***
Пойти на учёбу с температурой в 38 градусов сейчас казалось Эми безумнее добровольного прыжка в бассейн с холодной водой. К несчастью, надежды девушки не оправдались: кашель и боль в горле не прошли — они усилились, а жар лишь добавлял перца. До экзаменов осталось совсем немного, и Роуз не хотела пропускать лекции, но в данный момент девушка желала лишь умереть на месте, прямо за столиком университетского кафетерия. Голова нестерпимо болела, ноги казались ватными — девушка чувствовала слабость, и ни чай, ни любимая булочка в шоколадной глазури сейчас не могли это исправить. Без конца кашляя и шмыгая носом, Роуз чахла в одиночестве, просто ожидая когда всё закончится, как вдруг над её ухом раздался бодрый женский голос: — Привет! Можно присесть с тобой? Подняв удивлённые глаза, Эми увидела рядом невысокую светлую крольчиху с ясными карими глазами. Незнакомка, держащая в руках поднос с завтраком и терпеливо ожидающая ответа, казалась совсем ещё девочкой, чуть ли не школьницей. — Э-э, привет. — наконец выдавила из себя Роуз. — можешь присесть, конечно, но я болею, поэтому пойму, если ты… — Всё в порядке. — улыбнулась крольчиха, невозмутимо присев рядом. Незнакомка поставила на соседний стул рюкзак и, расстегнув кармашек, извлекла из него блестящую пластинку. — Повезло: у меня есть таблетки, которые тебе помогут. Температура? — Да. — растерянно ответила Эми. — То, что тебе нужно. — крольчиха протянула ей лекарство. — Знаешь, я люблю пить молоко с мёдом — хорошо для горла… — Спасибо… — удивляясь простодушию девушки, ответила ежиха. Не задавая лишних вопросов, она извлекла из упаковки золотистую таблетку для рассасывания и закинула под язык. — Я Эми. Знаешь, не видела тебя здесь раньше. Новенькая? Крольчиха улыбнулась и сделала глоток ароматного кофе. — Так и есть. Меня зовут Крим, очень рада знакомству. «Крим? Забавное имя, — фыркнула Роуз. — Крим…стоп, Крим?!» Едва не подавившись таблеткой, Эми изумлённо уставилась на свою новоиспечённую знакомую. Поведение крольчихи не излучало ничего, кроме бодрости и доброжелательности, но ежиха с ужасом отметила, что эта та самая девушка, которая стала причиной ссоры между Космо и Тейлзом. Крим выглядела буквально, как божий одуванчик, и это напрягало Роуз ещё сильнее: наличие дьявольских рожек значительно бы упростило задачу, но эта девчонка сейчас выручила её — Эми чувствовала, что таблетка помогает. «А вдруг это «чудесное спасение» было лишь счастью какого-то плана по разрушению жизни Космо?.. или моей?» — ужаснулась ежиха. Эми только сейчас поняла, что уже как минуту сидит, молча вытаращив на Крим, мирно жующую блинчик, изумлённые глаза. — Прости, я просто не очень хорошо себя чувствую, — извинилась Роуз, искренне стыдясь своего поведения, — всё-таки нужно было остаться дома. — Может быть. — просто ответила крольчиха. Эми вздохнула. — Слушай, говоришь, ты новенькая? А с кем учишься? Крим подняла на Роуз весёлые глаза. Неожиданно на её губах растянулась заговорщицкая улыбка. — Вообще-то с тобой. Эми буквально потеряла дар речи. Получается, что Крим подошла к ней не просто так: она специально набивается в подружки. Но зачем? Что ей нужно? Возможно, сомнения отразились на лице Роуз, поэтому крольчиха поспешила пояснить: — Я приехала из другого города и не хочу терять времени, поэтому вышла на учебу сейчас. Староста объяснила мне, как здесь всё устроено, немного рассказала о группе. Она упомянула о том, что у тебя есть лучшая подруга. Может, вы покажете мне город? Я хочу освоиться. Роуз вздохнула. За всё это время они