Бракованная благодарность

Весна словно бы в одно мгновение заполонила Общество душ. Куда ни глянь, стало вдруг всё зелено, всё красочно, всё пестро. Если в Генсее цветы и деревья пробуждались постепенно — или кому-то невнимательному это просто так казалось ранее, — то здесь сочинялась сразу настоящая цветочная феерия. Космеи, нарциссы, фиалки да ирисы радовали разноцветьем землю, а воздух сдабривали ароматами зацветшие вслед за сакурой жасмин, сирень и глициния. Густой, насыщенный, немного навязчивый запах кружил голову и сопровождал повсюду, досаждал сну и вместе с тем будил самые яркие фантазии. О прогулке по нарциссовым полям. О пыльце на носу и ласковом прикосновении, чтобы ее стереть украдкой. О любовании целыми аллеями флоксов и полном игнорировании стражи, одетой в форму в тон им. А еще о волшебном поцелуе, сокрытом в густых цветочных гирляндах склонившихся чуть ли не до земли ветвей фудзи… Тепло в щеках — от подобных мыслей. Тепло, пригревшее макушку, — от подобревшего солнца. Нынче оно плыло высоко, слепило глаза и разгоняло щедрыми лучами любые тучи. Солнце неизменное, нежное и совершенно рыжее. Быть может, потому, что на него смотрели из-под челки, улыбаясь совершенно счастливо, так, как только мог человек, похоронивший в себе все надежды встретить новую весну, новый рассвет, новую жизнь. Солнце большое и круглое — как та дыра в груди, что без исчезнувшего бесследно занпакто. Впору бы заплакать, но нет — солнце так пропекало холодную кожу насквозь, так страстно лобызало лицо, так до щемящей сладкой боли пронизывало оби, кимоно, нагадзюбан, ребра и сердце разом взятые, что сопротивляться этому «захватчику» стало невозможно. Теплым бархатом солнце заполняло пустоту, а бесстрашным светом не давало никаких шансов темноте возвратиться обратно. Солнце над головой и солнце в душе — это было… прелестно. — Ичиго! — окликнули девушку, замершую на пике восторга от любования природой и одновременно на пике дугообразного мостика. Она тотчас обернулась на голос, всё так же улыбаясь, радуясь совершенно обычным вещам, совершенно не стыдясь показывать эти свои эмоции, как прежде — свое неудовольствие меж сдвинутых дюже бровей. Теперь она не хмурилась, вообще редко делала это. Вид ее, немного отстраненный и много мечтательный, отныне вызывал новый ассоциации, зависимость, привычку. Определенно, ее улыбка оказалась и желанием, и ожиданием, и тихим удовольствием, наверное, именно поэтому ее любили окликать в самый неожиданный момент. Так чаще всего можно было «нарваться» на ее личное солнце — Бьякуя уже понял это и не стеснялся применять на практике свои знания. Ее улыбка казалась ему его привилегией. — Ась? — просто брякнула она. С детской непосредственностью, не успев облачиться в образ леди. С неподдельной радостью, не успев смутиться его появлению. — Ичиго. — Он воспользовался и ее замешательством — смело подтянул ее ладони к губам, проверяя, не замерзла ли. Усмехнулся в душе — теплые… А лицо у жены сделалось горячим-горячим — Бьякуя на расстоянии слышал жар ее закипевших щек, посмотрел еще пристальнее, втайне наслаждаясь, что волновал ее, втайне экзальтируя, что она не вырвалась. — Ты ведь хотела прогуляться в одиночку? У меня для тебя есть кое-что по случаю. Она вопросительно вскинула брови: еще вчера случившийся разговор меж них не оставил Ичиго никаких надежд на какую-либо самостоятельную вылазку в Сейрейтей, а сегодня ее категоричного супруга будто подменили. Кучики твердо кивнул в ответ на немой вопрос и увлек жену за собой, помогая спуститься по крутому мостику — покорять его в гэта было куда легче, чем возвращаться назад. Пока направлялись дальше, обратно к дому, Ичиго в который раз прокрутила подробности вчерашнего спора. Не то, чтобы они с Бьякуей сильно повздорили, но после резкого разговора осталось дурное послевкусие. Хотя удивление тоже до сих пор клубилось в ее голове. Признаться, Ичиго не представляла даже, что столица Общества душ могла быть настолько громадной — с высоты сюнпо всё казалось по-другому, однако предъявленная ей в доказательство карта впечатляла и своим масштабом, и густотой деталей, и совершенно непредсказуемым порядком объектов на ней. А Ичиго как изначально планировала? Что сперва посетит центр, проведает Кёраку-сотайчо, затем осмотрит Академию как местную достопримечательность, а также знаменитые парковые ансамбли близ нее — Бьякуя уже рассказал ей о них. Затем живенько смотается в Четвертый, а справившись с делами там, заглянет к родным, к Шиба. Позже она бы навестила друзей в Десятом, Одиннадцатом; в Девятый и Третий — тоже можно; а еще ведь оставался Пятый с Хирако — с ним Ичиго тоже давно не виделась. А уж после можно было и к Рукии залететь на часок, попить чаю и обсудить впечатления, да. Да-а… Так, думала Ичиго ровно до той минуты, пока скептически воспринявший ее маршрут Бьякуя не ушел за картой и не показал ей воочию всю беду местного градостроения. Так, тут мало того, что отряды находились в черти какой нумерации, так еще и расстояния же меж ними получались — ого! Полдня пешком между Четвертым и Десятым, например. О том, чтобы коротать путь через центр речь могла идти, но почти весь центр был окружен землями Второго отряда, который с чужаками, забредшими на их территории церемониться не стали бы; ниндзя одним словом — их бесполезно было предупреждать или удержать от скорой расправы. Поэтому Бьякуя, естественно, категорически запретил Ичиго даже приближаться к их стенам. Не то по-прежнему предвзято относясь к таким личностям, как его давешняя подруга Йоруичи. Не то… страшно