Знакомьтесь - Рубин.
13 мая 2017 г. в 11:29
Примечания:
Приятного чтения)))
Гвендолин сделала пару шагов вперёд, потом опять нерешительно остановилась. Судя по всему, она просто не знает что нужно делать. Я нервно усмехнулся сам себе. Держи, Гидеон, вместо рыжеволосой самоуверенной "леди", нерешительную брюнетку.
На нас смотрели трое мужчин. Граф Сен-Жермен, господин Ракоци и очень полный карлик, которого я прежде не встречал. Он был таким низким, что, казалось, не достанет даже до моего подбородка.
Я поклонился. Все они трое поклонились в ответ.
Одна лишь Гвендолин продолжала стоять смирно. Только я хотел шепнуть ей, что стоит сделать хоть какое-нибудь подобие реверанса, как со мной заговорил граф.
— Не думал, что так скоро увижу вас снова, мой юный друг, — сказал он, при этом широко улыбаясь. — Лорд Бромптон, разрешите представить вам пра-пра-пра-правнука моего пра-пра-правнука. Гидеон де Виллер.
Это прозвучало из уст графа очень высокопарно, и вызвало у меня усмешку. Но вежливость никто не отменял.
— Лорд Бромптон! — снова лёгкий поклон. Ненавижу поклоняться.
— Я считаю, у моего рода, на первый взгляд по крайней мере, просто прекрасное продолжение, — продолжал граф. — Мне явно повезло при выборе дамы сердца. Нашего фамильного носа крючком не видно совершенно.
— Ах, дорогой граф! Вы снова пытаетесь поразить моё воображение вашими невероятными историями, — сказал лорд Бромптон. Он плюхнулся обратно на свой стул. Я испугался, что он просто-напросто разломается под тяжестью тела лорда. Но, стул превзошёл все мои ожидания, и стойко принял этот удар.
Лорд был не просто полненьким, как мистер Джордж, — этот мужчина был ужасно толстым. Краем глаза я посмотрел на Гвендолин, она смотрела на лорда и прятала насмешку, наклонив голову.
— Но я не имею ничего против, — продолжал тем временем лорд. Его маленькие поросячьи глазки светились от удовольствия. — С вами всегда интересно. Что ни минута — новый сюрприз.
Граф засмеялся и повернулся к Ракоци. Это был его личный телохранитель. Очень мрачная и страшная личность. У меня доверия не вызывал. Но, посмотрев на Гвендолин, я заметил как она заинтересовано за ним наблюдает. Это ещё что? Понравился, что ли?
— Лорд Бромптон — закоренелый скептик, дорогой мой Миро, — граф явно находил это забавным. — Надо будет придумать нечто более удивительное, чтобы убедить его в подлинности нашей истории.
Ракоци ответил что-то на своём родном языке. Граф снова засмеялся, и повернулся ко мне.
— Это, любимый внучек, мой дорогой друг и брат по духу Миро Ракоци, в Хрониках Хранителей он больше известен как Чёрный Леопард.
Пфф, я уже в курсе, дорогой граф. Но, опять же таки, вежливость никто не отменял.
— Очень приятно, — сказал я и поклонился Ракоци.
Он ответил мне тем же, и посмотрел на Гвендолин, на что та быстро отвела взгляд в сторону.
Граф последовал примеру своего трансильванского друга и скользнул взглядом по телу моей напарницы.
— Et vous, belle création, donc, la grande-petite-fille de Jeanne d’Yurfe belle, bien que j’entendu dire que vous avez les cheveux rouges, — сказал он. (А ты, милое создание, значит, правнучка прекрасной Жанны д’Юрфэ, хотя я слышал, что у тебя рыжие волосы.)
Чёрт, нет-нет-нет! Какой французский? Судя по взгляду Гвендолин, она не поняла ни слова. Сейчас начнётся веселье. Он ей решил сказать про её прабабку Жанну Д’Юрфэ, о которой она вообще не знает. Ужас просто.