с Салли не обмолвились ни словом: лишь проходили мимо друг друга, словно тени, и прятали взгляд. На самом деле Эми не сомневалась, что белка раскаивается, но ещё не находила в себе сил на разговор по душам, да и не горела желанием вообще его начинать. Дикая потребность в Сонике постепенно угасала, но факт оставался фактом: Салли совершила предательство. Роуз догадывалась, что экс-подруга тоже неравнодушна к Сонику, хоть и никогда не предъявляла на него свои права, но головокружительная улыбка парня сделала своё дело. Да, Эми знала, что перед ним сложно устоять. Но Крим… То, что сейчас они сидят за одним столиком — это совпадение или их встреча была умышленной? А что подумала бы Космо? Если ежиха начнёт общаться с этой девчонкой, не станет ли она предательницей в глазах лучшей подруги, не уподобится ли Салли? Особенно сейчас, когда сидрианка так раздражительна и может всё неправильно понять. — … Ну, я имею в виду, когда ты поправишься, может, погуляем как-нибудь втроём? — сказала Крим, вновь напоминая о своём присутствии. — М-м-м, — растерянно закусила губу Эми, — мы с Салли больше не общаемся, поэтому… Слушай, мне сейчас правда плохо. Давай, потом всё обсудим? Крим кивнула, но её лицо осталось непроницаемым — Роуз не смогла угадать в нём ни досады, ни разочарования. «Нужно быть поосторожнее с этой девчонкой.» — решила ежиха. К счастью, неловкое молчание прервал звонок. Превозмогая головную боль и слабость, Роуз встала из-за стола и схватила сумку, в глубине души надеясь, что Крим не станет её преследовать. К счастью, крольчиха осталась на месте. Распознала она намёк или просто решила закончить завтрак, — Эми так и не поняла.***
Он рядом. Совсем рядом. Просто с ума сойти. Руж уже давно не обращала внимания ни на мужскую болтовню в просторной гостиной Шедоу, ни на самого хозяина дома, в данный момент предлагавшего ей вина. Не сводя откровенного и страстного взгляда с Наклза, от которого её отделяла лишь широкая спина чёрного ежа, соблазнительно болтая ножкой и перебирая наманикюренными пальчиками ворс на дизайнерской подушке, мышка видела лишь один сценарий сегодняшнего вечера. — Руж, будь так добра отреагировать на моё обращение. — раздался над ухом раздражённый голос Шедоу. — И ради всего святого, оставь в покое подушку. — Что тебе от меня нужно? — прошипела мышка, едва вдумываясь в слова парня. — Чтобы ты перестала быть неблагодарной стервой и спустилась с небес на землю. — едва слышно проговорил ёж, сунув Руж в руку бокал вина. — Хватит так на него смотреть. Это бесполезно. — Это ещё почему? — фыркнула девушка, наконец удостоив Шедоу взглядом, полным негодования, но вдруг усмехнулась. — Неужели ревнуешь? Ёж закатил глаза. — Во-первых, ты ведёшь себя как минимум неприлично, а во-вторых, этот орешек тебе не по зубам, понятно? — Ты что, сам на него глаз положил? — Руж, прекрати паясничать! Хочешь убедиться во всём сама? Хорошо, но учти: добром это не кончится. Если что, я предупреждал. С этими словами Шедоу встал с дивана и, в последний раз бросив на девушку косой взгляд, вышел из комнаты. Эспио, не проявлявший по отношению к Руж никакой заинтересованности, тут же возобновил беседу с Майти — судя по всему, они обсуждали любительские гонки, проходившие по ночам на окраине города, но мышка была увлечена лишь Наклзом. Сам ехидна, не включившийся в беседу, казалось, был чем-то озабочен: он не заметил ни ухода Шедоу, ни страстного взгляда Руж, ни многочисленных вопросов броненосца, лишь задумчиво крутил в руках бутылку вина, мыслями явно пребывая очень далеко