Rubin with sapphire eyes...(Рубин с сапфировыми глазами)

      Граф завёл меня в огромный кабинет, находящийся рядом с комнатой, в которой я, чёрт побери, оставил красивую девушку наедине с двумя мужчинами! Она же и защитить себя не сможет!       Яростно сжимая кулаки я осмотрел кабинет: два стула, обшитых атласной тканью, роскошный деревянный стол, книжный шкаф и огромный портрет полного лысого мужчины. Да, вкус у лорда «Пончика» ужасный. Граф уже сел в одно из стульев и внимательно меня разглядывал.       Немного оправившись, я разжал кулаки и сделал пару шагов по направлению к другому стулу. Граф вытянул руку в жесте, приглашающем присесть, и я примостился прямо напротив него.       «Босс» Ложи улыбнулся и спросил:       — Злишься, что оставил девушку? -голос был вкрадчивым, но серьёзным.       Я немного опешил и, подумав, сказал:       — Я переживаю за неё.       Граф хрипло рассмеялся, и произнёс:       — Переживаешь?       Это слово было наполнено такой насмешкой и сарказмом, что я невольно вздрогнул. Чёрт, придётся объясняться.       — Понимаете, она ведь совершенно ничему не училась. Безграмотность, упрямство и гордость, которые Гвендолин Вам продемонстрировала, далеко не все её качества, которыми она может повергнуть в шок мистера Ракоци и лорда «По…» Бромптона. — надеюсь, мои слова звучат убедительно.       Граф ухмыльнулся и, склонив голову, сказал:       — Ты прав, Гидеон. Однако, я позвал тебя сюда не для того, чтобы обсуждать эту девчонку.       То, как граф отозвался о Гвендолин, повергло меня в ужас. Он ведь говорил, что она самый важный человек в нашей миссии, а тут, на тебе — сарказм и раздражение так и сочились в его голосе. Желание защитить её, сказать о ней что-то хорошее так и наполняло мои мысли, однако я воздержался, ведь не в праве что-либо говорить, так как сам едва знаком с Гвендолин.       Выждав ещё полминуты, я спросил:       — А для чего?       Глаза графа вспыхнули и он начал говорить очень тихо и вкрадчиво:       — Гидеон, ты помнишь, как впервые встретил меня?       Мой ответ последовал незамедлительно:       — Конечно.       Граф самодовольно улыбнулся, и так же продолжил:       — Тогда, ты должен помнить наш разговор, — повисла неловкая тишина, пока я вспоминал. И, когда граф увидел мой положительный кивок головы, сказал: — Тебе стоит вспомнить ту часть, когда я говорил с тобой о Рубине. Тогда мне не придётся повторять всё это.       Я немного опешил, и когда воспоминания об этой части разговора ворвались в моё сознание, мои глаза округлились от удивления, а рот открылся.       …- Гидеон, мой дорогой мальчик, пойми меня правильно. Мы не можем доверять женщинам с их неимоверной чувствительностью! Сейчас она спокойна, через минуту плачет, ещё через минуту паникует, боится, смеётся, кричит, пищит… Суть мысли ты уловил — нам нельзя этого допустить.       — Проблем с Шарлоттой не будет. Она очень сдержанная и тактичная. Также не любит показывать свои чувства и хорошо играет на публику.       — Гидеон, боюсь, ты не понял меня. Мне нужно, чтобы девушка-Рубин была всецело в твоей власти.       — Это значит?..       — Ты должен влюбить её в себя.       — Я… Что?       — Мальчик мой, ты ведь меня услышал.       — Вы что, хотите, чтобы я играл с её чувствами?..»       Чёрт. Чёрт. ЧЁРТ, ну неужели снова?       Довольная физиономия графа выводила из себя, я был зол на него, на себя, на Гвендолин с её мамашей, и на весь этот долбанный мир!       — Гидеон, не воспринимай всё так серьёзно, — граф будто насмехался надо мной. — Я очень надеюсь на тебя.       Да неужели, чёрт возьми??? Ненавижу ЭТО ВСЁ!       Минута молчания и ответ сквозь зубы:       — Сделаю всё, что в моих силах.       Граф улыбнулся и похлопал меня по плечу:       — Молодец. Идём, а то нас уже заждались.       