Ipso jure. /лат. «В силу закона.»

Рогозиной «с барского плеча» после истории с Немировым дали три недели отпуска чтобы и отдохнула, и подлечила травмированную руку, и они сейчас вместе с дедом и сыном отдыхали на даче. Рогозину рука очень беспокоила. Ее иногда сводило судорогой, и она еле-еле ей двигала. И запястье больно ныло. Она сделала рентген еще в ФЭС, но ничего так и не нашла на снимке. Она пошла на берег реки, у которого был Слава. Мальчик лежал на старом покрывале и читал учебник по химии за шестой-седьмой класс, одновременно кусая свежее яблоко. Бутылка воды лежала чуть вдалеке. — Вячеслав! — и тут запястье снова ощутимо потянуло болью, и женщина поморщилась, хватаясь за него. Ни толком не убрать, ни еду приготовить. — Слава! — Мама? — он поднял голову от книги. — А что у тебя с рукой? — Да вот, болит… — снова боль прошлась по запястью. — Тогда я смогу помочь. У меня в вещах есть мазь, она снимет боль и, если что, залечит. Скорее всего, у тебя какое-то микроповреждение кости, а его пока на снимке не видно. — А… Поможет? — Если только я лично намажу. Магия лечит. — Улыбнулся Вячеслав. *** — Где же она? — Рогозин-младший разбирал захваченные с собой вещи, книги и тетради. — Ааа, вот! Баночка с темно-синей жижей, очень плотно закрытая с двух сторон, все же разыскалась среди свертков и прочей мелкой канцелярской ерунды. Аккуратно открывая крышку, он лихорадочно вспоминал, сколько ее нужно мазануть обычному человеку, без магии в крови. — Мам, где болит сильнее всего? — обернулся он к ждущей его матери, которая все еще потирала запястье. — Да запястье… — Руку сюда давай. Галина Николаевна молча наблюдала как сын наносит пахнущую ментолом и эвкалиптом неожиданно горячую смесь на кожу. Потом ее запястье оказывается в руках у Вячеслава, и тот закрывает свои глаза… Боль отхлынула от руки так резко, что женщина дернулась, но Рогозин-младший крепко держал ее руку в своих. Он не отпускал руку до тех пор, пока что-то сам не почувствовал. — Все, — объявил он. — Не болит? — Нет, — женщина так и сяк поизгибала запястье. — Настоящее чудо! — Тебе еще ее мазать дня два минимум. И опять же — только я смогу ее тебе намазать… — Здорово… — Эту мазь я готовил в свободное от основной учебы время. Мне давали ключ от лаборатории за отработки. К сожалению, договориться с преподавателем по зельям очень сложно… Северус Снейп человек настроения… — Постой, постой… Как ты сказал — Северус Снейп?! — мгновенно сосредоточилась женщина. — Да. А что, ты его знаешь? — нахмурился сразу сын. — Нет, — спешно проговорила женщина, — нет, просто сестра твоей матери в присланном письме упоминала о нем… — Тогда, скорее всего, это и есть тот человек. Снейп в волшебном мире очень редкая фамилия… Он еще, такую головоломную формулу заставил разгадывать — уже несколько суток бьюсь над расшифровкой. Наверное, мне надо Гермиону привлечь — не могу разгадать такой ребус в одиночку… — А что за формула, может, я смогу помочь?.. *** — Знаешь, никогда бы не подумал, что это могло бы быть химическое соединение… А зная это… Сейчас я вычислю ингредиенты по третьей алхимической таблице. Супер! Спасибо! Рогозин достал древний пергамент, весь исписанный незнакомыми знаками, и погрузился в расшифровку. Через десять минут он поднял голову от пергамента: — И у меня получилось зелье от… бессоницы. Ха! А как его варить — это я знаю… Мама, вот честно, я не думал что ты мне сейчас так здорово поможешь… Спасибо! — с благодарностью обнял сын свою маму. — Вот только бы… где мне окончательно доделать зельеварение? Ты мне запретила варить в квартире, и здесь, и… — Да, действительно. Мне не нужны ни жалобы соседей на посторонние запах, ни алхимическая лаборатория с черт-знает-чем… — Рогозина, несмотря на уговоры сына, не сдавала свои позиции. — Я поговорила на этот счет с Дмитрием Юрьевичем, и он согласился — ты можешь в любой момент приехать