Ipso jure. /лат. «В силу закона.»

— Какого рода сотрудничество вы от меня хотите? — спросил парень, приятно улыбнувшись, тем самым принимая правила некой дипломатической безмолвной игры между ним и стариком. Сейчас даже не стоял вопрос — кто сильнее, а выигрывал тот, кто умнее и не потеряет своей бдительности. — Ну как же… — голос директора был полон сладкого яда, — вы же не являетесь рожденным в «своей» стране, где вам дали ваше имя, и ваша мать вам не родная — она всего лишь магла… — А вот здесь осторожнее, профессор, — мгновенно окрысился подросток, — Россия дала мне приют, имя и любимую маму, ту самую, которая заботилась обо мне, слабом, хилом и недоношенном ребенке… А что меня ожидало здесь, давайте подумаем… — он скорчил якобы думающую мину на лице, — родственники матери, которые меня ненавидели бы… Особенно Петунья Дурсль, которая всегда тайно завидовала своей сестре-колдунье… С годами ее ненависть только усилилась, особенно остро — со смертью сестры… Я бы ей напоминал ее сестру, которая была умнее, красивее и, вдобавок, волшебницей… Потом ее муж, который просто ненавидит магов и любыми способами заставил бы меня подчиняться ему… И, наконец, мой кузен… Вроде бы и нормальный магл, только вот… сильно опекаемый собственным семейством. Я горжусь тем, что я попал в Россию, к моей маме. Я — русский, и никогда, заметьте, никогда не променяю ее на Англию! Это безумие… — Но вы же здесь… — Из-за кабального договора о магии. Сдам экзамены — и тут меня уже ничто не удержит. Ничто, кроме начавшейся войны… А я привык помогать людям, меня так учили… — Магам… — Нет, господин директор, людям. Обычным людям, не волшебникам. Люди не ресурсы для нас! То, что я обладаю магией, ничем меня не отличает от обычных людей. В первую очередь, я — человек, а потом уже волшебник. Я остаюсь только ради них. Я мать предал (я прекрасно знаю — ничем нельзя оправдать предательство) только ради того, чтобы меньше было разбитых семей, сломанных, невинных жизней детей… Война всегда бьет по самым болевым точкам. А это родные. Если вы этого не поняли за годы существования вашего Ордена, то я вам только горько сочувствую… Скольких вы потеряли? Вы, вы, — он указала на Люпина, потом на Сириуса, который сник резко и неожиданно от этих слов, — а вы? — обратился он к Тонкс. — Одними разговорами да разведкой дело не решишь. Нужны правильные, скоординированные действия. Любое действие вызывает противодействие. Лорд действует теперь едва ли не в открытую, а мы сидим здесь, за этим столом, мирно жрем какую-то еду, пока он, как паук, проникает в любую щель закона, плетет там свои интриги и дела… Вы все знаете его цель — новый порядок в Англии… Так что же не становитесь у него на пути? Не ищете единомышленников сильнее и умнее меня, не закрываете дырки в законодательстве (я о вас, господин директор, вы являетесь членом Попечительского совета и верховным колдуном Визенгамота)? М? Решили мной прикрыться, моим прошлым именем? Не выйдет! — он сорвался в конце на крик. Рогозин решительно встал. Он сейчас полыхал гневом. От него в обе стороны буквально фонило сильной магией. Он едва ее сдерживал, и сдерживался сам. Невилл, с округлившимся от шока глазами, благоразумно сидел на своем месте не шевелясь. — Я все знаю. И о пророчестве, и о знаках, и о совпадениях… Но только дурак будет полагаться на слова шарлатанки. Тем более, я поневоле был рожден в июле! Я все знаю! И то, что вы специально запустили слух о том, что мой не биологический отец, Джеймс Поттер, тяжело ранен на очередном вашем «задании», тем самым вызвав у Лили Поттер преждевременные роды! Вы не знали, где умные Долгопупсы, боясь за новорожденного сына и тоже зная о пророчестве, спрятали наиболее подходящего вам, Невилла!.. — Хватит! — уже со злобой в голосе проговорил директор. — Оста… — Вы не в силах мне приказывать! — рогозинская палочка моментально уперлась прямо в самое сердце директора. Тот дернулся. Все были испуганы и шокированы происходящем и ждали, сжавшись у стола на своих стульях. Только один Грюм сидел вольготно и свободно, будто бы происходящее его не касалась ни в коем образе. — Мне вообще никто не смеет приказывать, профессор. Я отказываюсь вступить в ваш Орден! Это мое первое и последнее слово! Разбирайтесь со своим грязным бельем самостоятельно, а не с помощью кого и чего-либо. Я думаю, что пора заканчивать этот фарс! Я собираю собственный отряд, группу Черный Феникс. Она будет специализироваться не только на