беспокоясь за новую жену. О последнем думать было приятней, и Ичиго сама не поняла, как ему уступила. Собственно, разве могла она поступить иначе? Сюнпо теперь оказалось недосягаемым для нее, услугами паланкина княжна пользоваться не хотела — так было бы неудобно и смотреть по сторонам, и разминать давно требовавшее зарядки тело, да и скорости передвижения вряд ли прибавило бы. Ичиго была бы не Ичиго, чтобы отвергнуть предложение супруга разделить визиты на несколько дней или дождаться его выходного: бывшая временная синигами по старой привычке хотела поспеть всё сразу и в одно мгновение. Наверное, потому и капризничала, как истинная чванливая аристократка. Не хотела, чтобы Бьякуя посылал за лошадями к вассалам, ибо не умела ездить верхом. Не хотела, чтобы «светлейший князь» сам на руках таскал ее по всему Сейрейтею — это смущающее предложение уже до полуобморока ее доводило. Не хотела сопровождения из стражи, слуг либо офицеров Шестого отряда — не такая уж она и важная птица, чтоб народ отвлекать от своих прямых обязанностей. Словом, Ичиго упрямо хотела всё сделать сама, но… не могла, к сожалению. Так и простившись с мужем перед сном в совершеннейшем огорчении, сегодня она, не найдя выхода, просто поддалась течению времени и нашла приют в мысленных путешествиях, взирая на солнце этого мира. То ведь достигало лучами самых дальних уголков этой земли, так что, можно было пофантазировать и устремиться вслед за ними. Думать так было смешно, конечно, зато на душе становилось менее паскудно от своей слабости. — Погоди немного. — Бьякуя остановился вдруг перед парадным входом, когда они пересекли дом насквозь. Затем, всё также заслоняя своей широкой спиной в не менее широком хаори вид на улицу, он неожиданно закрыл Ичиго глаза, в мгновение ока оказавшись у той за спиной. — Теперь ступай. Бывшая синигами снова бы вздохнула по потерянной способности двигаться вот так же, молниеносно, если бы не оказалась сверх меры заинтригованной подобной секретностью. Она рассеянно улыбнулась, сделала по совету первый робкий шаг дальше по энгава — оступиться она не боялась, ведь за спиной находился Бьякуя, скорее Ичиго с трудом заставляла себя идти и думать оттого, что млела под теплом его ладоней, так воздушно легших ей поверх век. — Готова? — он придержал ее, когда они дошли до края, и по кивку открыл ей глаза. — Ха-а-а… — Ичиго им не поверила, но новую улыбку сдержать не смогла. Сердце забилось радостной колотушкой, и Ичиго взвизгнула как восторженное дитя: — Ты достал для меня велосипед?! Она резко обернулась, снося князя с ног силой своей радости, что явно не уступала былой реяцу: Бьякуя едва выстоял против такого оглушительного восхищения его поступком, тогда как страшно хотелось схлестнуться с этой стихией вновь, припасть к ее устам и прошептать: «Да всё что хочешь!». Бьякуя бы и сердце из груди вырезал для нее отныне, глазом бы не моргнул. Ичиго — единственная причина для его специфического сэппуку, ибо внутренний его самурай был сражен и пленен ею без меча еще в их самый первый бой. — Я подумал, что это неплохая альтернатива для утраченной поступи, — в ответ же он выдал неизменно сдержанное и рассудительное. — Однако я всё еще надеюсь на совместную прогулку по достопримечательностям столицы, о которой мы договаривались. — Конечно! О чем речь? — Ичиго зарделась, опустила ресницы. В благодарность за такой подарок он мог попросить и большее, но сама бы она в жизни не решилась повести себя… так необдуманно. Парадокс. Ичиго тоже словно кто-то подменил. Супруги постояли на веранде еще с какое-то время. Бьякуя просто смотрел, как Ичиго переминалась с ноги на ногу, косилась то на него, то на велосипед, а та сгорала от желаний сбывшихся и не сбывшихся тоже, ненавидела его, за то что смущал ее одним только своим безмятежным взором, ненавидела себя, что продолжала на всё так бурно реагировать, боролась с готовностью сорваться на него за подобное поведение и с готовностью нарваться самой на его поцелуи, но вместо всего перечисленного Ичиго просто улыбнулась натужно и поклонилась, благодаря. В конце концов, теперь она должна была вести себя соответственно статусу Кучики, да и вряд ли ее мегасдержанный супруг разделил бы ее романтические порывы. Кажется, он смирился с фиктивностью их брака, тогда как Ичиго начала задумываться об обратном… — Хорошо. Я рад, что тебе угодил. Беги же, чтобы переодеться, — кивнул он с пониманием, — я приказал, чтобы тебе принесли соответствующие одежды. В кимоно ездить на этом предмете не представляется возможным. — А ты пробовал? — смешливыми глазами уставились на него в упор, чем внезапно и в Капитане Айсберге вызвали розоватый налет смущения на бледных щеках. Он чуть усмехнулся, отводя взгляд, а вместе с тем и себя уводя в сторону от дерзкого вопроса супруги: — У нас не сильно в почете генсейские изобретения, но тебе такая роскошь дозволена, не беспокойся. — И исчез, полами хаори шелестя от скорости сюнпо — Ичиго только и проводила пустоту вслед. Бьякуя был очень быстрым, может, и впрямь следовало понагличать да воспользоваться его предложением: это была бы та еще картина — высокородный князь таскает рёку на закорках. Помнится, когда-то Ичиго так бегала по Каракуре с мелкой Рукией, ибо дождаться ее на своих двух было так раздражающе… Что ж, подняв себе настроение, теперь и сама княгиня, Ичиго крутанулась на одной ноге и побежала живо переодеваться — откладывать дозволенную прогулку не хотелось и на миг. Костюм, к слову, не удивил, зато и впрямь пришелся впрок: светло-серые хакама и бежевое косодэ чем-то по удобству