Тернистый путь

      Зеро старше нас с Юуки на год, мог спокойно идти в старший класс, но попросил Кросса перевести в наш класс. Если честно, у меня была мысль, что он боится остаться один. И я это понимала. Юуки была рада такому повороту событий. Пятый год проходил медленно, открывая мне новые взгляды на своих сожителей.       Юуки просто по-другому не умела выражать чувства, кроме как крепко обнять и начать говорить всякую ерунду, в попытках заполнить тишину. Меня это начало забавлять. Но со мной она поняла смысл слова «дистанция». Иногда я позволяла ей обнять себя, но лишь на минуту. Наверное, моя неприязнь была банальна, но… Мне было неприятно видеть то, как она общается с Кураном. Ничего не могла поделать.       С Зеро мы стали друзьями. Если, конечно, наши отношения подходят под это определение. Это было скорее между понятиями «Приятели» и «Друзья». Мы могли неделями не общаться, перебрасываясь парой-тройкой фраз, а могли запереться в одной комнате и болтать часами ни о чём, или делать домашнюю работу, где он мне объяснял правила японского языка на практике, а я ему преподавала английский язык с нуля; мы могли вместе или с Юуки убраться в сад и собирать сливы. В середине августа плоды уже начинали осыпаться, и чтобы не терять такого добра, я предложила собирать сливы и вываливать в одной из комнат. Они спели буквально за три дня. Дом на время конца лета и до конца осени заполнялся ароматами сухих трав (папа любил травяные чаи, отчего и нас припрягал ему помогать собирать травы), высушенных цветов для гербариев и запахом спелых слив. Приятный аромат, преследовавший меня ещё долгое время. Казалось, я им пропахла насквозь. Даже ни один стиральный порошок не мог выбить эту квинтэссенцию запахов.       Но именно этот запах нравился Юуки и Зеро. Сначала я удивлялась, а потом привыкла засыпать рядом с ними. Кирию обычно клал свою голову мне на плечо (когда я лежала на подушке), Юуки пристраивала свою голову на моих коленях. Мы засыпали в клубке этого чарующего аромата, приправленного запахом свежезаваренного чая от Кросса. И мне снилось бескрайнее пшеничное поле, голубое небо и птицы. Наверное, это и есть ещё одна грань уюта, счастья и спокойствия.       Но ничего не бывает вечным, как и этот аромат. Зима наступила холодная, в школе начались зачёты, а мы с Юуки снова перешли кому-то дорогу. Как правило, в коллективах люди ищут слабых детей, которых можно гнобить. Гнобить пытались нас. Я, прошедшая такую школу жизни, игнорировала и защищала Юуки. Она велась на провокации и плакала, не понимая жестокости.       А как ей это объяснить? «Прости, сестра, это естественный отбор вместе с идиотизмом социума. Либо смирись, игнорируй, а в случае самых настырных: бей в рожу и не красней. Улыбайся, как пингвины из знаменитого мультика «Мадагаскар», прокручивая в голове фразу: «Улыбаемся и машем». Либо смирись с тем, что тебя гнобят, но смотри, чтобы не убили. Дети — это ещё одни жестокие существа, похуже вампиров».       «Стрелки» за школой стали привычным для меня явлением, как синяки и ссадины на руках и ногах, которые обрабатывал либо Зеро, либо Кайен, когда ловили меня с аптечкой. Я упорно молчала, не собираясь говорить о своих проблемах. Юуки молчала тоже, но из страха быть побитой. Её учить и учить, боже… Хотя её винить глупо: я в прошлой жизни тоже трусила, и пока меня не избили, доведя до больницы, где познакомилась с одной детдомовской девушкой, которая и объяснила мне правила жизни в социуме, я не могла дать отпор. А потом прорвало. Тогда мне было одиннадцать лет.       «Стрелки» привычны без Юуки. Но с Юуки — это полный финиш. Раньше реветь начинает… А ещё думаешь, как подставиться так, чтобы её не ударили. Ф-и-н-и-ш.       — И что тут происходит? — грозный голос сводного брата отвлёк моих соперников в количестве трёх человек. Выпрямившись, но не теряя боевой стойки, вытерла рукавом серой формы кровь с разбитой губы. Моя длинная челка это скроет. Две старшеклассницы тут же начали отступать к стенкам, чтобы уйти тихо-мирно. А третья была наша одноклассница. Моммо, кажется. Девочка храбрилась, когда смотрела в потемневшие глаза Зеро и испуганно запищала, когда он крепко сжал её плечо. — Ещё раз подобное увижу, или узнаю от левых людей, что ты и твои подружки лезут к моим сёстрами, одним синяком на плече не отделаешься. Поняли? — вопрос был адресован не только Моммо, но и её подругам. Он отпустил девочку, и та быстро ретировалась.       За моей спиной всхлипнула Юуки, а я, почувствовав боль, чуть не упала на неё. Меня вовремя поймал Кирию и опустил на землю, доставая платок и вытирая кровь с губ и щеки. Хмуро посмотрев на сестру, приказал:       — Хватит реветь. Тут нет умирающих, только одна побитая молчунья. Теперь хоть ясно, откуда ты такая приходишь уже два месяца.       — Угу…       — Аптечки не запасёшься. Вставай. До дома пятнадцать минут ходьбы, не помрёшь. И ты не плачь… Не смертельно, — уже постарался помягче обратиться к ней. Быстрее успокоится, как ни странно. До раздевалки сбегал сводный брат, а после мы, в быстро запахнутых куртках и с рюкзаками наперевес, бежали уже на остановку. Живём же в пригороде. Пять минут на автобусе, пятнадцать минут пешком. Как хорошо, что автобусы в ту сторону ходят каждые полчаса.       Дома нас ждали аптечка, ванная комната и Кросс с накрытым столом. Пока Зеро ворчал и обрабатывал мне царапины с синяками, Юуки уже спокойно рассказала о том, что было в школе три месяца. Если всё открыто Кирию, то смысла утаивать от папы уже нет. Сам расскажет, ещё и пинка выпишет.       Когда меня, подлатанную, отпустили на кухню, мальчик ещё тихо ворчал, но перестал рядом с Кроссом.       Сияя улыбкой, он сообщил нам о том, что переводит в другую школу. Как он сказал, особенную, для таких, как мы.       — В смысле? — не поняла я и отставила чай в сторону.       — Я перевожу вас троих в школу Стражей. Там идёт физическая и психологическая подготовка префектов, старост и комендантов. Программа не уступает ничем программе в школе Охотников.       Услышав это, Зеро помрачнел и стал темнее тучи. Я уже за год привыкла чувствовать волны злости, ненависти и ярости от него. Я ими питалась, что приводило меня не к лучшим выводам и подтверждало все мои догадки об существовании энергетических вампиров.       Конечно, хорошо, что я заметила это ещё в детстве до момента полового созревания и скачков гормонов в организме. Но я не знала, что мне с этим делать. Не знала. Одно дело — знать, другое дело — уметь пользоваться этим. А я не умела, и Мичиру нет, чтобы она хотя бы объяснила (если знала об этом). Я осталась тут совершенно одна…       — Мичи, что с тобой? Ты не рада переводу? — Юуки сияла улыбкой, а у меня не находилось сил улыбнуться ей в ответ. Только отрицательно мотнула головой и выдохнула.       — Конечно, рада. Но у нас с тобой не лучшие баллы по физкультуре, — напомнила я. На самом деле, в этой школе это была тупая солидарность с Юуки. Обучение и коллектив мне не нравились и подчиняться их правилам и уставу я не собиралась. Вот и прогуливала.       — Ничего. Там научитесь, — хмыкнул Зеро, а мне стало не по себе.       Папа был доволен нашими словами и, как ни странно, радостью. Хотя меня немного пугала эта школа: по факту, нас постепенно начали готовить к столкновению с вампирами. Неважно каких классов. Просто нас готовили противостоять вампирам в битве.       Из нас лепили таких же охотников, но предназначенных для учебных заведений. И мне это не нравилось, но плюсы были даже здесь.

