упал на юношу.       — Кёраку-кун, мне не нравятся вещи, которые вы делаете с этим ребёнком.       Парик упал к её ногам, открывая мокрые от пота волосы мальчика.       — Простите, я…       — Вы всегда производили впечатление ответственного человека. Но напоить ребёнка…       Унохана покачала головой, отчего Ичиро почувствовал себя ещё более отвратительно. Он виновато опустил голову, но тут же её поднял, услышав, тихий голос Хару:       — Мама.       Ичиро смотрел широко распахнутыми глазами, как мальчишка прижал щёку к женской груди и слабо улыбнулся. Он поднял глаза на капитана и тяжело сглотнул, осознавая, что стал невольным свидетелем чужой тайны. Его лоб покрылся мелкой испариной.       — Кёраку-кун, вы достаточно умный юноша…       Женщина не закончила фразу, но Ичиро всё равно быстро закивал, подтверждая, что понял намёк. Он опустил взор в землю и еле выдавил:       — От алкоголя что-то в ушах шумит.       — Сон помогает.       Раздался шелест ткани, а когда юноша поднял глаза, рядом уже никого не было. Он поднял парик, неспешным шагом дошёл до скамьи и присел. Его лицо было бледным, а взгляд отрешённым. Даже в самом нереальном сне он не мог представить себе, что Хару окажется сыном капитана четвёртого отряда. Разве у неё был сын?       Его размышления прервал появившийся рядом Такахиро. Следом за ним вышла из шунпо девушка в наскоро накинутом шихакушо.       — А где Хару? — тяжело дыша, спросил младший Кёраку. — Не смотри так. Мы мчались как угорелые.       — Извините, — вмешалась шинигами. — Кому нужна помощь?       — Его забрали, — наконец ответил Ичиро. — Родители.       Такахиро хлопнул ладонями по лицу, чувствуя себя ещё более отвратительно. Он отвёл девушку в сторону и начал что-то объяснять. Ичиро смотрел на него, а перед глазами стояла недавняя сцена, как Хару прижимается к капитану четвёртого отряда. Значит, мама? В его голове уже формировался новый план. Нужно было только убедиться в некоторых моментах.       Исане, подскочила с кровати, когда сквозь сон ощутила знакомое давление, хотя сейчас оно было нестабильным. Опять этот мальчишка заявился в отряд. Затянув потуже пояс спального юката, она выскочила в коридор, попутно скрывая реацу. Она бесшумно прокралась мимо бараков и удивлённо прислушалась к духовной силе. Похоже, капитан Унохана тоже направилась навстречу незваному гостю. Она заметила их во дворе: капитан, поддерживая мальчишку в женском кимоно, вела его в свои комнаты. Котецу нахмурилась и, по-прежнему скрывая реацу, последовала за ними. Когда пара оказалась внутри, Исане присела у закрытого окна, вслушиваясь в голоса.       — Ты можешь вылечить это своим кидо? — простонал мальчишка.       — Алкогольное отравление не лечится кидо. Я сделаю тебе отвар, чтобы убрать тошноту.       Какое-то время из комнаты не доносилось никаких звуков, потом послышался звон посуды.       — Как же тебя угораздило?       — Фу! Что за гадость?       Мальчишка отодвинул кружку и сморщился. Но твёрдая рука женщины вновь пододвинула напиток, вынуждая Хару смириться и выпить неприятную жидкость.       — Мне интересно, что сподвигло тебя нарядиться женщиной и напиться? Разве ты не знаешь, что алкоголь опасен для детского организма?       — Какая разница? — выдавил из себя мальчик, чувствуя, как тошнота постепенно отступает. — Я просто хотел хоть раз в жизни отпраздновать день рождение с теми, кому я интересен.       — Мой милый Хару, это не повод напиваться. Я прекрасно могу понять, если тебе хочется провести время в компании друзей. Ты давно не маленький мальчик, цепляющийся за материнскую руку. Но это вовсе не значит, что нужно доходить до крайности. Я знаю, что ты проводишь время с сыновьями капитана Кёраку, но ты не должен позволять издеваться над собой лишь потому, что считаешь их своими друзьями.       — Ты не понимаешь.       — Ошибаешься. Я понимаю, что тебе не хватает внимания. Но я уже много раз объясняла, что не всё зависит от наших желаний. На мне большая ответственность.       — Конечно! Ты заботишься о шинигами всего Серейтея, а на меня совершенно нет времени. Ну и не надо. Мне и самому неплохо. И няньку эту можешь уволить. Надоели постоянные нравоучения! Ичиро с братом дали мне гораздо больше за эти недели, чем вы за весь год.       Голос мальчишки срывался на истерический. Он обиженно поджал губы и вскочил из-за стола, отворачиваясь к стене. Унохана встала, желая подойти к ребёнку, но тот лишь отмахнулся рукой.       — Зачем ты вообще меня родила, если я тебе не нужен? Никто даже не знает, что у тебя есть сын. Я хочу нормальную семью. Хочу, чтобы все знали обо мне, хочу делиться своими удачами, не боясь проболтаться о родителях. Хочу, чтобы приходя домой, отец трепал мои волосы. — Хару вспомнил, как смешно капитан Кёраку взлохматил волосы Ичиро. — И говорил, как сильно мной гордится. Но это не так. Он даже по имени ко мне ни разу не обратился. «Малец», «мелкий нахал»! Как будто у меня нет имени, как будто я ему и не родной вовсе. И все вокруг считают, что я сирота-оболтус, шляющийся по отрядам и всем докучающий.       — Хару, мой милый Хару!       Рецу обняла сына, прижавшись к его спине. Хоть сейчас в нём говорил алкоголь, он действительно чувствовал себя несчастным и одиноким. Сейчас уже не изменить принятого ранее решения, но возможно, ей удастся наладить их отношения.       — Почему вы меня не любите?       — Я очень тебя люблю! — прошептала женщина, проведя по волосам сына рукой.       Она развернула его и неспешными движениями принялась снимать глупое кимоно. Она поразилась, насколько рельефнее стали его мышцы за последний месяц. Хару послушно молчал, позволяя матери отвести его в свою спальню и уложить на кровать. Она присела в изголовье и положила голову сына на колени, нежными движениями заправляя слипшиеся пряди. Под чёлкой красовался заметный синяк. Унохана коснулась его пальцами, вокруг которых засветился огонёк кидо.       — Так хорошо, — прошептал Хару, закрывая глаза.       — Спи, мой милый. Тебе сейчас поможет только сон.       Рецу мило улыбнулась сыну, не догадываясь, что ещё одно живое существо сегодня узнало о тайне, которую она сохраняла много лет.       Исане шла в свою комнату, понимая, что сегодня ей уже вряд ли удастся уснуть. Она смотрела вперёд, но взгляд её был пустой. Как она могла не заметить это? Нет, она уверена, что у капитана не было детей. Не могло быть! Ведь не могло же? Котецу всеми силами пыталась отыскать в закоулках памяти хоть малейший намек на беременность капитана. Если только этот мальчик не приёмный сын. А в ушах так и звенели слова: «Зачем ты вообще меня родила?..». Но когда? Когда это произошло? Лейтенант прижала руку к груди. Как несчастно звучал голос мальчика. А ведь она столько раз пыталась поймать этого хулигана, даже не подозревая, кто он. И что ей теперь делать с этим знанием?