походили на шихакушо, единственное, что с широкими штанинами нужно было быть поосторожнее, чтобы при езде никуда не влезли; Если бы Бьякуя точно пробовал прокатиться, то предусмотрел бы это — как пить дать. Для езды на велосипеде отлично подошли бы те джинсы в облипку, которые Ичиго обожала носить в прошлой жизни, ну, или тоже традиционные самурайские шаровары на худой конец, но девушка решила не шокировать и без того оторопевших служанок: видимо, в семье Кучики еще ни одна дама не выряжалась так, по-мужски. «Не платье красит человека…» — мысленно отмахнулась от всех Ичиго, села на велосипед и осторожно поехала по боковой аллее, что вела к садовой калитке. На самом деле, имело значение только то, что на подобную авантюру дал добро са-а-ам Бьякуя, а мнение посторонних вообще редко когда заботило временную синигами. Вправду, если бы она обращала внимание на всех недовольных, то давно бы перекрасила волосы, а нынче, пережив не одну смерть и войну, девушку и вовсе не заботили такие мелочи как общественное суждение. В этом мире у нее имелось не так много людей, к кому бы она вообще стала прислушиваться. К слову о близких — Ичиго миновала Десятый отряд, справедливо выделяя на встречу с родственниками Шиба какой-нибудь отдельный день. Попасть к ним теперь ей было не страшно: с ее-то бессилием никакое поместье не стало бы влиять на нее. Пустая сама и воспринимавшая мир как нечто должное, истинное, без духовной подоплеки, бывшей каракурской девчонке казалось, что и здесь — какой-то генсейский городок, в который она переехала, а встречавшиеся ей на пути существа — обычные прохожие. Вот простой мальчишка, лопавший яблоко, а не потенциальный синигами, испытывающий голод для пополнения своей силы. А вот просто вспышки, а не упражнения в кидо за оградой Седьмого отряда. А там вдали возвышалась совершенно обычная гора, полуразрушенный Сокёку, словно пострадавший от какого-нибудь естественного землетрясения и не доставлявший бывшей победительнице никаких воспоминаний о былых битвах на «волшебных» мечах. Ичиго вообще казалось, что всё происходившее с ней в прошлой жизни, будто и не с ней произошло. Будто всегда была она, леди Кучики, урожденная Шиба, выданная замуж за представителя соседнего Дома. Будто всегда был и огромный дом, и знакомые северные покои, и мандариновая аллея на южном дворе, ведущая к пруду с перекинутым над ним круглым мостом и бултыхавшимися в его воде зеркальными карпами. К хорошему привыкаешь быстро… А вот к чудесам — не очень. Так, диковинное двухколесное приспособление немало удивляло бредущих по центральной кольцевой дороге синигами, но Ичиго где-то даже с хвастовством проезжала мимо всех этих невольных невеж. Приосанилась, вскинула подбородок кверху, не удосужила взглядом никого, точно и впрямь вжилась в роль жены Кучики, хотя попросту забавляла себя такой игрой. Боковым зрением наблюдая медленно отъезжающие челюсти у прохожих, она тешила самолюбие и еще вальяжнее жала на педали: она так давно не шокировала Общество душ, что даже соскучилась по этому. Повернув за угол, к центру, Ичиго позволила себе посмеяться над недавней сценой и не преминула возможности оглядеться по сторонам: сердце столицы впечатляло огромными вековыми зданиями, и этой белоснежной чистотой вопреки недавно пронесшейся здесь буре войны, да и вообще гулко пульсирующим здесь миром. Никто в пределах административных зданий и Первого отряда Готэй-13 тут не суетился, народу вообще встречалось мало, тишину нарушал лишь успокаивающий шелест высаженных то тут, то там небольших рощиц деревьев, а еще отдаленное плесканье воды — Ичиго находилась неподалеку от здания Совета 46-ти, неприступной крепости, окруженной рвом с водой. Она не стала поворачивать в переулок к Совету, ставя это место в своих интересах не выше чем здание тюрем во Втором отряде или НИИ в Двенадцатом; с такими «достопримечательностями» она бы и вовсе не желала знакомиться. А вот попасть в пенаты резиденции главнокомандующего — это да. Ичиго там со времен прошения за Куго Гинджо не бывала; война разверзлась так внезапно, что когда она добралась таки до Готэя через долгий путь «в обход» по Уэко Мундо, то застала тут одну разруху, а еще тризну по погибшему генералу Ямамото. По ворчливому старику бывшая временная синигами не горевала — не так уж тесно они сотрудничали, а еще постоянно ссорились из-за разных подходов к той или иной беде, но она бы соврала, сказав, что старика не уважала и что не считала эту утрату большим ударом по всему Обществу душ. Наверняка, оно, как и она, возродившееся из золы, также мало походило на себя прежнее. Тем не менее, нанести визит нынешнему командиру было делом не только вежливости, но и благодарности. Это же вроде Кёраку-сотайчо принадлежала идея поженить их с Бьякуей? Ичиго испытывала в этой связи двойственные чувства, но даже, если этот замысел пошел совершенно по иному сценарию, в конечном итоге Ичиго осталась-таки жива. Пускай не сам брак, но однозначно упрочнившаяся связь с Бьякуей вернула ее к жизни, к свету. Ичиго обязана была сказать Кёраку-сану спасибо уже за одно это — за то, что приставил к ней именно этого синигами, который недрогнувшей рукой вырвал из нее вместе с силой всю убивающую ее скверну. — Кучики-са-а-ан, какой неожиданный сюрприз! Входи, входи, входи! Получить разрешение пройти в зал заседаний капитанов бывшей легенде не составило труда, хотя Нанао-сан что-то и попыталась поворчать насчет «заблаговременной записи к капитану». Ичиго поклонилась с порога, совсем позабыв, как врывалась некогда в этот зал, едва ли с ноги дверь не