к Полумне в особняк… я знаю, что ты с ней крепко дружишь… — Как и ты с Дмитрием Юрьевичем… — мимоходом заметил сын. — Это что еще за разговоры?! — вскочила женщина со своего места и гневно взглянула на него. — Ма-а-м, ну прекрати считать меня и Полумну маленькими! Я уже не ребенок! Вообще-то я не слепой и не глухой! — со стоном поговорил Слава. — Я прекрасно знаю, откуда ты двадцать четвертого декабря рано утром выходила! — Слава! Ты переходишь все границы! — Заметь, — спокойно и меланхолично проговорил Вячеслав, — я тебе минут десять назад помог, хотя мог бы и не помогать… То, что ты сейчас с мужчиной — для меня это естественно. Я не считаю тебя… старой, если ты действительно хочешь знать мое мнение. — Ха! Ярость и гнев мгновенно сменились на некую… веселость. Рогозиной стало смешно. Ее еще не считают старой для… романов. — Мам, а что ты удивляешься? Я вообще-то и в интернете много чего вижу, и кое-что тоже читаю… И Полумну слушаю, она тоже интересный собеседник… — Слава… — женщина попыталась улыбнуться, — значит, ты не… — Мама — ты взрослая, и тебе решать. Так мне к Полумне можно? — Тебе через неделю сдавать всю школьную программу, может, нужна помощь? — легко перевела разговор Рогозина. — Говори, с чем… — Да нет, сам справлюсь… По сравнению с Англией — тут очень легко… Ты меня в город отвезешь? — Конечно, — Рогозина обняла сына, сама лихорадочно обдумывая как бы достать ДНК или потожировой Северуса Снейпа, не вмешивая при этом в ее дела Славку… — Слушай, а твою письменную работу по зельям, любую, можно посмотреть? Интересно как все… *** Рогозин выполз со сдачи очередного экзамена комиссии — по биологии, более радостным, чем обычно. Еще бы — всем магловским экзаменам конец! Его на выходе ждал сюрприз: его ждала Полумна Лавгуд. Казалось, за те несколько недель того, что они оба друг с другом не видели, она ощутимо изменилась… Внешне, конечно же… — Кажется, если сейчас сюда подъедет мать, то ее точно хватит удар. — Вместо приветствия проговорил Рогозин-младший поднимая брови. — Ты прям как Радуга Дэш! Да, облик у Полумны сейчас был очень запоминающимся: обычно соломенного цвета волосы — перекрашены во все цвета радуги, на ногах такие же цветные гетры, белые кроссовки, висела черная сумка через плечо (вся в значках с «аниме»). Одета в белый топик, но закрытый, и джинсовые шорты. На шее подарок Рогозина на Рождество — довольно крупная серебряная подвеска в виде скальпеля, и черный чокер. — И тебе здравствуй, — улыбнулась Полумна, — ну как? — Эээ… Смело! — нашел нужное слово Вячеслав, — экзамены все сдала? — Три дня назад как. А у тебя как последний? — Мучили они меня долго, так что пять! — Класс. Идем… Вон, кажется, твоя мама едет… Рогозина действительно сейчас уже припарковывалась у школы. И не могла издали понять, к кем беседует ее сын. — Здравствуйте, Галина Николаевна, — жизнерадостно улыбаясь, произнесла девочка. — Полумна?! — то, что женщина была удивлена — это значит ничего не сказать. — И много времени ты на это убила? — Полминуты примерно, секундомером не мерила. Это вам от Дмитрия Юрьевича подарок, — ухмыльнулась Луна, протягивая наспех нарисованную записку, — он просит вас меня приютить на две недели… — А вещи… — Все с собой. — Похлопала она себя по сумке, из которой сразу же донеся странный звон и шум, не соответствующий габаритам небольшой сумки. -Заклятие невидимого расширения, такая замечательная штука! — Ладно, оба — в машину… — обреченно проговорила Рогозина, чуя, что пребывание у нее в гостях этой девочки будет… не тихим. Но отказаться не могла — услуга за услугу. — На дачу! Как сдал, кстати? — Отлично, мам… *** Рогозина краем уха слушала непринужденную беседу Вячеслава и Полумны. Ей было интересно, о чем беседуют маги обычно. — Тебе Невилл звонил? — спросил Рогозин-младший рассматривая вид за окном. — Угу. Он сейчас опять со своим любимым дядей, просил скинуть