Негнущимися ногами я последовал за графом. Когда открылась дверь, мы увидели лорда и Ракоци, которые сидели в креслах, и Гвендолин, которая… вытаскивала руку из декольте?       «Что, чёрт побери, здесь произошло?» — спрашивал я сам себя, сверля Гвендолин взглядом, который она парировала.       — Как вы тут? Беседуете? Что скажете, лорд Бромптон, понравилось ли вам в XXI веке? — спросил граф.       — Без сомнения! Какие восхитительные идеи у вас, — сказал лорд «Пончик» и захлопал в ладоши. — Это и впрямь было очень занятно.       Я сгорал от нетерпения. Хочу знать что здесь случилось! Тем более, строптивая девчонка ведь ничего не расскажет.       — Я знал, что вам понравится. Но что же вы не предложили бедной девочке присесть?       — О, я предлагал. Но она предпочла постоять, — лорд вдруг наклонился к Гвендолин.       Все мои мысли начал занимать вопрос:«Какого чёрта ты к ней наклонился?». Злость так и закипала внутри, разжигая в моей душе неприятный огонь.       Лорд «Пончик», хотя, какой он мне лорд! «Пончик» тем временем продолжал:       — Я бы очень хотел получить этот серебряный ящичек, граф.       Что?       — Серебряный ящичек?       Чёрт, чёрт, Хьюстон, у нас проблемы! Надо «делать ноги»:       — Спешим откланяться, — сказал я, быстрыми шагами пересекая комнату и подходя к Гвендолин.       — Понимаю, понимаю. XXI век ждёт, — сказал «Пончик». — Большое спасибо за ваш визит. Было очень интересно.       Ну заткнись, а?       — Могу только присоединиться к словам лорда, — сказал граф.       Да, наверняка, дорогой граф, для Вас это было занимательно.       — Надеюсь, вы почтите нас своим визитом ещё раз, — сказал «Пончик».       Ракоци ничего не говорил. Он просто посмотрел на Гвендолин. Я повернулся к красотке, и с языка уже готов был слететь вопрос: «Что ты с ними сделала?», как вдруг она начала испуганно хватать ртом воздух и оглядываться по сторонам. Вокруг не происходило ничего подозрительного, но… что это? Шея Гвендолин потихоньку становилась синей, будто бы кто-то сжимал её! Паника постепенно начинала меня охватывать, как вдруг я услышал сипение из горла Рубина:       — Да.       Сразу после этого она глубоко вдохнула и закашлялась. Я в полном непонимании перевёл взгляд на графа, и увидел что он скривил губы и встряхнул кистью руки. О нет, неужели?..       — Мы ещё увидимся, — сказал он.       Я поклонился. Трое мужчин ответили поклоном на поклон. Только Гвен стояла как вкопанная, не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой, пока я не схватил её и не вытащил из комнаты. Мы бежали по лестнице со скоростью ветра, и даже когда уже сидели в карете, от Гвендолин исходило такое напряжение, что, казалось, его можно потрогать руками. Я умирал от волнения, желая услышать ответы на все вопросы, которые меня сейчас интересовали. Но красотка упорно молчала, и это лишь разжигало во мне огонь любопытства.       Тем временем карета тронулась с места. Её подбрасывало так же сильно, как и во время первой поездки. Я отдал приказ кучеру поторапливаться, и решил первым начать разговор.       — С тобой всё в порядке? У тебя такой вид, будто ты повстречала привидение, — я стянул свой плащ и положил его на сидение.       Мда. Вышло как-то неловко. Но ведь это правда! Её лицо было белее снега, руки она крепко сжала в замок, а грудь нервно вздымалась от быстрых и коротких вдохов. Так, Гидеон! Не смотреть на её декольте!       — Нет, не привидение, — вдруг дрожащим голосом сказала Гвен. — Лишь графа Сен Жермена и один из его фокусов.       Да ну что ты такое говоришь! Он ведь всего лишь недоволен крутым поворотом дел.       — Он был с тобой не особенно вежлив, — рассуждал я. — Но этого и следовало ожидать. У него наверняка было о тебе несколько другое представление.       Она ничего не ответила, поэтому я продолжал:       — В предсказаниях двенадцатый путешественник во времени всегда предстаёт как некто особенный. «Магией ворона он наделён». Что это означает, правда, не знает никто. Граф, кажется, так и не поверил мне, что ты всего лишь обычная школьница.       