Трикстер. Обратная сторона удачи.

Слишком долго… Я слишком долго горевал По тем, кого вернуть не смог. Я слишком часто убивал, Лишь просто, потому что мог. Я развязал войну богов, Я перешел запретный мост, Я не боялся тех оков, Что мне ковались среди звезд. Я жаждал мести, был чумой, Но до сих пор не смог понять, Что сотворила ты со мной, За что я получил печать? И нет мне дела до врагов, И нет мне дела до друзей. И я топил в крови богов, Потом топил в крови людей… Я слишком часто вспоминал, Что так давно забыть не мог. Я никогда не понимал, Зачем ступил на тот порог. Зачем я посмотрел в глаза? Зачем я сделал первый шаг? Тысячелетняя гроза! Я сделал выбор, как дурак. Давно устал о том жалеть, Что выбрал жажду, а не тлен. Что не могу я ту узреть, Чью кровь испробовал из вен. И нет мне дела до богов, И нет мне дела до людей. И я топил в крови врагов, Потом топил в крови друзей…

Месяц листопадов неминуемо стремился к своему исходу. Воздух был чист и свеж, а сырость вокруг свидетельствовала о только что прошедшем дожде. На небе уже вовсю царствовала одна из младших лун, очередная холодная ночь вступила в свои законные права, но все это не имело почти никакого значения. С высоты нерушимых стен открывался чудесный вид на вечерний город. Многие века этот замок служил стратегической оборонной крепостью. Теперь же он был пуст и заброшен, а ловушки, оставшаяся в стенах магия и дурная слава этого места служили неплохой защитой от местных жителей. Те же, кто осмеливался явиться в этот древний замок-лабиринт — редко возвращались целыми и невредимыми. Дурная слава этих мест пошла еще со времен Эржебэт Турзо. Замок был отдан графине в качестве свадебного подарка от правителя Валарии, но Эржебэт совершила множество ошибок за свою не столь длинную и, бесспорно, насыщенную жизнь, в полной мере заслужив дарованный ей народом титул кровавой графини. Графиня была недурна собой, жестока и похотлива, а ее интеллекту и жажде познания мог позавидовать любой из ученых. В конце концов, увлечения графини переросли в слепую одержимость, а былая осторожность и осмотрительность отошли на второй план. Род Турзо был крайне важен для политических игр Валарии, поэтому закатом насыщенной жизни графини стал арест и заключение в собственном же замке. Ее разлучили с дочерьми, а всех причастных к ее преступлениям казнили. С уверенностью можно сказать, что династия правителей Валарии уверенно тянется своими корнями прямо к роду Турзо. Кровь этой семьи из поколения в поколение несет в себе частичку жестокости, а появление очередного тирана или маньяка лишь вопрос времени. Для Валарии, несомненно, наступили трудные времена, но все это так же не имеет никакого значения сейчас. Холод почти не ощущался, но в мысли вновь и вновь стучался нескончаемый голод, возвращая любые размышления в свое русло, будь он неладен. Это еще не сводило с ума, но уже доставляло уйму дискомфорта. Последний праздник живота состоялся несколько дней назад. В принципе, можно было бы протерпеть еще столько же, но все карты путал проклятый потрошитель, что объявился в округе. Людские жизни — людская суета. Когда это вообще имело хоть какое-то значение для вампиров? И все бы было именно так, если бы с месяц назад вся эта суета не заявилась в замок с вилами, обвиняя местную нечисть во всех тяжких, и намерением вновь сжечь старый замок дотла. Весьма сладостное пробуждение заставило дурную славу этого замка воссиять ещё более яркими красками. Позволить сжечь этой своре старый замок, избранный вампиром для многолетнего сна, было просто непозволительной роскошью. Очередной взгляд на огни города и прыжок в пустоту. Голод — слишком значимая проблема. Потребовалось не так уж и много времени, чтобы осознать: ее игнорирование обычно приводит к нежелательным и даже чрезвычайно печальным последствиям. Еле слышимое приземление, и рывок в темноту. Голодный и раненый вампир рано или поздно теряет контроль над своей сущностью. Не самое приятное ощущения для того, кто привык все держать под своим контролем. Сознание словно растворяется в собственных желаниях и инстинктах, выпуская наружу иное естество. Вот только последствия… что, впрочем, не имеют сейчас никакого значения. Единственно-важной деталью на данный момент оставалась жажда. Бег немного притуплял это чувство и вызывал легкую ностальгию. По далекой, еще человеческой жизни, по детству, когда ветер в лицо и воображение создавали абсолютно невероятное, но похожее ощущение. Сейчас это было иначе. Все было до тошноты машинальным и обыденным вплоть до невозможности полностью восстановить эти былые ощущения в голове. До Иштваны оставалось совсем немного, но ни усталости, ни сбившегося дыхания, ни ощущений… ничего за эти несколько мгновений. Глубокий вдох. Некогда Иштвана была самым большим поселением на севере страны, но теперь этот город состарился, обмельчал и пришел в упадок. Леса, раскинувшиеся от замка до города, заметно проредились за прошедшие годы. Именно здесь была та самая черта, где запах хвои перемешивался с дымом из печей и городской пылью. Где переплетались дороги между прошлым и будущим. Но чертов голод неустанно возвращал все