Тернистый путь

      — Если ты ещё раз попытаешься приклеить к моей спине эти крылья, Рио, и я сделаю их цензурой на твоём интимном месте! — рявкнула я, срывая эти крылья летучей мыши и швыряя их глупо хихикающему парню. Кто сказал, что с кружком художников работать легко? Ни черта! Потому что там, в основном, тусуются психи, которые прячут свой психоз в картинах. И фиг же потом запрёшь их в психушку, потому что отмазки у них хорошие: «я так вижу наш тленный мир», «художники — творческие и тонкие натуры» и так далее. Серьёзно, пора идти в писатели, там точно также: тонкая и ранимая душа, весь мир в тёмных тонах, либо окрашен во все цвета радуги. Мрачно осмотрев актовый зал, сплюнула и вышла, крикнув напоследок, что, если напортачат, с помещением им будет туго в следующем месяце. Проходили это два года назад, все художники запомнили, намотали на ус и работают на меня, особо не рыпаясь и не рыча. Хорошо быть президентом. Иногда. На Зеро они даже зыркнуть боятся, а вот на Юуки пытались пару раз наезжать, пока я не наехала. Серьёзно. Быть президентом очень классно.       Натянув куртку, я вышла на улицу. О, да. Завтра уже тридцать первое октября. Спрашивается, что я забыла в зале?       После того падения с крыши прошло три дня. Помню всё, как в тумане. Единственное, во что я с трудом верила: в свою живучесть и удачу. Куран разве что у виска пальцем не по покрутил, когда я очнулась и сказала, что едва всё помню. Конечно, когда на твоих руках чуть не сдох человек, а потом заявляет, что ничего не помнит, убить захочется за вымотанные нервы. Скоро куплю ему счётчик, чтобы узнавать, сколько нервов я намотала и сколько денег платить. Это так, шутка. А так, в голову мне приехала ещё одна идея, которую я не озвучила никому: с восемнадцати лет или двадцати одного года пойти в доноры. Это для того, чтобы счётчик не покупать Курану.       — Тебя беспокоит шёпот? — вампир сел на стул и внимательно посмотрел на меня. В руках у него было чисто-красное яблоко. Неожиданно возникла ассоциация с Белоснежкой. И в любой другой ситуации я бы приписала это Курану, но не сейчас. Сейчас я бледнее даже вампира, болеющего анемией или туберкулёзом костей. О, да, как оказалось, даже в мире детей ночи есть похожие заболевания, точнее, аналогичные заболевания заболеваниям людей… Но сейчас мы разбирали не болезни, а конкретно мою ситуацию.       Лежать в лазарете не очень хорошо. Просто давят белые стены и запах хлорки. Днём забегают Юуки и Зеро на минут двадцать от большого перерыва, а по ночам навещает Куран. Признаюсь честно, в первый день попыталась его выгнать, но слишком слаба была для подвига. И, как оказалось, невозможно. Если потребуется, Куран может прикинуться статуей в семьдесят тонн, если не больше.       — Меня беспокоит Юуки, — хмуро отвечаю я. Думаю, про эти изменения он обязан знать. Кто тут у нас вампир? Осталось только пригласить его жить в нашу комнату, чтобы он наблюдал за моей сестрой и также впадал в шоковое состояние вместе со мной. Вопросительный взгляд чистокровного, и я рассказываю про свои тяжёлые ночи. Чем больше говорю, тем больше у вампира желание хлопнуть себя по лбу. Читаю теперь, как открытую книгу, что нервирует. Серьёзно. Одно дело — маска. Ныне я чувствую в нём куда больше древности, модернизма, чувств почти-человека-но-больше-вампира. Куран тяжело вздохнул, словно мои слова подтвердили его худшие опасения. — И ещё, — добавляю я, прижимая чашку с кофе к груди. Кофеин, по словам Курана, сейчас единственное, что поднимет меня на ноги. Никакие препараты из аптечки Кросса не помогали, что пугало не на шутку. Кросс вышел из палаты минут тридцать назад, чтобы найти Ягари и предупредить, что меня на следующем дежурстве не будет. Подвела учителя. Он так надеялся, что я приду в себя через сутки. Сознанием пришла, а физически словно из меня высосали все силы. Подозреваю, что так оно и есть. Адреналин — штука странная и опасная. Я увидела воспоминания Курана и приоткрыла завесу его прошлого, взамен он против воли хлебнул чужой энергии и отходил потом также сутки. Лечил он меня, кстати, оглушённый и на автомате. — Как скоро ты закроешься от меня?       — Не скоро, — он закрыл глаза, но ладони, сжавшиеся в кулаки, выдали его. — Я сомневаюсь, что это возможно. По крайней мере, сейчас, Мичиру.       Я опешила, чуть не пролив напиток на себя. Глаза, цвета вишни, смотрели на меня с сожалением.       — Я постараюсь в твоём присутствии мысли, эмоции, чувства и воспоминания свести к минимуму, — глаза смотрят сквозь меня. Теперь я всё больше начала бояться этого «стеклянного взгляда». Щёлкаю пальцами перед глазами, дожидаясь ответной реакции.       — Куран?       — Просто вспомнил случай из стационара.       Не ты один, друг, приятель, нейтралитет… брат? Кто ты теперь мне? Кем являешься сейчас? Снова маска, или реальное беспокойство? Реально разрываешься между Юуки, мной и Советом? Так почему не исключишь меня? Я — не Юуки. И помогать мне по её прихоти очень глупо.       «Наверное, вы просто семья, по разные стороны баррикад», — заткнись, моя совесть. Тебя забыла спросить. Я очень надеюсь, что Куран не повторит ошибок Бенито Муссолини, и народ, под руководством врага, не восстанет против.       И всё же, вернёмся к проблемам. Это невозможно. Курану надо стать зомби с определённой программой, чтобы выполнить это негласное обещание. Вампир видит мою растерянность и понимает, что груз его прошлого давит и на мои плечи. И этот груз слишком велик для меня в эмоциональном плане. Куран приобнял меня за плечи, обещая помочь с Юуки: обуздать то, что пугает меня до дрожи в коленях. В этом я не сомневаюсь. Всё-таки, вампиры — это его часть. С людьми я прекрасно схожусь и без представителей голубой крови.       — Мне дорога заказана? — вопрос вырывается сам по себе. То, о чём раздумываю уже пару месяцев.       — Это был сарказм? — вампир снова смотрит на меня внимательно, словно ищет подтверждение, что я пошутила. — Нет.       — Это моя привычка, Куран, отвечать на вопрос вопросом.       — Приятно ими делиться, как и воспоминаниями?       — Заткнись. Нашёл, что напоминать.       — Значит, вернёмся к шёпоту. Как давно он тебя мучает?       Удивительно, что после той ночи мы стали… мы стали что-то вроде брата и сестры. Я не знаю, как это объяснить. Мы словно заглянули в потаённые уголки наших душ, увидели нечто запретное, и это нас сблизило, откинув неприязнь куда-то на задворки сознания. Неприязнь начинала кричать только тогда, когда… Нет. Кричит постоянно, но я её игнорирую. Желание убить сошло на нет, но обещание на счёт Юуки всё ещё было в силе. Сделает ей больно, худо будет ему. Помимо ножей и катаны я могу и другими средствами достать вампира или человека.       Подхожу к курилке — угол между кабинетами музыки и коневодства. Как ни странно, такой предмет был. Но он индивидуален для учеников и не обязателен. А ещё платный. Конечно, на территории академии Кросс есть конюшня, от которой идёт дополнительный доход. Предмет «Коневодство» в данном случае был необходим. Среди учеников есть конники. В первом году обучения на этот урок ходил Зеро. Достаю из кармана сигареты и зажигалку. Курение немного отвлекает от проблем, но не убирает их. Или делает эти проблемы менее проблемными. В химии я слаба, поэтому про состав ничего говорить не буду. Просто мне немного легче.       На улице уже зажглись фонари. Юуки и Зеро в семь вечера отправились сопровождать Ночное отделение на занятия, а меня любезно пнули актовый зал перед Хэллоуин украшать. Сейчас на часах десять. Два часа в зале, где парней протянуло на шутки. В следующий раз буду выступать против олимпиады художников в другой академии.       Так, что же меня бесит на данный момент? Всё-таки, я не люблю Хэллоуин. В нынешней жизни меня не прикалывают яркие и тёмные наряды различных монстров. Этот день у меня ассоциировался с днём мёртвых. С кельтским праздником Всех Святых. С тьмой и силой. Кто-то скажет, что я слишком суеверна. Но посмотрим фактам в глаза: в эту ночь случается всякая чертовщина. Начиная от банальной драки на тематической вечеринке, заканчивая ритуальными убийствами и самоубийствами. Или падения с мостов или крыш. Если жертва выживает, то говорит, что ничего не помнит. Вот тут ничего говорить не буду. Муторная ситуация. Плохой пример.       Кто-то скажет, что шизофреников и сектантов достаточно в наше время. Кто-то, кто хоть каплю понимает в эзотерике или просто слишком близко с этим столкнулся, скажет, что лучше сидеть дома, обсыпав все щели, окна и двери солью. И лучше молиться. И так хочу сделать я, но, боюсь, что не судьба. Меня уже поставили перед фактом, что я буду присутствовать на празднике. Надо будет завтра придумать быстро костюм и грим. Или просто слой косметики потемнее, чтобы меня никто не узнал. Что-нибудь придумаю…       Я не люблю этот праздник, потому что мёртвые (именно мёртвые, а не вампиры) могут вернуться в наш мир и отомстить. Именно в эти двадцать четыре часа мёртвые становятся ревенантами* или им подобными существами. Это страшно, потому что отличить от живого человека в костюме ведьмы, зомби или клоуна из заброшенного цирка невозможно. Я не понимаю, почему люди хотят веселиться среди мёртвых.       Я очень хочу спрятаться в церкви и не выходить оттуда, пока ужас Сайлент Хилла не минует и не исчезнет в ночи, забрав за собой всю мертвичачину.       Погода ужасная. Снег падал-падал-падал, таял-таял-таял. И под ногами была ужасная хлюпкая каша. Противная до омерзения. Листва смешивалась с кашей, что настроения тоже не прибавляло. Фильтр отправился в урну. Достаю следующую сигарету и чиркаю зажигалкой.       — Кхм, — услышав знакомое кашлянье, повернула голову. Ректор стоял под фонарём, голову от снега прятал капюшон чёрного плаща. Взгляд был осуждающим. Не ему меня судить. Все мы, люди, не без греха. Кто-то пьёт и блюёт под ноги окружающим, кто-то курит и заходится в сумасшедшем кашле, кто-то колется и мучается от сильной ломки и очередного заражения из-за нестерильной иглы. О чём речь? Надеюсь, мне лекции под ЗОЖ читать не будут. — Мичиру?       — Повторяю третий раз за месяц: мне есть шестнадцать. Возраст согласия, все дела.       Второй раз я сказала это Курану на днях, когда он застал меня в палате с сигаретой в руках. Первый раз был Ягари, но у нас с ним тут свои отношения. Хорошие отношения. Он не осуждает меня, я не трогаю его.       Посмотрев на Кайена, я выбросила сигарету в урну и убрала руки в карманы.       — Довольны?       — Что происходит, Мичиру? — это он про курение?       Очень хороший вопрос, ректор Кросс. Дайте мне время подумать.       Сейчас происходит непонятно что. В груди что-то ноет, воет, скребёт по рёбрам, срывает сосуды, любуется моим кровотечением и всё равно не радуется. Сейчас в голове стоит каша, заправленная тяжёлым сизым дымом из-под сигарет. Сейчас разум думает, как спастись от тяжёлого бремени Хэллоуина и как достать хотя бы дешёвый виски, чтобы уже пьяную меня никто не трогал. Или с отравлением увёз в больницу. Сейчас ты стоишь напротив меня, чуть морща нос и губы от запаха дыма, сырости и грязи. Сейчас, благодаря темноте, я беззастенчиво пялюсь на эти губы и представляю их вкус. Наверное, всё-таки карамель, приправленная тонким, но резким запахом полыни.       Сейчас моё сердце ищет способ вскрыть грудную клетку и сбежать, или затихнуть, запутавшись в кровеносной системе. Будь воля у этого сердца-насоса, и оно бы повернуло два круга кровообращения в обратную сторону. Интересно, я бы умерла при таких обстоятельствах? Или организм нашёл бы способ справиться с этим? Что со мной произошло бы? Чисто с научной точки зрения.       Знаете, Кросс Кайен, в этом виноваты вы. Это вы заставляете сердце считать себя сумасшедшим, мысли и идти не в том направлении.       За это состояние я вас ненавижу.       Закрыть глаза, развернуться и уйти. Потому что искушение слишком велико, а я замучаюсь потом всё исправлять. Вдох и выдох. Смотрю в сторону и пожимаю плечами. Как положено примерной дочери.       — Ничего. Просто нервное потрясение за последние полгода.       И, развернувшись на каблуках, спортивным шагом иду к Солнечному общежитию.