***

      — Мичиру-чан абсолютно здоровая, — вынес вердикт мой лечащий врач, просматривая все анализы. В силу своей слишком долгой комы, да и медкомиссии, которую мы проходили в новой школе каждый месяц за три дня, я была у врачей на глазах слишком часто.       Как-то я умудрилась покопаться в документах Кайена и нашла старые документы на имя — Куран Мичиру. Мне это стало интересно. Запомнив, как и где всё лежало, достала папку и принялась читать. Быть пойманной я не боялась, так как мужчина уехал в командировку на неделю, Зеро готовит Юуки к зачёту по стрельбе и строевой подготовке, так что…       Оттуда я узнала, что прошлый врач Мичиру был вампиром. Прочитав всё и дойдя до строки «Диагноз», замерла. «Врождённая анемия» — гласила фраза. Захлопнув документы, сдула чёлку с глаз. Что же у нас получается? Вспомнив день нападения и вампира, коснулась шеи.       Малокровие. Анемия. Да ещё и врождённая. Мичиру реально была приговорена своей семьёй к смерти, её даже не пытались спасти, просто молча наблюдали за тем, как она чахнет и всё. Даже мать не подпускали близко, боясь, что та сорвётся. Как её зовут? Джульетта… Джулия… Господи… А. Джури. Куран Джури. То есть, у неё была надежда, но никто не дал этой надежде расцвести.       Блестяще. Собственная семья похоронила Мичиру ещё живьём! Теперь и равнодушие было как понятно, так и непонятно. Даже Куран Канаме… Вместо того, чтобы поддержать младшую сестру, он отстранялся, делая вид, что её не существует… Да потому, что она в его глазах была уже мёртвой!       Лицемер…       Вцепившись в волосы, тяжело выдохнула. Тот укус реально убил Мичиру. И она уже всё понимала. И свою смерть видела, и равнодушием была сыта по горло. А равнодушие хуже ненависти. Отсюда родились её ненависть и злость. Это и притянуло меня. Я питаюсь этими эмоциями…       Чёрт!       И сейчас я слушаю слова нового врача и думаю. Здоровая. То есть, это тело абсолютно здорово. Он подписал справку. Надев куртку, я вышла из кабинета. Кросс вышел следом со справкой.       — Мичиру, что с тобой? На тебе лица нет.       Ох… Габриэль, возьми себя в руки и улыбнись. Нельзя выдавать своей злости. Мало того, нельзя будет сегодня показывать ненависть одному ублюдку. Сегодня, чёрт подери, одиннадцатый день рождения! Двадцать пятое января. Мне хотелось посмеяться. Мой настоящий день рождения выпадал на Рождество — двадцать пятое декабря. Но тут придётся смириться с этим сдвигом и жить.       — Всё в порядке. Я просто перед больницей ничего не ела, — выдавив улыбку и убрав справку в сумочку, чтобы не потерять, вышла из больницы на улицу. Морозный воздух ударил по лицу и заставил щёки заалеть против воли. А перед больницей реально лучше ничего не есть. Позже может выясниться, что нужные ещё какие-то анализы и медкомиссия затянется не на три дня, а на неделю.       Анализы Юуки и Зеро будут готовы завтра. Они поздно пошли на медкомиссию из-за зачётов. Учитель из меня вышел, по правде говоря и грубо говоря, хреновый. Юуки приходится один и тот же материал объяснять по несколько раз. Мои нервы быстро сдали, а я скорее ретировалась, чтобы не порвать тетрадь с билетами. Не могу я так объяснять, как учителя. За это им большой поклон и уважение.       До дома мы доехали молча. Разве что Кросс заехал в магазин и купил мне мармеладных змеек, которых я люблю даже в этой жизни. Моя маленькая страсть, которая не угасает даже сейчас.       