мысли к себе. Будь он проклят. Патруль у ворот был слишком условной преградой. Стражники оказались чересчур увлечены игрой в карты, достаточно было одного прыжка, чтобы подтянуться и незаметно проникнуть за стены городка. Улицы города пустовали. Народ побаивался с наступлением ночи покидать свои дома из-за злоклятых упырей, бандитов, а также Иштванского потрошителя. И если первые две причины для Иштваны являлись чем-то привычным и даже почти обыденным, то третий пункт из этого списка действительно заставлял людей бояться. Несмотря на это, почти в каждом городе находилось место, куда люди стремились как самым светлым днем, так и самой темной ночью. Никакая нечисть, головорезы, снег и стужа не могли отнять у народа его праздности. Единственная корчма в городе была так же самым ярким заведением в здешних местах. Даже несмотря на устоявшийся запах грязи, что не мог смыть ни один из дождей, аромат вина с жареным мясом чувствовался уже за несколько переулков до корчмы. Веселье здесь прекращалось разве что ближе к утру, когда светлело, и все посетители разбредались по своим домам. Неподалеку так же располагался гостиничный двор, где находили пристанище те немногие приезжие, которых занесло в эту глушь, а также местные наемники и побоявшиеся идти по своим домам клиенты корчмаря. Внимание привлекала доска объявлений возле входа в корчму. Гнездо упырей, волки, банда головорезов и потрошитель. На последней листовке значилась самая большая сумма золотых и неаккуратно нарисованное порождение человеческой фантазии. — Похоже, что за этих ребят уже никому не заплатят, — одно точное движение и вывеска с головорезами отправилась в небытие. Ведь все равно никто так и не узнает об их дальнейшей судьбе, как в общем и не найдет их обескровленных тел. — Ищешь, чем бы поживиться? — тишину прервал женский голос. На пороге корчмы стояла невысокая стройная девушка с вьющимися вороными локонами и большими небесно-хрустальными глазами. Смуглая кожа и немного экзотичные для здешних мест черты лица невольно заставляли задуматься о происхождении этой красоты. Меховая накидка, простенькое, но цветастое платье, обилие браслетов, позвякивавших на ее руках и яркие бусы, выглядывающие из-под теплого шарфа, дополняли сей дивный образ, а сушеная куриная лапка, висящая на поясе, окончательно подтверждала ее принадлежность к ровишалу. Древнему народу кочевников, не имевшему своих земель, но избравшим земли Валарии и Вурдании для своих ежегодных зимовок. — Да… в некотором роде, — спокойный мужской голос прервал затянувшееся молчание. — Ах, простите, — девушка вытерла руку о подол платья и поспешила протянуть ее незнакомцу. — Меня зовут Алера. — Викфрид-Кристофер, — незнакомец откинул с головы капюшон плаща, а затем одним изящным и властным движением подхватил и поцеловал протянутую ему руку. Девушку немного смутил этот жест, но она не подала и виду. — Викфрид-Кристофер, — вторила Алера, точно пробуя незнакомое ранее имя на вкус. — Можешь даровать мне любое из имен, и я буду носить его как свое. — Нет-нет, — тут же произнесла ровишая. — Мне нравится это имя. На вид Викфриду было около тридцати. Из-под походного плаща выглядывало устаревшее бордовое одеяние из благородных тканей с золоченой вышивкой ручной работы. Так же нельзя было не приметить достаточно высокий рост, аристократичную осанку и статное телосложение мужчины. Его черные, словно смоль, волосы были собраны в длинный, не тугой хвост сзади, а взгляд холодных серо-голубых глаз создавал впечатление опытного и уверенного в себе человека. — Я тебя здесь раньше не встречала, Викфрид. Откуда ты? — Некогда я жил в этих местах, — мужчина неспешно окинул взглядом несколько расходящихся от корчмы улиц, намеренно отводя взгляд от девушки. — Решил вернуться в родные края? — Можно и так сказать, — чуть заметная улыбка тут же проскользнула по краешку губ Викфрида. Дверь корчмы распахнулась, и оттуда вывалилась хмельная парочка, оборвав неловкую паузу. Мужчины были чересчур возбуждены и уже прилагали заметные усилия в борьбе с собственным равновесием. Ровишая тут же отошла с пути мужчин в сторону своего нового знакомого, крайне недовольно оглянувшись им вслед. Алера немного нервничала, но мастерски скрывала это в себе. Теперь девушка находилась настолько близко, что звуку ее сердцебиения невольно вторило и собственное сердце Викфрида. На долю секунды даже показалось, что вот-вот и от его хваленого самообладания не останется и следа, но эта иллюзия слишком быстро развеялась. Еле ощутимое движение девушки по поясу незнакомца тут же дало ей представление о том, что он безоружен и имеет весьма увесистый кошелек при себе. — Путешествуешь один? — крайне заинтересованно спросила ровишая. — Да, — тут же ответил Викфрид, поддерживая ту игру, что затеяла девушка. Причина столь явного ее интереса к незнакомцу теперь была известна вампиру, но надолго ли хватит ее игры, или же маскарад закончится, так и не начавшись? Парочка пьянчуг тем временем уже исчезла из зоны видимости в соседнем переулке, теперь народные песни и шум исходили лишь из-за двери питейного заведения. — А ты слышал о нашем потрошителе? — ровишая ткнула