раскрывая, плюя на элементарное уважение к старшим и опытным воинам, непременно собираясь позлить старика и всех других. Сейчас Ичиго было стыдно за то свое, детское и неприкрыто хамское, поведение, вот только просить извинения не осталось у кого. Теперь на месте главнокомандующего восседал всегда посмеивавшийся Кёраку Шунсуй, и от его хитрой улыбки становилось уютно и мирно на душе, но в то же время чудовищно смущающе. Редкий гость в Сейрейтее не знал об этом капитане как о дамском угоднике, и даже сейчас глаза его сделались маслеными, а манера разговора — вмиг игривой. — Кёраку-сотайчо, — Ичиго вновь поклонилась командиру, подойдя, и присела на живо организованный вторым лейтенантом дзабутон. Он же побеспокоился без приказа о черном чае; традиции господина Сасакибэ до сих пор бережно хранили тут. — Ну рассказывай-рассказывай, дражайшая Кучики-сан, — капитан сразу принялся выводить ее из состояния смущенности непринужденной беседой. — Как жизнь молодая? Как давно вернулась к нам? И почему этот несносный мальчишка не поставил меня в известность в тот же день? Ичиго подавила в себе откровенный смешок: так фамильярно о капитане Шестого отряда и главе Великого Дома мог позволить себе говорить далеко не каждый, разве что Йоруичи-сан еще, или Ренджи, когда его особо накрывало. Казалось, они те немногие, кто запросто разглядывал истинного Бьякую за той маской вселенской строгости, которой он пытался устрашить весь свет. Входила ли Ичиго в это число «избранных»? Да, пожалуй. Теперь она знала, как могли уместиться в нем забота и тревога, печаль и радость, мечтательность и действенность; он вообще практически ежедневно чем-то приятно ее поражал… Главком шутил о чем-то еще, но Ичиго особо не прислушивалась и отвечала машинально: — Да. Спасибо. Всё хорошо. — На брошенный на нее любопытствующий взгляд, девушка собралась и ответила более вдумчиво: — Просто мы с Бьякуей решили, что личный визит принесет вам радости больше, чем любое письменное уведомление. Кёраку присвистнул: — Ах, это «мы с Бьякуей»!.. Эх, словно медом по ушам… — Он лукаво усмехнулся, чем окончательно смутил бедную супружницу Кучики, однако на то он и главком, чтобы быть в курсе всех событий, в особенности, личной жизни подчиненных. — Ну, так как она? — звучно потянул он чай. — Семейная жизнь, Кучики-сан? По нраву ли? Ичиго, вспыхнув, поспешно отвела глаза и сказала неизменно всё то же: — Да. Спасибо. Всё хорошо. — Затем вздохнула глубоко и, не в силах превозмочь давно начавшее подтачивать ее изнутри волнение, призналась-таки: — Ну, на самом деле, всё могло быть и лучше… Она не знала, почему доверилась этому синигами. Быть может, ей не хватало отца, чтобы поговорить по душам… Хотя о чем это она? С отцом у Ичиго никогда не было доверительных отношений. Однако ей впрямь требовалось кому-то выговориться, а таковых в Сейрейтее — раз два, и обчелся. Не станет же Ичиго обсуждать Бьякую с Рукией, которая непременно доложила бы тому весь их разговор? Или взять Ренджи — Ичиго любила друга и беспредельно уважала его, но при всём уважении, какой мудрый совет мог дать ей этот детина не самой тонкой душевной конструкции? Дело-то было деликатное, и Ичиго тщетно перебирала в голове кандидатуры, кому бы могла доверить его. Куукаку? Нет. Йоруичи-сан? Тоже нет. Рангику-сан? Точно нет. Из служанок в доме Ичиго также не знала никого подходящего, кто мог бы ей подсказать что делать с фиктивным мужем, который фиктивным ей больше не казался… Быть может, несчастная леди Кучики поведала бы о своих противоречивых мыслях Урахаре-сану, что мог читать людей на раз, или Зангецу, который знал ее как облупленную, но, увы, оба они оказались вне досягаемости мира Общества душ, тогда как Кёраку-сан, хитрый сплетник и дамский угодник Кёраку-сан, — вот же, на расстоянии одного чистосердечного признания. Он покровительствовал ей, всегда помогал и принимал сторону временной синигами, недалеко в том уйдя от своего покойного друга-добряка, к тому же именно он решил соединить ее и Бьякую, и что-то подсказывало Ичиго, что сделал это главнокомандующий отнюдь не ради спасения одного тела загибавшейся победительницы. — Бьякуя… — Что ж, девушка с трепетом выдохнула, пряча глаза под опущенные ресницы, хотя страшно хотелось укрыть под ними всё свое пылающее лицо. — Он вроде и близко, но будто сам себя постоянно одергивает. — Она неопределенно пожала плечами. — Он столько сделал для меня, он спас меня, он невероятно нежен теперь со мной, а о заботе даже речи не стоит — я подумать не успею, что мне чего-нибудь нужно, как это чудодейственным образом преподносят мне. Все говорят, что Бьякуя влюблен в меня, а он неустанно повторяет, что лишь благодарен мне за то, что изменила его жизнь. И всё же, разве стал бы мужчина так опекать женщину только благодарности ради, скажите, Кёраку-сан? Шунсуй усмехнулся в усы, когда на него бросили блестящий взгляд совершенно несмышленые глаза. Глаза несомненно сильнейшего синигами, которого он когда-либо встречал, человека невероятной стойкости и непреодолимого упорства. Воительница, сидевшая перед ним, могла свернуть горы, переплыть океаны, избороздить все миры вдоль и поперек, если потребуется, но неожиданной и непреолодимой преградой для нее встала вдруг… она сама. — Любо-о-овь, — лукаво протянул прожженный ловелас — Для любви всегда нужны двое, Кучики-са-а-ан. Ты знаешь это? — Д-догадываюсь, — неуверенно кивнули ему, но уже через мгновение отчеканили твердо: — Да. — Тогда, если чувства Бьякуи ни у кого сомнений не вызывают, то, может, есть смысл обратить свой взор в противоположную