***
- В общем и целом, практически ничего не изменилось. Кроме одной маленькой вещи, - заметила Аннабель, приподнимая подол роскошного платья, чтобы не испачкать его в грязи улиц. - Ты имеешь в виду Люсьена? - обернулся Шеогорат. - Да, Антуан, именно. Смотри, - они подошли к бравильской площади, посреди которой стояла статуя Счастливой Пожилой Леди. - Под статуей находится саркофаг Нечестивой Матроны, - проронил Люсьен, подходя к нему поближе. Люсьен провёл столько времени на Дрожащих островах, что забыл, каково это - жить в реальном мире, без причудливых существ, запахов и звуков. Воздух наполнил его лёгкие и он почувствовал, будто всё это время его держали в клетке, золотой, но всё же клетке, и только сейчас он смог расправить крылья и почувствовать вкус ветра и вкус давно забытой жизни. Обычные люди, ни о чём не догадывающиеся, не знающие ни о кознях Принцев даэдра, ни о существовании духа после смерти, ни о ужасно могущественных Сущностях, что жили в бестелесном мире и жадными, голодными глазами смотрели на крошечный мирок и ждали очередные души, чтобы заполучить их и терзать века в беспроглядной мгле, прерываемой лишь криками, отголосками памяти умерших грешников. А будь у него превосходное, совершенное тело, созданное Релминой... как же жаль, что оно оказалось для его души слишком совершенным, чтобы душа слилась с ним воедино, как с родным... - Мы знаем, - хором отозвались Шеогораты. На постаменте горели свечи: кто-то явно совершал жертвоприношения, и не в одиночестве. - Кто это сделал? - нахмурился бывший Уведомитель Тёмного Братства. - После того, как зарезали тебя, я зарезала почти всю верхушку Братства и предателя. Некоторые, правда, выжили, им повезло. Они-то и стали спрашивать Мать Ночи о тебе, теперь ты символ преданности Тёмному Братству, на тебя буквально молятся, как на Матрону. Ты же изучал основы магии? - Да. Когда-то. Ты хочешь сказать, что чья-то магия спасла моё тело от перехода в этот мир? - Люсьен взял в руки одну из свечей и почувствовал, как мягкий воск проминается под его пальцами. - Теперь в мире существует твоя копия, сильная душа, готовая прийти на помощь любому преданному члену Братства. Один из новых тёмных братьев составил заклинание, делающее твой эгрегор видимым, теперь ты - что-то вроде ангела-хранителя, вечного бесплотного стража, охраняющего жизнь. - Эгрегор? - спросил Люсьен, трогая пальцами кровавые пятна рядом со свечами. Под ногами он рассмотрел засохшие лепестки паслёна. - Да, эгрегор. Когда много людей искренне молятся или верят во что-то, они передают часть своих душевных сил объекту, думаешь, почему так много храмов и статуй даэдра? Аэдра и даэдра просто перестанут существовать без эмоциональной и духовной подпитки смертных. Мы живы, пока нас помнят и отдают нам свою энергию. Вступая в новый культ, ты присоединяешься и к его эгрегору, обязуешься следовать правилам, догматам, но взамен получаешь и высшее покровительство. Например, тебя, - улыбнулась Аннабель. - Он снова нам не верит, - склонил голову на бок Антуан. - Тогда смотри, - женщина, сев на колени, стала шёпотом что-то говорить, и возле неё из ниоткуда возник серебристо-голубой призрак, точная копия живого Лашанса при жизни. Та же одежда уведомителя, та же внешность, те же движения. - Я не знаю заклинания, но мою просьбу он услышал, - пояснила Аннабель. Лашанс из плоти и крови подошёл к призраку и дотронулся до него рукой. - Скверно выглядишь, - сказал призрак. - Ты не лучше, - ответил Уведомитель во плоти. - Ты - это я, все мои высшие мысли, обретшие форму благодаря душам заинтересованных в Братстве людей. - Я - вечный страж и хранитель благословлённого Ситисом Слышащего, но я могу показаться и искренне верящему в меня. - Она - Слыщащая? - удивился Люсьен. - Да, после того, как ты умер, а я только начал обретать форму, Мать Ночи простила ей все нарушения догматов и сделала Слышащей. - ... До каких пор ты будешь нас сопровождать? - Пока во мне есть нужда. Аннабель сказала: - Иди