магии, но и на обычных людях, которые уже почти во многих сферах нас перегнали! Кто захочет в нее вступить из присутствующих — пожалуйста! Если, конечно, вы — не трусы… Последняя фраза прозвучала наиболее тише и ядовитее, намекая на то, что сидящие за этим столом — ничего не делают ради победы. -… я хочу еще сказать то, что сидя на мягком месте стране, попавшей в оковы лжи, преступности, разврата и воровства, не поможешь… Я сказал все. — Я иду с тобой! — моментально встал Сириус и отшвырнул свой стул с грохотом. Он слушал пламенную речь парня затаив дыхание. — Я люблю свою страну, и не собираюсь отдавать ее на растерзание каким-то жалким аристократам с убийцей моего лучшего друга. Минули те времена, когда я слушал только вас и служил только вам! Вы слишком заигрались, директор… Заигрались с нами, а мы — не пешки в вашей шахматной партии. — Я тоже иду с вами, — встал Грюм. И потом встала волшебница с фиолетовыми волосами: — Я, хоть, и начинающий мракоборец, но я всей душой и телом болею за свою страну. Мне чужды интриги и игры власти — мне нужна моя страна, чтобы в ней просто жить… Но при этом она почему-то глянула на Люпина. Странный у нее был взгляд, полный тихой боли… Но Римус остался на своем месте. — Зря вы остаетесь здесь, — поговорил Вячеслав, глядя Люпину прямо в глаза. — Я думал, что вы лучше… *** За много-много миль отсюда, в одном из домов в пригороде Лондона слышалась русская речь. Точнее очень громкая и ругательная русская речь. Ругались двое — девушка по своему образу похожая на панка и женщина-блондинка богемного вида, в красивом, алом платье. — Я все равно пойду в этот клуб! — заорала девушка, собирая свой рюкзак. — И ты меня, дрянь, не остановишь! Ты мне не мать! — Да пошла ты, — холодно отозвалась женщина с насмешкой. — Вали! Домой можешь не приходить! Девушка-подросток, откинув с лица крашеные в алый цвет волосы, зашнуровав свои кеды, покинула дом, демонстративно громко хлопнув входной дверью. В клубе как всегда было тесно, жарко и темно. Расплачиваясь кредиткой за коктейль, она выискивала взглядом знакомых. Музыка была громкой, ритмичной и буквально заставляла двигаться. Диджей работал на полную катушку… Народ сновал туда-сюда, подолгу не задерживаясь на одном месте. Захмелев от очередной добавленной в рюмку дозы алкоголя, она пошла танцевать, но ее танец был не долгим… Музыка неожиданно стихла, и все вокруг будто бы заволокло каким-то странным туманом, похожим на дым. Но дым пахнет, а этот… Диджей будто бы упал со своего места и отовсюду появились какие-то странные люди в плащах. Они начали что-то выкрикивать, и из странных палочек струились и вылетели какие-то лучи. Все страшно закричали… Многие мужчины начали хватать молодых девушек и парней и куда-то утаскивать… Те отчаянно сопротивлялись, но их либо били, и они обмякали у похитителей в руках, либо не обращали на их отчаянные крики никакого внимания… Девушка и не заметила, как оказалась лежащей на плиточном полу. Убегающий и мечущийся по клубу в поисках спасения народ, сбивал с ног. Холод привел ее в чувство, и она чуть протрезвела. Попыталась подняться, но ее грубо и больно схватили за волосы и поставили на ноги. Она брыкалась и кричала, пытаясь отбиться руками и ногами от неведомого. — Чудесный экземпляр… Свежая кровь… — уловила она на английском, но на таком низком голосе, что он напомнил ей скрипучий лай ее старой собаки, Ирмы. Тут она увидела, на миг, мелькнувший профиль незнакомца. У него было грубое, злое лицо, нечищенные зубы, и кровожадный взгляд. Волосы были грязны и спутаны. — Ужин, мои братья! Империо! В мозгу и по телу ее пронеслась волна эйфории. На миг она будто бы провалилась в рай, на облака, но что-то ее все же насторожило… На шее застыло чье-то горячее, зловонное дыхание. Она дала ему пощечину. — А ты горячая штучка, — тут послышался смех со всех сторон. — Пожалуй, не буду тебя убивать… На ней разорвали одежду. Она извивалась ровно до последнего момента, пока не почувствовала дикую, невыносимую боль в правом плече. Мужчина будто бы впился зубами в ее предплечье, вторгаясь в ее тело. Она заорала уже в полный голос. Боль все длилась и длилась, длилась и длилась, и все никак не желала кончаться… Горячая кровь лилась по одежде, проливалась на пол, текла по телу… Она бросила бесплотные попытки вырваться и обвисла в мужских руках, стеная… *** Ее бросили на пол, словно сломанную куклу. Она упала и была не в силах больше подняться, плача и испугано, в