Ipso jure. /лат. «В силу закона.»

— Слава, — позвала его Рогозина, — у тебя День Рождения приближается… А я до сих пор не знаю, что тебе дарить… — Мам, не беспокойся, праздничного стола вполне хватит. Ты, я, дедушка и Полумна… нас вполне достаточно. Остальные не смогут к нам присоединиться — Невилл с дядей где-то в пустыне, а Гермиона — все в своей Франции отдыхает. Но все-таки очень приятно сдвинуть свой День Рождения пораньше… — отозвался сразу мальчик, поднимая голову от книги, которую он читал.- А крестные придут? — Я думаю, что это честно и справедливо — и по отношению к тебе, и к твоей покойной матери. Да, крестные придут. — Я тоже так думаю. *** И через пять дней всех обитателей квартиры разбудил звонок в дверь. Зевая и сонно протягиваясь, Рогозин-младший двинулся к входной двери походкой зомби с твердым намерением убить того, кто будит его так рано. В комнате матери послышалось движение, и ее всклокоченная и непричесанная голова высунулась из комнаты: — Слав? Звонили? — Это, возможно, подарки прибыли. Убью того, кто это сделал… — буркнул он, проходя мимо родной матери. — Статья 105 УК РФ… — МАМА!!! Хоть сегодня забудь о работе, ладно?! — мгновенно раздраженно отозвался паренек. — Хоть на пару-тройку часов. Он посмотрел в дверной глазок: — Чисто. Только коробка подарочная стоит с красным воздушным шариком. Там открытка и конверт. Никого нет. — Открывай, — решила Рогозина, глядя на своего разбуженного отца в пижаме, что вышел на звуки их голосов. Провозившись с дверными замками, Вячеслав открыл дверь. Аккуратно перенес довольно большую коробку с шариком через порог, и поставил в еще темной прихожей, автоматически снова запирая за собой дверь. В коробке что-то явно шевелилось. — Это от Полумны, — сказал Рогозин-младший уверенно. — «… я думаю, ты вспомнишь, о чем мы говорили, когда развернешь мой подарок. И я точно знаю, что ты сначала возьмешь открытку…» — вслух прочитал он с разноцветной страницы. — Открывай уже, внук, — поторопил Рогозин-старший парня. — Интересно же… Слава присел на корточки, разорвал обертку и открыл обычную картонную коробку, оказавшуюся под цветной оберткой. Из нее что-то вылетело небольшое, с хвостом и лапами, и с лаем скакнуло ему на грудь. Тот, не удержав равновесие, завалился на спину. И тут Рогозина догадалась включить свет… На груди у Вячеслава, радостно повизгивая, облизывая ему при этом щеки и шевеля хвостом, стоял небольшой черноглазый песик с нежно-голубым ошейником. — О, господи… Да слезь с меня, животное! И перестать облизывать, фу! Нельзя! Мама, Полумна решила подарить мне пса! — обратился он к матери, которая замерла при виде этой сцены. Старик Рогозин засмеялся. Рогозин рассматривал пса, которого смог снять со своей груди: тот, жизнерадостно повизгивая, сейчас вертелся юлой, скача реактивной ракетой в разные стороны коридора. Морда плоская, сужающаяся по направлению к мочке носа. Переход ото лба к морде сглаженный, не резко обозначенный. У собаки был смешной хохолок. Хохолок начинался от начала перехода от лба к морде и заканчивался на шее. Глаза очень тёмные, практически чёрные, как маслины. Тело обтекаемое и небольшое. Пес был серо-белый. — Во чудо, — заметила Рогозина, у которой давно-давно была единственная в жизни собака — лабрадор Люся. — Интересно, что за порода? — Похоже… китайская хохлатая, кажется… — Рогозин дотянулся до конверта и вскрыл его. — Точно! — Он читал послание очень быстро. — И зовут его… — Лаки, — заметила женщина, ловя чересчур активного пса, чтобы не запутался где-нибудь в проводах. Тот сразу же лизнул женщину прямо в нос. Галина поморщилась. — На ошейнике так сказано. — Лаки, — хмыкнул