Ipso jure. /лат. «В силу закона.»

Рогозина выслушивала сбивчивый голос Ивана — тот отчитывался по контактам убитой девушки и по всему, чему удалось выяснить из ее смс-переписки. Программист-хакер не единожды прерывался, соскакивая и вставляя в речь свои фразы, но общая мысль и направление были ей понятны. — Все ясно, Иван, продолжай искать зацепки в том направлении. Еще дозвонись брату покойной, все-таки опознание должно состояться… — Рогозина встала с твердым намерением пойти в буфет, ожидая, что все-таки сегодня выпьет кофе. День выдался сумбурным. — Есть! Тихонова как ветром сдуло, и причем он едва вписался в дверной проем. Галина Николаевна покачала головой и закрыла папку с делом и уликами. Отпечатки возможного убийцы девицы были в картотеке (и он сам — в разработке) у ФСБ, и сейчас она ожидала визита с делом сотрудника федеральной службы безопасности. *** Женщина отпила из кружки — едва сделав глоток горячего кофе, она чуть не захлебнулась. Алла нарушила короткий перерыв Рогозиной словами: — Галина Николаевна, вы велели мне провести человека, который прибудет к нам из ФСБ… — Да, спасибо, Алла. Мужчина снял фуражку, и она перестала закрывать знакомое лицо… — Полковник ФСБ, Александров Дмитрий Юрьевич, — весело отрапортовал мужчина удобнее перехватывая кожаную папку в руках, — здравствуйте, Галина Николаевна… Рогозина гостю обрадовалась: — Я не ожидала вас увидеть так скоро! Проходите, — улыбнулась она, предлагая ему сесть. Кофе был отодвинут. — Я прервал ваш кофе… Извините. — Извинился мужчина. - Наверняка, у вас мало времени, поэтому сразу к делу. Я привез дело Пирогова. — Перед Рогозиной на стол опустилась папка с бумагами. — Состоит у нас разработке — является руководителем одного из «кордонов» наркотрафика; сейчас там внедрены наши люди «под прикрытием» для сбора фактов, доказательств и фамилий остальных участников незаконного бандформирования… Дело ведет мой коллега, но сейчас он на больничном, и я временно замещаю его. — Понятно. А фамилия Лебедева нигде тут не фигурирует? Мужчина жестом попросил ее подождать — он начал быстро перебирать бумаги. — Лебедева… Лебедева… Нашел! — коротко проговорил он, — Лебедева Жанна Андреевна — свидетель по нашему делу… Вот протокол ее допроса… Скорее всего, она была его «главной» любовницей и пронюхала про наркоту… Ее и убрали. — Он потер голый череп. — Возможно… — задумалась Рогозина над его словами. — Простите, что прерываю вас и ваши умозаключения, но у меня есть письмо для вас. Женщина быстро подняла голову — Дмитрий достал из папки белый и довольно толстый конверт. Она мгновенно узнала почерк своего сына. — Полумна очень попросила меня передать его вам. Сказала, что так надежнее. И быстрее. Вся почта у них досматривается. — Огромное спасибо! — Рогозина, встав и подойдя к мужчине, взяла у него из рук конверт. Ей не надо было объяснять у кого это — «у них». — Как они там, не знаете? Мужчина хохотнул: — Ну, — чуть улыбнулся он, — они уже успели оба… Выделиться. Оба с утра занимаются спортом — что немыслимо для… тех самых, о ком я говорю. Учатся почти «на отлично» — баллов нормально наработали за три недели… Потом ваш сын ввязался в драку прямо в поезде — Полумну очень серьезно оскорбили и хотели отобрать у нее одну дорогую ей вещь… — Ох, Слава-Слава, — покачала головой Рогозина, — я, конечно, все понимаю, но драка! — Как мне в письме объяснила крестница, они «… просто объяснили им, где находится дверь и какой она бывает.» — Н-да… Тихой учебы там ожидать не стоит, — вздохнула женщина. — Я изначально это понимала, но теперь все выглядит гораздо серьезнее и опаснее. — То, что там не тихо, это да… *** Они оба проговорили кажется очень прилично по времени, но Рогозина, метнув взгляд на часы в компьютере, спохватилась: — Ой, уже три часа! Я, наверное, вас очень задержала… — она начала спешно собирать документы — в Управление надо было ехать через час. — Нет, ну что вы! — Дмитрий Юрьевич встал, — это скорее я сорвал вам кофе. И очень хочу пригласить вас на нормальный кофе в качестве компенсации уже после окончания рабочего времени… — приятно улыбнулся он. Она замерла над папкой. Мужчина молча ждал. Но, все же, Рогозина дала осторожный ответ: — Пожалуй, можно… Где? *** Договорившись с ним о времени и месте встречи, женщина уселась обратно за свой стол. Сейчас она себя уже ругала за то, что так быстро дала согласие, не подумав о последствиях… Но, все-таки, она ведь женщина… — Галина Николаевна, — прервал ее мысли голос Селиванова, нового патологоанатома ФЭС. — Я принес вам отчет по вскрытию… — Да… Спасибо, Борь. Рогозина потерла виски, и снова вернулась в рабочий ритм. *** Подъехав на машине по нужному адресу, Рогозина поняла, что Александров пригласил ее в ресторан. Ожидаемо, но очень приятно. С мужчинами ей в жизни не очень везло: полюбив Славу, и уехав вместе с ним в горячую точку, покорно разделив с ним свою судьбу, она почти сразу испытала очень горькую боль потери. При воспоминании о другом мужчине, который хладнокровно воспользовался ею для собственных целей, ее бросало в дрожь; позже — лишь короткие, мимолетные, и ни к чему не обязывающие свидания, и обещание, зарок, обет самой себе — больше никогда не бросаться в омут чувств и желаний. Потом появление в ее жизни этого