— Elle ne parle pas français, — сказал я тоже по-французски. — Et elle n’est pas la fille que vous attendez à voir. (Она не говорит по-французски. И она не та девочка, которую вы ожидали увидеть.)
— Comment est-ce possible? — граф покачал головой. — Cela est inacceptable. (Как это возможно? Это всё совершенно недопустимо.)
— Malheureusement, la jeune fille a été formé à notre mission, — парировал я. (К сожалению, не та девочка прошла подготовку к нашей миссии.)
Да уж, к сожалению. Сейчас я точно об этом жалею.
— Erreur? Je pensais que l’erreur est complètement éliminé. (Ошибка? Мне казалось, ошибка полностью исключена.)
— Il Gwendolyn Shepherd, cousin Charlotte Montrose, dont je vous ai dit la dernière fois. (Это Гвендолин Шеферд, кузина Шарлотты Монтроуз, о которой я рассказывал вам в прошлый раз.)
— Ainsi, il est aussi la petite-fille de Lord Montrose, le dernier maître. Et tandis que Kuzina Lyusi Montrose, suis-je raison? — граф рассматривал Гвендолин своими тёмными глазами. (Значит, она тоже внучка лорда Монтроуза, последнего Магистра. И при этом кузина Люси Монтроуз, я прав?) — Il ne correspond pas seulement dans ma tête. (Это не укладывается в голове.)
— Nos scientifiques disent… — граф поднял руку, чтобы остановить меня. (Наши учёные говорят, что…).
— Je sais, je sais. Selon les lois de la science et il est possible. Mais je dois, cependant, un mauvais sentiment. (Знаю, знаю. По законам наук и это представляется возможным. Но у меня, тем не менее, нехорошее предчувствие.)
Что ж, тут я Вас, дорогой граф, понимаю, как никто другой.
— Also, auf Französisch sagen nicht? — спросил он, на этот раз по-немецки. (Значит, по-французски не говорите?).
Видно было, что Гвендолин его поняла, но ответить не могла. Она посмотрела на меня умоляющим взглядом, а граф нахмурился.
— Warum ist es so schlecht vorbereitet? (Почему она так плохо подготовлена?).
— Es ist im Allgemeinen nicht darauf vorbereitet, Marquis. Sie sprach nicht Fremdsprachen.— на этот раз я говорил по-немецки. — In einer anderen Hinsicht ist es auch absolut unwissend. Gwendolyn und Charlotte wurden am selben Tag geboren. Aber fälschlicherweise angenommen, dass sie einen Tag später geboren wurden.(Она вообще не подготовлена, маркиз. Она не владеет иностранными языками. В другом отношении она тоже совершенно не осведомлена. Шарлотта и Гвендолин родились в один день. Но ошибочно считали, что она родилась на один день позже.)
— Но как можно было упустить это из виду? — наконец заговорил граф по-английски.
— Почему у меня закралось подозрение, что хранители в вашем времени несерьёзно подходят к поставленным задачам?
— Мне кажется, ответ содержит вот это письмо, — я решил больше не объясняться, и вытащил запечатанный конверт из внутреннего кармана своего сюртука и передал его графу.
Граф же сверлил Гвендолин изучающим взглядом. Она же, в свою очередь, не отводила глаз от него, но потом начала смотреть на Ракоци и лорда Бромптона.
Граф разломил сургучную печать и развернул письмо. Со вздохом он начал читать, время от времени поднимая голову и поглядывая на Гвендодин. Она, казалось, даже не двигалась с места.
Ракоци тем временем, опять повернулся лицом к Гвендолин, и она судорожно втянула воздух носом. Они смотрели друг другу прямо в глаза. Я начал раздражаться. Почему это она смотрит на него с таким благоговейным страхом?
Но развить эту мысль мне не дал граф.
— Сдаётся мне, твоя мать довольно твердолобая особа, не так ли, дитя моё? — он закончил читать и сворачивал письмо в трубочку. — Мы можем лишь строить догадки, каковы были её мотивы, — граф подошёл немного ближе к красотке.