Рогозин, оценивающие глядя на песика. — Кобель, значит… И тут до него дошло… Рогозин начал сползать по ближайшей стене и дико-дико ржать… Письмо выпало из пальцев и упало на ковер. *** Рогозина, на руках с псом, начала странно посматривать на него уже после первых пяти минут смеха. Потом уже начала переглядываться со старшим Рогозиным в их компании. Младший же все так же продолжал биться в приступе гомерического хохота и никак не мог успокоиться. Только отсмеявшись всласть, и более-менее стараясь не хихикать и не вытирать слезящиеся от смеха глаза, Вячеслав смог произнести что-то более-менее внятное: — У нас… с Полумной… когда-то, еще зимой… кажется… был спор. Насчет лучшего подарка. Похоже… Я в нем проиграл. Дай, мама, пожалуйста, и мне Лаки подержать… — Угу, уже бегу… В порядок себя приведи, хохотун… — Рогозина посмотрела на сына довольно сурово, но все отмахнулась: — Ладно… С двенадцатилетием тебя, Слав. Подарки — наш с дедом ждет в гостиной… — Мам, не стоило, — Рогозин взял Лаки из рук матери к себе на руки, — ну, оставляем это… чудо? Пес звонко гавкнул. — Куда деваться от такого подарочка? — женщина потрепала китайского хохлатого по холке. — Я найду все, что осталось у меня от Люси, я ничего так и не выбросила — где-то на антресолях, на даче валяется… — Да не нужно ничего, — старик Рогозин извлек из коробки миску, поводок и лежанку-попону-коврик. — Значит вот, какой у меня будет охранник… — Не будет дед, я его с собой в школу заберу. Маленьких собак там держать с собой можно… А летом, да, он будет и у тебя на даче, и у меня здесь… Рогозина, которая не слышала разговора сына и деда, внимательно читала письмо. — Дочь? Ну, что, будем накрывать стол, коли все уже проснулись? — спросил Рогозин-старший. — Давайте, — Рогозина сложила письмо к себе в карман. *** Рогозину-младшему постоянно приходили смс-ки на мобильный с поздравлениями и всяческими пожеланиями, начиная с самого утра. И тут, когда он ставил очередной салат на стол — через полчаса начнется большой банкет в честь него, его озарило… — Ой! Мам, я совсем забыл про День Рождения моего друга. Мы же родились в один день, то есть сегодня… — у Вячеслава был совершенно несчастный вид. — Может… Как думаешь, может ему выслать деньги на подарок? — Надо же, какое совпадение, — Галина Николаевна перестала раскладывать ножи и вилки по тарелкам. И взглянула на сына: — А что он любит? — Свои растения. Компьютеры… еще… свою зубастую герань, которую зовут Джон, и он любит нас кусать, когда мы чуть зазеваемся у окна… — печально проговорил Рогозин, которого вечно это зловредное растение кусало за правый локоть — когда он тянулся, чтобы налить себе в кубок воды из графина. — Герани бывают… зубастыми? — Рогозина взглянула на свою обычную, но чахлую, красную герань на подоконнике (вечно она забывала ее поливать), и в душе порадовалась, что она самая, что ни на есть, обычная. — И не только… Некоторые растения могут и убить… Например дьявольские силки. Как видно из названия, они тебя опутывают и душат. Но с ними можно бороться огнем — они не любят тепло и свет… Тут раздался звонок в дверь — это был первый гость, крестный Николай Петрович. Лаки звонко залаял… *** Через полчаса пришли все, кроме Полумны. Та явилась, но с небольшим опозданием на пять минут. И запыхавшаяся, словно быстро бежала. — Опаздываем? — спросила открывшая ей дверь Галина Николаевна. — На то были… объективные причины, — тяжело дышащая девочка убрала с лица разноцветные волосы. — Потом расскажу. Как Славе мой подарок? — Не стоило дарить такое дорогое чудо… — Об истинной ценности этого «чуда» скажут его поступки. — Отрезала девочка. — Галя! Ты где? — послышался голос