с миром, ты пока больше привлекаешь внимания, чем делаешь что-то полезное. Призрак растворился в воздухе, оставив настоящего Люсьена в смешанных чувствах. …Наконец, пересиливая ужас и удивление от вида своей копии, бывший герцог Деменции произнёс: - Жаль, что я вызвать самого себя не смогу. - Верное замечание, - усмехнулся Шеогорат. – Призрак не сможет прийти к самому себе, но у него есть своя воля, он может иногда не слушаться того, кто его призвал, может давать замечания, спорить. Всё как и при жизни. - Отвратительно, - ответил Люсьен. – Я, то есть, моя копия, самозваный ангел-хранитель на побегушках у недостойных! – фыркнул он, скрещивая руки. - Поэтому, если тебя не прельщает быть вторым экземпляром в Сиродиле, можешь возвращаться на Дрожащие Острова, - взмахнул рукой Антуан. - Здесь тебя ждёт лишь смерть. - Я же «изгнан», - склонил голову брюнет, с усмешкой смотря на двух даэдрических принцев. - Ты прочно связан с моим Планом и никогда не сможешь его окончательно покинуть, телом – можешь, но не мыслями, не душой, - крепче сжал трость Шеогорат. - Поясню тебе некоторые магические законы: избежав встречу со смертью один раз и второй, она не будет пугать тебя до глубокой старости, но это новое тело, поэтому мало того, что игра в кошки-мышки с ней начинается заново, своим присутствием ты нарушаешь законы природы и смерть в самом омерзительном обличии тебя очень скоро настигнет, как алчущий крови волк в ночи, и ничего, даже Божественное провидение, не спасёт тебя. Твоя душа покинет этот мир. Оставленное тело тут же рассыплется в прах, подобно всем предыдущим - не может быть в мире и нескольких трупов одного человека, - Антуан подошёл ещё ближе и провёл рукой по лицу Лашанса, он был так близок, что Люсьен почувствовал его дыхание, и Принц Даэдра шёпотом произнёс ему нечто, что не услышала стоящая рядом женщина. Его сестра Аннабель лишь с горечью смотрела на того, кого когда-то пожалела и спасла. Она знала, что её брат прав, что смерть уже начала свою охоту за смертным, но она знала и того, кто был для неё примером и кто стал хозяином этого бешеного зверя - Маннимарко. Ей стоило больших трудов найти его книги и поучиться у них мудрости, некоторые ей дали сами его последователи, проникнувшись уважением к её необычайным способностям. - Сильно в этом сомневаюсь. Смерти я не боюсь, останусь здесь, чтобы восстановить Братство, моё появление будет выглядеть благословением Ситиса. Я сам выберу новых членов Братства и разберусь с предателями, я… - начал говорить о своих замыслах бывший Уведомитель, но столкнулся с презрительным взглядом Шеогората и замолчал. - Видишь? – обратился Антуан к сестре. – Смертные не ценят вмешательства Богов, не внимают мудрым советам. Пусть остаётся здесь, мы не будем ему помогать. Не зря Аэдра не снисходят до смертных каждый раз, когда они нуждаются в помощи. Пусть живёт так, как раньше, пусть умирает. У нас есть дела поважнее, - Шеогорат развернулся и быстро пошёл в сторону городских ворот, напевая мелодию. - …Но никого полюбить здесь я не смогу, в этом он прав – Деменция исказила мою сущность, - тихо сказал Шеогорату-Аннабели Люсьен. - Могу лишь пожелать тебе удачи, - сухо ответила она. - Я искренне благодарен за своё спасение, за смерть предателя, но многое ещё не завершено, слишком долго меня не было здесь, я чувствую, как возрождающемуся Братству нужна твёрдая рука. Смертные, как вы говорите, меня предали, но Нечестивая Матрона и Отец Ужаса продолжают наблюдать со мной и жаждут мести. Ты меня совсем запутала, - он подошёл ближе к леди Шеогорату и взял её за руки: - Ты заставила полюбить себя как мою убийцу, себя, как Шеогората, себя, как преданную слугу Лилис и как капризную герцогиню Блисса, ты смогла победить в этой игре масок, и я полностью растерян. Никогда не видел прежде таких созданий, как ты. Ты наполнила жизнью каждую роль и меня. Бывший герцог Деменции подошёл к ней и положил левую ладонь ей на плечо, а правую на талию, крепко сжимая, чувствуя горячее