Однако, вместо ожидаемого страха, я увидел в её глазах лишь решительность и вызов. Она всем своим видом показывала, что он ей не страшен. Вот и умница.
— Гвендолин не осведомлена о мотивах её матери, равно как и не знакома с событиями, которые привели к подобному положению дел, — ответил я вместо неё. — Она в совершенном неведении.
— Странно, очень странно, — сказал граф, медленно обходя вокруг Гвендолин. — Мы действительно ни разу ещё не встречались.
Странная фраза. Где это он должен был её встретить?
— Но тебя бы здесь не было, не будь ты рубином.
Магией ворона он наделён,
Венчает он Круг и Начало Времён.
Он закончил свой обход, встал точно напротив брюнетки и посмотрел ей прямо в глаза.
— Какова твоя магия, девочка?
Она посмотрела на него каким-то отрешённым взглядом и мелодично произнесла:
— Я не знаю, сэр.
— Что в тебе особенного? Поведай мне! - это уже походило на приказ.
Мне вдруг очень захотелось заступиться за неё, чёрт, она ведь ни в чём не виновата, и сейчас начинает расплачиваться за ошибки своей семьи.
Гвендолин, тем временем, молчала, обдумывая ответ. Тон графа вовсе, казалось, её не задел. В её глазах мелькнуло разочарование и она сказала:
— Мне кажется, во мне нет ничего особенного, сэр.
Граф прищёлкнул языком.
— Возможно, ты и права. Это всего лишь стихотворение. Стихотворение сомнительного происхождения, — казалось, он вдруг потерял к Гвендолин всякий интерес и снова развернулся ко мне.
— Сын мой. Я в полнейшем удивлении читаю о твоих достижениях. Разыскал Ланселота де Виллера в Бельгии! Вильям де Виллер, Сесилия Вудвилль — обворожительный аквамарин — и близнецы, с которыми я никогда не познакомлюсь — тоже на крючке. И только представьте себе, лорд Бромптон, этот юноша посетил даже мадам Жанну д’Юрфэ, урождённую Понткаре, в Париже, и уговорил её дать немного крови.
Я немного опешил. Зачем он это им рассказывает?
— Вы говорите о мадам д’Юрфэ, которой мой отец благодарен за дружбу с мадам Помпадур и, в конце концов, за знакомство с вами? - подал наконец-то голос лорд Пончик-Бромптон.
— Другой я не знаю, — сказал граф.
— Но эта мадам д’Юрфэ уж десять лет как мертва. - недоуменно произнёс лорд.
— Семь, если быть точным, — сказал граф. — В то время я гостил при дворе маркграфа Карла Александра фон Ансбаха. Ах, я чувствую такую сильнейшую связь с Германией. Интерес тамошней знати к масонству и к алхимии за последнее время сильно возрос. Кстати говоря, умру я тоже в Германии. Об этом мне сообщили несколько лет назад.
— Вы отвлекаетесь от сути, — сказал лорд Бромптон. — Как мог этот молодой человек посетить мадам д’Юрфэ в Париже? Семь лет назад он сам был ещё ребёнком.
— Вы всё ещё мыслите в неправильном русле, дорогой лорд. Спросите Гидеона, когда он имел честь взять кровь у мадам д’Юрфэ.
Лорд вопрошающе посмотрел на меня.
— В мае 1759-го, — просто ответил я.
Лорд пронзительно захохотал.
— Но этого не может быть. Вам самому едва исполнилось двадцать лет.
Граф тоже засмеялся довольным смехом. Как меня это представление уже начало раздражать.
— В 1759-м. Она мне никогда об этом не рассказывала, старая притворщица.
— В то время вы тоже пребывали в Париже, но у меня был строгий приказ не попадаться вам на пути, - вежливо проинформировал его я.
— Из-за континуума, я знаю, — граф тяжело вздохнул. — Иногда поперёк пути становятся мои же собственные законы… Но давайте возвратимся к нашей дорогой Жанне. Пришлось ли тебе применить силу? Со мной она была не очень-то любезна.
— Она мне об этом сказала, — заметил я. — И о том, как вы выманили у неё хронограф.