полу-шоковом состоянии хватаясь за укушенную и окровавленную руку. Вокруг нее был настоящий хаос — тела юношей и девушек лежали вперемешку, пахло кровью, потом и мочой. По углам окончательного разгромленного ночного клуба, стонали и просили о помощи, но никого, кто бы им помог не было… — Фенрир! Идем, скоро тут будут мракоборцы! — мужчина пнул ее в руку, и она заскулила от боли… Через немного времени она поползла к выходу. Перебиралась сквозь тела и части тел, перелезала через стонущих от боли людей… Думалось сквозь боль, слезы, страх и шок тяжело, но на воздух, прочь из этого ада хотелось сильнее всего… На выходе она поняла, что все-таки сможет встать. Голова дико кружилась, кровь капала из разодранной руки и она почти не двигалась, болезненно реагируя на каждое мало-мальски слабое движение. Она, цепляясь изо всех сил за дверной косяк, все-таки смогла встать. Ее швыряло от стене к стене. Голова кружилась; она не раз падала, но снова упрямо поднималась на ноги. Она вскрикивала, когда ее покусанная и кровоточащая рука ударялась о какое-либо препятствие. Оказавшись на темной в этот час улице, она жадно глотнула воздух, но тут же закашлялась: запах гари ударил буквально отовсюду. Она подняла глаза, да так и застыла. Раньше вокруг клуба были красивые, богатые и ухоженные особняки. Теперь же все было разгромлено, и во всех домах полыхало зарево пожаров. Люди жутко кричали и плакали… Кто-то дико рыдал и катался по земле… Спасать чего-либо смысла не было. Все напоминало дурной сон. Но от кошмаров еще можно проснуться, а от этого — нет. Реальность была слишком страшной… Она прошла еще пару шагов, ее ноги подкосились, и она упала спиной на какое-то дерево… Все вокруг пришло в движение, небо с землей менялось местами. Голоса людей были то неестественно тихими, то очень громким, так, что хотелось зажать уши, но сил на это движение не было. Неожиданно вдалеке послышались сирены пожарных, замерцали огни реанимационных мобилей, и из машин высыпали мужчины и женщины в камуфляже и с оружием в руках. Они кинулись в разные стороны. Потом начали бегать, как она поняла, врачи: они проверяли пульс у лежащих прямо на асфальте людей и сухо говорили жив человек, и ему еще можно помочь, или нет. То и дело двое мужчин в белых халатах разворачивали на ее глазах черные полиэтиленовые длинные мешки, куда через минуту клали очередной холодный труп и закрывали молнии на них. — Мама, — впервые вырвалось у нее ясное слово, — где же ты?! Папа… Один из военных, который был не самым высоким и рослым, неожиданно поднял голову, будто бы услышав ее речь, восклицание. И быстро подошел к ней, успевая помочь ей подняться… — Ты говорила по-русски, я слышал, — услышала она русскую речь, и это заставило ее присмотреться в его лицо. Перед ней стоял совсем еще мальчишка, но явно старше ее, черноволосый и зеленоглазый. Форма была странной — вся черная, со странной эмблемой в виде птицы, раскрывшей крылья. Еще форма была с нашивками — Великобритании и России. У него еще были тонкие губы, нос чуть с горбинкой… — Ты русская? — Да, — обессилено проговорила она, — я из России… Где мой папа? — жалобно проговорила она, — что с ним… — Как твое имя, успокойся… — тихо проговорил юноша, осматривая ее рану на плече. — Мы все узнаем про твоего отца… Обещаю… — Олекса. Олекса Миняйчева… Ай! — вскрикнула она от боли, когда горячие пальцы парня коснулись ее все еще кровоточащей раны. — Ответь, тебя укусили? — спросил он… — Да… Какой-то мужчина… Страшный… Странный… — она снова начала панически всхлипывать. — Луна! Сюда! Русская гражданка! — крикнул брюнет. От толпы врачей моментально отделилась блондинка не старше паренька, с серыми глазами в ярко-лимонном халате, невыносимо глупом при теперешней ситуации, и подбежала к ним. Очевидно, это и была «Луна». — Проверь на ликантропию. Может, еще удастся сделать переливание крови… — сжал губы парень. — Меня Вячеслав зовут… Луна раскрыла свой черный чемоданчик, и достала небольшую тест-полоску. Одним, ярко-красным кончиком, она коснулась раны девушки на плече. Полоска поменяла цвет на синий. Вячеслав тяжело вздохнул: поздно. Девушка перед ним уже не магла, а новообращенный оборотень. Заражение уже попало в кровь, а завтра уже будет первая ночь полнолуния. — Мне жаль, — проговорила Полумна, убирая тест-полоску в прозрачный пакетик. — Вы теперь будете изолированны от людей, так как вы больше не человек… Вы заражены вирусом — ликантропией… Завтра у вас будет очень тяжелая