Польские каникулы

Питеру казалось, что в этом городке не осталось даже угла, куда бы он не заглянул. Время и ресурсы позволяли, и Питер разве что камни на домах не посчитал. В Америке было скучно, и здесь тоже начала одолевать тоска. Питер не умел долго сидеть на одном месте, однако в Польше задержался. Если бы не Нина, он бы выть от скуки начал. Нина, однако, скрашивать его будни всегда не могла. У нее были родители, которым не понравилось бы, если бы их дочь сутки напролет проводила в лесу. Поэтому Питер мог встречаться с сестрой два-три раза в день и ненадолго. Все остальное время он думал или затыкал себе уши пальцами, чтобы не слышать собственных мыслей. Как будто они роились вне его головы!

***

«Дорогая мамочка. Я все еще жив-здоров, все еще в Польше. Нет, мой второй родитель обо мне не знает, не переживай. Я благоразумен и почти всегда думаю, что делаю. Поливай, пожалуйста, герань, она тоже кушать хочет. Если планируешь бить меня, когда вернусь, умоляю — не по голове. С ней и так проблемы, знаешь. Твой любимый и единственный сын». Питер приложил открытку к письму. Он бы и маленький подарок приложил, но мама не принимала таковые, если они не были заработаны честным путем. Питер пытался сказать, что все его пути — честные, но, к несчастью, у матери была своя точка зрения на этот философский вопрос. Подарки отпадали. Для утешения материнского сердца оставались только красноречие и обаяние. Правда, Питер опасался, что и на то, и на другое у его матери давно был выработан иммунитет. Питер отправил письмо и решил побродить. Опять. Снова. Питер обычно только и делал, что болтал с Ниной, подкармливая ее сладким, и бродил. И бродил, и бродил, и бродил. Пытался медленно; попытки пытались быть успешными. Эрик Леншерр вышел из-за угла совершено внезапно. Питер увидел отца и как-то резко поглупел, забыв скрыться и утонув ногами в земле. Эрик сперва не обратил на Питера внимания, затем пригляделся, узнал и пошел прямо к нему. У Питера вся жизнь перед глазами пронеслась. Он подумал, что Эрик знает, и сейчас скажет ему, что никаких невесть откуда взявшихся сыновей не потерпит; он подумал, что это из-за Нины, и что ее родители обалдели от новости, что дочка болтается по лесу с парнем втрое старше; он подумал, что Эрик как-то узнал от Чарльза, что Питер прилетел в Польшу из-за него, и сейчас начнется допрос. Он много чего подумал. - Это ты следил за моим домом? - рыкнул Эрик Питеру в лицо. - Привет. - Затормозил Питер, рассматривая морщинки в уголках глаз отца родного. - Отвечай! - Эрик взял Питера за локоть и затолкал за дом. Питер ударился лопатками и затылком о стену и забыл поморщиться, силясь понять, чего хотел от него отец. - А? - спросил он. Кажется, они с Ниной вытягивали эту букву одинаково забавно. Эрик на мгновение оторопел, а потом снова тряхнул Питера. - Ты следил за моим домом? Ты? - Когда? Зачем? Не-е, я ж не шпион какой-то. Я... - Ты? - Турист. Эрик усмехнулся. - Я видел, как ты шел от того места, где мы живем. - Вы возле леса живете. В лес ходить можно всем желающим. Я — желающий. Люблю чистый воздух. - Что ты забыл в Польше? - А ты? - Я живу здесь! - А я отдыхаю. - Именно в этом городе? - Пальцы Эрика чуть разжались. - Судьба, что поделать. Ответ был слишком саркастичным для Эрика Леншерра, а потому Питера тряхнули снова и опять же ударили головой о стену. На этот раз Питер поморщился и вяло подумал, что вот она — домашняя ссора с домашним же насилием. Он прикинул, сможет ли отшвырнуть Эрика, если тот решит поругаться по-крупному, и тут же понял, что все, что сумеет сделать — это сбежать, потому что ударить отца... У Питера скорее рука отсохнет. Эрик вглядывался в его лицо, что-то читал по нему. Питер не знал, каким чтецом был его отец, но по подозрительным глазам Эрика решил, что довольно хреновым. Питеру раньше казалось, что в его бесконечно наивных глазах только и можно, что тонуть. Эрик же видел в его лице нечто, что его напрягало. - Ты явно что-то скрываешь, парень. Советую тебе не злить меня. - Меня Питером зовут, - попытался представиться еще раз Питер. - Да хоть Зигмундом. Слушай и запоминай: узнаю или хотя бы заподозрю тебя в слежке за моей семьей — никто и никогда тебя не найдет. Закопаю в самые глубины земли. Питер поверил. Если его закопают, мама огорчится. Герань сдохнет. Пакман заржавеет. - Я ничего не имею против твоей семьи, Эрик. Я очень «за» твою семью, правда. И... Если тебе нужна будет какая-то помощь, я живу в гостинице «Тадеуш», восьмой номер. Эрик, наверно, не очень поверил ему, но Питер улыбнулся самой безобидной улыбкой. На Нину она действовала умиляюще. Эрик же быстрым шагом двинулся прочь, напоследок пришпилив Питера суровым взглядом к злополучной стене.