сторону от него? — Он невесомо коснулся ее сердца: — Ты не пробовала предъявить претензии в нерешительности себе, а, Кучики-сан? Какие чувства ты испытываешь к своему супругу и чего именно ты желаешь от вашего союза? Ну же, загляни в свое сердечко, не робей, признайся не мне, не ему, а прежде всего себе самой. Ичиго гулко хлопнула ресницами и с опаской взглянула на мудрившего старика: она прекрасно знала, что хотела бы проводить с Бьякуей времени больше и дольше, что он заполнял образовавшуюся в ней пустоту, что он отвлекал ее от горестных мыслей, что занимал собой ее досуг, ее бездельное времяпровождение, а еще… Тут у Ичиго ухнуло в груди, и она, покраснев как помидор, закусила губу: а еще она только что поняла, насколько же огромной стала эгоисткой! Она лишь брала, брала, брала от Бьякуи, точно калека, впитывавшая в себя реяцу чужого дома, точно пиявка, паразитирующая на чужой доброте. Она просила, она капризничала, она ставила ультиматумы, а он смотрел в ответ печальными глазами и выполнял практически все ее прихоти, особенно, после того как она воскресла и теперь уж точно не нуждалась в столь трепетной опеке. Девушка охнула, растерянным взглядом забегала по усмехавшемуся заинтригованно лицу главкома и пробормотала, собственным словам не веря: — Я хочу благодарить его в ответ, отдавать ему столько же, сколько он дает мне!.. Кёраку удовлетворенный таким озарением кивнул, чуть нагнулся, чтобы поведать гостье точно по секрету: — Тогда почему вы до сих пор сидите здесь, со стариком, Кучики-сан? Она озадаченно моргнула сперва, а потом улыбнулась, намек истолковав верно. Ичиго быстренько простилась с генералом, скорым шагом покинула зал, пересекла двор Первого отряда, оседлала велосипед, припаркованный у входных врат и вместо запланированного Четвертого, повернула назад — вот только не домой, а в Шестой отряд. Именно там сейчас находился ее супруг; его жене припекло его повидать. Точно судьба оказалась против ее такой вдруг вспыхнувшей решительности, по пути спешащей Кучики кто только ни начал попадаться. Сначала дорогу ей преградил капитан Зараки, попутно высмеяв бывшую временную синигами за то, что на «хрупкую куклу» стала больше похожа, чем на достойного противника. Ичиго не рассердилась — так и было. Да и басил Зараки беззлобно подкалывая по-свойски: видно было, что на драку с ней он до сих пор надежд не оставил, но утратившая силы победительница теперь в том не могла бы ему никак помочь. Простившись с капитаном Одиннадцатого, Ичиго наткнулась у врат Седьмого на неразлучную компанию друзей: Иккаку, Юмичику, Рангику-сан, лейтенантов Хисаги и Иба. Впрочем, последний, судя по белому хаори на плечах, успел за потерянный ею год сделаться капитаном родного отряда, тогда как Иккаку пополнил ряд лейтенантов собой — на его плече имелся соответствующий шеврон. Также меж друзей Ичиго заприметила болезненно выглядевшего Киру Изуру, с которым обменялась не приветствием и объятиями, а ободряющим кивком. Он тоже побывал на «той стороне» и тоже вернулся — об этом регулярно писалось в заметках «Вестника Сейрейтея». Кучики не являлись большими поклонниками данного чтива, но Бьякуя не запрещал новой полноправной жительнице Сейрейтея и в такой способ расширять свой кругозор и получать нужную информацию. Распрощавшись с бывшими боевыми товарищами, пообещав, что в любой другой день она обязательно навестит их, леди Кучики сослалась на «дела в поместье» и укатила на своем «железном коне» в сторону квартала аристократов, где незаметно свернула на развилке к примечательным вратам с цифрой «6». Стражники Шестого отряда удивились появлению жены командира даже больше, чем диковинному «зверю», на котором та пожаловала верхом, но этот же шок позволил им поскорее пропустить госпожу внутрь. Никому бы из них и в голову не пришло задержать ее или заставить ждать, ибо гнев капитана за такое недопустимое отношение к его избраннице — и герою Общества душ по совместительству — рискнул бы вызвать на себя только безумец. — Бьякуя! — Ичиго не скрывала всей срочности своего дела к супругу — распахнула дверь в приемную одним рывком и разочарованно выдохнула, когда никого там мне нашла. Она метнулась в другое место. — Бьякуя! — Влетела в той же манере в кабинет капитана, заставляя Ренджи подпрыгнуть с перепугу и разметать по всему полу старательно выписываемые им отчеты. Ичиго фыркнула, даже расспрашивать не стала, куда тот пучеглазый дел начальство, — сама найдет! И без чувства реяцу! И даже без сюнпо! В самом деле, зачем ей духовный «радар» или мерцающий шаг, если под руками оказалась столь полезная вещь, как велосипед? Под офигевший взгляд Ренджи, кинувшегося за неожиданной гостьей на порог, она лихо съехала с энгава, блеснула на друга вызовом в глазах и с довольной ухмылкой ускорилась по боковой аллее, шокируя далее других бойцов. Где-то же Бьякуя должен был быть? На сегодня дел за пределами отряда он не имел — о своем расписании и местонахождении в течения дня супруг каждое утро уведомлял ее с дотошной исправностью… Поэтому Ичиго осмотрелась по сторонам — она редко бывала в Шестом в те времена, когда слыла дерзкой и вездесущей временной синигами. В районе казарм и хозпостроек Бьякую вряд ли стоило искать — не дело светлейшему князю ошиваться по таким местам. Ичиго свернула на перекрестке туда, где виднелся додзё. Быть может, мастер зандзюцу преподавал уроки по превосходному владению катаной подчиненным в данный момент? Нет. В тренировочном павильоне его не оказалось тоже. Ичиго направилась к местным архивам — на самом деле, части Центрального Архива