Ipso jure. /лат. «В силу закона.»

Свет от лампады, зажженной от кончика волшебной палочки, потому что пришла ночь, падал на секретер, за которым сидел черноволосый и зеленоглазый юноша, что-то выводя пером в чернилах на пергаментном свитке. Песочные магические часы, подаренные ему Грюмом в честь нового назначения, давно показывали за полночь, но парень не торопился заканчивать свою работу. На секунду он отбросил перо в строну, потянулся в кресле и взглядом начал искать на заваленном ворохом бумаг и исчерканных аккуратным почерком пергаментов свод Законов Магической Англии. Светлое пятно света покрывало не весь стол, и часть его пряталась в непроглядной в этот темный час тьме. Он аккуратно начал поднимать свиток за свитком, ища книгу. Несмотря на все попытки удержать все в неприкосновенности на столе, пара свитков все-таки соскользнули на пол и, судя по шорохам, скрылись где-то далеко под секретером. Эта летняя ночь была душной. Как и обычно, по стенам в этот час ходили черные тени часовых и в ночи изредка было слышно их голоса, окликавших друг друга. Иногда тишину ночи нарушали и быстрые звуки шагов за стеной, неразборчивые голоса многих… Замок лишь с недавних пор стал оплотом сил белой магии и обычных магических семей, у которых из-за Пожирателей больше не было крыши над головой. Здесь многие получали кров и пищу, взамен работая либо на кухне с эльфами и убирая замок, либо помогали варить зелья и присматривать за трудно и опасно больными и ранеными в Больничном крыле, которое теперь состояло из трех этажей. Мужчины и юные парни обороняли замок и учились от мракоборцев собственной защите и защите своих семей. Особо одаренные и уже «побывавшие в деле», попадали на самые различные задания и спецоперации по освобождению заложников, уничтожению Пожирателей, «сочувствующих» и помогавших им. Если в сети грозила попасть «крупная рыба», то к ним присоединялся и сам Черный Феникс и его ребята… После удачной «охоты», шли допросы и дальнейшая отправка задержанных под стражу — в надежные застенки магловских тюрьм и казематов, по договоренности с маглами, и, если охота была не слишком продуктивной или задержанный становился хладным трупом по собственной (или чужой) воле, упокоение их останков после вскрытия в общей могиле. Или выдача родственникам тел на нейтральной территории. В замке сейчас было этакое мини-государство. Так как власть была целиком и полностью в руках Волан-де-Морта, как и средства печати и массовой магической коммуникации, соответственно все несогласные с его политикой и новыми законами либо исчезали бесследно, либо их находили неожиданно убитыми или покончившими с собой якобы по своей воле. Маги исчезали целыми семьями, домами и районами в английских городах. Все функции исполнительной, судебной и правоохранительной власти были упразднены. Много магов «легли» под Лорда — чтобы просто не быть убитыми, и сейчас лживо превозносили в газетах кровавого насильника и убийцу всех времен и народов. Многие семьи раскололись. Дети предали своих родителей (как случилось с семьей Уизли), а родители — собственных детей, которые пребывали в замке Хогвартс. Иногда не выдерживающих психологического давления находили под Астрономической башней. Мертвыми. Магический городок, созданный из школы, функционировал через спасенного министра, миссис Боунс, что решала текущие вопросы, и Грюма с Кингсли, которые осуществляли жесткий контроль над всеми находящимся в замке магами. Еще множество, это были те, кто сбежал из Министерства — низшие чины, невыразимцы, маги, работающие с экспериментальными чарам, целители (что остались в живых после сожжения больницы Сент-Мунго) присоединились к ученикам и учителям. *** Рогозин взял свечу и поставил на другой, более низкий и короткий столик у кровати. Теперь дрожащим — от малейшего дуновения, желтым огонечком освещалась другая стена. Тени плясали на большущей карте Англии; в точки, где были написаны и показаны большие города были воткнуты булавки с разноцветными головками в виде самородков. Булавки с красными головками, отбрасывали тени маленьких кровавых пятен, что смотрелись почти живыми пятнами пролитой крови. «Пятнами крови» были следующие