отсюда. Мышка перешла в наступление. Томно вздохнув, она придвинулась к Наклзу вплотную и прощебетала: — Ты такой грустный сегодня… Что-то случилось? Может, я как-нибудь смогу тебе… Помочь? Ехидна слабо улыбнулся, но выражение его глаз не изменилось: парень явно был напряжён, и в глубине души Руж надеялась, что сейчас он расскажет в чём дело — это стало бы шагом ей навстречу. Главное, чтобы не увлёкся и не заныл… Однако, ничего подобного не произошло: Наклз не удостоил мышку откровенным ответом. — Всё в порядке. Не тревожься, в этом нет необходимости. — сказал он просто и спокойно. Руж вздохнула, скрывая разочарование и досаду, но придвинулась к парню ещё ближе, взяв его под локоть и как бы нечаянно задев ножкой. Она решила, что ждать больше нельзя. Натянув самую соблазнительную улыбку, на которую только способна, девушка максимально близко приблизилась к лицу Наклза и страстно зашептала: — Ты можешь довериться мне целиком и полностью, понимаешь? Не нужно противиться своим желаниям и… Слушай, давай признаем: обстановка в этой комнате накалилась до предела, и сейчас самое время сорваться и уехать куда-нибудь вдвоём. К чёрту всех, только ты и я. И, может, ещё капелька безумия, м-м-м? Сердце вдруг взволнованно забилось, и Руж слегка отодвинулась, не желая, чтобы Наклз это почувствовал. Замерев, мышка не мигая смотрела ему в глаза, ожидая, что сейчас парень схватит её в охапку и унесёт куда-нибудь подальше, в свой шикарный дом, где они станут единым целом, и… Но взгляд ехидны не выражал ничего такого, что Руж так ожидала увидеть. Напротив, ей показалось, что в глазах парня вдруг мелькнула непривычная синева — ещё большая печаль. Разочарование. Мышка уже давно не обращала внимание на то, с какой силой вцепилась в руку ехидны похолодевшими от волнения пальцами. Никакого сближения не произошло. Вообще ничего не произошло. Внезапно Наклз улыбнулся: улыбнулся сочувственно, немного виновато, как улыбаются, когда забывают выполнить незначительную просьбу дальнего знакомого. Он аккуратно высвободил свою руку из объятий мышки и тихо сказал: — Это невозможно. Наши жизни слишком разные, мы сами слишком разные… Не можем помочь друг другу. Будет здорово, если останемся друзьями, но не более — ничего личного, правда. Извини, но пойми меня, пожалуйста. Не мучай себя понапрасну. Изумлению мышки не было предела. Сердце вдруг замерло, похолодело, болезненно сжалось в комочек, а онемевшие пальцы так и остались на месте, том самом месте, где совсем недавно была рука Наклза. Ужасно хотелось вопить и кричать от досады, неожиданности и… Чувства пустоты. Мышка открыла рот, пытаясь что-то сказать, но у неё не получилось издать ни звука. И всё же, пересилив себя, она выдавила: — Ну да. Конечно, понимаю. Наклз ободряюще улыбнулся и снова углубился в изучение этикетки на бутылке вина, но на лбу парня едва заметно прорезалась вертикальная складка. Руж попыталась принять беспечный вид, отодвинуться от ехидны, но тело едва ли её слушалось, руки дрожали. Сложив ладони и спрятав их между колен, девушка вдруг поймала на себе растерянный взгляд Майти и проницательный — Эспио. Через мгновение в дверях появился Шедоу со штопором в руках. Неужели они всё слышали? Вряд ли, но… Едва сдерживаясь, Руж вдруг вскочила с места и бросив резкое «извините, мальчики, я должна ответить на звонок», вылетела из гостиной в холл, прочь из квартиры. Стуча каблуками по бетонным ступеням, мышка бежала по лестнице, ничего не различая перед собой. Пелена слёз, которой Руж так редко давала волю, очень мешала, но девушка