Ipso jure. /лат. «В силу закона.»

Уставшие от всех дел и походов, они оба, как только закрылась дверь в номер, устало сели на свободные стулья, чтобы отдохнуть. И тут же Рогозина вскочила — на ее стуле обнаружился толстый пергаментный конверт с сургучной печатью. Судя по всему, банк заглаживал свою вину перед ними и прислал все выписки им прямо в номер. — Хорошо, что не села… — женщина взяла конверт и спрятала в сумку. Ей предстояло разобраться с «бухгалтерией» банка дома, в более спокойной обстановке. — Уже дома разберусь… Слава, тем временем, вертел в руках коробку, данную Петуньей. — Мам, может сейчас откроем? — спросил он. Рогозина кивнула и показала на стол. Оба пересели за стол и поставили коробку на гладкую деревянную поверхность. Мальчик открыл крышку. Внутри находилась шкатулка из темно-красного лакированного дерева. По бокам были как попало напиханы старые фотографии — было видно, что их собирали в спешке. Слава не без труда извлек оттуда шкатулку, а фотографии начала разбирать Галина Николаевна. Почти сразу она поняла — это детские фотографии биологической матери Славы… Двух девочек на фото различить было легко: они хоть и были кровными сестрами, но отличались друг от друга кардинально. Лили была более улыбчивая, веселая (Славка был чуточку похож на нее чертами лица), а вот сестрица Петунья… В кадре та не улыбалась и глядела прямо перед собой как истукан. Лицо как сегодня, так и тогда, было словно кислым, недовольным всеми и вся. Слава в то время разбирался со шкатулкой. Казалось, она словно сохранила тепло пальцев — она как будто бы была нагрета солнцем. Легко было представить, что именно туда положила его мама… Внутри все содержимое оказалось не слишком-то интересным — пять женских золотых колец с разными камнями и два обручальных — судя по размерам, мужское и женское, золотая брошка в виде кошки, свернувшейся клубком. Обнаружился еще грубого плетения серебряный браслет — очевидно, отцовский. И тонкий золотой браслет (почти нитка) — явно женский. И все. Славка продемонстрировал находку матери, — Лучше всего положи в сейф… Безопаснее будет. Если только… — тут Рогозина замешкалась, — можешь, в принципе, взять браслет на память. Только, разумеется, не потеряй… Парень так и поступил. Грубая, довольно широкая, серебряная цепь обернулась вокруг запястья. Но тут он легонько встряхнул коробку и понял по дребезжанию… — Мам, дай что-то острое. Похоже, тут тайник. В шкатулке. Рогозина схватила первое что попалось — вилку, и протянула сыну. Тот поставил шкатулку на бок и аккуратно засунул зубья в тонкую, почти невидимую щель. Несколько секунд — и вперед выдвинулся маленький ящичек. Слава поставил шкатулку и уставился на лежащую в ней, сложенную вчетверо записку. Сверху была сделана надпись, кому она именно предназначалась для прочтения. Бумага давно пожелтела от времени, но чернила не исчезли и не распылись по ней за много прошедших лет. — Мам… Она, кажется, тебе… Рогозина с потрясением глядела записку десятилетней давности, адресованную ей. Потом взглянула на такого же удивленного сына. Она развернула исписанный вдоль и поперек листок, и из него ей на колени выпала маленькая ювелирная брошь в виде перышка. Но перышко было не совсем обычным — сделано под современные мотивы — геометрические треугольники были очень органичны. Брошь была серебристая, очень похожая на стальную. Но Рогозину больше заинтересовало письмо, адресованное ей: «Здравствуйте, меня зовут Лили Поттер, и я являюсь родной матерью Гарри Джеймсу Поттеру. Наверняка, через столько прошедших лет, его имя будет немного иным, но… Меня это ничуть не пугает. Главное, что я сохраню ему жизнь. Я знаю, что мой сын сейчас находится в надежных руках. Знаю, что его будут любить и заботиться. Нужно иметь мужество, я всегда это считала, чтобы полюбить чужого ребенка как родного. Но вы им обладаете в полной мере. Я восхищаюсь вами. Я знаю, что моя жизнь вот-вот оборвется, как и жизнь моего мужа. Я не боюсь смерти, так как ее нет. Я всегда буду рядом со своим сыном, что бы не случилось, буду оберегать его, как могу… Я никогда не покину его… никогда… Передайте это ему. Эту брошь, мой маленький подарок за то, что вы для меня делаете здесь, я дарю вам в знак признательности. Она еще не раз выручит вас, и я советую ее носить не снимая… Примите ее, прошу вас! С любовью к вам, Лили П…» Рогозина подняла глаза на сына — тот рассматривал брошь, вертя между пальцами. Единственное, о чем она думала сейчас, как мягко сказать сыну, что его родная мать знала все это наперед… *** — Ма, а ты будешь ее носить? — спросил Слава, наконец кладя брошь на стол. — Обязательно. Я не хочу обидеть твою покойную маму, — Рогозина обняла его и поняла, что Слава подзабыл о письме, рассматривая вещицу. — Она передает тебе в письме, что всегда будет с тобой… — Я знаю. — Рогозин-младший грустно улыбнулся. — Знаю… А что еще? — Больше ничего… Рогозина бережно сложила записку и аккуратно положила ее в пакет для улик, а затем к себе в сумку. Брошь она повесила на платье, предварительно полюбовавшись ею. Она уже хотела раздеться, как вдруг в дверь номера постучали… — Кто это может быть? — спросил вслух Слава. Полковник ФЭС отрицательно покачала головой. Она же ведь просила бармена, чтобы их никто не беспокоил, и номер не убирали! *** Рогозина открыла дверь в номер. На пороге стояла пухлая, невысокая, но довольно симпатичная, женщина-ведьмочка примерно ее лет в темно-синей мантии.  — Здравствуйте, — поздоровалась с ней женщина. — Кто вы и зачем вы здесь? — Амелия Сьюзен Боунс, — представилась гостья. — Прошу прощения, что я не отправила вам сову - предупредить о своем визите… — Чем же мой сын так заинтересовал магические правоохранительные органы? — вопросительно подняла брови Рогозина, но пока гостью в номер не пускала. — Мы с ним находимся здесь исключительно на законных основаниях… — О, я вас надолго не задержу… — Что же, проходите. *** Через час Рогозина поняла, что «вышла» на стопроцентного специалиста по магическому законодательству. Миссис Боунс оказалась очень приятной и словоохотливой женщиной, а еще грамотным специалистом в своей области. Оказывается, Амелия Боунс вела своеобразный «патронаж» за такими как Слава и вела учет. Она оставила сыну замечательную памятку о правах в магическом сообществе, даже сама Рогозина получила такую же. Она была в курсе законов как магического, так и магловского миров. Знала все службы… — Про ваше подразделение у нас тут ходят легенды… — Боунс вздохнула. — Регресс нашего мира, неспособность понять и принять изобретения маглов меня иногда просто убивает. Половина бы преступлений у нас раскрывались в момент! Вы ведь считаетесь почти волшебниками!.. — Если это комплимент, то спасибо. -… Мы же ищем преступников по своеобразному «магическому» следу. Любая магия оставляет следы. Этим мы и пользуемся… — Как интересно, — проговорил Слава, внимательно слушая главу Отдела обеспечения магического правопорядка, — значит, тут правоохранительная работа немного схожа с обычной? — По сути, да, но на деле… Мы все разделены по отделам, подчиняемся непосредственно министру магии… Порой это дико неудобно. У нас нет особо четкого разделения, а если уж преступление подпадает сразу под два отдела… Тут уж за голову только и хватаешься… — призналась женщина. — Вечная… проблема с отчетами — нужно «соединить» их с другими данными — общими по каждому отделу… Но я рада, что с вами обоими познакомилась, очень. Если что — обращайтесь… — У меня есть сайт, — неожиданно вспомнила Рогозина, — вы владеете компьютером? Я могу к вам обратиться, когда мне потребуется разъяснение законодательства? — Разумеется, в отличие от остальных волшебников. Я владею компьютерной грамотностью. И у меня тоже есть своя страница… специально для магловских учеников, — подмигнула Боунс. — Конечно же, обращайтесь! Через минуту обе обменялись визитками, и Рогозина написала на своей адрес ее сайта. А Боунс, в свою очередь, написала свой. — До свидания, — поклонилась им волшебница. — До свидания, — проговорила Рогозина, улыбаясь. Волшебница исчезла прямо за порогом. Чуть более воодушевленная приятным новым знакомством, Рогозина повернулась к сыну. — Классная женщина, — сказал парень, уже читая брошюру. — Очень. — Самое главное — с ней можно вести дела, — согласно кивнула Галина Николаевна. — А большего мне и не нужно… *** С утра открывшего только глаза Славу ждал сюрприз: МакГонагал что-то протягивала его маме и говорила. Потом исчезла прямо из номера. Рогозина выглядела повеселевшей. — Мама? — Проснулся? Мне тут одну штуку дали, амулет перемещения, теперь я могу исчезнуть и появиться в Англии когда захочу! Мне просто пошли навстречу. И объяснили, как работает эта штука… — Ой, как классно! — Слав, — вздохнула женщина. — Все равно мне и тебе здесь без документов делать нечего. Я займусь их оформлением… Я хочу быть здесь только исключительно на легальной основе. — Хорошо, мама. Значит, ты сегодня все же уезжаешь? — вздохнул парень. — Да, Слав. — Жаль… — погрустнел сын. — Но у нас есть с тобой время до вечера! Пойдем, пройдемся здесь, а? — Рогозина Галина Николаевна обняла сына и прижала к себе. — И на поезд я тебя провожу, амулет дает такие особенности как, например, видеть магическое. — Да, но я хочу позавтракать… — Я видела здесь где-то кафе-мороженное. Сходим? *** Остаток дней до отправки в школу у Славы пролетел быстро. Он почти постоянно читал, учил, заучивал. Занимался он и собой — рано утром бегал по Косому переулку. Так же старательно учился и по обычным магловским учебникам. Но вот настало первое сентября, дата отправки его в магическую школу чародейства и волшебства Хогвартс…