пальчиком в ранее изученную Викфридом доску объявлений. — Ознакомился, — усмехнулся вампир. — В каком-то роде из-за него я здесь и оказался. — Значит, ты не боишься этого зверя из замка? — Нет, — снова улыбнулся мужчина. Для Викфрида вся картина была видна немного в ином свете и совсем с другого угла, ведь зверем из замка являлся он сам, а вот кем или чем был злосчастный потрошитель, из-за которого его усыпальницу хотели сжечь, ему еще предстояло выяснить. — Тогда я могу тебя попросить об одном одолжении? — девушка улыбнулась и наивно захлопала своими большими ресничками. — Для милой дамы, все что угодно, — подыграл вампир. С каждым жестом и словом, эта игра все больше затягивала, все это так напоминало ему былые времена и роли. — Мой брат, кажется уже ушел, поэтому не мог бы ты меня проводить? — Ну что ж, прекрасная Алера, — Викфрид развернулся и жестом предложил взять себя под локоть. — Я всецело в твоей власти. Девушка очень мило рассмеялась, а потом с хищным видом взяла Викфрида под руку и повела прочь от корчмы. Меж разговоров все стало проясняться. Не то, чтобы ее напористость не нравилась вампиру, но, чем больше он играл свою новую роль, тем больше картинка складывалась в банальное ограбление. Чрезмерная боязнь потрошителя? Ложь. Нашла хорошую работу в городе? Ересь. Бабушка-ведьма? Да… тут, пожалуй, она не слукавила, но все же девушка была как на ладони. Ее сердцебиение и жесты выдавали почти всю ложь и волнения в ее речах. По словам Алеры, ее табор обосновался у западной стены городка прямо за небольшой рощей. Дорога к их стоянке пролегала как раз через пару подворотен, городские ворота и ту самую рощу. Путь до ворот прошел на удивление спокойно. Парочка приятелей девушки, что следовали за ними с самого начала, так и не решила присоединиться к их чудесному разговору ни в одной из подворотен. А вот миновав ворота, эта парочка заметно ускорила свой шаг. Все это означало лишь то, что в роще их незатейливая беседа с красавицей ровишаей должна будет неминуемо прерваться. — Откуда ты все это знаешь?! — удивилась девушка и перешла в наступление, кокетливо повиснув у Викфрида на шее. От былой неуверенности и кротости почти не осталось и следа. Она всецело ощущала себя хозяйкой положения, а запах южного сандала и полыни, пронизывающий волосы и одежды ровишаи, просто будоражил воображение. Руки Викфрида сами собой оказались на женской талии, но уже в следующее мгновение он ощутил легкий толчок, сучья дерева, что так неприятно уперлись в его спину, и острый кинжал прямо у своего горла. — Это ограбление? — вампир изобразил легкое недоумение на своем лице, но Алера, увлеченная действом, так и не смогла распознать театральности и фальши в его голосе. — Какая наблюдательность, — девушка надавила на кинжал для большей убедительности, острие лезвия тут же окрасилось легким багрянцем. — И не вздумай кричать. — А я все думал, когда же мы сбросим маски, — последняя капля самообладания, что сдерживала жуткий голод, растворилась. На мгновение Викфрид потерял концентрацию. Этого вполне хватило, чтобы ровишая полностью изменилась в лице и выронила из руки свое единственное оружие. Теперь девушка уже с ужасом смотрела на него. Холодные прежде глаза незнакомца пылали, словно самые яркие из рубинов. Этот взгляд полностью сковывал и подчинял себе. — Следуй за мной… и не вздумай кричать, — тут же скомандовал вампир, намеренно вернув слова ровишаи ей же самой, а затем свернул с дороги прямо вглубь рощи. Алера, связанная приказом вампира, послушно пошла с ним. Все попытки сопротивляться его воле оказались настолько бесполезными и ничтожными, что единственной доступной ей на сей момент возможностью оказалась лишь собственная речь. — Я знаю «что» ты, — молвила Алера. — Можешь не сообщать, — монстр игриво подмигнул девушке. — Я тоже знаю. — Куда ты меня ведешь? — девушка ничего не видела в темноте, поэтому постоянно спотыкалась, но продолжала послушно идти под ручку со своей бедой. — Это не самый главный вопрос, которым тебе стоит сейчас задаваться, — вампир остановился и вновь взглянул на ровишаю. Мягкий свет лун-близнецов нежно отражался от ее солнечной кожи. Это было невероятно красиво и неведомо людским глазам, Викфрид лукаво улыбнулся и позволил кончикам пальцев ощутить это тепло. Мягкая бархатистая кожа на шее девушки пробуждала все больше воспоминаний из прошлого. Легкая дрожь, сердце — барабанная дробь, но на глазах не было ни слезинки. — Ты не из робкого десятка. Верно? Неподалеку послышались голоса двух дружков ровишаи. Девушка напряженно сглотнула. Ей было невероятно сложно держать себя в руках перед лицом невиданной ранее угрозы, но как ни странно это получалось у нее лучше, чем игрища в лжецов. — Я умру? — Алера, несомненно, тянула время своей болтовней, но не переставала мыслить реалистично. Этот вопрос заставил вампира ненадолго задуматься. — Возможно, — тихий шепот на ушко заставил задержать дыхание. — Возможно даже хуже. *** Осень. Месяц листопадов. По округе разносились звуки скрипки, смех и традиционные песни ровишалу. Небольшое плато возле Иштваны давно служило излюбленным местом зимовья их табора. Ровишалу, как