ничего не могла с собой поделать. Она слышала торопливые шаги за спиной, однако не оборачивалась: не могла — чувства терзали её изнутри. Так больно, больно! Но почему? Когда Руж выбежала из подъезда, в глаза резко ударило полуденное солнце, гревшее тепло и ласково, будто бы сочувственно, отчего мышка ощутила себя чрезвычайно жалкой. Слёзы солёными дорожками блестели на щеках, но мышка не могла понять, что именно так её задело: в груди словно проросли колючки, имевшие странную и необъяснимую для Руж природу. Сам факт отказа Наклза и унижение, казались девушке совершенно незначительными по сравнению с этими шипами, так больно царапавшими душу. Внезапно кто-то схватил мышку за руку и, испуганно обернувшись, девушка столкнулась с внимательным взглядом алых глаз. Вид у Шедоу был практически безучастный, только сожаление на дней освещённых солнцем красных радужек говорило о том, что ему не всё равно. Руж точно закричала бы от бешенства или тоски, если б ёж выдал что-то вроде «я же говорил», но парень молчал. Он прекрасно понимал, какого рода боль испытывает Руж — всё было написано у мышки на лице. В руке Шедоу блеснула серебристой фольгой чёрная пачка. Не проронив ни слова, ёж извлёк из неё две сигареты, предложил одну Руж — та взяла, тоже молча. Прикурили. Тишину нарушал лишь щебет птиц в этом залитом солнцем и безлюдном, будто спящем, месте. — Не понимаю, — вдруг сбивчиво начала мышка, глядя на свою дрожащую руку, — П-почему так, Шедоу? Что со мной происходит? Он… Он отказал мне. Просто отшил, будто я… Я н-не знаю, что это значит… — Такое случается. — тихо ответил ёж, стряхивая пепел. — Но почему? — просипела Руж, чувствуя, что у неё пропадает голос. — Все постоянно твердят, что мы с Наклзом разные, что не подходим друг другу, но кто всё это решает? И отчего мне сейчас так… Плохо? Шедоу поднял взгляд, тут же встретив искреннее недоумение покрасневших от слёз аквамариновых глаз, поблёкших, казалось совсем потерявших цвет. Размазанная тушь нещадно пачкала веки, но непривычная наивность и искреннее недоумение мышки, ни разу не сталкивавшейся с сильными чувствами, даже заставили парня растеряться. Эта дружба никогда не была объектом всеобщего внимания, более того, о ней почти никто не знал, но однажды жизнь свела их с Руж вместе — Шедоу никогда не забывал об этом. Он был одним из немногих, кто видел настоящую мышку; кто чувствовал за стервозным поведением и некоторой, что уж скрывать, озабоченностью, потерянную душу. Он знал, что ей, как и ему, пришлось пережить многое. Рано или поздно каждый сталкивается с обстоятельствами, которые меняют его — хочешь ты этого или нет, но порой жизнь сама выбирает тебе маску, и если душу Шедоу скрывали холод и безразличие, то Руж выбрала бесконечное движение в никуда. Ей даже притворяться не пришлось: этот стиль стал образом её жизни. Но душа есть у всех, и рано или поздно живое чувство начинает бередить её. Ёж видел: что-то новое сейчас проснулось в девушке. Это неоспоримо. Но мышка ждала ответа. Задумчиво глядя на тонкую струйку дыма, изящной нитью вьющуюся над сигаретой, Шедоу произнёс: — Тебе нужно движение, а ему — покой. Он хочет построить семью, а ты любишь свободу. В этом вся суть. — Чёрт, но почему мне так… Что это значит? — сбивчиво просипела мышка. — Твои подруги расскажут об этом лучше меня, Руж. Девушка порывисто вздохнула и, рухнув на скамейку, вдруг зарыдала: низко опущенная голова, вздрагивающие плечи и хрипы — Шедоу сочувственно опустил взгляд. Он постоял так несколько секунд, невидящим взглядом уставившись в