То, что этот день рождения не только мой — прекрасно понимаю. Но даже, если так оно и есть, видеть Курана я меньше всего хотела бы. Этот день безнадёжно испорчен. Потому что дома он помогает Юуки украшать стол, готовить еду и напевает ей всякие песенки на тематику этого праздника.       Ужас. Просто ужас.       Зато Зеро я обнаружила в зале. Он молча смотрел телевизор, теребя в руках небольшую коробку в серебряной обёртке. Нет. Он не смотрел телевизор. Тупо листал каналы, чтобы отвлечься и не сорваться. Немного подумав, я постучала по косяку. Кирию вздрогнул и повернул голову. Нет ни тени улыбки и радости в глазах.       — Привет.       — Как прошла медкомиссия?       — Закончила её. И сегодня без очередей в больнице, — с наслаждением призналась я, вызывая маленькую зависть у брата. Хе-хе. — Абсолютно здорова, как мне сказали. Осталось в космос полететь, чтобы проверить это утверждение.       Юный охотник только усмехнулся. В моём обществе он редко улыбался, но на мой сарказм чаще усмехался. Сняв кофту, оставаясь в зимних джинсах и в рубашке изумрудного цвета, села на другую сторону дивана. Потянувшись, отобрала пульт и переключила канал. Даже здесь есть, что посмотреть. Например, сейчас по времени должно начаться аниме «Блич». То, что нужно для меня: куча юмора, плюс кровавые бои (а в манге они даже прорисованы отлично), минимум романтики, несколько влюблённых дурочек, одной из которых я симпатизирую, настоящая любовь за кадром… Эх. Ну, и тупость главного героя — Куросаки Ичиго, который в упор не видит чувств своей подруги и одноклассницы — Иноуэ Орихимэ. Жесть. Я бы так долго не смогла жить и уже во всю начинала бы завоёвывать и отвоёвывать парня.       Нет. В прошлой жизни я любила. Именно любила и была любима. Любовь отличается от влюблённости. Любовь — это то чувство, когда ты утром с уверенностью открываешь глаза и знаешь, что всё будет хорошо, что вы справитесь, что твои слёзы для него — это и печаль, это и обещания всё исправить; это когда твой смех подобен ножницам, разрежающих красные ленты на открытии чего-то; это когда на Венецианском карнавале, ты в маске и в костюме узнаешь его, подойдёшь, возьмёшь за руку и поведёшь танцевать. И плевать, что это ранее был праздник лжи. Наши чувства были правдой.       К сожалению, Джон погиб за полгода до моей смерти. Разбился на самолёте. Три месяца были для меня особенно тяжелы, а потом, когда начались проблемы в семье, начала карабкаться…       — Мичиру, ты уснула?       Услышав недовольный голос Зеро, вернулась в эту реальность и проморгалась, прогоняя остатки полузабытых воспоминаний.       — Просто устала.       Ещё как. В школе Стражей физкультура — один из профилирующих предметов. Гоняют нас там, не глядя на то, какого ты пола: женского или мужского. Все равны. К девочкам было лояльное отношение только в красные дни календаря. Всё-таки, никто из сэнсэев не будет рад, если ученица потеряет сознание прямо на уроке.       Там была у нас и стрельба, и рукопашные бои, что было для меня кстати, и уроки дальнего и ближнего боя. Так что…       Почесав затылок, Кирию отвёл взгляд и протянул мне ранее примеченную коробочку.       — С днём рождения. Юуки я уже подарил… До прихода этого… — не сдержал фырканья. Хм.       