города, означающие то, что они были захвачены и разорены: Эдинбург, Дарем, Престон, Бангор, Милфорд, Кардифф. Так же на карте были и рыжие точки-булавки, что означали тлеющие или вяло-текущие сражения и конфликты с Пожирателями и армией Волан-де-Морта. Рыжими булавками были обозначены Норвич, Фолкестоун, Бат, Бристоль, Эксетер. Эти города часто в пылу сражений переходили из рук в руки, но пока стороны менялись друг с другом. Были и «хорошие» точки на карте, которые были очищены или находились под контролем совместных сил магов и маглов. Оборона была в норме и функционировала без сбоев. Все успешно отражали новые и новые наступления и атаки. Булавок зеленого цвета было на карте совсем немного, но, но… Зато за безопасность там можно было не столь беспокоиться — Пензас, Бристоль, Плимут, Дувр и Ипсуич. Оборотни и люди замечательно охраняли и ежечасно докладывали о ситуации в тех местах. Невилл вел круглосуточную запись из всех камер Министерства. Когда было возможно — Джинни, которую Долгопупс поднатаскал на технике и научил разбираться в программах, заменяла его. Но о камерах пока знала только Боунс. Даже министр — Скримджер, и его они, во избежание распространения информации, не ставили в известность. Рогозин, достав из-под подушки коричневый блокнот на замке, подаренный ему Невиллом, открыл его и аккуратно начал писать особой ручкой, которая писала под любым углом и на любой поверхности. Там было нарисовано «древо зла», которое составили по видеозаписи из Министерства, заснятым там же разговорам, допросам изредка попадающихся Пожирателей ближнего круга и прочих свидетелей. То, что Лорд «собирал подати», вступительных взносы, брал взятки и присваивал чужое имущество и особняки по всей Англии убитых по его от приказу, это было ясно всем. Половина его слуг держится только лишь на его «сокровищнице». Где она сама — не знал никто, кроме его самого. По-видимому, он попросту не доверял никому, даже собственным «верным» слугам. Итак, все снабжение черной армии осуществляется именно из его казны. Причем — все деньги идут через руки главного казначея, роль которого послушно исполняет, не задавая лишних вопросов, Перси Уизли. Лорд, взамен, тоже дает ему деньги, доплачивает за молчание. Перси, по-видимому, постоянно находится при Волан-де-Морте, так как найти его дом или квартиру они не смогли. Затем, деньги отдаются командирам и Пожирателям и распределяются по нижним чинам. Но так же Вячеслав знал и то, в в армии Лорда не все гладко. Учитывая, что балом правят воры и убийцы, иногда денежное вознаграждение за «нелегкий труд» до конкретных исполнителей просто не доходит. Единиц, конечно же, затыкали, порой навсегда, но, например, в стане стаи Сивого, который получал меньше всех (и магов, и Пожирателей, что были на ранг его выше), и делал с коллегами самую грязную работу, зрело недовольство. Фениксу было известно, что двое особей, претендующих на роль будущего вожака, уже начали подначивать и подговаривать остальных на мятеж против Фенрира Сивого. А тут еще и из России пришли недобрые вести. Министр магии России настаивал, чтобы поставки оружия шли через его каналы, в то время как Вячеслав и Гермиона продумали пару хитрых схем через кучу подставных фирм, то есть в обход его рук и людей. Гнали они и через «дружественные» страны и через Францию. Вооружились они еще не столь достаточно, и Славу пугала дальнейшая перспектива — остаться без патронов и без тяжелого вооружения. Министр, по-видимому, решил таким образом убить двух зайцев — поиметь на них и него самого в частности компромат, да и самому заработать на достойную старость. Что предпринять, если их четко отлаженная схема развалится, он не знал, хотя запасной план у него имелся. Невилл постоянно, почти в одиночку, оборонял сайт их группы от хакерских атак, но с каждым днем это становилось все труднее. Для того, чтобы обороняться, нужно было каждый раз ставить все более и более продуманную защиту. Все упиралось во время — Невилл стал чаще просто вырубать сайт и сервер, чтобы активность пользователей «по ту сторону» чуть убавилась и позволила бы сайту просто функционировать. *** Ночью было труднее. На Вячеслава уже было совершено несколько