***

      — Мичиру, — резко распахнув дверь в комнату, я увидела очень-очень паршивую картину. Моя сестра, вжимаясь в стенку, одной рукой держит себя за горло, второй за волосы, словно саму себя пытается оттащить назад. Глаза её широко распахнуты от ужаса и горят тем самым красным пламенем. По щекам скатываются слёзы. Сдерживая всхлипы, она выкрикнула. — Уходи!       Красные, как кровь, глаза.       Голодные, как у изголодавшегося человека времён блокады Ленинграда.       Её глаза…       Юуки — моя нынешняя сестра, по иронии Судьбы, старшая.       Юуки — лучшая подруга, которой не могла доверить всех тайн.       — Юуки…       — Не подходи! — захлебнувшись в слезах, она схватилась за горло обеими руками.       Чудо, что я не рванула отсюда по её первому приказу. Отчаянному приказу, отчаявшегося человека. Сглотнув, я постаралась улыбнуться и пошла к ней, вытягивая руку вперёд. Обняв Юуки и сев рядом, погладила по волосам. Она сдавленно зарыдала. А ведь недавно она меня так успокаивала, обнимая и шепча всякие глупости.       — Всё хорошо, дорогая. Слышишь? Всё будет хорошо, — прошептала я, а сердце пропустило удар, когда вогнала нож ей в грудь. — Я обещаю.       Пальцы девушки всего на секунду вцепились в левую руку, крепко сжимая, словно мечтая стереть её в порошок. Молча дождавшись, когда огонь в глазах погаснет, прикусила губу, чтобы не заплакать. Прости, Юуки, но Она тебя разорвёт на части и уничтожит твою личность, если тебе не помочь выжить. Прости, но одна ты проиграешь эту войну. Прости, но тебе нужна помощь. Не вынимая ножа, я полезла в карман куртки и достала телефон. Давай, рука, не дрожи, прошу. Ну же. Цифра «3» и вызов. Ответь. Ответь. Ответь, мать твою!       — Мичиру, вы с Юуки где? У вас же…       — Бросай все дела. У нас проблема — Юуки…       Вкратце я пересказала случившееся Зеро. Недолгое молчание, а следом нецензурная брань, обрушавшаяся на мою голову были мне ответом. Как со всем разберёмся, Кирию меня порвёт за Юуки. Или сейчас придушит, чтобы не мучилась. А Курану объяснять ничего не пришлось. Как оно называется? Через две минуты я услышала шум у окна. Повернув голову, увидела Курана. Вампир без всяких вопросов бросился к нам и помог уложить сестру на пол.       Что мне нравится в Куране? Самая капля. Что-то, вроде, тактичности. Сначала делает, потом вопросы. Положив ладони вокруг ножа, закрывая рану, чистокровный позвал меня:       — Мичиру, теперь медленно вытаскивай нож, — медленно вытаскивать, ты шутишь? Стараясь сдерживать дрожь, достала лезвие из раны. Куран быстро залечил рану и посмотрел на меня. Юуки тяжело дышала. Кровь отхлынула от щёк, кожу покрывал холодный липкий пот. — Что…       — Оно начинало вырываться, когда Юуки была в сознании. У меня не было выбора, — незаметно натянув рукав куртки на левое запястье, чтобы скрыть браслет из синяков, устало посмотрела на дверь. По коридору раздавались тяжёлые шаги Зеро. Пять. Четыре. — Не думаю, что оно, — три. Два, — сегодня за мной, — один. — Наблюдало.       В следующий миг дверь чуть не слетела с петель. Беспокойство и бешенство на лице брата давно поселились. Это как болезнь или инфекция, которую вывести трудно. Сыворотки только нет, к сожалению.       — Что произошло? И, — его взгляд остановился на фигуре бойфренда моей сестры. Чувствую, синяки будут не только от Белоснежки и Спящей красавицы в одном лице. — Что он тут забыл?       — Может, для начала Юуки на кровать перенесём? — устало пробормотала я, опустив голову. Усталость давала о себе знать. Как бы в хроническую форму не перешло. — Куран, Кирию, мы с вами в одной лодке. Заключите хотя бы перемирие и не ругайтесь в моём присутствии… или я за себя не отвечаю. Я серьёзно.       Заклятые враги хмуро переглянулись. Судя по лицам, мои слова они внимательно обдумывали, взвешивали все «за» и «против» и, всё-таки, протянули друг другу руки для рукопожатия. Дар убеждения? Нет. Просто усталый взгляд, брошенный на двоих парней, немного хрипа и безумия в голосе и ножи в ножнах убедят кого угодно.       Однако, рано я расслабилась.       — Мичиру, ты же понимаешь, что её обращение — вопрос времени… — начал Куран, за что неожиданно получил локтём в живот от Зеро. Зашипев, как кошка, уставилась на брата и вытащила нож. Не знаю, что повлияло больше: вид вышедшего из себя Курана, вид бешенной меня с ножом или воспоминания о полётах на тренировочной площадке, которые ему устроил Кросс. Видимо, всё. Кирию убрал руки, но посмотрел на меня. Я, кстати, при желании тоже могу перекинуть Зеро через плечо, перед этим вывихнув руку. Но делать это опасно. Всё-таки, у него регенерация хорошая, а связки восстанавливать потом будет очень трудно.       — В каком смысле?! Он успел обратить её?       Если честно, я не знаю. Пока думала, Куран положил сестру на кровать и укрыл одеялом. Девушка даже не шевельнулась. Труп. Она похожа на труп.       — Нет. Юуки и Мичиру по рождению — чистокровные вампиры, — медленно произнёс Куран, а после в упорно посмотрел на меня, — а также мои родные младшие сёстры.       Взгляд Курана можно было обозвать так: «Что? Выкусил, Кирию-кун?». У самого Зеро глаза стали размером с чайные блюдца. Посмотрев на меня, потом на Юуки, он тяжело выдохнул и закрыл глаза. Я молчала, опустив голову. Если честно, трудно отыгрывать шок или удивление. Этот факт я знала, но говорить ему всем не хотела. Для меня был важен покой в семье. Да и без этого признания я могла бы прожить «долго и счастливо». Видимо, это точно не моё.       Кирию резко выдохнул сквозь плотно сжатые зубы:       — Ты издеваешься? Они — люди…       — Долгая история, — коротко ответил чистокровный и сел на кровать к Юуки, откидывая чёлку с глаз и беря её за руку. Проследив за всеми движениями, поняла, что он ищет точку пульса. Он ничего не сказал, но по резко изменившемуся фону эмоций почувствовала: дело горит ясным и синем пламенем.       — Куран, — тихо позвала я вампира и медленно надавила лезвием ножа на свою ладонь. Боль на короткий миг неприятно обожгла нервные окончания и послала импульс в центральную нервную систему. Больно. Но другая боль легко её затмила. Чистокровный глянул на меня, а я протянула окровавленную ладонь. Зеро снова замолчал, не без шока наблюдая за моими действиями. — Поклянись на крови, что Юуки не станет чудовищем.       — Мичиру… что… вы…       «Зеро, Христа ради, заткнись! Ты прекрасно и без моих слов понимаешь, что происходит! Дерьмо тут одно: процесс не обратим, а если не вмешаться, то наша Юуки умрёт», — эти слова застряли в горле, когда Куран порезал свою ладонь. Окровавленной ладонью он коснулся моей и сплёл пальцы. То ли мне стало резко холодно, то ли клятвы на крови имеют такой эффект, но пока вампир не прекратил шептать заклинание, холод и озноб не покидали моё тело. На секунду мне показались цепи, которые обвили наши ладони, точно змеи. И они зашипели. Змеи шипели и злобно глядели на меня.       Перед глазами всё дрогнуло и начало падать и рассыпаться в серый пепел. Последнее, что я услышала и почувствовала: внезапную ругань Зеро и хватку Курана у себя под грудью.