и утверждал Джошуа, оказались весьма гостеприимным народом. Свои порядки и законы, традиции и устои, вот только идея испробовать их гостеприимство теперь уже не казалась такой уж хорошей. Катрин заискивающе осмотрелась по сторонам. Джошуа сидел и любовался большим костром в центре плато, то и дело, прерывая свои раздумья на общение с дружелюбными хозяевами. — Послушай, — Катрин подсела рядом и с подозрением осмотрелась по сторонам. Уши и хвост, надежно скрываемые за незримой пеленой, просто излучали недовольство. Укутавшись получше в полушубок, девушка еще больше стала походить на чем-то недовольную диковинную зверушку. — Мне здесь не нравится. — Если ты снова начнешь ныть, что тебе не нравятся эти люди — я пойду и… напьюсь, — должно быть первым делом наемник подумал о сне, но огласке придал совсем другой свой ответ. Тем не менее, не сказанные вслух слова и переживания наемника не укрылись от внимания девушки. Катрин слишком уж прочувствовала их, но предпочла не придавать слишком большое значение горестям наемника и собственным ощущениям, наивно предположив, что тогда со временем эта эмпатическая связь отойдет на второй план, а следом и вовсе исчезнет. — Просто не оставляй меня с ними, — после недолгой паузы всполошился полушубок с ушами и перешел на шепот. — Они теперь все смотрят в сторону моего кошелька. — Перестань, они были добры к нам, приютили и накормили. — За еду и теплые вещи все равно пришлось платить моими деньгами. — Уж прости, что мой-твой кошелек остался где-то в Ривенроке, — напарник легонько щелкнул по лисьему носу, отчего та неприятно поморщилась. — Тебе вообще повезло заметить мухлеж, когда вы все дружно придавались азарту. До этого инцидента ты была о них абсолютно другого мнения. Помнишь? — Да если бы ты не остановил меня, я бы отыграла все потраченные де… — рука напарника тут же оказалась у нее на плече, а он сам внезапно уткнулся носом прямо ей в ухо. Катрин потеряла дар речи, а ее щеки стыдливо зарумянились. Теперь со стороны они походили на милующуюся парочку. — Да забудь ты о деньгах, — тихо прошипел на ухо парень и, закончив свой нехитрый маневр, отстранился от напарницы, чтобы некоторые из ровишалу перестали недовольно коситься в их сторону. — В данном случае, твой порок ни к чему хорошему нас не приведет. Уж поверь мне. Как только Джошуа встал, полушубок еще более обиженно насупился и подобрал под себя ноги. Холодный ветер пробирал насквозь. В отличие от Кейт, что продрогла за время их пути от портала, наемник не стал торговаться с ровишалу за теплую одежду, о чем уже сейчас так некстати начинал жалеть. Даже летом валарийские ночи были весьма холодны, а осенью холода начинали буйствовать уже с удвоенной силой. Очень хотелось поскорее занять отведенное им на ночь место и провалится в глубокий сладкий сон под звуки песен и теплое одеяло, но сон давно перешел в категорию чего-то недостижимо-манящего и желанного. Тренировки и легкая зависть при виде спящей лисицы стали занимать собой весьма внушительную часть его времяпрепровождения, ведь все способы уснуть и все снотворные Мэйрона, что он перепробовал, так и не принесли желаемых результатов, а после «проверенного средства» в виде кулака Ваджека жуткая мигрень несколько дней подряд ходила за наемником по пятам. На языке все еще танцевал привкус терпких вин, а голова гудела от шума. Ни малейшей возможности собрать все мысли и идеи воедино, чтобы полностью понять и осознать произошедшее с ними. Небольшая прогулка по свежему воздуху вдоль дороги и обратно казалась весьма заманчивым выбором. Вот стоило только наемнику сделать шаг в сторону Иштваны, как всю музыку и веселье заглушил один дикий женский вопль. — Они мертвы! — навстречу наемнику из темноты выбежала какая-то девушка. Страх и полное недоумение ясно читались в ее огромных голубых глазах. Красавица не видела куда бежит, поэтому парень успел поймать ее под руку уже у самой земли. Звуки скрипки, смех и песни тут же прекратились. Секундное замешательство растянулось на вечность, но потом один из ровишалу подбежал и помог поднять девушку из весьма сомнительного положения на ноги. Верх платья и руки девушки были в крови, а из глаз катились крупные слезы. Град вопросов на разных языках, наречиях и невероятной скорости, последовавший за всем этим просто захлестнул девушку с головой. Из этого гула понятными и самыми популярными оказались вопросы типа: «Что произошло, Алера?» и «Где же Лайош с Данко?» Девушка же в своем состоянии так и не смогла толком ответить ни на один вопрос, а просто указала пальцем на дорогу к городу. Ровишалу тут же собрали человек пятнадцать с факелами, ножами и вилами и отправили в указанном направлении. Недолго думая, Джошуа добровольцем отправился вместе с ними, но поиски оказались не столь долгими. Лайош был обнаружен первым прямо на дороге. Тело было изодрано, грудная клетка вскрыта, а ребра и другие внутренности Лайоша были разбросаны неподалеку. Со вторым парнем дела обстояли несколько иначе. Можно было бы сказать, что ему повезло больше, да вот только какой бы смерть не была — удачей это все равно не назовешь. Второе тело с пробитой грудиной нашлось