покушений, и во время последнего — ядом кто-то пропитал его подушку, он едва не расстался с собственной жизнью. Хорошо, что Луна, пришедшая с дежурства из очередного морга, поняла сразу, что что-то не так и начала его откачивать, найдя источник яда почти сразу. Пришлось поставить охрану и перед уходом на допросы или на спецоперацию запечатывать окна и дверь охранным заклинанием. За прошедшее время они в замке поймали пару шпионов — в основном это были купленные за большие деньги маги. Многим из них предложили ультиматум — либо они работают на него, либо попавшие в плен к Темному Лорду их родственники мучительно умирают. Хотя угрозы и шантаж имели действие, но Лорд никогда не выполнял своих условий, предпочитая сразу после вынужденного согласия жертвы избавиться от нежелательных свидетелей… В комнату трижды постучались условным знаком — и в дверном проеме показалась фигура светловолосой девушки. — Ты еще не ложился? — спросила Полумна с легким удивлением, глядя на то, как он откладывал свой блокноты сторону. — Тебя жду, — слегка улыбнулся ей Слава. И взглядом показал на рядом лежащую подушку и свободное место. Их отношения, казалась, с приходом очередного военного года перешли в новую стадию — из-за острой нехватки обычного времени, времени на романтику не хватало, и сейчас их вся «романтика» заключалась лишь в том, что они оставляли друг другу записки с сердечками и завитками. Усталость и нервное напряжение, что теперь были их постоянными спутниками, тоже брали свое — их очень сильная тяга друг к другу угасла, и они хоть и спали в одной постели, но далее привычных ласковых касаний и поцелуев дело не заходило. Полумна вообще приходила вся морально вымотанная до нитки — вскрытия, одно за другим, самых разных людей, мужчин и женщин, детей и стариков, опознания и прочее не приносило радости. Она работала с остальными как конвейер — тело вскрывалось за телом… потом шло изучение всего… отчет по вскрытию и результаты экспертиз, подготовка к опознанию, опознание и выдача тела. Хорошо, что Невилл, Гермиона и Вячеслав позаботились о том, чтобы у них было холодильное оборудование. Тел со всей Англии поступало много, порой — просто костей или останков, и заклинаний стазиса и заморозки стало просто не хватать на всех. Так же были поставлены и компьютеры: тут было легче, к анализу и сбору ДНК привлекли молодых и юных целительниц (Помфри понимала, что не все могут выдержать такую работу и отправляла девочек на «щадящую» работу), наученных пользовать программным обеспечением. Изматывающий график — сутки через двое, не способствовал ускорению работы. Едва кончались вторые сутки, как Полумна просто падала без сил. Она часто теперь ночевала и при том или ином морге — им оставляли некие, совсем крошечные, комнатушки для отдыха. Бывали у нее «плохие» и «хорошие» дни. В хорошие они просто разбирались в трупах, которые лежали в холодильниках, и «новичков» почти не приходило, а вот в плохие эти холодильники пополнялись новыми «клиентами», которых надо было обязательно срочно вскрыть и разобраться в личности убиенных. — Как сегодня? — Хорошо. Значит, новых не было, и они разбирались с ранее поступившими. — Знаешь, — проговорил Рогозин, когда она улеглась на свою часть кровати, — я не верю, что прошло уже почти два года войны… — Действительно, — Луна повернулась к нему. — Мне кажется, что у меня в этой жизни ничего и не было раньше, кроме войны… Не было мира, — с какой-то горечью в голосе проговорил юноша. — Мне завтра семнадцать… завтра первая годовщина после… сама знаешь чего… Завтра я стану окончательно взрослым юридически, а мне кажется, что мне не семнадцать… А как минимум все сорок… — Отдохни. Ты устал очень, — через силу улыбнулась ему Полумна. Завтра новый день… Тебе просто это кажется… Отдохни… Утро вечера мудренее. Рогозин одним взмахом своей волшебной палочки погасил свечу, не поворачиваясь к ней, и улегся поудобнее. Отошел он ко сну быстро — сегодня он присутствовал на очередной смертной казни и у него была назначена парочка довольно выматывающих допросов. Луна, ощутив его накопившуюся усталость за день и свою за двое честно отработанных суток, прижалась к нему и закрыла веки, провалившись в