***

      Я одна.       Я. Одна.       Я ОДНА.       Сжав кулак, со всей силы ударила по дереву и заплакала. Здесь я имела право плакать и рыдать. А сейчас мне хотелось крушить, ломать и кричать. Кулак снова ударил по дереву. Удар. Удар. Удар. Боль и царапины на коже. Удар. Удар. Удар. Струйка крови скатывается от сжатой ладони, по запястью и до локтя.       Кап…       — Чувство безысходности?       Её зовут Куран Саюри. Иначе, или как записана она в хрониках, Прародительница. Ещё проще: мой личный палач, психолог и шизофрения. Когда к тебе являются фигуры из прошлого (Куран Канаме не в счёт по воле Ридо) даже во сне — первый признак того, что пора бронировать палату в психдиспансере. Она до ужаса похожа на Юуки и меня. Я бы сказала: мы её нынешние копии, двойники, но никак не реинкарнации. Может, процентов на двадцать и являемся сосудами для реинкарнации. Но, боюсь, наши души тело разорвут. А вот коматозное состояние, в котором я нахожусь, в самый раз.       Кулак обожгло болью, но я терпела. Смысл кричать, если сама довела?       — Да.       Чувство безысходности — это, когда понимаешь, что сделать сам ничего не в силах, когда приходится проблему перекладывать на чужие плечи. Прибавляется чувство вины. Ещё добавим скандалы, ссоры и дуло пистолета у виска. Получаем будущего суицидника. Меня. Но у меня сил не хватит на это. Слабачка.       — Всё будет…       — Чертовски хреново, Саюри-сама. Поверьте мне на слово.       Разворачиваюсь и беру эту женщину-без-сердца за руку. Она цепенеет, и взгляд становится стеклянным и пустым на несколько минут. Передаю и показываю весь водоворот чувств и эмоций: своих, Курана, Зеро и Юуки. Смерть с косой нависла над нашими шеями. Мечта Кросса Кайена останется мечтой.       Моя семья исчезнет, к сожалению, уже скоро.       Саюри не знает что сказать. Она тут не в силах помочь. Слова утешения вызовут во мне вспышку гнева. Её шёпот обжигает моё ухо:       — Бойся мертвецов, Мичиру.

***

      Пробуждение даётся с трудом и венчается с головной болью. Ругаясь, я села на кровать, скидывая одеяло и зажмурилась. Я ни капли не отдохнула, а воспоминания прошедшего вечера стоят перед глазами яркими кадрами. Сейчас в комнате пусто. Нет ни Зеро, ни Юуки, ни Курана. Пустота и одиночество. Ком застрял в горле, и сейчас я надеялась, что по лицу не текут слёзы. Всё-таки, я особо не любила Юуки…       Да?       Кого ты пытаешься обмануть, Габриэль Конте и Кросс Мичиру?       Себя. Свою душу. Свой разум.       Найти Зеро? Нет. Пока не вариант. Если он тут не сидит, значит его крепко задели слова о родстве. А это чревато пулей в грудь.       — Ненавижу этот день, — прохрипела я, глядя на календарь. Хэллоуин. Бойся мертвецов… Такими темпами я точно уйду в монастырь. Мне ни с чем не хотелось разбираться. Неожиданно в душе стало пусто и глухо, словно оттуда грубо вырвали что-то. Что-то важное, необходимое, нужное, подобно воздуху, которому дышу.       Чего-то не хватало. Это било кнутом в груди и делало мир мрачнее прежнего.       — Юуки… — имя «названной сестры» сорвалось с губ, а на глазах навернулись слёзы. — Юуки! — её мне не хватало. Не хватало ласковых объятий, неловкой улыбки, глупых ошибок на алгебре, шутливо-строгого тона, смущённого румянца на щеках при упоминании Курана…       Мне не хватало моей сестры, и день обещался быть тяжёлым, а жизнь мрачной.

***

      — Ёри, серьёзно, у меня нет настроения придумывать что-то ещё.       — Но ведь ведьма — слишком…       — Плевать.       Отмахнувшись от Вакабы, я глянула на себя в зеркало. Оттуда на меня смотрела бледная черноволосая девушка с мощным начёсом. Глаза смотрели без эмоций, вокруг залегли глубокие тени. Чёрное платье закрывало шею. На бедре имелся вырез. На ноги я надела чёрные чулки и туфли без каблуков. Не умею я на них бегать. Черные перчатки я одолжила у Вакабы. Губы накрасила алой помадой. Вот и всё. Хотя и без гуаши я была бледной.       — Ну, хорошо… Ты же там охранять будешь, да?       — Угу.       Хотелось сказать про Зеро и Юуки, но язык отнялся. Не реветь. Жалко работу девушки.       Весь день я лежала в кровати, свернувшись в калачик. Весь день я смотрела на дверь и ждала, когда та откроется и в комнату забежит запыхавшаяся Юуки. Весь день я ждала её грозного взгляда и вопроса: «Решила больной прикинуться? От праздника всё равно не отвертишься!». Я так ждала. Ждала до предательских слёз.       — Ты в порядке? — Ёри взяла меня за руку и легонько встряхнула. — Мичиру, ау?       — Уа, — буркнула я, аккуратно вынимая свою ладонь и выходя из комнаты. — Просто устала, — плохое оправдание, но на людей действует. Недосып, пожалуй, это единственное, что крепко объединяет учеников и студентов. Больше вопросов я не услышала. В молчании мы спустились вниз. Многие ребята, разодетые в пух и прах, напоминающие теперь реальных представителей нечисти или забавные их карикатуры, закрывали свои комнаты, доделывали последние приготовления и бежали в актовый зал. Конечно, праздники вместе с учениками Ночного отделения так редки, что люди их ценят.       