неподалеку под кустом боярышника. Казалось, что на второго ровиша у монстра, сотворившего подобное, просто не осталось времени, и он прикончил его по-быстрому. Возможно, кто-то или что-то просто помешало довести дело этого потрошителя до конца, а может Данко не интересовал чудовище так, как Лайош, и монстр просто ограничился тем, что забрал сердце ровиша в качестве сувенира. Вернувшись в лагерь после поисков вместе с ровишалу, Джошуа застал лисицу все так же сидящей у костра. Наемник не стал рассказывать ей всех подробностей поисков, хотя из его слов стало понятно, что это зрелище не для слабых лисьих нервов. На что девушка недовольно фыркнула, и уже было направилась в сторону толпившихся ровишалу, но предугадав ее любопытство, парень намеренно отвел ее подальше от повозки с покойными. — Там не на что смотреть. — Ты издеваешься? Там же все простыни в крови, — Кейт вновь предприняла попытку направиться в интересующем ее направлении, но лисицу опередила мать одного из покойных. Громкий плач ровишаи словно заставил девушку изменить свое решение. Джошуа даже на секунду почудилось, что толика человечности таки промелькнула в янтарных лисьих глазах, но, несмотря ни на что, Катрин продолжала казаться наемнику чем-то не принадлежащим этому миру. — Знаешь, ты прав… — после недолгой паузы подытожила лисица. — Там не на что смотреть. — Завтра мы уйдем отсюда и поищем работу в городе, — Джош наконец-то отвел глаза от Кейт и сосредоточился на столпотворении вокруг телеги. — Нам нужны деньги, чтобы отправить весточку Мэйрону и как можно скорее вернуться в Двиммар. — Удача отвернулась, — тихо сообщила Кейт, слегка подергав наемника за рукав. — Теперь нужно быть осторожнее. — Как ты это определила? — Монетку бросила, — лисица довольно прокрутила меж пальцев золотушку. — Не вовремя это все, — вздохнул наемник. — Да, — зевнула лисица. — Я все-таки хотела предложить этим жуликам более честную игру. Мое везение против этой их ловкости рук. — Иди спать уже, честность. — А вот и пойду, — нахмурился полушубок на ножках. — Только теперь не усну. — Почему это? — в голос наемника вкралось удивление. — Ты слышал их рассказы про мертвецов и упырей? А этих вон вообще потрошитель какой-то съел! Как вообще можно спать, когда какой-нибудь «стригой» или как их там, только и ждет, когда ты уснешь, чтобы вонзить свои две сотни клыков в твою нежную шею? — Катрин, вся местная нечисть — кровососы. — Отлично, ты умеешь успокоить девушку. — Ты не… — Девушка? — последнее слово в ее устах прозвучало слишком уж резко и совсем не так, как это звучало мгновение назад в голове Джошуа. Последнее время он часто замечал, что Катрин стала понимать его с полуслова, но никак не мог предвидеть, что эта ее особенность, как медаль, имеет две стороны. — Я не это хотел… — Нет… ты прав, — проглотила обиду лисица, не дав наемнику возможности прояснить ситуацию. Теперь она изо всех сил пыталась отвести взгляд куда-то в сторону или за его спину. — Я даже на человека не особо похожа… Просто хотела, чтобы ты покараулил, пока я буду спать… мне, в отличие от тебя, сон еще нужен. Наемнику хотелось провалиться сквозь землю, ведь все нужные слова, как назло, исчезли с языка. Да что там говорить, вообще все слова и мысли испарились из головы. Лисица же просто развернулась и молча пошла прочь, к своему спальному месту. Почти до самого утра в лагере стояли суета, напряжение и плач ровишаи. Бедная мать все никак не могла успокоиться и принять мысль о смерти сына. Произошедшее странным образом задело каждую из семей ровишалу. Каждый из них был в трауре. В безутешной, непроглядной печали. Об этом отчетливо давали понять ауры людей, стоило лишь Катрин на пару мгновений устремить взор истины в их сторону, но осознание этого совсем не помогало уснуть. Проворочавшись всю ночь, лисица так и не смогла толком выспаться. Тем не менее, утро наступило быстрее, чем ожидалось. Больше всего мешали мысли. Нескончаемые потоки мыслей, обильно приправленные досадой, все никак не хотели покидать ее голову. В конце концов, лисица подгадала момент, когда Джошуа снова будет чем-то занят, и проскользнула мимо него. В утренних лучах лагерь ровишалу представал совсем в ином виде. Катрин раньше только слышала сказочки да байки про кочевников ровишалу, чья жизнь — это дорога, и уж никак не ожидала, что ей придется познакомиться с этим народом настолько тесно. Моряки называли их артистами, простой люд — ворами и конокрадами, лисица же так и не определилась, какой точки зрения стоит придерживаться ей самой. Они пели и танцевали, словно в последний раз, они торговались и пытались обвести ее вокруг пальца, будто разыгрывали грандиознейшее представление для нее одной, они проливали океаны слез и скорбели по своим близким так, как не скорбел никто другой на лисьей памяти. Ровишалу таили в себе нечто, что заставляло духа восхищаться и, в то же время, с опаской осматриваться по сторонам. Хвойный воздух оказался чересчур непривычным и пробуждающим. Бодрящий холодок колко пробежал по всей спине, а легкая разминка помогла полностью подавить сонливость. В очередной раз оглядевшись, лисица заметила шатер с навесом, что