Любопытство взяло вверх. Улыбнувшись, я начала аккуратно открывать подарок. Коробка была обмотана фольгой. А к фольге у меня своё трепетное отношение. Проще говоря, я фетишист. Почему-то нравится всё сделанное из фольги.       Распечатав и открыв коробку, застыла от шока. Ничего себе… подарок. Два маленьких аккуратных ножичка, которые складывались пополам, которые легко можно спрятать в кармане и не порезаться, или специальным ремнём закрепить на руке. Метательные ножики. О, Господи… Это же моя мечта, после того, как поступила в новую школу!       — Зеро… Спасибо тебе! — в порыве радости я обняла его одной рукой и поцеловала в щёку. Мне до жути хотелось попробовать новое оружие.       — Тебе реально нравится?       — Да… Да это же моё спасение в проигрышных ситуациях с врагом! Спрашиваешь ещё?!       Подскочив, я хотела было накинуть куртку и выбежать на улицу с новым подарком. Но для начала я попросила застегнуть ремень на руке с двумя небольшими ножнами, чтобы спрятать ножики. Кирию, хоть и молчал, но выглядел очень довольным. Убрав подарок и спрятав за рукавом рубашки, накинула куртку и позвала Зеро с собой. На заднем дворе у нас было специальное место для тренировок. Сколько пуль застряло в стволах деревьев — не сосчитать.       Убрав волосы в хвост, а чёлку под невидимку, выбежала на улицу. Смахнув с мишеней выпавший утром снег, отошла на пять метров и прицелилась. Ещё чуть-чуть и…       Резкий шум около дерева заставил меня сменить цель и метнуть ножик не туда, куда планировала. Послышалось сдавленное шипение. Подбежав к дереву, я удивилась, увидев сидевшего в снегу Курана, который зажимал левое плечо. Преимущество моего оружия в том, что это и меткость, и резкость, и неуловимость. Даже чистокровный попался.       — Сиди смирно и руку убери, — пока не сказала, пальцы вцепились в ткань. Идиот. Интересно, что он тут забыл? Со стороны дома послышался стук двери и голос Юуки. Вот этого мне не хватало для счастья… Настроение, которое поднял мне Зеро, быстро испоганили. Канаме улыбнулся уголками губ, а я резко вытащила свой подарок из его плеча. Послышалось тихое шипение: так испарялась и серым пеплом опадала его кровь.       Ничего себе, подарок… Весьма серьёзный подарок. Мне нравится. Определённо нравится.       — У тебя меткий глаз, Мичиру, — словно похвалил вампир. Надо же. Даже не «словно», а похвалил. — С днём рождения.       — Извинений не жди, — холодно бросила я, и тут уже нас нашла сестра.       Прислонившись к дереву, я молча наблюдала за тем, как она помогает ему встать. А вот когда заметила его царапину, то…       — Мичи, зачем ты это сделала? — ничего себе, какие заявления и нападения!       — Что я сделала? — раздражение. Я его уже не скрывала. Ненавижу, когда на меня сваливают чужую вину. А этот стоит и молчит, зараза.       — Ранила Канаме-сэмпая! — ещё немного, и она сорвётся на крик.       — Я его ранила? А ты спроси его: «Канаме-сэмпай, а зачем вы прятались за деревом? Не видно было, что Мичи с оружием выбежала?», — удачно скопировав её интонацию, фыркнула и повернула голову к Курану. — Надеюсь, что вы от такой царапинки не умрёте, сэмпай. Верно?       