Укрывшись капюшоном куртки, быстро добежала до учебного корпуса. Вакаба не отставала. Она как раз была в костюме милого чертёнка. Красные рожки светились изнутри, подобно огонькам на новогодней ёлке, но только красные. Красная разобранная кофта. Живот полностью открыт, а вот шея и руки закрыты. На ногах чёрные обтягивающие лосины и красно-чёрные кеды. На спине крылышки летучей мыши. У меня подозрение, что она в кедах только из-за одной причины — танцевать будет.       Отдав куртку в гардероб, одна из последних шагнула в зал. В нос ударил специфический запах формалина… От неожиданности я чихнула. Да и не только я. Вместо вошедшие со мной ученики зачихали и закашляли, махали руками около носа и с недоумением смотрели то на меня, то на друг друга. Не я одна была в шоке. Надеюсь, что это не художники учудили, иначе им крышка.       В полумраке зал теперь напоминал чем-то одну из постановок «Мастер и Маргарита». Где-то вспыхивали алые прожектора, являя миру огненные всполохи и ужасающий смех. Где-то мелькали жёлто-золотистые тени, в которых то исчезали, то появлялись какие-то существа. Пародия на камин, блин. Ученики, разбившись на пары или танцуя в компании с вампирами (настоящими на Хэллоуине! Ага. Это была ирония), полностью увлеклись происходящим. На импровизированной сцене ведущий что-то говорил. Сквозь шум «демонической» музыки я услышала что-то про танцы. Ёри, попросив, чтобы я пожелала ей удачи, скрылась в толпе.       — Успеха, — хмыкнула я, глянув ей вслед.       Спустя пять минут нос уже привык к запаху формалина. Пройдя мимо танцующих фигур, подошла к шведскому столу. Если честно, то тут были напитки. Самое алкогольное было шампанское. Грянула очередная песня, и я повернулась лицом к сцене. Только сейчас я разглядела грим Ёри. Белое лицо и с четырёх сторон к переносице собирались алые линии, образуя странную маску. Вакаба стояла в центре, а впереди неё стояли две девушки. Одна была полностью в белом, другая полностью в чёрном.       — Традиционно, да? Скитания душ? — услышала голос рядом с собой. Отпив из бокала, глянула на собеседника. Чёрный плащ, бледное лицо, красные глаза, чёрные волосы. Эм…       — Дракула, да? — вопросом на вопрос ответила я.       — Ведьма, пожалуй?       Переглянувшись, мы засмеялись. Ректор покачал головой и хотел было приложить пальцы к глазам, но вспомнил про линзы и слезы, которые могут испортить грим. Вставные клыки забавно так смотрелись.       — Что? Не отстаю от молодёжи, — хмыкнул Кайен, а я пожала плечами. Пожалуйста. Мне-то что?       — Круто.       — Как на счёт танцев?       У меня создалось впечатление, что Кроссу кто-то кирпич на голову уронил. А для верности дела, все десять уронили. Переведя взгляд на мужчину, мысленно поблагодарила Вакабу за белый грим. Сейчас не было видно, как щёки у меня вспыхнули, а шея наверняка покрылась алыми пятнами. Чувствуя себя очень глупо, искала ниточки, которые вернули бы мне хладнокровие на весь вечер. Юуки. Да. Это то, что должно помочь…       — Я не танцую.       То ли кто-то из танцующих толкнул, то ли «Дракула» сам обладает такой резкой гибкостью и быстротой, но через мгновение я была прижата телом «папы» к стене. Перед глазами мелькнули чёрно-красные тени. Спецэффекты, чёрт бы побрал. Я нервно сглотнула, увидев лицо мужчины в опасной близости со своим. Будь мы в Англии, давно бы закричала: «Хам!» и подобное. Ценю я личную свободу и личное пространство.       — Кто бы говорил, — как-то странно ухмыльнулся он, а мне показался оскал. На ум пришёл случай с уроками танцев. Как мы так умудрились… — Нас никто не узнает, Ведьма, поэтому один танец ничего не изменит.       «Ничего не изменит» — как-то странно и больно стало от этих слов, но я кивнула и вложила свою ладонь в протянутую руку. Мысленно перекрестившись и особо не вслушиваясь в музыку, позволила Кроссу вести меня. Через пару минут мне поплохело… Да уж. Бал Сатаны. Он самый. Даже тут нечисть танцует вальс. Отсчитывая про себя шаги, нервно оглядывалась по сторонам, разыскивая Кирию. На душе стало почему-то тревожно.       Отыграв последние аккорды, мелодия исчезла в темноте зала. На щеку легла тёплая и сухая ладонь, а губы предательски задрожали, почувствовав тепло других губ. Не веря в происходящее, я замерла. И дала себя поцеловать. Вокруг было темно, шумела другая музыка и голоса, тревога нарастала в груди, а мои руки обняли шею ректора, а губы отвечали. А мозг не верил.       И я не верила. Дракула целует Ведьму. Ведьма целует Дракулу. Но никак не Кросс Кайен или Кросс Мичиру.       Жарко. Вокруг было жарко.       А потом включился свет. И с темнотой исчез мой Дракула.