еще вчера привлек ее внимание. Жилище находилось поодаль кибиток и остальных палаток. У самого входа висело небольшое объявление на пергаменте, прикрепленном к ткани. — Хочешь узнать свою судьбу? — послышался чей-то голос за спиной. Лисица тут же оглянулась. Позади стояла пожилая ровишая с корзиной, полной трав и кореньев. Именно у этой особы Джошуа вчера и пытался разузнать что-то о своем прошлом. — Это все — ерунда, — ответила Кейт, продолжая изучать пергамент и, ткнув в него пальцем, добавила. — К тому же за это нужно платить. — И как любой скупец, ты платишь дважды. — Простите, что? — удивилась Катрин, но старушка просто прошла внутрь шатра, после чего последовало приглашение войти, а не стоять на пороге. Лисица не очень-то и хотела заходить, но услышав знакомый голос напарника где-то неподалеку, тут же сменила свое решение. Внутри стоял приятный полумрак. В центре находился стол, над которым свисал тусклый сияющий фонарик, но лисица поняла, что это, только после того, как ровишая разожгла еще несколько свечей. Красивый фонарик оказался ничем иным, как маленькой спящей лучезарной феей в клетке. Такие феи, насколько лисица помнила, обитали только в долинах огней и стоили не так уж и дешево. Этот вид фэйри вообще считался дефицитным товаром, так как немногие вообще умели их отлавливать, а ровишалу, будучи как раз теми немногими безбожно пользовались ситуацией и диктовали свои цены и условия на этом рынке. Ровишая жестом указала девушке на стул возле стола, затем молча взяла чайник и вышла. Фея тем временем еле слышно зевнула и, размяв свои крылышки после сна, засияла еще более ярким лазурным светом. Зрелище немного завораживало. Миниатюрная девочка со светящейся полупрозрачной кожей да искрящимися крыльями стрекозы сидела в клетке и с таким же интересом изучала саму гостью. От ее длинных ушей до самых пяток по светящемуся тельцу шли замысловатые узоры, а лазурные волосы феи развевались вверх, точно языки пламени. Катрин еле заставила себя отвести взгляд от проснувшегося светлячка и продолжить осмотр шатра. Повсюду висели всевозможные амулеты из перьев, волос, лапок птиц и животных, кристаллы и веники из различных трав. Все это чем-то напоминало убранство дома Аиш, но все же здесь было намного больше пугающих лисицу вещей. Своды шатра поддерживались незатейливой конструкцией из досок, пол был застелен коврами, а по углам разбросаны декоративные подушки. Так же в интерьере присутствовала не одна пара сундуков, а сквозь полупрозрачные шторы, отгораживающие вторую часть шатра, проглядывали массивные деревянные бочки, между которыми располагался узкий проход в темноту. К возвращению ровишаи Кейт успела заскучать и несколько раз проиграть треклятой фэйри в гляделки. Маленькая дрянь так ни разу и не моргнула, пока лисица смотрела в ее крохотные сверкающие глазки, а стоило только отвлечься или моргнуть, как тут же раздавался еле слышимый, но потому не менее раздражающий хохот крылатой поганки. Кроме того, маленькая погань чуть не откусила палец лисицы, когда та попыталась дотронуться до нее, а теперь, не переставая, продолжала дразнить и пародировать шокированную таким поведением лисицу. Один точный щелчок по прутьям клетки и феечка тут же прекратила свой смех, зажавшись от страха в углу. Катрин также вздрогнула от неожиданности. Лисица, конечно, уже определилась в своем отрицательном мнении о феях, но подобное отношение старой ровишаи к маленькой фэйри вызвало весьма противоречивые чувства, а точнее — это пугало лисицу вдвойне. Ровишая поставила перед девушкой ароматную кружку и села в кресло напротив. Кейт с подозрением покосилась на горячий отвар неестественного цвета. — Чай с травами, — молвила женщина, предугадав вопрос своей гостьи, а потом достала откуда-то из-под скатерти стопку потрепанных карт и принялась их перетасовывать. Недоверчиво понюхав чай, Кейт все же решила его испробовать. Странный чай оказался очень тонизирующим и приятным на вкус. Это немногим удивило лисицу. — Я уже говорила, что не буду платить за это гадание? — немного погодя лисица решила привнести ясность в их «разговор». — А это гадание и не для тебя, — усмехнулась гадалка и принялась раскладывать карты. — Это личный интерес. Карты были несколько крупнее обычной игральной колоды и украшены нереальными, а порой и пугающими рисунками. На рубашке каждой из них красовался незатейливый магический аркан, но Кейт все же удержалась от соблазна заглянуть за завесу, чтобы изучить подробнее эту формулу. Чрезмерное любопытство, как и любовь к деньгам, зачастую играло с ней злую шутку. — Никогда раньше не видела таких карт. — Ох, дорогуша, — усмехнулась гадалка. — Ты много чего за свою жизнь еще не видела. — И, тем не менее, видела я немало, — вздохнула лисица, потирая укушенный феей палец. — Что правда, то правда. Карты подтверждают, ты старше своих лет. — Хм… можно и так сказать, — в воздухе повисла долгая пауза. Кейт поставила кружку на край стола и вновь осмотрелась. Фэйри боязливо поглядывала на гадалку из своей клетки, то и дело бросая взгляды ненависти прямо в сторону лисицы. На один из таких Кейт с издевкой подмигнула фее и снова вернулась