Лицо вампира из безмятежного стало холодным. Даже не попрощавшись, я пошла в дом. Так испортить настроение! Зайдя на кухню через чёрный вход, бросила ножик в раковину и пошла снимать обувь с курткой. Когда я помыла оружие, поднялась наверх. Зеро вышел из кабинета папы, держа в руках красивый пистолет. Серебряный, что ли? Но настроения рассматривать огнестрельное оружие у меня не было. Пройдя мимо, ушла в комнату и заперлась. Через минуту начал стучать Кирию.       — Мичиру, что случилось?       — Спроси Юуки. Она… Она тебе целую историю расскажет о том, как её злая сестра-близнец напала на её обожаемого сэмпая и чуть не убила его! — придав голосу побольше драматичности, прикусила кожу ладони. Терпи и не реви. Да, обидно. Чертовски обидно. Но ничего не попишешь.       За дверью снова шевеление. Никто стучать не стал, зато по грохоту металла поняла, что мальчик сел на пол. Я сильно закусила кожу, сдерживая всхлип.       — Я знаю, что тебе обидно, Мичиру… Но Юуки не исправить, к сожалению. Она мечтательница, а мы с тобой реалисты, — он вздохнул, а я промолчала. — Мы понимаем с тобой то, какую опасность несут в себе вампиры и придерживаемся нейтралитета сейчас. Но Юуки…       — Даже не это, Зеро, — отпустив кожу, на которой я оставила не хилый отпечаток зубов, всхлипнула. — Просто неприятно… И больно почему-то. Да я откуда могла знать, что за деревом стоит Куран? Что он там делал? Я хотела только испытать твой подарок, но рефлексы взяли своё…       — Вот оно что… Кстати, говоря, подарок не только от меня, но и от всего нынешнего класса. Так как ты боец дальнего боя, для тебя метательные ножи, как две дополнительные пары рук.       Зуб даю, что сидит сейчас и улыбается! Улыбнулась и я, поднимая рукав рубашки и глядя на подарок. От класса и Зеро. Надо же… Это приятно и неожиданно. Не думала, что приживусь в этом коллективе детей охотников и простых ребят, которые столкнулись с вампирами.       Настроение было снова спасено. Когда мы спустились вниз, то Куран уже собирался уходить и прощался с Кроссом и Юуки. Заметив меня, вампир направился в мою сторону. Брат попытался закрыть меня собой, но я решила встретить врага лицом к лицу. Выйдя вперёд, остановилась. Куран честно соблюдал дистанцию одной вытянутой руки.       — Я приношу свои извинения за то, что отвлёк от тренировки тебя, Мичиру. Поэтому царапина для меня — это справедливое наказание, — ну, надо же, какие речи выучил, как держит лицо. Надо будет посоветовать идти ему на актёрское. На сцене легко сумеет отыграть Ромео. Зеро за спиной фыркнул. Протянув руку, Куран открыл ладонь. Ах, да… День рождения. Забыла. В руке был брелок для ключей. Фигурка ястреба была красиво вырезана из дерева. Ничего не скажешь, отличная работа. — С днём рождения.       А вот тут я хотела заскрипеть зубами от злости, хотя бы потому, что отказываться от подарков на день рождения — дурной тон. Очень дурной тон. Чувствуя на себе взгляд Юуки, Зеро и Кросса, протянула руку за брелком.       — Спасибо.       — Носи его на здоровье, будущая охотница.       Дудки тебе, а не охотница.       Хотя, стать охотником, чтобы одним лезвием прекратить твоё существование и отомстить за Мичиру — неплохая идея.       Он ушёл, а я крепко сжимала этот подарок. Меня трясло от злости. Как же я хочу швырнуть его куда-нибудь. Но бросила его потом в самую дальнюю полку письменного стола и забыла на несколько лет.       Остатки вечера я провела с Юуки, мирясь с ней под пристальным взглядом приёмного отца.