черную бездну сна без сновидений. *** Утром ее грубо растолкали. Она с трудом приоткрыла тяжелые веки — просыпаться организму в это утро категорически не хотелось. — Чтослучилось? — невнятно пробормотала она, пытаясь зарыться в мягкой подушке и теплом, ласковом одеяле поглубже и скрыться от ярких, солнечных лучей, бьющих прямо в глаза из-за раскрытых штор. — Просыпайся, солнце. Ты все-все проспишь. — Раздался знакомый юношеский голос Вячеслава. — Рогозин! Отстань! Ммм… — она снова принялась спать, плюнув на все. — Лавгуд! — рявкнул неожиданно громко он ей в ухо, да так, что девушка подскочила от неожиданности и удивленно заморгала. — Ну, слава Богу! — Что стряслось? — уже довольно холодно проговорила она, одергивая невовремя задравшуюся ночную сорочку. — Почему ты меня будишь сейчас… когда еще всего лишь… — она сощурилась, глядя на стоявшие вдалеке часы, — семь утра?! — едва не застонала она вслух. Рогозин неожиданно замялся, чуть вспыхнул обжигающим румянцем. Но извлек что-то из кармана своих пижамных штанов. Этим «что-то» оказался бархатный футляр темно-синего цвета. Он сделал глубокий вздох и заговорил: — Я, знаешь ли, помню наш с тобой первый день… То есть, нашу с тобой первую встречу. У тебя тогда были забавные космы… Наверное, я тогда и влюбился в тебя… Такую смешную, нескладную и шутящую исключительно черным юмором… В общем, — он открыл бархатную коробку в углублении которой она увидела золотой ободок обручального кольца. — Ты станешь моей женой? Луна сначала поражено глянула в сияющее от радости лицо молодого человека. Потом потерла глаза кулаками и ущипнула себя за руку, чтобы очнуться. Но кольцо и придурковато-лыбящийся Вячеслав Вячеславович Рогозин не исчезали. — Это… это… — Предложение руки и сердца. Соображай, Лавгуд, — уже довольно-таки зло проговорил погасший юноша. — Да, это то, что ты думаешь… Так да или да?! — Да!!! — крикнула она, и так резко и горячо обняла Вячеслава, что тот ойкнул от неожиданности. И выпустил коробку из рук. — БЛИН-Н-Н!!! — сотряс комнату трагический вопль юноши. — Я твое кольцо ВЫРОНИЛ!!! Давай искать… *** Оба, хохоча и смеясь до колик, переворошили все подушки, одеяла, простыни и наволочки. Сбросили на пол матрасы и только после этого нашли злополучную синюю бархатную коробочку. И даже между делом успели прилично одеться. — Н-да, будет теперь что вспомнить… — заметил Рогозин, отсмеявшись и вытирая выступившие слезы на глазах. — Лет этак через пятьдесят. — Да уж, — забрала Луна коробку из рук парня, — так что? — Пошли… Мы, кстати, опаздываем на роспись в Консульстве. Луна встала как истукан. — ЧТО?! — Свадьба тоже сегодня… — проговорил Рогозин покаянно и почти сразу же отступил на шаг, явно дожидаясь взрыва. И он его дождался: — Ты меня только об этом не уведомил?! — яростно крикнула она. — Дата была свободна только сегодня, — проговорил Вячеслав. — И она — ближайшая. Далее — все занято вплоть до сентября! — Что делать?! Что же делать?! — риторически воскликнула блондинка. — Платья нет, косметика почти кончилась, вообще ничего нет! — Я все купил! — обиделся Рогозин, — главное — кольца. И даже заплатил сбор! Я свадебный букет Невиллу заказал! — ТЫ… ЗАКАЗАЛ… БУКЕТ… НЕВИЛЛУ??? У меня нет слов… — всплеснула руками будущая невеста. — Ты уверен, что он доставит букет вовремя? — Я верю своим друзьям, — проговорил прямо Рогозин. — Или мне все-таки стоило доверить этот вопрос Гермионе? — Нет! — сразу же отреагировала Луна, — зная ее, она бы обязательно продолжила в букет ядовитую змею или еще что-нибудь вытворила позабористее… — Рад, что ты это понимаешь… Как бы то ни было… Нам через пятнадцать минут выходить! Будь готова, дорогая… — сделал упор на последнее слово Вячеслав. Он быстро успел выскочить за дверь, и только по этой причине не успел получить летящим тапком по голове, пущенным Полумной с ускорением, в его сторону. *** — И где эта двоица?! — спросила Грэйнждер, поглядывая на наручные часы, цепляясь за рукав мантии Дина Томаса, с которым встречалась. Томас был безвозвратно потерян для всего человечества, «попав» взглядом в декольте и остолбенело глядя на привольное покачивание двух полушарий в коротком платье с просто крышесносным