к наблюдению за гадалкой, неспешно продолжающей свое дело. — Интересно… — Уже видно мою судьбу? — зевнула девушка, стараясь открыто не показывать свою заинтересованность. — Этот расклад на твое прошлое. — Ну и чего-й там? — За спиной у тебя утраты, — задумчиво проскрипела старушка, выкладывая на скатерть следующие три карты. — Верные слова…каждый их трактует по-своему и начинает вам верить. — Ты теряла нечто большее, чем вещи или деньги. Из-за тебя гибли люди, — гадалка неторопливо выложила на стол еще несколько карт. — Более того, ты до сих пор живешь чужой жизнью… — Да что вы вообще знаете обо… Но Катрин не успела закончить, очередная пара карт перевернулась рубашкой на стол. Вниманием девушки полностью завладела одна из них. На карте были изображены образы из глубин чуждой лисице памяти. Это была златокрылая девушка с перевязанными глазами внутри огромного колеса, по которому взбирались и падали люди. Несомненно, эти образы имели свое место в поглощенной ею жизни. Несомненно, они находили отклик и внутри нее самой. — Ты носишь беды на хвосте, но она следует за тобой по пятам, — палец ровишаи лег прямо на до боли знакомый образ. Кейт сделала вид что поперхнулась. Чертовы карты слишком много знали! — Э… Каком хвосте? — Это все — ерунда, — вторила тону лисицы гадалка и добавила. — К тому же за все это нужно платить. — Это же гадание не для меня, — не растерялась лисица. - Личный интерес. — Ровишалу — гостеприимный народ, — ровишая неспешно поднялась со своего кресла. — Но ты не та, за кого себя выдаешь, и наилучшим жестом доброй воли с твоей стороны будет поскорее покинуть это место. Нам не нужно больше бед. — Хорошо, — Кейт встала со стула. — Намек я поняла… Я не хочу создавать вам проблем и сегодня же уйду в Иштвану. На этом и разойдемся. Катрин вежливо попрощалась и направилась на выход, но перед тем как переступить порог шатра и выйти наружу лисица вновь услышала усталый голос гадалки. — Кем бы ты себя не считала, ты — хороший человек. Катрин обернулась назад. Эти слова гадалки немногим успокоили ее, а все подозрения о неминуемом разоблачении отошли на задний план. Глупая ответная улыбка все же посетила лицо лисицы, но после недолгого замешательства Катрин молча вышла наружу. Дневной свет слепил глаза, и девушка не сразу заметила, как к ней подошел напарник. — Ух, — выдохнул парень. — Я тебя повсюду ищу. — А я от тебя повсюду прячусь. — Уж было подумал, что ты ушла без меня в город. — Я не исключала этой возможности, — фыркнула лисица. — Но ты ж и там меня отыщешь. — Все еще злишься на меня? — развел руками наемник, но никакого ответа на вопрос не последовало. Кейт, скрестив руки на груди, продолжала смотреть куда-то в сторону. — Послушай, Катрин, — обращаясь к лисице, продолжил парень, — Вчера я сморозил несусветную глупость и теперь надеюсь, что ты простишь меня, идиота. — Повтори это еще раз. — Извини ме… — Нет, не это, — перебила наемника лисица. — Ты издеваешься? — Не исключено. — В общем, я искал тебя не только чтобы извиниться. — Давай продолжим этот разговор позже. — Постой… ты куда? — В город. — Я хотел предложить пойти вечером. — Решай все свои проблемы и ищи меня в иштванском кабаке! — кинула через плечо девушка и, вспомнив пару разузнанных вчерашним вечером подробностей, добавила. — Он один там! Не потеряешься. Джошуа так и остался смотреть за удаляющейся лисой, не зная, простил ли его ушастый полушубок, и как вообще на все это реагировать. — Снова пришел искать свое прошлое? — до ушей наемника донесся голос пожилой ровишаи, что гадала ему прошлым вечером по их приходу. Джошуа пришлось занимать монет на гадание у своей подруги, но ничего определенного ровишая так и не смогла ответить в тот вечер по этому вопросу, и даже добровольно вернула деньги со словами, что его прошлое окутано туманами. — Вы снова вернете мне деньги, — молвил парень. Тогда это даже расстроило наемника, но алкоголь и задорная музыка все же быстро увели его мысли в иную сторону, ну а потом из-за произошедшего он и вовсе забыл об этом. — Постой, — гадалка остановила уходящего парня, ухватившись за его запястье. — За ней беды ходят по пятам. — Неудивительно, она — катастрофа на ножках, — Джошуа аккуратно освободился от хвата старухи. — Это не шутки. И если тебе жизнь дорога — оставь ее, не то в могилу сведет. — В могилу сводят тяжкий труд, острый клинок и старость, — ответил парень, направляясь обратно в лагерь. Весь табор был в трауре, все готовились к похоронам и любые свободные руки были как нельзя кстати. «Не забывай о человеческой глупости» — брошенное ровишаей вслед парню, превратилось в навязчивую мысль, не покидавшую его голову до самого вечера. *** День не задался с самого утра. Хотя намного точнее было бы сказать, что в последнее время удачные дни вообще старались держаться от лисицы на внушительном расстоянии. Но настолько неблагодарной публики лисица не встречала уже очень долгое время. Это было просто грандиозное представление и местные пооткрывав рты наблюдали за тем, как Катрин, отбросив шубку, показывает незатейливые, но эффектные трюки с прыжками и танцами. Хотя в итоге, как оказалось, щедро уплатить за