Общества Душ, за сохранность истории в котором отвечал Великий Дом Кучики; Ичиго помнила предназначение своей новой семьи очень хорошо — шутка ли, один Бьякуя ей это тысячу раз говорил, а если считать гордых сим долгом учителей — то и вовсе миллион? Однако и в «святая святых» отряда его капитана не нашлось. Ичиго уже начала раздражаться — хорошо, что не на своих двух гонялась за Бьякуей по всему отряду, а то бы уже давно выдохлась! Административный корпус. Клуб каллиграфии. Класс истории. Зал совещаний. И куда Бьякую черти занесли?! Не отряд, а отдельное государство какое-то! Ичиго уже не так скрипела зубами с досады, как кусала губы с огорчения: она первый раз в жизни так рьяно пыталась добиться с ним встречи, более того, поправ имевшуюся и у нее гордость, намеревалась признать, что нуждается в нем, а еще ей действительно захотелось провести с ним не утро, не обед или вечер, а весь день, чтобы только он и она, а не еще тридцать старейшин из клана или Рукия с Ренджи. Однако же Бьякуя… как сквозь землю провалился! Тяжко вздохнув, леди Кучики, не солоно хлебавши, уже собралась повернуть назад — придется ждать разговора с Бьякуей в поместье вечером, а совместной прогулки — не весть еще сколько, — как в боковое зрение впал знакомого цвета «ураган». — Сен-бон-за-ку-ра, — пробормотала Ичиго, наблюдая аккуратные и плавные волны смертоносного «цветочного» шикая. Тот, не иначе, как для наглядности демонстрировали, а не в вынужденной атаке. — Ага! — приободрилась она и пустила велосипед по витой тропинке туда, где, видимо, прятался тренировочный полигон для бойцов Шестого отряда. Вообще-то бывшей временной синигами никогда еще не удавалось побывать на настоящих тренировках бойцов Готэя; рубилово с Кенпачи и Иккаку в Одиннадцатом — не в счет. Поэтому, едва показались мелькающие силуэты на горизонте, она сбавила скорость, спешилась и подкралась ближе, чтобы немного понаблюдать будни Шестого отряда из-за бамбукового «частокола», которым был обсажен полигон. Удачно, надо сказать. Такое заграждение и отлетавших в пылу поединка синигами спасало, и атаки шикая сдерживало. Не у всех же их имелись такие, как смертоносный смерч Сенбонзакуры или рьяный серп Гецуги? Только такие и сметали всё на своем пути. Ичиго вынырнула из ностальгии, мотнула головой, прижалась щекой к ближайшему стволу и сузила глаза: Бьякуя, лично руководивший процессом тренировки, выглядел забавным. С постным лицом он делал замечания относительно неправильных стойки, захвата или удара. Когда дело дошло до упражнений с боккенами, по его лицу и вовсе пробежала нервная дрожь — видно, натаскивать ему выпала «честь» новичков, видно, подобное дело этот Господин Идеал своему лейтенанту доверить не мог. Не секрет, что Бьякуя и после выигрыша в войне взирал на Ренджи-победителя как на мальца-несмышленыша. Так что, в некотором роде в Шестом отряде дело приобретало парадоксальный оборот: в то время, как другие капитаны предпочитали обучать уже хорошо подготовленных бойцов, скидывая новобранцев на плечи старших офицеров, здесь сразу раскрывать весь потенциал синигами брался командир, а уж после — до седьмого пота отрабатывать полученные навыки, очевидно, полагалось лейтенанту. «А может, Бьякуя всегда сам, лично, возился с желторотиками?» — подумалось вдруг Ичиго; она ведь совершенно ничего не знала об этой стороне жизни своего супруга. Каков он вообще в общении с другими, а не с ней? Такая же заносчивая задница, которой показался ей при первом знакомстве? Или непрошибаемый авторитетный синигами, которого повстречала тут, когда спасала Рукию? А может, его строгость — только маска, как та, которой он прикрывался, когда прислал ей в помощь в Уэко Мундо Рукию и Ренджи, а позже и сам туда заявился? Или он всё тот же проницательный лидер и тонкий психолог, лучшие качества которого проявляла война? Бьякуя оказался таким разным, многогранным, что в пору было бы растеряться и озадачиться вопросом, кто он, каков настоящий, но Ичиго не стала забивать себе голову подобной ерундой. Ей нравился Бьякуя такой, каким есть: хоть с короной на голове, хоть всаживающий меч ей в тело, хоть целующий ей замерзшие пальцы. — Разбиться на пары, отрабатывать рубящий удар справа! — разнеслась команда над полигоном, и синигами, кажущиеся издали муравьями, живо заняли позиции под суровый взгляд командира. Тот обнял себя за плечи и неотрывно следил, казалось, за каждым из них, заняв не самое безопасное место — в центре спаррингующихся, словно взявших его в кольцо. Ичиго нетерпеливо перемялась с ноги на ногу, когда Бьякуя практически исчез из ее виду. Да и шея у нее затекла так стоять, притаившись, не дыша. Да и спина продрогла на гуляющем тут сквозняке. Да и вообще прятаться ей не пристало — в Ичиго словно взыграла старая кровь. Она тут же вместе с велосипедом повиляла меж высоких и гудящих на ветру «труб» бамбука прямиком к полигону, и, да, чихать хотела она на урок по расписанию! У нее также имелось к Бьякуе дело неотложной важности. Он и без фона реяцу разглядел ее первым безошибочно. Остальные же только ртом позевали — шутка ли, на поляну вылезло невиданное им прежде существо! Это на велосипед они так косились. А вот на девушку лишь украдкой зыркали, ибо фамильные моны Кучики на ее косодэ сами знакомили их с супругой своего командира, аристократкой высшего ранга и фактически персоной недосягаемой для чужих взглядов. — Ичиго, ты ко мне? — в прежде взыскательном тоне его вмиг проявилась контрастная нежность. Она замялась — прежняя самоуверенность растаяла перед ним мгновенно. Ичиго воровато огляделась