Антоновой, — курица стынет! — Может, мы с вами пройдем к столу? — предложила Полумна спокойно. Появление Галины Николаевны с незнакомой им девицей с разноцветными волосами, вызвало у присутствующих легкое недоумение. — Знакомьтесь, — обратился ко всем присутствующим, сглаживая возникшую неловкость, Рогозин-младший, — моя школьная английская подруга, Полумна (или Луна) Лавгуд. Точнее, она русская, но тоже заключила контракт на обучение с английской школой… — Имя красивое, — заметила Валентина, — я — Валентина Антонова. — О, — кивнула женщине Луна, садясь за стол рядом с пареньком, — знаю-знаю, Слава о вас рассказывал… — Я, — пробасил Майский, — Сергей Майский… — Я — Иван Тихонов, — отозвался самый младший во взрослой компании, при этом чуть не подавившись изрядным куском. — Иван! — укоризненно проговорила Рогозина, качая головой. Круглову Луна просто кивнула. Из соседней комнаты донеся характерный звук звонка. Кто-то хотел поздравить Рогозина по видеосвязи. Рогозин понесся за ноутом, и вскоре принес его к пиршественному столу. С экрана приветливо улыбался Невилл Долгопупс, загоревший почти дочерна. — Hi-hi, Rogozin! Happy birthday to you! Hello to you from Sunny Egypt! I wish many-many happy days, positive emotions and good health! My gift to you will come to you in the mail! — I, in turn, also congratulations on your Birthday, I wish you… joy, health, success in all your endeavors… and in the end — good luck! It is both of us need, isnʼt it? — проговорил Рогозин в ответ быстро. Из динамика послышался веселый смех: — I hear another familiar voice in the background… Luna? — Yes, Nev, — ответила Луна, — I join in the congratulations. Your gift will give in the school! — Okay, bye-bye to you, happy holidays! — Happy holidays! Bye! * — Надо же! — проговорил Майский, который с трудом уловил суть разговора, — выходит, вы в один день родились? — Да, в один… Классно правда! *** После еще часа застолья, звонок повторился. На сей раз звонила Гермиона. — При-веть, — поздоровалась она с акцентом. Луна горестно застонала, уставившись в экран ноутбука. — О, все-таки ты изучила русский, — легко рассмеялся Рогозин, - я выиграл спор! — Не до коньца, — честно призналась девочка, — но у менья зна-чи-тель-ный прогресс! В общем, с Днем Рождень-ия тебя! Мой подарок до тебя уже должен был дойти! Книга? — Наверное, он еще в пути… Да, книга. Привет, Луна! — Ладно, спасибо. — Тебе тоже привет! Как Франция? — спросила Лавгуд. — Замеча-тьельно. Тут столько всего! Но не буду вас отвлекать! Итак, с Днем Рождения! До скорого свиданья! — Пока! — раздались сразу два голоса: и Луны, и Вячеслава. Гермиона отключилась. — Гермиона первая по оценкам идет. Я — почетное второе место. — Усмехнулся Рогозин-младший. — Мне ее не обогнать так просто, я все же россиянин в большей степени, чем англичанин… Тут раздался звонкий лай, и в комнату к празднующим влетел Лаки, который прилег поспать на своей попоне. Очевидно, веселые голоса и запахи еды разбудили пса. — Какая прелесть! — патологоанатом всплеснула руками. — Галь, у тебя, вроде, не было собаки! — Это теперь моя… — Рогозин поймал пса за ошейник, и поднял его к себе на колени, -…собака. Лаки зовут. Луна подарила. — А какая порода? — заинтересовалась женщина. — Китайская хохлатая. Ни запаха, ни чего другого… Все прививки сделаны, есть паспорт, Лаки чипирован. Этот пес и наркотик найдет, любой, причем… Взрывчатку распознает… След берет… Обученный, знает все команды… — Классно… — А самое главное — в нашу школу можно взять. Небольших собак в школу привозить можно. *** Гости, все сытые, и напившиеся чаю и кофе с тортом, начали расходиться по домам. Вскоре семейство