домашку по зельям, на ящик. Говорит, он скоро куда-то в тепло поедет, и ему будет не до домашнего… — Луна сонно зевнула. — Все со своими лютиками-цветочками? — заулыбался Рогозин. — Ага, если бы… эти уродцы только не были с острыми клыками, и не плевались кислотой — все было бы в норме… — поморщилась девочка. — Но он классный специалист в этой области! Через годков семь ему не будет в ней равных… Я сам с ним консультируюсь по поводу ингредиентов для зелий. — Почему же он так плох в зельях?! — Он до ужаса боится нашего преподавателя — ты же знаешь, что он кого угодно испугает. А на самом деле — не так страшен черт, как его малюют… — рассмеялся Рогозин-младший. — Это только тебе на него фиолетово, ты же лучший ученик… Даже Грэйнджер не может похвастаться таким отношением к себе! — с нажимом проговорила Луна. — Баллы он с меня снимает так же, как и с вас, поэтому я ничуть от общей массы не отличаюсь. — Развел руками Слава. — Да ладно… Кто еще может так легко, в любой момент, попросить у него ключ от его кабинета? — Учитывая его настроение и наш между ним «негласный» пакт: я беру ключ, оставляю кабинет в целости и сохранности до самого конца варки зелья — тем более, он может в любой момент зайти и проверить его состояние, и… после этого неделю убираюсь — чищу котлы, парты, пробирки и прочее. Что он захочет. Вот так. — Н-да, все лучше, чем варить зелье в гостиной или… в каком-нибудь туалете… — Это да, — рассмеялся снова Рогозин. — Лаванда тогда отличилась — никогда я еще так не ржал… Это же надо было додуматься — варить зелье против прыщей в женском туалете, который совсем рядом с туалетом преподавателей! Запах-то не скроешь, да еще и накладывать чары огня надо было с умом! — Да уж, маленькие, не боящиеся воды костерки — конек Гермионы… и твой. По зельям в институт Зелий и Ядов в Лондоне пойти после всего не хочешь? — поинтересовалась Луна. — Варка зелий, конечно же, интересный процесс, но… Я пока не думал, что я буду делать после того как закончу. Институт все равно придется кончать заочно, а дальше посмотрим. — Повел руками в неопределенном жесте Рогозин-младший. — Тяжело определяться, так как мы только-только начали учиться. Тем более, у нас будут в следующем новые предметы и на третьем курсе тоже… На четвертом мы почти определимся с выбором… На пятом — так сказать, «репетиция» сдачи итоговых экзаменов — СОВ. Шестой курс быстро промелькнет, а затем и седьмой — и ЖАБА. И мы будет с аттестатами. — Я точно не останусь в волшебном мире и в Англии. Я это твердо решила, и не собираюсь отступать. — Тебе деваться некуда, — подтвердил Рогозин, кивая. — Все из-за твоего… милого отчима. — Мы почти на месте, — проговорила Рогозина, крутя руль. Ей давно не нравилось, что Луна и Дмитрий Юрьевич с брезгливостью упоминают отчима Полумны, но понимала, что это не ее ума дело, и вмешиваться в дела другой семьи она не имеет никакого права. То, что расписал сейчас ей Слава, тоже не особо было по сердцу женщине-полковнику. Она не хотела, чтобы сын отдалился от нее, ушел к этим волшебникам, и забыл о ней. *** Конечно, женщина ожидала, что строгий отец отреагирует на подругу Вячеслава не совсем адекватно, но в этот раз, судя по всему, «принесло» — Рогозин-старший улыбнулся при ее появлении и весело поздоровался с девицей. — Давайте все поедим… Все свежее, с огорода… Молоко и творог — утренний удой, соседка принесла, и рыба — лично сам ловил на речке. — Спасибо за приглашение, Николай… Эээ… — протянула Полумна чуть стесняясь. — Николаевич. — Подсказал Рогозин-старший. — Николай Николаевич. — Поправилась она. Все сели за обычный деревянный стол, который был накрыт заранее с помощью Галины Николаевны и Николаем Николаевичем. Из окна доносился запах цветов из сада, дул свежий ветерок, было слышно жужжание пчел и мух. Тишь и благодать. Заправляясь салатом из свежих овощей и с удовольствием отпивая из стакана