вырезом. — Я от них тащусь — даже на собственную свадьбу опаздывают… А, вот и Невилл! Видок у Невилла с отработанной ночи был еще «тот», но он сердечно улыбался, держа маленький, милый букет белых цветов-лилий, разбавленный синими и голубыми цветочками. Так же около Посольства стояли Грюм, Кингсли и главы трех условно разделенных отрядов оборотней, одетых прилично, но с оружием и винтовками на изготовку. Джинни неуверенно держалась на своих первых «взрослых» высоких каблуках и робко улыбалась Долгопупсу, которого, как выяснилось в ходе беседы, назначили шафером. Через минуту возникла чета Боунсов — мать и дочка. — Где шеф? — спросил оборотень, подходя ближе к группе, — он опаздывает? Обещал быть вовремя… — Начальство не опаздывает, оно задерживается, — раздался позади них громкий голос и все, оглянувшись, увидели поминаемую двоицу: Луну и Вячеслава. Юноша был одет во все черное, и через плечо была перекинута его любимая снайперская винтовка. Единственное отличие — рубашка, та была шелковой, и в петлице были те же цветы, что и в букете невесты. Луна была в обычном белом летнем платье и в туфлях на низком каблуке. Только привычно распущенные светлые волосы были заколоты и сложены в аккуратную прическу. — Ну наконец-то! — проговорила Гермиона, — а то с нервничаем, уже курим… Невилл, под взглядом Джинни, бросил только что зажженную сигарету вниз, и растоптал ее в пыли. — Да, мы самую чу-у-уточку задержались. — Проговорил Рогозин. — Ну, невеста, — обратился он к Полумне, идем расписываться?.. *** — Ты меня чуть на лестнице не уронил, когда нес на руках! — прошипела рассерженная «уже жена» ему на ухо, когда они стояли и фотографировались на память у стен российского Посольства. Она вцепилась ему в ворот его рубашки, якобы страстно обнимая. Острые коготки царапали ему шею. — Но не уронил же! Улыбайся… да не с таким видом, будто бы к тебе новых покойничков привезли! — ответно прошелестел тихо Рогозин, показательно улыбаясь на камеру. — Я тебя убью… — После! — голосом супруга можно было забивать в дерево гвозди. — А сейчас фото страстного поцелуя жениха и невесты! — объявила Джинни, у которой был фотоаппарат, и супруги дружно ругнулись про себя. Но сделали как было велено. Впрочем, их долгий поцелуй удался. Им хлопали, просили повторения, но воздуха в груди у молодоженов отчаянно стало уже не хватать, и пришлось прерваться. — А целуешься ты классно… — Взаимно, Рогозина… — Думаю, твою маму хватит удар, когда она узнает… — пробормотала девушка, поправив прическу. — Я думаю, за годы, она смирилась… — хмыкнул парень. «Обручалка», что была теперь тяжестью безымянном на пальце, все еще была ему и ей непривычна. — Думаю, она только обрадуется за нас… — Поднимаем бокалы! — провозгласила Боунс, и все вокруг двух молодоженов завертелось… *** — Они оба такие счастливые, — обратила внимание Джинни, стоя рядом с Невиллом. Новоиспеченная — «ячейка общества», семья принимала сейчас поздравления от приглашенных. — Я уверен, — проговорил Невилл, улыбаясь и глядя на своего лучшего друга, — у нас с тобой будет все так же хорошо и счастливо… — И даже лучше? — И даже лучше, — повторил следом юноша и рассмеялся, целуя в щеку любимую девушку. Фотоаппарат в этот момент был у Боунс-младшей, Сьюзен… *** (За два часа до церемонии бракосочетания) — Гермиона! — Да, Дин, — девушка как раз занималась тем, то красила тушью ресницы. — Что? — А ты уверена, что действительно хочешь пойти на свадьбу? — неловко поинтересовался Томас. — У вас же с Рогозиным что-то было… И не факт, что прошло… — Что это за намеки?! Было и было — это все в прошлом, — Гермиона бросила краситься, и взяла тюбик с губной помадой. — Поверь, я смогу танцевать на свадьбе двух моих лучших друзей с легким сердцем… И вообще — я люблю только тебя, дурачок! — Я… Правда?! — Правда, — улыбнулась девица, и быстро чмокнула его в щеку. — Ой, помада размазалась! Все из-за тебя… Будь добр, не мешай мне, а? Когда Дин скрылся за дверью, Гермиона бросила свой наиграно- веселый вид, и уселась на постель. На миг в глубине ее глаз стали заметны слезы, но девушка не дала им ход, загнав внутрь. Она давно не маленькая, чтобы рыдать. Но отчего же так сердце-то неспокойно?!