— Выманил! Да она даже не знала, какое сокровище досталось ей от бабки. Бедный растерзанный аппарат лежал без дела в пыльном ящике на чердаке. Рано или поздно о нём бы все забыли. Я спас его и стал использовать по назначению. Благодаря гениям, которые в будущем станут членами моей ложи, сегодня он снова в рабочем состоянии. Это почти чудо.
— У мадам было несколько другое мнение на этот счёт. Она сказала, что вы чуть её не задушили. А всё лишь потому, что она не знала дату рождения и девичью фамилию своей прабабушки.
Я окунулся в воспоминания о том, как мадам д'Юрфэ об этом рассказывала - со страхом и отчаянием. Почему то я ей даже поверил.
— И то правда. Подобные пробелы в знаниях стоят мне невероятно больших усилий. Пришлось столько времени корпеть над приходскими книгами, вместо того, чтобы посвятить себя более важным делам. Жанна невероятно злопамятная особа. Тем удивительней кажется мне тот факт, что вам удалось склонить её к сотрудничеству.
Я улыбнулся.
— Задание было не из лёгких. Но мой вид, наверное, вызывает доверие. Кроме того, я протанцевал с ней гавот. И терпеливо выслушал её жалобы касательно вас.
Гвендолин как-то насмешливо на меня взглянула.
— Как несправедливо, - поспешил заметить граф. - Это ведь именно я устроил ей всю ту любовную кутерьму с Казановой. И пусть его интересовали только деньги мадам д’Юрфэ, ей всё равно завидовали многие женщины. К тому же, хронографом я поделился с ней по-братски. Если бы не я…
Повеселевший граф снова обернулся к Гвендолин в прекрасном расположении духа.
— Такая неблагодарная дамочка, эта твоя прабабка. Большим интеллектом, к сожалению, наделена не была. Я думаю, она так и не разобралась, что с ней происходило, бедная старушка. Она смертельно обиделась из-за того, что я определил её всего лишь цитрином в Кругу Двенадцати. «Это почему же вы — изумруд, а я — только глупый цитрин, — сказала она. — Кто же в наши дни нацепит на себя цитрин, это нужно совсем из ума выжить».
Он захихикал себе под нос.
— Мадам действительно была дурочкой, каких мало. Хотел бы я знать, сколько раз она прыгала в прошлое, когда состарилась. Может, и совсем не прыгала. Особой прыгучестью она никогда не отличалась. Иногда за целый месяц могла не исчезнуть ни разу. Я бы сказал, женская кровь более вялая, чем мужская. Так же и дух — женский намного уступает мужскому в скорости. Ты со мной согласна, девочка?
Гвендолин молча взглянула на него, как на душевно больного безнадёжного человека. Но графа, наверное, не очень это заботило, потому что он снова довольно захихикал.
— А она не очень-то разговорчива, правда?
И хорошо, что она не говорит ничего, иначе посоветует вам доктора.
— Она просто испугалась, — сказал я.
— Женщины пугаться не умеют, — возразил граф. — Под кажущимся испугом или стеснением таится глупость.
Я всё больше и больше раздражался от его слов. То говорит "девочка моя", то "глупая". Странный он.
— Сдаётся мне, вы не очень-то высокого мнения о женском поле, — подал голос лорд "Пончик".
— Вот и неправда! — возразил граф. — Я люблю женщин. Действительно люблю. Я просто не верю в то, что их способ мыслить может помочь человечеству совершить прорыв. Поэтому в моей ложе женщинам делать нечего, — он одарил лорда сияющей улыбкой. — Кстати говоря, лорд Бромптон, для многих мужчин это становится решающим аргументом за вступление в мою ложу.
— И несмотря на это женщины от вас без ума! Мой отец не уставал рассказывать мне всё новые и новые истории ваших успехов у слабого пола. Кажется, женщины всегда были у ваших ног как здесь, в Лондоне, так и в Париже.
Граф замолчал, вспоминая свои любовные победы.