на толпу, уже сомневаясь, что сможет решительно потребовать от капитана внимания для себя. Кучики, меж тем, быстро угадав ее мысли и чувства, приказал новобранцам сложить боккены в стороне и отправиться на обеденный перерыв досрочно. — Что-то произошло? — встревоженно спросил он сразу, когда никого кроме них на полигоне не осталось. Ичиго сперва не поняла, чем обусловлено такое беспокойство, но смекнув потом, насколько странно выглядел сей спонтанный визит со стороны, поспешила заверить: — Ничего не случилось. Всё хорошо. Правда. — Она опустила глаза и пригладила хромированный руль. — Мне просто захотелось тебя увидеть. — Теперь резко вскинув взгляд обратно на Бьякую, она с нажимом добавила: — Прямо сейчас. — Точно обозначила свое безапелляционное на капитана право. Бьякуя только вопросительно выгнул бровь, в лице не поменявшись. — Ну хорошо. — Под ресницами его мельком блеснули озорные огоньки, и в уголках губ дрогнула радость. — Хочешь пройтись? — предложил он прогулку: в движении разговор всяко складывался легче, а на свежем воздухе любое стеснение выветривалось. На уместное предложение кивнули, но не успела Ичиго и пару шагов пройти, как взгляд ее зацепился за кучку деревянных мечей. В бывшей синигами проснулся былой азарт, что не ускользнуло от наблюдательного Бьякуи, с повышенной заботой следившего за каждым ее передвижением, жестом, дрогнувшим мускулом на лице. Она даже остановилась — не то ностальгия так поразила ее точно молнией, не то вполне определенное желание не давало ей покинуть это место теперь так просто. — Мы могли бы и задержаться, — обронил капитан как бы невзначай. Затем он подошел к тренировочному инвентарю, подхватил два боккена и один из них протянул рукоятью Ичиго. — Ты же не против, я вижу. У девушки что-то внутри оборвалось — видать, она слишком громко вскрикнула от радости и сильно резко подскочила от восторга. — Мне, правда, можно?! — Ичиго напрочь проигнорировала последовавшее за этим головокружение, услыхав такую неожиданную новость. Чтобы. Ей. Разрешили. Взять. Вновь. Меч??? Даром, что только деревянный! Когда Ичиго сжала в руках рукоять, она едва не танцевать была готова на месте. — Это сон какой-то, — улыбнулась она Бьякуе, а потом склонила голову набок: — А как же запреты врачей? — Если продолжительная прогулка на велосипеде не вымотала тебя, — менторски заметил он, — значит, ты чувствуешь себя гораздо лучше, нежели показывают анализы. К тому же, это учебное оружие, и бой остановить мы можем в любое время, лишь почувствуешь недомогание. — Ну уж не-е-ет, — задорно протянула Ичиго и выставила меч перед собой, занимая стойку для атаки, — не жди от меня пощады, Кучики Бьякуя. Последний с усмешкой принял прежний вызов, а в мыслях успел мельком окрестить начальную для поединка позу жены как «блестящую». Ее бы таланты демонстрировать публично, чтобы новобранцам было с кого брать пример, но Бьякуя внезапно поразился своей «жадности». Видеть Ичиго такой хотелось ему исключительно один на один. Не для того-то он и отправил взвод новичков подальше? Никто не посмеет из них вернуться сюда — Ренджи уже успел понарассказать пополнению ужасов про их командира, и Бьякуя не преграждал распространению подобных слухов, тем более, если половина из них являлись правдивыми, проверенными лично на шкуре лейтенанта Шестого отряда. — Что ж, нападай, — зная, что их никто не прервет и не побеспокоит, Бьякуя позволил себе дерзко оскалиться, как бывало ребенком, когда драная кошка провоцировала его на драку. Ичиго в этом плане походила на него — просить дважды ее не стоило: она оттолкнулась опорной ногой так, что пыль стала столбом, и понеслась вперед на противника без разбору. Естественно, ее фирменный удар в лобовую Бьякуя без труда отбил, но поразило в следующий миг иное — то, как изящно увернулась Ичиго от контрудара. То ли посмертная легкость помогла этой грубоватой в прошлом воительнице, то ли уроки танца даром для нее не прошли, но нынешняя Ичиго двигалась куда виртуозней. — Ха-ха, князь Кучики ворон считать изволит? — посмеялась Ичиго в открытую над его рассеянным видом и чуть не задела синигами по плечу. Бьякуя встряхнулся вовремя и испарился с места — боккен ударил лишь пустоту. — Хэй, так нечестно! — попеняли ему с мнимой обиженностью, но замечание было справедливым: больше к сюнпо никто не прибегнет. Так Бьякуя решил и сделал следующий ответный выпад. Их мечи схлестнулись, затем звонкий деревянный стук ознаменовал целую череду перекрестных стычек: сначала Ичиго наступала, затем отступала, позже вновь ринулась вперед. Оба быстро работали руками, но только у Ичиго лицо окрасилось в румянец. Она вообще выглядела повышенно оживленной, даже счастливой, а потому держать это в себе не могла, совсем не так как Бьякуя, что переживал всю радость происходившего глубоко в сердце. Если так пойдет дальше, мечтал даже он, то, кто знает, быть может, неутешительные прогнозы лекарей и вправду сменят гипотезы, которые строил Урахара насчет возврата сил Ичиго? С этой девушкой любая невозможность могла превратиться в вероятность. В любом случае, если иллюзия былой силы приносила ей удовольствие, а физические нагрузки не вызывали истощения организма, то почему нет? Бьякуя согласен был лично и ежедневно тренировать ее, если потребуется, ну, или просто побыть ее спарринг-партнером, как сейчас. — Гец… — вскрикнула в пылу она и запнулась: — Черррт! Забыла совсем! — Ичиго нарочито посмеялась над своим бессилием и вновь атаковала «по-старинке», полагаясь лишь на память мышц да твердую руку. Капитан отвел удар и хотел ответить в