зрелище никто из них так и не сподобился. В конце концов, девушка оставила тщетные попытки стрясти с зевак какую-то существенную сумму денег. Вновь становиться должницей госпожи Удачи Кейт не спешила. Потому, прекратив игру на публику и пересчитав свой заработок, лисица смиренно направилась на прогулку по городу в поисках съестного. На ее счастье городской рынок в этом богами забытом месте оправдал все ее ожидания. Удалось выгодно запастись некоторым количеством припасов в виде яблок, картофеля, копченостей и хлеба, выгодно обменять свой новый, но поеденный молью полушубок на менее удобную, но более теплую и приличную женскую шубку и прикарманить небольшой кинжал прямо с оружейной витрины у лавки кузнеца. Подмастерье, торгующий оружием, был слишком сильно увлечен созерцанием ягодиц так некстати споткнувшейся крестьянки. Поэтому Кейт, недолго думая и даже скорее интуитивно схватила первый попавшийся под руку клинок, припрятав его в рукаве новой шубы. После чего, пока они оба помогали подняться упавшей девахе, между делом разузнала у него же точное место расположения искомой корчмы. К слову лиса не очень-то и старалась помочь, так как пострадавшая слишком уж косо на нее посмотрела, прямо перед тем, как Катрин мстительно наступила на подол ее длинной юбки, пока крестьянка тянулась за какой-то корзинкой. Добираясь до искомой площади, Кейт так же заприметила гостиничный двор по пути и сразу же разузнала местные расценки. Сомнения о том, что это место предоставляло не только ночлег, развеялись сразу же после того, как хозяйка заведения весьма бесцеремонно поинтересовалась тем, кого же все-таки предпочитает девушка. Отшутившись, Катрин попросила попридержать пару комнат на вечер и продолжила свой путь. Солнце еще не успело дойти до горизонта, а треклятые тучи уже давно ниспослали сумерки на этот мир. Возле корчмы на столбе высился яркий керосиновый фонарь. Внимание привлекала доска объявлений возле самого входа. Гнездо упырей, волки и какой-то там потрошитель, что наводил страх на всю Иштвану. На последней листовке значилась самая большая сумма золотых и неаккуратно нарисованное порождение человеческой фантазии. Кейт бесцеремонно сорвала листовку с самой симпатичной на ее взгляд цифрой и быстро пробежалась по ней глазами. Разузнать все подробности или получить награду можно было в городской управе у королевского ловчего. — Ну и страшила, — промурчала лисичка, аккуратно сворачивая бумагу. Несомненно, поглощенная некогда жадность снова проявляла свои симптомы, но об этом можно было подумать и позже. Поминая двух убитых этой ночью ровишей, Катрин вовсе не питала ложных надежд по самостоятельной поимке и умерщвлению чудища, но непременно стоило поспрашивать о монстре в корчме, а с утра заявиться в городскую управу и прояснить все недостающие детали. Даже с точки зрения личной безопасности, а уж ежели ей представится возможность еще и подзаработать на этом, то вообще красота. Положив листовку в карман, Катрин довольно перешагнула порог корчмы. Терпкий запах специй, жареного мяса и вина тут же ударил по ноздрям, а тепло от печи приятно пробежалось по щекам. Народу было не так уж и много, чтобы не найти себе место и не так уж и мало, для столь запуганного провинциального городишки со своими причудами, проблемами и кошмарами. Увидев человек пять стражников, девушка уверенно направилась в их сторону, но все же чего-то конкретного о потрошителе выяснить у хмельных мужчин так и не удалось. Как оказалось, даже рисунок на листовке был не больше чем совокупностью человеческих страхов, баек и преувеличений. Никто толком и не видел это бесовское создание, что почти каждую ночь находило себе новых жертв, как по городу, так и за его пределами. Все жертвы поголовно были лишены сердца и зверски изодраны. Последним интересным нюансом, проскочившим в этом разговоре, оказалось то, что неуловимому зверю требовалось не так уж и много времени, чтобы расправиться со своей жертвой, а ловушки и облавы, устраиваемые уже как целый месяц, не приносили ровным счетом никаких результатов. Зверь попросту делал свое дело и исчезал, а все это подозрительно напоминало вчерашний инцидент в таборе. Выжившая ровишая не могла толком рассказать, что произошло с ней, но сделать выводы о том, что она слышала крики или даже видела бездыханные тела своих друзей, было не сложно даже по ее виду. Удовлетворившись полученными ответами, Катрин не помедлила заказать огромную порцию жареного мяса с картошечкой, но стоило только лисице приступить к долгожданному ужину, как в дверях корчмы объявился еще один участник иштванского гарнизона. — К-командир, — стражник, перехватившись за бок, не без труда проследовал к своим соратникам и повалился на пол. От самой двери за ним тянулся след из капель крови. Тщетные попытки отдышаться и кровавый кашель прерывали все попытки донести до соратников ведомую только ему информацию. В конце концов, стражник попросту отрубился, так и не сумев озвучить ничего связного. За гранью незримости еще можно было разглядеть, как быстротечно жизнь покидала это человеческое тело, но предотвратить грядущее не оставалось почти никакой возможности.