осталось почти в полном одиночестве, исключая Полумну. Та осталась с ним. Они ушли в комнату к Вячеславу, и о чем-то негромко беседовали. Невольно Рогозина, замерев у дверного косяка, тоже начала прислушиваться к тихому голосу Луны и Вячеслава: -… Так что произошло? Кто за тобой гнался? — Отец прислал за мной очередных верзил. Забудь… — беспечно отмахнулась девушка. — Отмахнуться? Ты, чего, спятила?! Зачем ты отчиму? — спросил Слава. — Устранить свидетеля. Я единственная, кто видел как он поднимал палочку на мать и произносил какое-то заклинание. Потом все спихнул на мать: якобы она опять экспериментировала с чарами, и заклятие сработало не так как надо… Дело осложняется в том, что я слышала его голос, и видела его руку! Но самого я его не видела…- девочка смотрела куда угодно, но только не на Рогозина-младшего. — Почему никому не рассказала?! — потрясенно проговорил парень. — Напротив, рассказала. Но Боунс ничего сделать так и не смогла, остальное — сделали деньги и связи отчима. Слав, это тупик. У меня нет права голоса, пока мне не исполнится семнадцать лет… К счастью, он может жить лишь в Англии и распоряжаться лишь частью средств — мама благополучно переписала все на меня… Я же ему мешаю… Я его боюсь… — призналась она. — Не бойся. Тут, в России, ты в безопасности… — Да, знаю… Но, как видишь, двоих придурков он все же отправил за мной… Помоги мне, — неожиданно схватила она его за руки, — ты же знаешь, как трудно мне каждый раз убегать, прятаться и имитировать… сам знаешь что. — Я постараюсь… Ты с Невом разговаривала? — — Он сможет достать амбулаторные карты лишь ближе к школе, когда вернется… — Блин. Я думал их изучить здесь. Ладно. — Рогозин помрачнел. — Мне никак тут не изучить полный состав и свойства: мать крепко-накрепко запретила мне тут разворачивать химическую лабораторию… К тебе я тоже не могу ездить постоянно — тоже из-за матери, она что-то может заподозрить… Куда ни кинь — всюду клин… — Она тебя хоть выпускает иногда на свежий воздух? — Бывало. Но в последнее время я больше дома… Луна, кстати, я догадался, что этот пес не весь подарок… — Рогозин улыбался в полутьме — наступал вечер, и в комнате было темновато. — Ты прав. Черт, ты всегда прав — действительно, фамилия Рогозин — это диагноз… — девочка повернулась к нему. Рогозина, чуть высунувшись из-за дверного косяка, увидела как она сделала к нему шаг, вставая вплотную… — Но ты же знаешь, что я… приемный! — Ты все равно… ты — ее кровь. Этот несгибаемый характер и гибкий ум… Это все видят, все, понимаешь! Ты настолько отличаешься от всех остальных… именно это делает тебя слишком особенным! Тебя все слушают, все подчиняются… Ты — прирожденный лидер, сильный, мощный… Да пойми ты, ты не можешь быть в тени! И именно это в тебе меня привлекло… — смущенно заметила Полумна. — А ты наоборот… Тихая, и спокойная, — Рогозин усмехается и, к полной неожиданности вновь высунувшейся из-за двери женщины, неожиданно резко, рывком хватает ее за плечо, и они начинают целоваться. Мысленно Рогозина ругнулась сама на себя — этого, вроде, и следовало ожидать, но, но… — Интересно, что скажет твоя мама, если узнает, что мы с тобой встречаемся? — Я думаю, будет занудствовать, потом проведет со мной разъяснительную беседу, и положит в итоге уголовный кодекс, указывая, что я не должен к тебе приставать, пока тебе (и мне) не исполнится восемнадцать… Тут у женщины вмиг кончилось терпение: — Я не помешала? — резко ворвалась она в комнату, и перед ней предстала немая сцена: Рогозин обнимал свою «барышню» за талию. — Кажется, кое у кого большие проблемы… Она в упор уставилась на сына. Тот, нервно дернувшись, медленно отпустил девушку…