свой черед, но жена вдруг пошатнулась. Ее повело в сторону, и только вовремя воткнутый в грунт боккен не дал ей упасть. Кучики вырос в мгновение ока рядом и поддержал ее за талию, но его руки живо убрали, приободряясь широченно-неправдоподобной улыбкой: — Не надо! Я в порядке! — Ичиго крутанулась на пятке и нырнула в заросли бамбука, уже оттуда прокричав: — А может, ты и сюнпо мне поможешь вспомнить? Давай, ну же?! Догони меня, Кучики Бьякуя! Ученик Богини скорости сорвался вихрем, и не потому, что с легкостью позволил себя вовлечь в какую-то непонятную ему игру, а потому, что беспокоился, кабы за беготней Ичиго не вымотала себя еще больше. Она и так, похоже, превысила лимит своего здоровья на сегодня. Эх, а он уже позволил себе обмануться, будто всё налаживается… — Ичиго, постой! Ты не должна… — Бьякуя оказался рядом, а она только рыжей гривой мотнула и отбежала еще на пару метров. Она махнула ему рукой и обвинила в нерасторопности. Князь такого оскорбления позволить не мог, преодолел расстояние в два молниеносных шага, но Ичиго там уже не обнаружил — она смеялась с противоположной стороны; когда и успела перебежать туда? — Я же говорила, что в порядке! — выкрикнула упрямая девушка и выжидающе взглянула на синигами, от которого успешно ускользала. — А еще экспертом сюнпо кто-то зовется, хех! На своих двух точно меня не догонишь, да, Бьякуя? Она дразнила его. Неслыханно! Насмехалась над его гордостью и талантами, а вместе с тем влекла, соблазняла, волновала, заставляла кровь в застывших венах взбурлить. Бьякуя кинулся беглянке наперерез, поддаваясь взыгравшему с новой силой самолюбию, а еще желанию доказать, как Ичиго ошибалась. Бьякуя бегал быстро и так практически неуловимо глазу, ибо легок был и утончен с рождения, ибо стремился с детства никому ни в чем не уступать. Он припустился быстрее. Концентрируясь максимально на рыжем пламени, что флагом развевалось то тут, то там меж зарослей бамбука, он хватался за его частые стволы, заставлял бамбук лихорадочно шататься и ударяться где-то высоко «макушками», выдавая тем самым причудливый перестук, точно невидимых небесных барабанов. — Ичиго! Остановись! Тебе не следует так перенапрягаться! — Не догонишь, не догонишь! — Она обернулась через плечо и показала кончик языка. — Ич…чиго! — Бьякуя не выдержал и… расхохотался! Так свободно, так легко, во всё горло, не боясь, что смех его раскатом пробежался по всей роще и, верно, достиг казарм. Бьякуе было всё равно — он эхом своим коснулся плеч жены и словно ощутил ее запах. — Ичиго… Он настигал ее сам, буквально на пяты наступал, казалось вот-вот и схватит. За бежевое косодэ. За мелькавшие локотки в рукавах. Или поймает солнце в волосах, что хватали те редкие лучи, заглядывавшие сюда. Бьякуя вытянул руку, чтобы поймать его, чтобы ощутить тепло и вес горящей тяжелой гривы на кончиках своих пальцев, чтобы услышать близко-близко озорное хихиканье Ичиго себе под нос — эти внезапные салочки так раззадорили девушку, так расхрабрили… Да что там, они его, образец сдержанного хладнокровия, развеселили! И оттого Бьякуе на душе сделалось так легко, а не стыдно, так до щекотки приятно, сладко, так до безобразия счастливо, что он запросто нарушил условия их «кошек-мышек» — в сюнпо оказался на шаг впереди жены, дабы поймать ее самоуверенную прыть прямиком в свои объятья. — Попалась! — заключил торжествующим тоном он и любовно засмотрелся на румяное девичье лицо. Ичиго вспыхнула еще сильнее — Бьякуя оказался совсем близко. Она опустила глаза, снова подняла, затем заметалась взглядом по его живому лицу с уймой светлых эмоций и непроизвольно сжалась вся в комок, остро ощутив сквозь ткань прикосновение его рук к своим плечам. Бьякуя рефлекторно ослабил хватку, но Ичиго перехватила его ладони и по-хозяйски разместила те на своих боках. Она шумно сдула челку со лба и требовательно уставилась на супруга: заросли бамбука, конечно, не купол ниспадавших ветвей глицинии из ее грез, но такие декорации тоже сойдут для их первого поцелуя… Бьякуя накрыл ее губы своими — легкое касание, ничего более. Безусловно, он всё понял правильно, но торопить события не хотел, иначе остановиться было бы уже слишком для него трудно. Он так долго ждал, подождет еще. Бьякуя не хотел спугнуть свое рыжее солнце, запятнать их легкую как свободный бег весну. — Ха-а-а, — Ичиго выдохнула как будто с разочарованием, но на ее губах играла нежная улыбка. Она осталась довольной? За этим приходила? — Так какова, говоришь, цель твоего визита была? — позволил и себе съязвить капитан. Жена мотнула головой — в той приятной музыкой что-то звенело, или то пели птицы над ней; Ичиго слабо соображала сейчас и плохо помнила о том, что хотела от Бьякуи. Наверное, она только что получила даже больше. Но они друг друга стоили, и Ичиго быстро вернула себе прежнее состояние духа: — Вообще-то я хотела пригласить тебя на совместную прогулку, но сейчас… Как насчет урока езды на велосипеде? Услуга за услугу. Бьякуя на миг застыл истуканом, широко распахнув глаза: ну, и кто над кем пошутил теперь? Затем его черты смягчились, он даже улыбнулся, представив себе эту картину, и почти решился — а почему бы и да? капитан он здесь или кто? — но вместо ответа просто приложился губами к Ичиго еще раз. Князь на свой страх и риск определил за свою жену, что подобное занятие удовлетворит ее куда больше. Они как раз могли попрактиковаться в нем еще с четверть часа, пока не закончится в отряде обеденный перерыв. Ичиго не возражала. У Ичиго весна пробуждалась в животе, и бодаться с кем-либо совершенно расхотелось.