***

      — Ты в порядке?       Ещё один такой вопрос и, клянусь, убью этого человека! Подняв голову, увидела в свете всполохов Шики Сэнри. Парень был в костюме мушкетёра. Он, наверное, прослушал, какой праздник и вечеринка. Историко-литературная вечеринка будет в другой академии, Сэнри. Парень поправил шляпу и слабо улыбнулся, протягивая мне руку в кожаной перчатке.       — Дюма начитался? — только и спросила я, выходя с ним на танцпол. Странно это было. — Шики, — вампир тут же посмотрел на меня. — А ты давно ко мне не подходил, — заметила я, в танце выпуская его руку и обходя. Он молча следил за мной, продолжая тянуть руку. Запах формалина усилился. — С той ночи, когда я чуть не убила Кирию Ичиру, — закончила я. Музыка закончилась тоже, и мне стало не по себе.       Началась другая. Более похоронная, что ли?       Аристократ вздохнул и подошёл ко мне, глядя в глаза. Я вздрогнула, когда один его серо-голубой глаз сменил цвет на… цвет рубина.       — Точнее, ты убила Ичиру-куна, — тихо поправил он меня, а внутри меня всё напряглось, подобно струне гитары. Попытавшись вырваться из рук парня, почувствовала возле носа влажную тряпку. Очередная попытка ударить и сбежать оказалась слишком слабой.       Снотворное?       Пробуждение, однако, не было радужным. От скрежета металла голова раскалывалась. Ругаясь, я открыла глаза и осмотрелась. Темница. Голова гудела после пережитого. Каменный пол неприятно холодил кожа, а на руках оказались наручники. Я влипла. Нет. Не так.       Я попала.       А ещё тут воняло формалином. С трудом я вспомнила, что, если много нюхать эту гадость, галлюцинации дадут о себе знать. Тяжело дыша, я попыталась ещё что-нибудь рассмотреть. Наручники. Так. На стенах висят цепи. Впереди дверь. Скорее всего, заперта. Больше ничего я не увидела. От неизвестности в животе свернулся ком из льда. Возможно, игольчатый.       Так, что же произошло? Шики. Ко мне на вечеринке подошёл Шики, явно начитавшись Дюма. Мушкетёр, чёртов. Танец. Мы танцевали. А потом… Ичиру… Стоп. Я убила Кирию-младшего?       Зеро мне этого точно не простит…       Тяжёлый засов скрипнул, и дверь открылась. На пороге стоял живее всех живых Ичиру! Бледнее обычного, правда. И от него несло формалином, словно он им недавно мылся. Поморщившись, я молча наблюдала за ним. Волосы убраны в короткий хвост, на губах застыла усмешка. Надет он был в форму ученика Дневного отделения. Увидев у него в руках щипцы, я едва подавила нервный выдох.       — Давно не виделись, Мичиру. Как ты себя чувствуешь? — на вопрос ничего не ответила, так как не могла найти связь между словами Шики и нынешней ситуацией. Стоп… Шики… Сэнри — предатель?! Не замечая моего шока, Кирию присел на колени и посмотрел на меня. — В чём дело? Не рада видеть меня?       — Для чего этот маскарад? — спросила я, пытаясь найти отклик его эмоций. Ничего. Сплошная пустота. Ситуация ухудшалась, и мне становилось далеко не весело. Аметистовые глаза юноши смотрели на меня с весельем ребёнка, но чисто интуитивно я понимала: за весельем скрывается жестокость.       Ичиру встал и усмехнулся. Театральщины ему не хватает. Или актёрского мастерства? Я чихнула. От формалина уже глаза начали слезиться.       — Ах, тебе мой запах не нравится? К сожалению, мы пока не придумали, как скрыть его. Ни один одеколон помочь не может, — о чём он? — Судя по твоему взгляду, Ридо-сама не рассказал тебе ничего. Что ж, впереди у нас дни, а может, недели. Всё зависит от твоей выдержки, Кросс, — парень улыбнулся. Вот тут я не сдержала дрожь. Это была улыбка без всяких чувств, кроме жестокости. Улыбка садиста без чувства меры.       Мне стало страшно. Сердце быстро забилось, а плечо обожгло болью. Ичиру резко схватил меня и прошипел в лицо:       — Это из-за тебя я таким стал, слышишь, тварь? Из-за тебя!       Господи, я ничего не понимаю! Плечо заныло от боли. Стиснула зубы, чтобы не закричать.       — Уже страшно, Мичиру? А ведь это только начало!       — Где… Где Мария? — выдохнула я, стараясь не паниковать. Взгляд парня немного смягчился. Улыбнувшись, он пожал плечами и ответил:       — Спит.       «Спит»? Он сейчас серьёзно? Или шутит? Нет. Серьёзно. Щипцы сменились пистолетом. Что-то пробормотав, Кирию отошёл в сторону. Проследив за ним, увидела стол. Но содержимое… О нём я только догадывалась. Судя по всему, орудия пыток. Вернулся он с ножом и солью в руках.       — Согласись, Кросс, это простой способ повеселиться. И с него мы начнём!       Попытка вжаться в стену мне ничем не помогла, а вот ногу полоснула боль. Зашипев от боли, попыталась вырваться и ударить. Кулак парня ударил по коленной чашечке. На миг мне показалось, что он выбил её. И тут он посыпал соль на рану.       И ведь это только начало…       — Уже не нравится?       Бросив взгляд на мучителя и увидев этот наглый и довольный взгляд, постаралась не задохнуться от… ярости. Внутри меня, противно хихикая, разливалась ярость, которую я сдерживаю обычно. Но сегодня, пожалуй, можно побыть ведьмой. Вскрикнув, Ичиру вцепился в свои волосы и закричал от боли. Меня колотила дрожь от ужаса. В коридоре послышались чьи-то шаги. Испугавшись, что это Шики, зажмурилась и затихла. Тяжёлое дыхание Ичиру сменилось болезненным стоном.       Чьи-то руки коснулись меня. Взбрыкнув, я закричала:       — Не трогай меня! Отпусти!       — Мичиру, успокойся! — меня тут же встряхнули и я открыла глаза. — Это я. Зеро.       — З-зеро? — мой голос испуганно дрожал.       Хлопнуться в лучших традициях молодых барышень мне не дал Ичиру. Услышав его смех, Зеро развернулся. Младший ударил старшего наотмашь и хохотал почему-то. Парень чуть не упал на меня. Я скатилась по стене на пол, так как нога болела. А Зеро развернулся к брату.       Сцепившись в драке, они катались по полу, ставя друг другу новые синяки и ссадины. Зеро шипел, Ичиру смеялся от души почему-то. Сколько бы его не бил Зеро, а крови не было. Пока наблюдала за дракой, мою голову настигла пугающая разгадка.       Слова Саюри: «Бойся мертвецов, Мичиру». Запах формалина. Слова Шики о том, что я убила Ичиру… Но он живой. Живой. Смеётся от боли. Бьёт Зеро, словно играет с ним в игры. Крови и гематом нет. От этого меня чуть не стошнило.       — Зеро, сверни ему шею! Это оглушит его на время! — выпалила я, боясь, что он мог этого в пылу драки не услышать. Резкий хруст резанул слух. Драка стихла, а тело Кирию-младшего безвольной куклой упало на каменный пол. Брат встал, шипя от боли, и бросился ко мне. Сорвав наручники, он схватил меня на руки и бросился к выходу. Хриплый смех на мгновение остановил Зеро. Бросив взгляд назад, он тут же кинулся бежать. Мне показались все эти коридоры одним сплошным лабиринтом, пока парень не выбежал на улицу. Свежий морозный воздух ворвался в лёгкие, вызвав кашель.       А Кирию бежал до той поры, пока цепь в воздухе не преградила нам путь. Развернувшись, Зеро и я уставились на Ичиру. Парень потянул цепь на себя и улыбнулся. В свете луны младший брат Зеро предстал во всей своей красе. Труп — он и есть труп. Пускай оживший.       — От меня не сбежать, брат, — холодный голос мертвеца вызвал мурашки по коже. — Я убью её, а потом тебя.       Он подходил всё ближе, и цепь была всё ближе к спину Зеро. Страх сковал тело. Я поняла, что все мои атаки на Ичиру не подействуют. Он специально разыграл тот спектакль в темнице. Специально. Ему надо было заманить Зеро. По щеке скатилась слеза, а грудь сдавило чувство вины.       — Прости меня, Зеро, — если бы я сдержала себя, Кирию прошёл мимо подвала и ничего бы не было. Кроме моей смерти. Вампир только крепко прижал меня к себе. Увидеть эмоций на его лице я не могла, как и почувствовать. Когда собственный разум затмил страх, я начала терять нити чувств и эмоций окружающих. Я лишалась своего оружия.       Ичиру шагнул к нам, приготовившись атаковать, как его тело пронзило насквозь… Артемидой. Ахнув от шока, я уставилась на это во все глаза. Кирию, словно не заметив это, чуть повернул голову в сторону. Позади мелькнула чья-то тень, а ладонь сорвала кулон с шеи мертвеца. Улыбка погасла на лице парня.       — Глупцы… Теперь Ридо-сама точно победит вас всех…       К первой руке присоединились вторая. Обе руки ловко свернули шею мертвецу. Труп упал на землю, а девушка вышла из тени. Едва-едва я узнала её.       — Юуки?       — Вы в порядке, ребята?       Я помню Юуки с длинными волосами. Года три-четыре назад. Волосы я ей и обстригла, так как они ей надоели из-за тренировок. Но сейчас волосы отрасли обратно. В свете луны кожа побелела и напоминала снег. Глаза едва мерцали красными огоньками. В белом платье она тоже напоминала трупа. Скинув труп Ичиру, она поморщилась. Запах формалина сменился запахом разлагающегося тела.       — Уходим отсюда. Мичиру надо рану обработать, — хмуро сказал Зеро, отворачиваясь от Юуки. Я ничего не поняла. Когда она поравнялась с нами, я посмотрела на неё и кое-что поняла: моя сестра неожиданно стала старше. Теперь на вид ей можно было дать восемнадцать-девятнадцать лет, и она, в принципе, догнала Курана.