Странно, но это замечание как-то по-особенному подействовало на Гвен, потому что вместо всепоглощающего страха, в её глазах горела обида и ярость. Она прикусила губу. Я вообще не понял:       — Гвендолин?       — Что ещё? — дерзкий, смелый и грубый тон.       Ах, вот оно что. Обижаешься, строптивая.       — Это не должно тебя обидеть. Я не имел в виду «серая мышка», я имел в виду «обычная девочка».       — Да всё в порядке, — сказала она и обдала меня гневным взглядом. Ох, какая страстная. — Мне всё равно, что ты обо мне думаешь.       А вот это обижает меня. Что, для тебя моё мнение — ничто? Ну ладно.       — Что поделаешь.       — Ты же совсем меня не знаешь! — вдруг убедительно воскликнула она.       Раньше я уличал в сарказме графа, но теперь я сам переполнен им.       — Вполне возможно, — ядовито отметил я. — Но я знаю целую толпу таких же девочек, как и ты. Все вы одинаковы.       — Целую толпу? Да ну!       Насмехаешься? Ну что же:       — Такие девочки, как ты, интересуются только причёсками, одёжками, фильмами и звёздами. Вы постоянно хихикаете и бегаете стайками в туалет. И презираете Лизу, которая футболку купила на распродаже в Marks & Spencer.       Ну я же хотел обидеть, почему улыбаешься?       — Хочешь сказать, все девчонки, которых ты знаешь, презирали Лизу, купившую футболку в Marks & Spencer?       — Ты знаешь, что я имею в виду.       — Знаю, — её явно понесло. — Ты считаешь, что все девчонки, которые не похожи на Шарлотту — поверхностные дурочки. Только потому, что у них было нормальное детство, а не постоянные уроки фехтования и тайноведения. На самом деле, у тебя просто никогда не было времени, чтобы познакомиться с нормальной девочкой, поэтому ты мелешь такую чепуху.       Нет-нет, причём здесь Шарлотта… а впрочем, просто заткнись!       — Вот ты как! Неправда! Я ведь, как и ты, учился в обычной гимназии.       — Да уж! — остановиться она уже не могла. — Если ты готовился к путешествиям во времени хотя бы наполовину так же старательно, как и Шарлотта, то друзей у тебя не было ни среди мальчиков, ни среди девочек. А все твои соображения насчёт обыкновенных девчонок основывались на наблюдениях, которые ты сделал, одиноко болтаясь на школьном дворе. Или ты хочешь меня убедить, что одноклассники разделяли твои страшно прикольные увлечения — латынь, менуэт и езду в каретах?       Ну, правда в твоих словах есть, но я не считаю, что это меня унижает, наоборот.       — Ты забыла игру на скрипке, — я откинулся на спинку и скрестил руки на груди.       Внезапно она улыбнулась, и мягко спросила:       — На скрипке? Правда?       Ооо, нравится? Это уже хорошо. Я решил немного пошутить:       — Наконец твоё лицо хоть немного порозовело. Только что оно было таким же бледным, как у Миро Ракоци.       Она вдруг призадумалась и спросила:       — Как эта фамилия пишется по-английски?       А вот это уже интересно.       — Через «си» и «зет», — сказал я. — А что?       — Хочу его погуглить.       Зачем? Или…       — Он тебе прямо так понравился?       Ужас в её глазах был красноречивей слов.       — Понравился? Да он вампир! Родом из Трансильвании.       И откуда такие познания?       — Родился он действительно в Трансильвании. Но никакой он не вампир.       Она насмешливо сморщила нос.       — Откуда тебе-то знать?       Ну это же смешно.       — Потому что вампиров не бывает, Гвендолин.       — Что, правда? А машин времени? Почему бы и вампирам тоже не существовать в таком случае? Ты хоть раз заглядывал в его глаза? Настоящие чёрные дыры.       О, ты обратила внимание тоже.       — Он слишком увлекается напитками из белладонны, и вот результат, — сказал я. Ой, наверное стоит объяснить что это. — Белладонна — это растительный яд, который якобы расширяет сознание.       — А ты откуда знаешь?       — Прочёл в Хрониках Хранителей. Ракоци назван там Чёрным Леопардом. Он дважды спасал графа от покушения. Он очень силён и хорошо владеет оружием.       — А кто хотел убить графа?       Я пожал плечами. Зачем мы вообще это обсуждаем.       — У такого человека, как он, есть множество врагов.       — Охотно верю, — сказала Гвен. — Но у меня сложилось впечатление, что он и сам неплохо может за себя постоять.       — Без сомнения, — согласился я. <      Красотка затихла, что-то сосредоточенно обдумывая. А потом:       — Ты что, действительно слетал в прошлое ко всем этим людям и взял у них кровь? — спросила она.       Я кивнул.       — Если считать тебя и меня, то в хронограф снова вписаны восемь из двенадцати путешественников во времени. Оставшихся четырёх я тоже скоро разыщу.       Вот чёрт, как гордо это прозвучало.       — А как ты мог съездить в Париж и в Брюссель? Я думала, время, которое можно провести в прошлом, ограничено — больше пары часов там находиться нельзя.       — Не больше четырёх часов, если быть точным, — сказал я.       А малышка способная, схватывает на лету.       — За четыре часа невозможно попасть из Лондона в Париж, не говоря уже о том, чтобы танцевать там гавот и набирать кровь.       — Именно. Поэтому мы поехали в Париж до того, глупышка, — сказал я. Хотя на самом деле она ведь совсем не глупая. — То же самое мы проделали и в Брюсселе, и в Милане, и в Бате. Остальных я смог найти в Лондоне.       — Поняла.       — Да что ты?! — улыбка моя снова стала ужасно ядовитой.       О, чёрт, лишь бы не обиделась.       — Да-да. Теперь для меня кое-что постепенно проясняется.       Она выглянула из окошка.       — По этим лугам мы сюда не ехали, ведь так?       Что? Да это же…       — Это Гайд-парк, — сказал я и весь напрягся. Только не ловушка! Только не с ней!       Я высунулся из кареты.       — Эй, Уилбур, или как вас там, — что мы здесь делаем? Ведь мы должны как можно скорее попасть в Темпл!       Кучер возмущённо прокричал:       — Но, сэр, мне приказано отвезти Вас и Вашу спутницу по южной стороне парка к месту встречи!       — Остановите здесь! — приказал я.       О, Господи, только не это!       — Что там случилось?       — Я не знаю, — сказал я. О, как же я зол! — Наш кучер уверяет, что получил приказ отвезти нас по южной стороне парка к месту встречи.       Кони остановились, и я открыл дверцу кареты. Надо предупредить красотку:       — Здесь что-то не сходится. У нас не так уж много времени в запасе. Я сяду на козлы и как можно скорее доставлю нас в Темпл, — я вылез из кареты и закрыл дверцу. — А ты оставайся здесь, что бы ни случилось.       В этот момент над моей головой прогремел выстрел. Я быстро обернулся. Кучер упал замертво, а на нас ехали трое человек, и один из них с пистолетом. Кони заржали, карета сделала рывок вперёд, но я успел схватить вожжи, и карета снова остановилась, качаясь из стороны в сторону.       О, нет, он снова выстрелить хочет!       — Пригнись! — крикнул я красотке.       Прозвучал второй выстрел. Чёрт, вы, глупцы, не знаете с кем имеете дело! Я обнажил шпагу и стал дожидаться этих мерзавцев. Лишь бы Гвен не задели!       — Гидеон! — вдруг прозвучал встревоженный голос.       О, Бог мой, спрячься!       — Я же сказал, оставайся там!       Ну что же, держитесь! Я фехтовал с двумя одновременно: выпад, удар, прыжок, удар, прыжок, выпад. А они умельцы! Ну я ведь тоже не лыком шит! Выпад вправо и вот один из них крикнул и упал на колени, из его горла фонтаном хлестала кровь. Вот так то. О, чёрт, ещё один! Третий с пистолетом спрыгнул с лошади.       — Кто вы? Что вам нужно? — спросил я.       — Только ваша жизнь, — насмешливо ответил тот, кто присоединился последним.       — Этого вы не получите никогда!       — Мы возьмём, то, что нам нужно! Можете мне поверить!       Ну попробуй!       