землю, потом вдруг затушил сигарету о старую металлическую решётку, медленно поворачивая окурок, вдавливая его в металл. Руж не слышала, как шмякнулся на дно пустой урны тлеющий фильтр, но почувствовала на своих плечах руки, обнимающие её в ласковом жесте — Шедоу присел рядом. — Знаешь, мне не было так паршиво даже когда ты отшил меня тогда, три года назад, — прохрипела мышка, уткнувшись парню носом в грудь. Она не видела лица ежа, но услышала его усталый голос: — Я не хотел причинять тебе боль. Мы зря сблизились тогда. Не нужно было к тебе лезть, но… Все дают слабину. — Какой чудесный намёк на то, что тебе всегда было на меня наплевать. Неужто жалеешь, что спал со мной? Пальцы Шедоу на плечах девушки дрогнули, но он прижал её к себе чуть сильнее. — Ты знаешь, что я был не в себе. Это сложно объяснить, но… Пойми: я рад что мы остались друзьями, и мне не всё равно на тебя, однако, Руж, я буду благодарен, если… Если прошлое останется между нами. Всё прошлое. Не говори об этом никому. Мышка фыркнула, стирая с лица слёзы. — Не переживай, я ей не расскажу. Воцарилось молчание. Пара так и сидела: неподвижно, уставившись на залитую солнечным светом зелень сада. Как же сегодня тепло… — Шедоу, что мне делать? — поднимая, голову спросила Руж. Покрасневшие от слёз глаза — как же это не похоже на мышку — смотрели на ежа прямо, с надеждой, но… — Ничего не изменить, просто забудь его и живи дальше. Не мучай себя понапрасну. «Не мучай себя понапрасну…» Лицо Руж помрачнело еще сильнее: Шедоу никогда не питал иллюзий и не давал другим надежд, а теперь ещё и в точности повторил убийственные слова Наклза. — Я не могу вернуться обратно. — глухо ответила девушка, указывая подбородком на дом. Она встала, сложив руки на груди, и глубоко вздохнула, грустно глядя на небо. «… Забудь его… Живи дальше…» — с невыносимой горечью пронеслось в голове. — Я вызову тебе такси. — сказал Шедоу, поднимаясь со скамьи следом и доставая из кармана телефон. — Парни сейчас подумают что-нибудь… — Прикрою тебя. Всё будет в порядке, слышишь? Просто отдохни сейчас. Автомобиль подъедет через две минуты… Но Руж уже ничего не слышала. Шедоу снова превратился в расплывчатое черное пятно, и девушка отвернулась, пряча жгучие слёзы. Что это за напасть? Чёртов Наклз. Снова ноющей болью раздались в голове острые, как ножи, слова: «… Ничего не изменить… Не мучай себя понапрасну…»***
Эми, шмыгая носом и пошатываясь от слабости, брела по улице, косясь на залитый солнцем тротуар. Рядом, к её неудовольствию, бодро шагала Крим — Роуз то и дело резали глаза ярко-оранжевые ботинки крольчихи. Как ежиха и думала, выдержать все пары ей оказалось не под силу: температура немного спала, но жуткая усталость никуда не исчезла. Миссис Доддз, заикаясь каждый раз, когда Эми перебивала её лекцию о дифференциальных уравнениях приступами кашля, с раздражением выпроводила девушку из аудитории, но медпункт был закрыт. Крим, ко всеобщему удивлению, изъявила желание проводить ослабшую Роуз до дома — кроме кислой мины вытянувшегося лица математички, возражений не последовало. И вот теперь девушки молча шагали по городу. Сначала крольчиха пыталась вывести Эми на лёгкий разговор, а, может, просто развлечь, но ежиха, грозно хмурясь, игнорировала болтовню знакомой. Однако, та никак не замолкала. — …Ну кто бы мог подумать, что в общежитии так много лунатиков! Вчера ночью было очень душно: я вышла в коридор, хотела умыться, как вдруг… Роуз не слушала. Девушки остановились у перехода, и Эми тяжело вздохнула. Навязчивое общество Крим уже начинало её