тепло сквозь роскошный наряд. Страстно целуя её и не обращая внимания на прохожих зевак, отпускающих замечания, он дал волю своим чувствам и ещё больше углубил поцелуй, Принцесса Даэдра ответила ему тем же, но потом резко и быстро отстранилась от него, с печалью смотря ему в глаза: - И это всё, что останется у меня от тебя на память. Ты уже выбрал свою судьбу, не трогай мои раны, мои чувства, мою любовь к тебе. Прощай, - Люсьен схватил её за руки, но нежная белая кожа рассыпалась в его ладонях сверкающими бабочками. Никогда больше Шеогорат не вернётся в Сиродил и не услышит молитв своих преданных почитателей, разве что снизойдёт до просьб смертных, явившись в облике красивого мужчины.***
Оставшись совсем один, Люсьен не пал духом, не смотря на всё то, что с ним произошло. Его лучший друг Винсент погиб от его приказа, предатель успел погубить многих, а верный Тенегрив остался на Островах и с ним он тоже никогда не увидится. Хоть он и чувствовал свободу, чувствовал жизнь, его сердце осталось там, в руках Принцессы Шеогората, во снах он продолжал бродить по узорным коврам дома Блисса, патрулировать тёмные и грязные улицы Крусибла. Найти оставшихся в живых членов Братства было нелегко, ещё сложнее было убедить их в том, что он является тем, за кого себя выдаёт, ведь не осталось свидетелей его жизни. Лишь потом, когда приехал тёмный брат, сумевший вызвать призрака, все убедились в правдивости его слов и назначили новым Уведомителем единогласно. Был составлен список новых жертв, жертв "священных", неоплаченных, тех людей, которых надо было убить из-за причастности к предательству. Новые члены Братства были пока слишком неопытны и Люсьену приходилось нередко самому помогать им и самому исполнять убийства, искать заказчиков - Слышащая покинула Сиродил, а без неё узнать о новых заказах было невозможно. Изо дня в день мужчина подкрадывался к жертве, готовился к убийству, искал новых, получал деньги, учил братьев и сестёр, в суете и адреналине он почти начал забывать пережитое, страх жертв, запах крови и их крики наполняли его энергией и воодушевлением, но в груди иногда что-то странно болело, ныло, и ни одно исцеляющее зелье не могло унять эту боль. Девушки на улицах и в тавернах бросали на него частые вожделеющие взгляды, а он проходил мимо, не замечая их... ...А потом ему приснился поцелуй Матери Ночи. Красивая женщина рассказала ему краткую историю - защищая пятерых младенцев, она зарезала напавших на её дом, спасая жизни, и Отец Ужаса увидел её самоотверженный и бесстрашный поступок, сделав её почти что богиней защиты чести и справедливости, полюбив её и дав ей силы. Лишь потом подлые люди извратили начальный смысл события, превратив его в легенду, в жуткую пугающую сказку для смертных, сделав людей чести подлыми убийцами, готовых на всё ради денег. Разве могла любящая, преданная мать убить младенцев собственной рукой? Это же абсурд! Сам Уведомитель считал себя последней мразью, слушая то, что говорят о Братстве обычные люди. Теперь он был готов всё изменить, воскресить Братство, вернуть ему былое величие и исправить ошибки. Как бы ему сейчас смог помочь Винсент... - Быть может, Отец Ужаса когда-нибудь смилуется и оживит всех братьев и сестёр из Чейдинхольского Убежища, - думал про себя Люсьен, засыпая в очередной гостинице, оставляя свечи горящими. Бывший герцог Деменции теперь боялся темноты. Его фантазия рисовала в воображении всех тварей и чудовищ, встреченных во время путешествия по землям Деменции, и все пережитые плохие дни, и те, что ещё предстоит пережить. Кровь, убийства, крики жертвы, крики его убийц, звон мечей, кровь во рту, на руках, под ногами... Насилие и смерть. В новое полнолуние он проснулся посреди ночи: ночное светило слепило глаза, свет должен был разогнать тьму и мрачные мысли, но этот свет испугал Люсьена, заставив схватиться за оружие: мужчина почему-то подумал, что это было последнее полнолуние, которое он увидит в своей жизни. Зверь уже где-то совсем рядом.