***

      Нам с Юуки по пятнадцать лет, Зеро шестнадцать. И мы, так называемая «Святая троица», окончили обучение в школе Стражей с отличием. На выпускных экзаменах сестра выбрала себе постоянное оружие, то есть, на всю жизнь. Этим избранным оружием стал посох «Артемида». В собранном виде это была невзрачная металлическая трубочка со стёртыми (почти) узорами. Там было что-то на латыни написано, но разобрать было трудно. Скорее всего имя этого оружия.       Зеро научился пользоваться пистолетом, который ему подарил Кросс на наше одиннадцатилетние. «Кровавая роза», на то и кровавая. Специальные смертоносные для вампиров пули. Мало того, у этого оружия был своенравный характер и с Кирию была полная совместимость.       Я же выбрала набор метательных ножей. Подаренные мне ножи как раз годились на то, чтобы спрятать их в складках платья на вечере, или в кармане пальто, чтобы в следующий миг перехватить удар чужих когтей и клыков.       Экзамены мы сдали, аттестаты получили и сегодня выпускной. Зеро идти не горел желанием, но я и Юуки уговорили его. Не чужой он нашей группе, всё-таки.       Я очень эмоциональна. Настолько, что, когда принимала поздравления и поздравляла ребят, заплакала. Лёгкая грусть, печаль и радость. Именно эти эмоции подарили наш класс. Ругались, мирились, гадали (да, даже я, как ни странно) — кто с кем в паре. Нарушали правила и дисциплину. Эх, что мы только не творили.       Когда вечер подошёл к концу и нас начали отпускать, я задержала Зеро, Юуки и Тарха. «Таргитай» — так я прозвала одноклассника за поразительную схожесть с моим любимым книжным героем из серии «Трое из леса». Копна золотистых волос, синие глаза и слегка загоревшая кожа. А Рин был и не против от такого прозвища.       — Стоп, ребят. Я не успеваю, — глубоко вдохнув, сдерживая ком в горле, достала из кармана джинс (на выпускной в джинсах — только так, да) три браслета, которые плела этот месяц. Я, если честно, задрала Зеро с вопросом: «Твоя любимая цветовая гамма?». — А вот и причина моих вопросов про цвета. С Таргитаем мы сейчас расстаёмся. А вот с вами, Зеро, Юуки, наши пути разойдутся чуть позже. По любому… Поэтому я хочу, чтобы с вами была частичка меня. Чтобы вы, глядя на свои браслеты, вспоминали меня: мрачную язву с ножами за спиной и с мечтой обрести стальные крылья, чтобы всех закидать ножами… — прикусив губу, я выпутала чёрно-сиреневый браслет из клубка и вытянула руку Кирию, чтобы завязать. Он молчал, явно поражённый таким поворотом событий. Второй браслет был бело-синий. Он достался Тарху. Парень тут же кинулся меня обнимать и кружить. — Стой! Стой! Я боюсь высоты! — истерично закричала ему в ухо, прижимаясь к мускулистому телу. Боюсь. Высоты. Отбежав от него к Зеро, достала последний браслет для Юуки. Он был в розово-красной гамме. Так называемый, клубничный коктейль. — Вот и всё…       — Спасибо, — сводный брат сдержан. Как всегда. Однако, теперь с интересом разглядывает узор. Юуки крепко обняла меня, а я погладила её по голове. За все эти года она стала для меня… родной. Но не старшей, а младшей сестрой.       — Ты красиво плетёшь, Мичи. Спасибо большое!       — Я же вам говорил, что ваша сестра — мастерица на все руки! — и меня снова выцепили из объятий Кросс, чтобы покружить. Из здания вышел Кайен. Спохватился, ага.       Теперь я не сдерживала смеха. Хоть на мгновение, но я почувствовала Счастье. Вот оно счастье. В кругу семьи и любимых друзей! Засмеявшись от души, заставила парня остановиться и поставить меня на землю. Голова кружилась, было весело и я не сразу поняла, что меня целуют в губы. Мягко и осторожно, боясь спугнуть.       Сердце вспомнило Джона. На секунду я понадеялась, что в Рине сейчас находится душа моего погибшего жениха. Всего на секунду, и я решила отпустить прошлое, терзающее мою душу каждый день.       Домой возвращались поздно вечером. Сестра завалила меня вопросами про первый поцелуй, а я молчала. Веселье, ударившее в голову после трёх бокалов шампанского и одного бокала красного вина, прошло. Рин мне определённо нравился. С этим не поспоришь.       Может, не так всё плохо будет, если начну новые отношения в новой жизни?       А вот на следующее утро нас ждал ещё один важный разговор с папой. Но сейчас никаких разговоров. Пока похмелье не поймало меня, я поспешила первой добраться до душа и кровати. А там уже можно и с похмельем поспорить.       Новое тело, новое привыкание к алкоголю...