— Завоевать сердце женщины и подчинить его себе — дело нехитрое, мой дорогой лорд. Все они одинаковы. Не будь я занят выполнением высшей миссии, давно бы издал что-то вроде руководства для мужчин с советами, как надо обращаться с женщинами.
Я взглянул на Гвендолин. Казалось, она с трудом сдерживается, чтобы не рассмеяться. Однако, именно в этот момент на неё снова посмотрел Ракоци, и красотка моментально стала серьёзной.
— Всё это очень занятно, — сказал лорд Бромптон. Множество его подбородков дрожали от удовольствия. — Из вас и ваших спутников вышли бы хорошие актёры, сомнений нет. Как говаривал мой отец, умеете вы поражать воображение, дорогой мой граф Сен-Жермен. Вот только доказательств у вас нет. До сих пор вы не предъявили мне ни единого трюка.
— Трюка! — воскликнул граф. — О, мой дорогой лорд, вы раб сомнений. Я бы давно уже потерял всякое терпение в общении с вами, если бы не чувствовал себя в ответе перед вашим отцом, Господь да упокоит его душу. И если бы мой интерес в ваших деньгах и влиянии был не так велик.
Лорд натужно рассмеялся.
— По крайней мере, вы говорите честно.
— В алхимии без протекций не обойтись.
Как меня уже достала эта ненужная беседа.
Граф резко обернулся к Ракоци.
— Нужно будет действительно продемонстрировать лорду парочку наших трюков, Миро. Он принадлежит к числу людей, которые верят только в то, что увидели собственными глазами. Но сначала мне нужно переговорить с моим правнуком с глазу на глаз и передать ему письмо к Гроссмейстеру моей ложи в будущем.
Что? Вы предлагаете мне оставить эту красотку, которая шикарно выглядит, с двумя мужчинами наедине? Особенно если учесть то, как на неё смотрит Ракоци, и как сейчас пожирает глазами её декольте лорд "Пончик".
— Вы вполне можете воспользоваться кабинетом, который находится за соседней дверью, — сказал лорд и указал на дверь за своей спиной. — Буду с нетерпением ждать вашего представления.
Ага, конечно. Я был очень зол. Хотелось спрятать Гвендолин от его похотливого взгляда.
— Пойдём, сын мой, — граф взял меня под руку. — Есть ещё кое-что, о чём я хотел бы тебя расспросить. И кое-что, о чём тебе необходимо узнать.
— У нас ещё полчаса, — сказал я сквозь зубы, поглядев на карманные часы, которые были прикреплены к его жилетке золотой цепочкой. — Затем нам надо вернуться обратно в Темпл.
Не хочу я её одну здесь оставлять!
— Этого времени будет достаточно, — сказал граф. — Пишу я быстро, к тому же я умею делать два дела одновременно — говорить и писать.
Я насмешливо усмехнулся.
Вдруг я услышал красноречивый кашель Гвендолин. Я обернулся и вопросительно поднял бровь.
Гвендолин молча кивнула в ответ, потому что такое вслух сказать никто бы не решился. И я её понимал. Один её взгляд так и говорил:"Только не оставляй меня одну с ними".
Я засомневался и приостановился.
— Она будет только мешать, — сказал граф.
— Подожди меня здесь, — сказал я неожиданно даже для себя очень мягким тоном. Ну должен я её подбодрить.
— Лорд и Миро составят ей компанию, — сказал граф. — Вы можете тем временем расспросить её о будущем. Такой шанс бывает раз в жизни. Спросите её об автоматических поездах, которые будут ездить под землёй из Лондона во все концы света. Или о серебряных летательных аппаратах, которые поднимаются в воздух с рёвом тысячи львов и пересекают огромные моря.
Лорд так сильно смеялся, что мне стало очень страшно за судьбу его стула. Каждая его жировая складка пришла в движение.
У меня не было выбора. Я рассмеялся, хотя очень хорошо видел каким красноречивым взглядом смотрит на меня красотка.
— Скоро вернусь, — только и смог сказать я ей и мы скрылись за дверью.