Я отражал каждый удар как мог, но вдруг один решил ранить меня в плечо. Вот же кретины, двое на одного! В последнюю секунду я успел увернуться и шпага вонзилась в карету. Гвен, только не показывайся, умоляю!       Я не знаю сколько продолжалось наше сражение, но было очевидно, что я не смогу победить.       — Сдавайтесь, — прохрипел один из противников.       — Никогда, — ответил я.       Но тут случилось то, чего я совсем не ожидал! Из-за кареты показалась Гвендолин со шпагой в руках! О, Господи, что за чёрт в юбке?! Всё моё естество наполнилось страхом за эту хрупкую красотку, и я пропустил удар. На этот раз показалась кровь. Но я фехтовал дальше, будто ничего не случилось.       — Долго вы не продержитесь, — победно выкрикнул один из кретинов, ещё яростней наступая на меня. — Молитесь, если можете, потому что сейчас вы окажетесь перед лицом Создателя.       Но я даже не слушал его, потому что Гвен наставив шпагу одному из ублюдков в спину, побежала на поражение. Я настолько растерялся, что не сразу сообразил, что Гвен уже здесь, а шпага в спине этого кретина, который меня ранил. Вот же буйная!       Я воспользовался этой секундой замешательства и ранил второго в колено.       — Ты с ума сошла? — закричал я на Гвен, ногой отбрасывая в сторону шпагу своего противника и приставив остриё шпаги к его горлу.       Боевой настрой ублюдка сразу испарился.       — Прошу, сохраните мне жизнь, — сказал он так, будто вот-вот расплачется.       — Кто вы и что вам от нас нужно? — холодно спросил я.       — Я сделал только то, что от меня требовали. Прошу вас!       — Кто требовал? — ярость прожигала меня как огонь, и под остриём шпаги на шее мужчины показалась капля крови.       — Я не знаю имён, клянусь вам, — искажённое страхом лицо начало расплываться.       Гвендолин вдруг переместилась. Прекрасно! За ней вслед, кипя от злости переместился и я. Красотка сидела на земле, дрожала всем телом, а от страха зуб на зуб не попадал.       — Вставай! — я протянул ей руку.       Шпагу снова засунул за пояс. На ней запеклась кровь. О, нет, ну не смотри туда! Надо быть помягче:       — Пойдём, Гвендолин! Люди смотрят.       И правда, хоть в парке было и темно, но какой-то человек в спортивном костюме размеренно бежал по парку. Он окинул нас изумлённым взглядом.       Может прикрикнуть на неё? Заслужила!       — Говорил я тебе или нет, чтобы ты сидела в карете? Говорил? — она не отреагировала, поэтому я потянул её за руку и помог встать. Лицо её было совершенно белым.       Соображай! В конце-концов, если бы не она, ты давно был бы мёртв! Радуйся, что она была с тобой!       — Это было невероятно легкомысленно и… очень… опасно… и… — я перевёл дух и выразительно глянул на красотку, — и чертовски смело.       Это на неё подействовало, и она начала говорить:       — Я думала, что почувствую, если попаду в ребро, — сказала Гвен, стуча зубами. — Я и не знала, что это такое чувство, будто… будто разрезаешь торт. Что, у него костей не было, что ли?       Господи, бедная девочка! И всё это в один день. Срочно подбодрить!       — Наверняка были, — сказал я. — Но нам повезло и ты попала как раз куда-то между ними.       — Он умрёт?       Конечно умрёт! Однако, чтобы успокоить её я сказал:       — Если это была чистая работа, то нет. Но хирурги в восемнадцатом веке не такие профи, как ребята из Анатомии Грей.       Ну вот, у неё снова подкосились ноги. Я не дал ей упасть крепко вцепившись в её руку.       — Пойдём, нам надо попасть обратно в Темпл. Там нас уже заждались. — произнёс я и целеустремлённо тащил красотку куда-то на дорогу мимо двух дамочек. Те неспешно выгуливали собак и провожали нас любопытными взглядами.       — Пожалуйста, прекрати стучать зубами. Это звучит жутковато, — сказал я.       — Я убийца, — сказала вдруг она.       Ну здравствуйте, приехали!       — Ты о самообороне когда-нибудь слышала? Ты защитила сама себя. То есть, на самом деле, меня, если быть точным.       Я криво улыбнулся. В моей голове вмиг пронеслись все те обидные выражения, которые наговорил этой смелой девице всего час тому назад.       — Это было вовсе не обязательно, — сказал я.       Злись, и приходи в себя, Гвен!       — Ах, вот как! Не обязательно! А что с твоей рукой? Никак, кровь?       — Это не страшно. Доктор Уайт мне поможет.       Некоторое время мы шли молча. Прохладный вечерний воздух явно шёл Гвен на пользу: пульс постепенно пришёл в норму, зубы тоже больше не стучали.       Я решил признаться ей, что она мне не так безразлична, как считает. Я долго собирался с мыслями:       — У меня прямо сердце остановилось, когда я вдруг увидел тебя там, — наконец произнёс я и отпустил её руку.       Слава Богу, что она отреагировала нормально:       — А почему у тебя не было пистолета? — набросилась она на меня. — Вот у того, другого, был!       — Даже два, — сказал я.       — Почему же он ими не воспользовался?       Ну, тут ты не права.       — Он воспользовался. Первой пулей застрелил бедолагу Уилбура, а вторая пуля чудом пролетела мимо меня.       — Но почему он не выстрелил ещё раз?       — Потому что у каждого пистолета только одна пуля, глупышка, — сказал я. Иногда ты поражаешь невнимательностью. — Практичное маленькое огнестрельное оружие, которое ты видела в «Джеймсе Бонде», ещё не изобрели.       — Но ведь сейчас-то его уже изобрели! Почему ты не берёшь с собой в прошлое нормальный пистолет, а таскаешься с какой-то дурацкой шпагой?       — Я тебе не наёмный убийца, — сказал я.       — Но это ведь… как так… должно же быть хоть какое-то преимущество, когда прилетаешь из будущего? А, вот мы где!       Господи, а ведь она же права!       Мы оказались возле Эпсли-хауса, у выхода из Гайд-парка. Дамочки с собаками, спортсмены и простые прохожие смотрели на нас во все глаза.       — Давай вызовем такси до Темпла, — сказал я.       — У тебя при себе есть деньги?       — Нет, конечно!       — У меня с собой телефон, — сказала Гвен и выловила его из своего декольте.       Что? Ну ты…       — А-а-а, вот что за серебряная шкатулка! Я подозревал! Ты глуп… дай сюда!       — Эй! Это моё!       Ну хоть машину из Темпла вызовем.       — Да? Может, ты и номер знаешь, по которому я собрался звонить?       Я поднёс телефон к уху.       Буквально сразу мистер Джордж взял трубку. Вкратце объяснив ему ситуацию, я попросил за нами приехать.       — Они сейчас заберут нас, — сказал я, повернувшись к Гвендолин и отдал ей телефон. — Мы пройдёмся до Пикадилли.       А Гвен как раз мило общалась с какой-то старушкой!       — Где же можно вас увидеть? На какой сцене вы блистаете? — спросила бабушка.       — Ну… вы знаете… к сожалению, сегодня вечером был последний спектакль в этом сезоне, — сказала Гвен.       — Ах, как жаль.       — Да. Мне тоже.       А она очень вежлива и воспитана!       Однако, не время для разговоров, поэтому я потянул её дальше.       — До свидания.       Идя с красоткой до места встречи я попутно говорил сам с собой.       — Я не представляю, как те мужчины смогли нас выследить. И по какому такому приказу Уилбур повёз нас в Гайд-парк. У нас просто не было времени на то, чтобы добираться окольными путями.       — Ты со мной разговариваешь?       А? Что? Нет.       — Кто-то знал, что мы будем там. Но откуда? Как это могло случиться?       — Уилбур… его единственный глаз был… — вдруг донеслось до меня.       — Что с тобой?       Гвен по ходу скрутило, и она присела на корточки у обочины. Ну только не сейчас!       — Гвендолин, хватит! Нам нужно дойти вот туда! Просто глубоко вдохни, и всё пройдёт.       