***

      Шипение сорвалось с губ, когда старший брат начал промывать порезы на ногах перекисью водорода. Юуки предусмотрительно отошла к окну, иногда поглядывая на мою ногу. Я сглотнула, наблюдая за ней. Это была уже не та Юуки, которую мы знали и с которой мы росли. К этой Юуки нам придётся привыкать. Она теперь вампир. И её повадок мы совершенно не знаем. И то, что она так холодно и отстранённо держалась от нас одновременно радовало и напрягало. Я вздохнула, когда Зеро начал перевязку. Моя сестра в последний раз носит форму Дневного отделения.       Молчание затянулось. Передёрнув плечами, Юуки молча посмотрела на нас и вышла из комнаты. Как только она вышла, Зеро выдохнул и запустил чем-то в сторону двери.       — Чёрт! Мичиру, что произошло? Объяснишь?       О. Я этого ждала. Прикрыв глаза и потянувшись, сняла, наконец, перчатки.       — Тебе с чего начать?       — С самого начала.       Хмыкнув и развалившись на кровати, закидывая больную ногу на колени Кирию, я начала свой рассказ. Сначала рассказала про бессонные ночи, которые предоставила мне сестра. Кирию на это сказал, что мы настолько ненормальные, что даже одной комнаты нам мало. Покраснев и пнув его здоровой ногой, рассказала про полёт с крыши в компании Курана. Глаза брата сузились и потемнели. Промолчав о том, что я увидела воспоминания Прародителя и того, кем на самом деле является президент Ночного отделения, продолжила своё повествование. Теперь я могу с чётким обоснованием заявить: ненавижу Хэллоуин! Про танец с Кайеном-Дракулой не сказала, зато выдала Шики. И закончился мой рассказ на том месте, где я просыпаюсь от боли и запаха формалина, а в темницу заходит живой Ичиру.       На этом месте я задумалась. Предательство Сэнри казалось мне нереальным. Со стороны, наблюдая за тихими отношениями Шики и Тойи, даже не верится, что он пошёл на такое. Это было подозрительно. Мне нужен ответ. Кирию молчал, глядя в окно. Ночь не хотела заканчиваться, а запах формалина не выветривался.       — Знаешь, — подал голос парень, — мне это напоминает одну ночь из прошлого. Затишье перед бурей. Предательство того, от кого меньше всего ожидал. Бессмысленные и невинные жертвы…       — День смерти твоей семьи? — уточнила я. Со стороны казалось, что я вовсе не забочусь о чувствах Зеро и бью прямо в десятку. Но это было не так. Если он начал об этом говорить, значит ему надо помочь закончить. Как бы больно не было. Брат кивнул. — Сочувствую… Ты переживаешь это во второй раз.       — Говоришь так, будто мы на войне.       — Всё возможно, если Куран Ридо вернулся.       Невозмутимо за меня ответил старший Куран. Повернув голову к двери, увидели чистокровных. Юуки подошла к нам и села по мою левую руку. За левым плечом прячется страх. Она серьёзно, или не специально? Куран продолжал смотреть Кирию в глаза. Эти игры мне вскоре надоели и я попыталась сесть нормально.       — Вы все ждёте от меня ответов?       — Куран, давай оставим детский садик, и ты, без всяких ужимок, секретов и тайн, выкладываешь всё, как на исповеди, — всё-таки села и чуть не упала на сестру. Та усмехнулась, погладив меня по начёсанным волосам. — Мы все устали, а слова Ичиру, покойника моего, радости не прибавляют.       Я бы ещё высказала претензии. У меня их скопилось слишком много, но сейчас я говорила от лица нашей троицы. Пусть Юуки и стала вампиром, но дипломатические беседы со своим парнем не рисковала вести. Зеро тоже молчал, держа меня за руку. Держал он крепко, как за спасательный круг. Боялся сорваться и сорвать всю беседу.       — Хорошо. Как ты однажды сказала: все мы в одной лодке.       Куран, без предисловий. Честно. Пусть я и без оружия, но сейчас у меня есть эмоции Зеро. Чего доброго, устрою тут с психу и истерики. Нервы ни у кого не железные.       — На самом деле, я не убил Ридо одиннадцать лет назад. Его добил Куран Харука. Не вложи он в тот удар оставшуюся силу, остался бы жив, — у-у-у-у! А история имеет очень глубокие корни. — Десять лет я о нём ничего не слышал. Если честно, поверил, что та история канула во тьму и расслабился. О том, что Ридо вернулся я узнал от Хио Шизуки. Действовала она по его указке, и почему, так и не понял. У меня одно подозрение: напоил своей кровью и подчинил её волю, или же прибег к тёмной магии.       — Хорошо, — Юуки перекинула волосы с плеч за спину и нахмурилась. Ох, обрежет она волосы, обрежет. — Зачем тогда всё это время Ридо пытался убрать Мичиру?       — А ты до сих пор не догадалась? — изумлённо изогнул бровь Куран, а у меня возникло острое желание чем-то запустить в Курана. Ненавижу театр. — Ты и Мичиру — близнецы. Чтобы добраться до тебя, ему нужно было убрать сестру. По духу она тебя старше и все удары принимала на себя, к сожалению. Поэтому она была главной мишенью. Сильное отравление, попытка свести с ума, натравить покойника… Это ещё несерьёзные игрушки.       Я поперхнулась воздухом и подскочила. Больная нога усадила меня обратно. Чистокровный даже внимания не обратил.       — Хотя последнее, может быть, серьёзное. Видите ли, друзья, — на этом обращении лицо Зеро стало не просто каменным, железобетонным оно стало. Я похлопала его по спине, чтобы отошёл от шока, — возвращение людей к жизни, когда те уже мертвы, тёмная магия и, соответственно, противоестественный процесс. И подвластен он некромагам. Так как Ридо был мёртв, его кто-то воскресил. Кто именно — я не знаю. Этот Х удачно прячется в тени.       — Но свести твою семью в могилу он горит желанием, верно?       Зеро отошёл? Точно? Скосила взгляд. Что-то не верится. Отрешённость его пугает.       — Да.       Что мне это напоминает? Мультфильм «Анастасия». Девушка из детдома идёт на авантюру, но чёрный маг хочет её убить. Юная княжна находит свою бабушку и тётю, и маг чуть не угробил девушку. Ах да. Маг — Распутин. Конечно, мультипликация — красивая перешивка истории Российской Империи, но всё равно… Очень интересно: есть ли среди знакомых Курана маги, которые могли бы такой талант к некросу скрывать?       — И это Х вернул Ичиру к жизни.       — Нет, Юуки. Ичиру к жизни вернул Ридо, — мрачно опровергла я догадку сестры. Удивлённые взгляды были устремлены в мою сторону. Я пожала плечами. Когда я попала в это тело, долго думала, как могла меня Мичиру притянуть к себе. По факту, уже мёртвого человека и ушедшую душу. На злости и обиде маленького ребёнка мы не уедем далеко, так как мало, что душу надо притянуть, в которой скрыты подобные способности, так и ещё удержать и запечатать её в теле.       Проще говоря, будь жива настоящая Куран Мичиру и не убивай её анемия, то у королевской семьи был бы личный некромаг.       И не скажу, что именно меня тянет в ту степь, просто… Просто любопытство даёт о себе знать.       — Ичиру слишком много упоминал Ридо — раз. Обращался к его образу с уважением — два. И перед смертью заявил, что тот нас убьёт — три. И, да, если один мертвец воскресил другого, то первый будет разлагаться. Запах гнилой плоти чувствовал кто-нибудь? — молчание. Значит, нет. — Запах формалина? — все подняли руки. Ну, прям отряд лагеря «Солнышко» — «Ромашки». Хоть сиди да умиляйся. — Его специфичный запах отлично маскирует это… Ну, и сам формалин имеет интересные свойства.       — Тебе принести из кабинета биологии…       Пихнув Зеро локтём в живот, улыбнулась.       — И, да, формалин может вызывать галлюцинации.       — Кто чья галлюцинация?       — Юуки, это было не смешно, — пробормотала я, чувствуя спиной, что за нами кто-то наблюдает. — И ещё… Шики Сэнри…       — Мёртв, — Куран встал и нахмурился. — Его убили в собственном доме два месяца назад.       — Ридо воскресил Шики?       — Нет. Вселился в его тело. Тело самого Ридо разложилось. А тело Шики хорошо сохранилось в формалине.