маленького чуда — Славика… Все так замоталось и завертелось вокруг очень любимого ею усыновленного маленького мальчика. Какие там любовники! Иногда даже времени поесть нет! ФЭС и расследования преступлений, растущий сын и ее стареющий отец… Сейчас сын подрос и она не могла не нарадоваться за него. Слава — разумный, осторожный и очень храбрый. Она с отцом вместе смогла вырастить в нем настоящего мужчину. Этот ребенок — ее гордость, и него было вложено столько душевных сил и отдано столько любви, что он просто не мог вырасти таким человеком, какие иногда попадают в ее фэсовское КПЗ… Едва она назвала свое имя официанту, как он проводил ее за заранее зарезервированный столик. Там ее и терпеливо ожидал полковник ФСБ, Александров Дмитрий Юрьевич… Ресторан показался ей в меру уютным; музыка играла тихо, едва уловимо и публика была совершенно нормальная. Правда… — Вы тоже решили надеть погоны? — рассмеялся мужчина сидя за столом и глядя на нее. И развернулся перед ней, показывая спинку стула — там тоже висел пиджак с погонами. — Тоже было некогда, — честно сказала Галина Николаевна садясь напротив него и тоже улыбаясь, скидывая пиджак и оставаясь в блузке. — Здравствуйте… — Я пришел сегодня не с пустыми руками. Примите этот скромный подарок, — протянул ей мужчина тонкую и длинную коробку, в которой явно угадывалось ювелирное изделие. — В честь нашего знакомства, спонтанного кофе и за чудесную «охрану» моей любимой крестницы и ее первого, настоящего друга. Банальные цветы показались мне… слишком пошлыми. Полковник, после минутного колебания, все же взяла и открыла ее. Правильно — там лежала тонкая нитка браслета. Она блеснула холодным блеском в мягком освещении ресторана. Обычная тонкая нитка из белого золота. Очень приятно. Приятно было осознавать, что ее все еще считают красивой женщиной, несмотря на безжалостно идущие вперед годы, не делающие ее моложе. Она быстро обернула белую нить вокруг запястья и щелкнула замком. — Спасибо за подарок, безумно приятно. — Теперь давайте пить… кофе. Я же вам его обещал, — в серых глаза мужчины мелькнули искорки веселья. — Если я обещал кофе, то значит будет только кофе! Рогозина легко рассмеялась. *** Она уже не помнила, когда так приятно проводила время наедине с мужчиной. Дмитрий Юрьевич оказался просто замечательным и веселым мужчиной, интересным собеседником и просто хорошим человеком, с которым можно поговорить обо всем. Поедая пирожные с кофе, редко-редко, но они все же мимоходом касались своей работы. Александров коротко рассказал о последних своих делах, без имен, конечно же, Рогозина — немного о своих, и они заговорили и своих детях: — Как так вышло, что ты, Дима, не потерял связь с крестницей? Они ведь в другой стране… — Дело в том, что я… — мужчина тут чуть замялся, — что ее мама была моей первой любовью, мы вместе учились на одном курсе. Даже когда наши дороги разошлись, я поддерживал связь с ней. Потом мы завели семьи… она потеряла своего мужа, а я — друга, затем моя бесконечная работа и страшное событие, которое меня почти убило — моя беременная вторым ребенком жена и дочка были убиты… И родившаяся в эти темные дни Полумна стала для меня светом в окне, отдушиной. Без нее я был бы никто, и наверняка пустил бы себе в лоб пулю, чтобы не мучиться. Вот так. Рогозина вздохнула. Откровенностью отвечают на откровенность, и она рассказала ему о ее погибшем муже и последующих событиях. -… я тоже очень люблю моего сына, пусть он мне и не родной. — Просто сказала она, заканчивая. — Он вырос хорошим парнем и, надеюсь, так будет и впредь. Надеюсь, что все будет нормально с ним… Там. — Луна тоже… У нее… специфическое чувство юмора и определенный взгляд на события, но она тоже очень хорошая девочка. Добрая. Старательная. Умная и решительная. Знаешь, — тут мужчина подался немного вперед на своем стуле и поставил чашку на блюдце, — я понимаю сейчас почему эти двое нашли общий язык сразу. Они друг друга очень дополняют, а Луна — характером почти схожа с твоим… Думаю, мы могли бы сейчас даже побиться об заклад: они так вместе и останутся, хотя жизнь — штука очень непредсказуемая и не знаешь, куда она заведет. — Возможно, ты прав. Но, все-таки мы никогда не знаем, что нас ждет в будущем, и это приятно… Не знать. — Согласилась она. — Поздно уже, — заметил мужчина, — позволь проводить тебя до такси… Ты устала, да и я тоже… за день. — У меня машина, тебя подбросить? — Галина Николаевна с удовольствием встала, расправляя плечи — засиделась на одном месте. — Ну, если ты так предлагаешь, то… Я не против. — Он встал и оставил оплаченный счет за кофе на столе. — Спасибо большое. *** Доехали они быстро — Дмитрий Юрьевич выскользнул из машины на одном из перекрестков. Рогозина ожидала от него поцелуя в щеку, но тот, мило улыбаясь, поцеловал ей руку и попрощался с ней. Женщина ощутила странную смесь чувств от этого поступка — ее жгло разочарование и удовлетворение. Мужчина не переступил черту в их первую встречу. Дал и себе и ей шанс. И она осталась верна своей клятве. А еще — вечер-ночь с кофе прошли с удовольствием… давно она так просто не сидела, связанная по рукам и ногам работой, сыном и домом. Ей забибикали сзади — зажегся зеленый свет светофора, и она, улыбаясь, тронулась с места, уезжая к себе домой…