Она вдруг яростно на меня посмотрела и медленно начала проговаривать:       — Пройдёт? А пройдёт ли то, что я только что убила человека — это пройдёт? То, что сегодня вся моя жизнь пошла коту под хвост — это пройдёт? То, что высокомерный, длинноволосый трус, который пиликает на скрипочке и носит шёлковые чулочки, постоянно мной помыкает — это пройдёт? Если тебе интересно, от всего этого меня тошнит. И, если тебе интересно, от тебя самого меня тоже — тошнит!       Вот это девушка! Так обладать эмоциями, так лаконично и доступно донести такую злобу… талант.       Ой, кажется мои мысли забрели куда-то далеко.       — А сейчас я хочу домой, — закончила Гвен.       Вдруг её губы начали дрожать, и глаза начали наполняться слезами.       Меня охватила такая нежность и забота, о существовании которых я даже не подозревал.       — Ну всё, хватит уже, — сказал я.       И тут слёзы градом покатились из глаз Гвенни. Что? Гвенни? Да, для меня она уже Гвенни. Я отчетливо почувствовал как хочу заботиться об этой хрупкой девушке.       — Эй, Гвендолин, мне правда жаль, — я подошёл совсем близко, взял Гвенни за плечи и прижал к себе. О, какая же она миниатюрная и тёплая! — Я-то, идиот, совершенно не подумал о твоих чувствах, — бормотал я невпопад куда-то мимо её уха. — Помню, как у меня самого кошки скребли на душе, когда я только начинал прыгать. Ну и пусть я со шпагой, пусть и скрипка тоже…       Я нежно погладил её по голове.       Она всхлипнула ещё громче. Ну вот что делать?..       — Ну не плачь, — сказал я беспомощно, — всё в порядке.       Но я ведь и сам отлично понимал, что ничего не было в порядке. Всё было ужасно. Гвенни вырвалась из моих объятий и смущённо размазывала слёзы по всему лицу. Это выглядело донельзя мило.       — Вот, возьми, пожалуйста, — сказал я, и с улыбкой вытянул лимонно-жёлтый платок с оборками из своего кармана. — В восемнадцатом веке одноразовые платочки ещё не изобрели. К сожалению. Но давай я отдам тебе этот. Насовсем.       Только Гвенни потянулась за платком, как перед нами остановился чёрный лимузин. В машине нас ждал мистер Джордж. Его лысина была усыпана капельками пота. Странно, но когда Гвен увидела мистера Джорджа, она будто стала спокойнее. Всё-таки я был прав, что позвонил именно ему!       — Мы чуть с ума не сошли от волнения, — сказал мистер Джордж. — О Боже мой, Гидеон, что с твоей рукой? Ты истекаешь кровью! А Гвендолин отчего в таком виде? Она ранена?       Ну вот и зачем столько вопросов?       — Лишь очень измучена, — коротко ответил я. — Мы отвезём её домой.       — Сожалею, но не получится. Мы должны осмотреть вас обоих. А твою рану нужно как можно скорее показать врачу.       Ну уж нет. Я не позволю больше сегодня её мучить!       — Кровь давно уже остановилась. Это просто царапина, правда. Гвендолин хочет домой.       — Она, наверное, ещё не достаточно долго проэлапсировала. Ведь завтра она должна пойти в школу и…       Так, по моему я неясно выразился. Мой голос наполнился высокомерием и уверенностью:       — Мистер Джордж, она отсутствовала три часа. Этого точно хватит на последующие восемнадцать часов.       — Может и хватит, — сказал мистер Джордж, — но это противоречит правилам. Кроме того, нам нужно знать, как…       Хватит уже!       — Мистер Джордж!       Он сдался, отвернулся и постучал в кабину водителя.       Стекло с гудением опустилась.       — Поезжайте направо по Беркли-стрит, — сказал он. — Мы сделаем небольшой крюк. Бурдон-плейс, 81.       Гвен облегчённо вздохнула, когда машина заехала на Беркли-стрит. Я не раз здесь бывал, но теперь, когда мне предстоит проводить домой не Шарлотту, а Гвенни, моё сердце начало биться ужасно быстро.       Мистер Джордж пристально оглядел Гвен.       — Что же там произошло, во имя всего святого?       Придётся хоть что-то сказать.       — В Гайд-парке на нашу карету напали трое незнакомцев, — сказал я. — Кучера застрелили.       — Какой кошмар, — сказал мистер Джордж. — Я не очень понимаю, о чём речь, но всё подтверждается.       Что это значит?       — Как так?       — Запись от 14 сентября 1782 года. Адепт второго уровня Джеймс Уилбур был найден мёртвым в Гайд-парке. Пистолетным выстрелом ему снесло пол-лица. Так и не удалось выяснить, кто совершил это преступление.       — Вот мы-то и выяснили, — сказал я с ухмылкой. — То есть, я видел убийцу. Но имени его я не знаю.       — А я этого убийцу заколола, — сказала Гвенни неожиданно металлическим голосом.       О, Боже, малышка, они ведь сдерут с меня кожу!       — Что?       — Она вонзила ему шпагу в спину, — поспешил объяснить я. — С разбега. Но убила она его или нет, мы точно не знаем.       Голубые глаза мистера Джорджа округлились.       — Она… что?       — Их было двое на одного, — начала оправдываться Гвенни. — Не могла же я сидеть и ждать неизвестно чего.       — Вообще-то трое на одного, — поправил её я. — Одного уложил я. Я же сказал, оставайся в карете, что бы ни случилось.       — Мне показалось, что ты долго не продержишься, — сказала Гвен, не глядя на меня.       Какая же ты непредсказуемая! Но мне это определённо нравиться.       Мистер Джордж переводил взгляд с Гвен на меня и качал головой.       — Это какое-то наваждение! Твоя мать меня убьёт, Гвендолин! Ведь предполагалось, что ты будешь в полной безопасности. Знакомство с графом должно было состояться в нашем же доме. Любой риск совершенно исключён. Ни секунды в опасности. А вместо этого ты проехала через полгорода, на вас напали какие-то разбойники… Гидеон, во имя всего святого! Что ты себе думал?       О, ну конечно! Ведь виноват определённо я!       — Все бы закончилось хорошо, если бы кто-то нас не предал, — я раздражённо нахмурился. — Кто-то знал о нашем визите. Кто-то, кто имел власть над Уилбуром и отдал ему приказ везти нас в парк.       — Но зачем кому-то хотеть вашей смерти? И кто мог знать, что вы прибудете именно в тот день? Никакой логики, — мистер Джордж покусывал нижнюю губу.       Может не будем обсуждать это при Гвен? Хватит с неё ужасов на сегодня!       — О, вот мы и на месте.       Гвен подняла глаза. Во всех окнах в доме горел свет.       Я вдруг понял, что мне не хочется её отпускать. Что за наваждение? Так, лучше с машины не выходить. Попрощаемся здесь.       — Спасибо, — сказал я.       Гвенни удивлённо ко мне повернулась.       — За что?       О, какая ты милая.       — Может… может, я бы и правда не продержался, — сказал я, и кривовато улыбнулся.— Я считаю, ты действительно спасла мою дурацкую шкуру.       Гвенни молчала, и вдруг её губа снова предательски задрожала. Ну, не плачь, хватит на сегодня! Я быстро достал из кармана свой кружевной платочек, и на этот раз она его приняла, чем очень меня удивила. Улыбнись!       — Лучше вытри всё лицо, а то твоя мама подумает, будто ты ревела ревмя, — решил пошутить я.       Но она даже не улыбнулась.       Водитель открыл дверцу, и мистер Джордж вышел из машины. Слава Богу, я ведь её не отпустил бы.       — Я провожу её до дверей, Гидеон, это займёт всего минуту.       — Спокойной ночи, — выдавила Гвенни.       Мне так захотелось её обнять, и утешить! Моя смелая и дерзкая напарница!       — И тебе, — сказал я и улыбнулся. — Увидимся завтра.       И я отчётливо почувствовал как меня наполняет радость и предвкушение нашей следующей встречи. Гвенни окинула меня прощальным и пристальным взглядом своих прекрасных сапфировых глаз и дверь за ней закрылась.       О, Боже, Гидеон, она тебе так нравиться? Куда правду девать?       Да, она просто меня сразила наповал! Непокорная, дерзкая, милая и смешная. Не похожа ни на кого. Определённо лучше Шарлотты!       — Я вижу, Гидеон, она тебя очень впечатлила.       Что? А, мистер Джордж.       Я улыбнулся и сказал:       — О, да, вы даже не представляете насколько!       За окнами мерцали фонари на улицах Лондона, меня везли на отчёт перед Ложей, а мои мысли занимал лишь Рубин с сапфировыми глазами…