настоящий яблочный сок, Рогозин-младший наслаждался миром и покоем. Мама и дедушка рядом, все хорошо, он снова в России, рядом сидит подруга — все они мирно обедают… — Кто ваши родители, Полумна? — Мои родители, — проговорила девочка спокойно, не давая Рогозиной вставить свое слово, чтобы сгладить неприятный девочке вопрос, — давно умерли. Отчим мне не отец. Он — никто. Единственный, кто мной интересуется и поддерживает, это мой крестный отец, Дмитрий Юрьевич. Он заменяет мне и мать, и отца в одном лице. Он работает на ФСБ… — Вот как, — проговорил Рогозин-старший, поняв, что совершил небольшую оплошность, спросив это у девочки. — Да, Галя кое-что упоминала об этом… Судя по чуть сжатым губам матери, как успел отметить про себя Вячеслав, даже дед догадался о наличии у дочери мужчины. Луна тоже, по-видимому, была в курсе о романе ее крестного отца с его матерью, тихо прыснула в тарелку с салатом. Сдержать каменное выражение на лице стоило больших усилий, но Вячеслав каким-то чудом смог сделать это. Похоже, разговор все же не клеился. — Давайте лучше чай пить, — перевела стрелки Рогозина, и потянулась к чайнику. За чаем все вели себя полностью непринужденно, и Луна спокойно включилась в беседу, так как пошли общие вопросы — об учебе, Англии и прочем. *** Рогозина с Вячеславом мыли посуду, пока старик разговорами развлекал гостью. Женщина положила девочку в одной из пустых комнат, и та вполне удовлетворилась их простым дачным бытом и постелью. Оставив гостью устраиваться, Рогозин пошел на кухню, где сел за убранный стол. Слава домывал посуду, а Рогозина ставила чистые и сухие тарелки в буфет. — Эта девица не так проста, Галя. — Заметил бывший судья. — Она умна, четко знает, что хочет… Так же она к своим годам похорошеет еще больше… Сыну-то невесту надо подыскивать! — весело подмигнул он. — И еще богата, — заметила напрямик Рогозина, — ты еще не видел ее коттедж — это настоящий дворец! Мне она… не знаю, правда… нравится или нет. Не могу составить о ней свое впечатление. Хотя уже не в первый раз с ней встречаемся и беседуем. Насчет брака и прочего — время покажет. Хотя уже чувствуется, что они оба дополняют друг друга идеально… — Галь… Ну ты сама прекрасно знаешь, и время всегда показывает, что дружба между мужчиной и женщиной почти нереальна. Либо вместе — либо порознь. И, чем старше они будут, тем слабее будет их дружба, которая вполне сможет перерасти во что-то большее. — Может быть, ты и прав, пап. Не задумывалась еще пока об этом… — честно сказала ему дочь. — Пора, Галь. Вячеслав ощутимо подрос, изменилось его виденье мира… Что-то с ним там, в Англии произошло — он теперь не обычный подросток-сорванец, просто играющий в футбол и любящий видеоигры… Он, и это видно, стал более собранным, более рассудительным, стал обдумывать и взвешивать каждое свое слово. Об учебе и говорить нечего… И его подруга — тоже доказательство. Она слишком взрослая для своих лет, и тебя это в ней пугает. Именно поэтому ты и теряешься в своем мнении о ней. А Вячеслав-то к ней тянется… И ох, как! — Здесь — да, он принес практически отличный аттестат, почти без четверок. А Полумна или Луна… Я вынуждена с тобой согласиться, она почти расписала свою жизнь в соответствии со своим планом… Она по поступкам взрослее Славы… и да, это меня настораживает. — Рогозина в легкой задумчивости уставилась своему отцу в глаза. — Конечно, сильно сказывается, что она росла без опеки родителей. Она — самостоятельная, спокойная… Но… — Мам, мы можем телек посмотреть с Луной? Я все помыл! — крикнул Слава через всю комнату, обрывая рассуждения своей матушки. — Да, можете! — крикнула в ответ женщина, и в гостиной тут же весело загомонил телевизор. Потом послышались шаги и девичьий голос — и к Рогозину-младшему присоединилась Луна, и остаток дня все семейство провело у голубого экрана, смотря какой-то неплохой американский фильм…