беспокоить — не давали покоя тревожные мысли: почему эта девчонка липла, как банный лист, именно к ежихе? Какую игру вела? Может, сразу поговорить начистоту и выяснить всё о намерениях крольчихи, а не гадать на кофейной гуще? Однако, Эми понимала, что серьезные разговоры сейчас она вести не в состоянии. Нужно просто отделаться от крольчихи, но как это сделать? В реальность Роуз вернул всё тот же надоедливый голос Крим: — …Эми, смотри: на другом конце улицы какой-то странный парень смотрит на тебя в упор. Вы знакомы? Ежиха, стараясь скрыть раздражение, скосила глаза вправо и вдруг в ужасе замерла: у перекрёстка стоял никто иной, как Скордж, и не сводил с неё напряжённого взгляда. Роуз почувствовала, как резко похолодели руки. Хоть бы не побежал следом! Хоть бы не догнал… Весёлой вспышкой подмигнул зелёный сигнал светофора, и Роуз, словно с цепи сорвавшись, бросилась вперёд, желая скрыться в переулке. Крим, что-то крикнув, ринулась за ежихой, но Эми волновала лишь стремительно приближавшаяся, значительно ускорившаяся фигурка зелёного ежа за спиной. Повернув за угол, Эми остановилась и оперлась на стену, кашляя. Она потратила слишком много сил на бег, и теперь у неё кружилась голова. Тяжело дыша, ежиха посмотрела в изумлённые глаза крольчихи и пояснила: — Мне ни в коем случае нельзя с ним встречаться! Если догонит, то это конец… Роуз, понимая, что бежать она больше не в состоянии, вжалась в кирпичную стену, как вдруг Крим цокнула языком и, оглядевшись, указала ежихе на кафе в пяти шагах от них. — Спрячься там! Я всё улажу. Эми, понимая, что больше ничего не остаётся, последовала совету крольчихи и прошмыгнула в заведение. Пожалуй, скрыться в уборной было бы куда надёжнее, но Роуз не хотела бросать Крим — еще не хватало, чтобы у крольчихи были из-за неё проблемы. Кафе почти пустовало: Эми заняла столик в углу, спиной к окну, и, спрятавшись за фикусами, прислушалась. Ежиха едва слышала, что происходило на улице, но всё же смогла разобрать до жути знакомый и неприятный ей голос: — Я знаю, что ты была с подругой. Видишь ли, мы с Эми близкие друзья, но она меня избегает в последнее время. — врал Скордж. — Нужно поговорить. Скажи, куда убежала Роуз? — Эми не хочет разговаривать. — раздался невозмутимый голос крольчихи. — Она не объяснила, почему, однако… Знаешь, я ничего не имею против, так что далеко идти не придётся… Тебе сюда. Сердце ежихи тревожно забилось. Значит, Крим предательница, и таблетки — всего лишь прикрытие… Что ж, было глупо полагаться на эту девчонку. Эми вжалась в стул, с ужасом глядя на входную дверь, но та так и не открылась. Прошло пять секунд, десять, пятнадцать… Вдруг кто-то постучал по стеклу за спиной девушки, и Роуз подпрыгнула от испуга. Вскочив со стула, ежиха резко обернулась и увидела за окном Крим, подзывавшую её рукой. Скорджа в поле зрения не было. «Значит, она указала ему неверное направление!» — фыркнула Роуз. Ежиха покинула кафе, но не успела даже поблагодарить крольчиху, как та, схватив Эми за рукав, направилась на соседнюю улицу. — Идём, а то вдруг он умнее, чем выглядит! Если вернётся, у нас возникнут проблемы, верно? Девушки быстро зашагали по тротуару, смешиваясь с толпой, и Эми взглянула на Крим ещё раз, иначе: крольчиха щурила смеющиеся глаза на солнце, весело подпрыгивала при каждом шаге и довольно улыбалась. Весь её вид выражал лишь радость и говорил «Хах! Не ёж, а сибирский валенок!» Роуз вдруг смягчилась — уголки губ сами поползли вверх. — Спасибо за помощь! — Всегда пожалуйста! Рассмеявшись, девушки скрылись за углом.