***

      Приятного во всей ситуации было мало. Некромаг пытается убить семью Куран, включая меня. Хотя так хочется взять бумагу и большими буквами написать: «Чувак, я вообще не с ними!». Но совесть уже не позволяет. В чём минус привязанности? Твоя слабость. Привязавшись к кому-то, будешь бороться до конца. Сам сдохнешь, но вот его ты спасёшь. Среди учеников в актовом зале бродит Ридо в теле сына и в ужасном костюме мушкетёра.       Ногу исцелил мне Куран. Мне, наконец, вернули моё оружие. Пообещав друг другу, что эту ночь переживём и не умрём, разбежались искать Шики-Ридо. Мой выбор пал на актовый зал. Здесь я… Так. Не важно. Здесь столкнулась с ним. Вампиров я особо так и не увидела. Разве что Каин стоял около шведского стола и пил шампанское. Не стань алкоголиком, Акацуки.       Пройдя мимо, вышла из зала и направилась по коридору, прислушиваясь к ощущениям. Слишком много людей… и слишком они заторможены. Шампанское их рубит? Слабаки. Надо было для храбрости выпить… Пройдя ещё метров пять, услышала чей-то вскрик и стон. Об пол со звоном ударился кусок железа.       — Шики… Отпусти меня! — в голосе Римы была настоящая паника. Хорошее место он выбрал. Спортзал. Вытянув руку и сжав ладонь в кулак, сосредоточилась на теле Сэнри. Тойя выпала из рук мертвеца и тяжело задышала. Глаза её испуганно смотрели на… бывшего парня.       Элемент неожиданности прошёл, и я не успела вспороть горло. Меня быстро поймали за руку. Охнув от неожиданности, попыталась ударить труп коленом в пах. — Всё-таки, не убил. Моя очередь, — это был не вопрос, а утверждение. Сердце в пятки ушло. Снова. Больше ни за что не буду смотреть фильмы ужасов.       Резкий удар в челюсть, и Ридо отлетел на добрые десять метров от нас с Римой. Кросс, сняв плащ Дракулы, остался стоять в брюках и белой рубашке. В руках были две катаны, которыми он меня тренировал и превращал в фарш. Выдохнув от неожиданности, я поспешила к аристократке.       — Уведи её отсюда и сама спрячься.       — Но…       — Меня не убить. Уходите обе.       Ледяной тон Кросса отрезвил меня. Кивнув, я перекинула руку вампирши себе на плечи и подняла её. Правое бедро было залито кровью, от юбки платья Венди ничего знакомого не осталось. Тойя прихрамывала на левую ногу и шипела от боли. Но взгляд был пустым. Выведя её из спортзала и нарвавшись на Каина, быстро передала девушку аристократу. Ничего толком не объяснив, бросилась обратно.       Битва была в самом разгаре. Точные удары соперников, а главное, быстрые оставляли мелкие порезы или были защитой в последний момент. Перед глазами зарябило от такой картины. Но проблема была в том, что мёртвое тело не чувствует боли и усталости. Даже не потеет. А вот живому Кроссу Кайену сейчас очень несладко. Плюнув на его приказ, резко напала на «Сэнри» с боку. Взгляд мужчины я решила даже не ловить (да и не до этого было), так как знала: всё закончится, и мне попадёт.       Удар за ударом. Нападение двух на одного было весьма нечестным, но выбора не было. Ридо уже ругался, пытаясь отвертеться от нас.       Всё закончилось, когда мы загнали его в угол и прогремело три выстрела. Замерев, мертвец посмотрел мимо нас и упал на пол. Даже кровью не истёк. Увидев дырочку во лбу, присела рядом с трупом и нахмурилась. От этого тела несло формалином. И сладкой гнилью. Фу.       — Две другие пули: грудь и живот, — послышался голос Зеро. Спустившись по пожарной лестнице, чтобы не оставлять в прыжке царапины на полу, он подошёл к нам. Серебро.       — Я не знаю, насколько этот способ хорош, — за спиной брата появился… брат? Я нервно хихикнула. — Но лучше провести какой-нибудь обряд… Мичиру, ты же у нас католик?       — Опять…       — Снова.       — Святая вода, свечи, Библия — есть? — перечислила я, посмотрев на парней. — Нам надо похоронить Ридо по всем канонам, тогда его душа обретёт покой. Тоже самое касается и Ичиру, и Сэнри.       Мы все устало переглянулись. А я не без удивления заметила, что Зеро и Куран начали сотрудничать. Да уж. Когда тебя собираются грохнуть, союзников везде найдёшь. Неожиданный поворот событий? Вампиры пожали друг другу руки, а Юуки разбила и улыбнулась. Молча Кирию посмотрел на девушку, а после на Курана и сказал:       — Если ей с тобой будет паршиво или она станет монстром, четвёртая пуля станет для тебя смертельным приговором, Куран.       Чистокровный усмехнулся такой угрозе, но кивнул. А взгляд так и говорил: «Не волнуйся. Вы доверили Юуки в надёжные руки». Ага. Надёжные… Хотя, что мне мешает поверить ему в этот раз? Сестра исчезла, сказав, что найдёт у меня всё необходимое в комнате. Пока она искала, вампиры вынесли труп Сэнри-Ридо на улицу и принесли труп Ичиру. Бросив взгляд вокруг, увидела спящих людей и удивилась. Куран тихо пояснил, что когда началась вся чертовщина, ничего лучше не придумал, как наложить заклинание сна: пусть поспят. Зомби в этот раз охотились на определённых людей.

***

      Следующий день не сулил ничего хорошего...       — Мичи, ты точно уверенна? — Юуки взяла меня за руку, не дав убрать в чемодан кеды. — Послушай, мы же будем одной семьёй! Ты, я, Канаме! Разве это не прекрасно? Разве…       — Юуки, — мягко улыбнувшись и обняв её одной рукой, посмотрела принцессе в глаза. — Пойми, это теперь твоя семья. Я не могу. Это не моё просто.       — Почему? Канаме, ну, помоги мне! — воскликнула сестра и посмотрела на своего брата и парня в одном лице. Куран поднял голову. В его руках был мой словарь с итальянского языка.       — Я не имею права её удерживать, Юуки. Она взрослый человек, как и Зеро, кстати говоря.       Пожалуй, эта ночь кое-что изменила не только во мне, но и в отношениях Курана и Зеро. Они стали более терпимы друг к другу. Однако, он принял такое же решение, как и я: забрать документы и покинуть академию Кросс. У каждого из нас были свои причины, но вслух их никто не говорил.       Также я приняла решение оставить Юуки и… Канаме. Как бы странно это не звучало, но я не чувствовала себя рядом с ними семьёй. Чего-то не хватало мне, чтобы радостно улыбнуться им и крепко обнять. Я была совершенно другой. Я принадлежу другому миру и другой стране. Поместье семьи Куран станет для меня золотой клеткой, а не свободой и счастьем.       — Почему мы не можем тогда её обратить? — задала самый щекотливый вопрос сестра. Я вздрогнула. Никогда не могла представить себя вампиром. Я посмотрела на Канаме.       — Потому что тогда Мичиру умрёт, — вздохнул парень, протягивая мне словарь. — Когда Мичиру была вампиром, её убивала врождённая анемия. Мама поддерживала её своей кровью, но этого было мало. Одни переливания клиническую картину не могли исправить. Она стала человеком, и болезнь уснула. Если сейчас станет вампиром, скончается в считанные дни.       Юуки поражённо замолчала, а я промолчала о том, что в комнате нахожусь. Канаме высказал всё, что томилось у меня в душе. Усмехнувшись, потянулась за другой книгой.       — И, всё-таки, отчасти присоединюсь к Юуки, Мичиру, — ну, вот. Опять. — Ты можешь вернуться к нам, когда захочешь. Двери родного дома для тебя всегда будут открыты… И просто знай, что ты Куран.       — И что это означает? — задумчиво спросила я, глядя вампиру в глаза.       — Много чего.

***

      А снег кружится над головой, затмевая собой серое небо и чёрную землю.       А снег кружится, провожая меня из родной академии.       А снег кружится, танцуя за меня прощальный вальс.       А снег кружится, и наши дороги расходятся сейчас.       До свидания, школа и детство.       Здравствуй, новая взрослая жизнь.