ночь… Вячеслав что-то долго выяснял по рации. Потом еще сильнее помрачнел, слушая ответ по связи. — Имена твоих родителей Иван и Елизавета? — спросил он у Олексы. — Да… Только Лиза мне не мать, а мачеха… — Олекса сделала глоток воды из бутылки, что протянула ей блондинка-врач. — А что… — Новости у меня плохие. Тела твоего отца и мачехи были обнаружены около вашего сгоревшего дома… При них нашлись документы… — Что?.. — девушке стало плохо. — Твой отец убит, как и мачеха. Они мертвы… У тебя больше нет ни дома, ни семьи… Ты осталась одна, — проговорила Луна спокойно. — Соболезную… Девушка с минуту глядела на нее пустыми глазами, а потом ее веки закрылись, и она без сознания рухнула на вовремя подставленные руки Вячеслава… *** — Как ты думаешь, — спросила Луна, проводив машину, которая отвезла несчастную девчонку-оборотня прямиком в здание фонда помощи Черный Феникс. — Это было придуманное нападение? Он его курировал? Рогозин поглядел на тела, которые увозили труповозки, а потом на все еще полыхающие здания. Потом на все еще увозивших реанимобили людей с места ЧП. — Нет. Это произвольная, показательная вылазка. Оборотни просто захотели поразвлечься… Да и пополнить запасы крови нужно… Много маглов покусано, особенно молодых… Нам надо решить, что с ними можно сделать… Фонд у нас не резиновый, хоть и вмещает много народа… — У меня есть предложение. Мы можем воспользоваться их услугами как охранниками. Научить различать яды по запаху. Научить драться с оружием в руках. Научить драться и давать отпор. У них же теперь у всех повышенные физические данные! Учитывая, что их покусали не при полной луне… — Хочешь предложить мне сделать из них наемников? — поднял брови Вячеслав. — А что ты предлагаешь? Ситуация уже слишком катастрофическая… Министерство уже не успевает регистрировать их. А мы сможем дать им и работу, и заинтересовать, и в жизни они теперь не пропадут… От них же все только отказываются, даже собственные семьи, боясь быть покусанными при полнолунии… — Проговорила Луна, выразительно глядя на парня. — Пойми… Это единственный наш шанс не пустить их к нашим врагам… Чтобы потом они не убивали нас. Они же все теперь психологически уязвимы… — В этом есть здравое зерно. Поговорю с Боунс и Грюмом. Вероятно, Кингсли тоже это заинтересует… — Рогозин поглядел на девушку, которая только внешне казалась хрупкой. Но этот стальной стержень в глазах было не отнять. Луна именно то, что ему было нужно… Сильная девушка, которая никогда его не предаст… Никогда… В рации послышался голос. Рогозин ответил своим позывным и прослушал излагаемую информацию. — Нам пора, Полумна. Мы успели осмотреть и оцепить район, вывезти трупы… — У меня, как и у смерти, много работы… — проговорила девушка. *** Темный Лорд был зол. Его красные глаза сейчас будто бы воспламенились. Он был очень сильно зол — группировка оборотней вышла из-под контроля, и совершила вольный набег на магловский район. Пару-тройку оборотней из отряда Фенрира мракоборцы умудрились схватить (троих), и могли «дожать» на допросах, а значит и раскрыть все его карты. А ему нужно было еще время на подготовку — в его планы входило освободить лишь самых верных его союзников. Остальные обойдутся… Его кулак с грохотом обрушился на подлокотник. — Как вы посмели?! Как вы посмели действовать без моего ведома? — А ты что думаешь, что я работаю на тебя бесплатно? — нагло заявил лидер оборотней. — Я требую оплату! — Она появится, как только я стану министром магии! Жди, Фенрир… Терпеливо жди! — Моя стая и я голодны… Нам нужна кровь и плоть… Я повторяю — мы на тебя работаем ради плоти маглов и вольностей в законах, которые ты нам обещал, но не гарантировал. И я тоже не даю гарантий, что мои люди просто так будут работать на тебя… Фенрир насмешливо поклонился мужчине-магу и был таков. — Нет, — проговорил злобно Волан-де-Морт, — оборотни — продажные твари… Придется им выделить золото… — Возможно, господин, нам это делать не придется, — из темного угла вышел длинный и худой силуэт волшебника в черной, шелковой мантии с костной маской на лице. — Есть одно решение… — Какое, Северус? — Фенрир держит стаю под своим контролем… А если нам сменить главу на более покладистого, верного нам оборотня… Таких будет весьма не мало… Неожиданная смерть от сильнодействующего яда придется нам весьма кстати… Мужчина продемонстрировал Лорду закрытый пузырек с темно-красной жидкостью… Тот залился неприятным, ледяным смехом… — Ты молодец, Северус…