Анита Блейк. Зов крови

Если не считать самой роскошной кровати и всех благ, которые только можно было устроить в аду, на самом нижнем уровне подземелья в камере для отбывания наказаний вампиров «Цирка Проклятых», я бы все равно почувствовала бы себя настоящей узницей, будь мне до этого хоть какое-то дело. Но именно сейчас мне было не до этого. Примерно через четыре часа, действие «чудо-лекарства» полностью вывелось из моей крови с мочой, и начался настоящий ад (как раз к месту). До меня смутно доходило, что начался он не только у меня. Это дерьмо зацепило всю мужскую половину оборотней, находящихся в «Цирке». По этой причине у двери в мои «покои» была выставлена охрана, исключительно состоящая только из женщин, во главе с Клодией, пока за стенами разгорались не шуточные боевые действия за право первенства в спаривании. «Ну же мальчики. Кто первый?». Эту комнату Жан-Клод был вынужден выделить для моего содержания, потому, как она единственная была укреплена настолько, что вздумай отбывающему здесь наказание вампиру удрать из этого места, его бы ждало великое разочарование. Из этой комнаты выбраться было практически не возможно. Все стены, потолок и пол, были усилены толщиной камня. Тут не было даже окна (да и откуда ему тут взяться глубоко в подземелье?). От каменной клади отдавало промозглой сыростью, вонявшей заплесневением и мертвецким холодом. За усиленной сталью и серебром модернизированной двери с небольшим окошком из пуленепробиваемого, огнеупорного стекла, вахту сегодня несла Клодия и еще одна грозная на вид женщина. Обе выглядели очень уставшими, но всегда на стороже. Они несли караул, охраняя меня от посягательств любого оборотня мужского пола. Иногда сквозь охватившую меня лихорадку, до меня доносились мужские и женские крики и звуки борьбы. Самым сильным все же удавалось пробиться сквозь строй охранниц, и яростно колотить в мою дверь руками, ногами, головой и чем только придется (чем еще — мне даже думать было невыносимо), в попытке прорваться ко мне. В такие моменты мне становилось совсем плохо. Я сползала с кровати и почти ползком двигалась к двери. При каждом движении, внутренние стенки моих обнаженных бедер терлись друг о друга, и задевая самые чувствительные места моего тела вырывая из моего горла хриплые крики неудовлетворенного похотливого голода. Одежду я изодрала на себе в первые же пару часов, как прекратилось действие лекарств, так что от нее совершенно ничего не осталось. Ощущать ткань на своей коже было не выносимо. Я ласкала все свое изголодавшееся по прикосновениям тело руками или терлась о кровать, и чем дольше я это делала, тем становилось только хуже. По щекам текли слезы от невыносимой тоски по ласкам, которые не удавалось ничем восполнить. Горло саднило от криков, и все нарастающее напряжение сводило меня с ума. Даже в таком состоянии я понимала, что это бушует во мне не ardeur. Я возблагодарила Бога, что он щадил меня хотя бы в этом. Не знаю, сколько бы я еще протянула, начнись и он тоже. Из-за моего состояния Жан-Клод приказал всем мужчинам оборотням переселиться как можно дальше от того крыла, где меня содержали под строгим конвоем, или по возможности вообще покинуть здание. В краткие мгновения прозрения, максимум, на что я была способна — это выпить немного воды. К еде я не прикасалась. В эти моменты, Жан-Клод опускал свои щиты, образуя между нами полную связь, чтобы перелить в меня поток энергии от наших триумвиратов, чтобы я не умерла с голоду, и тут же закрывался обратно, объяснив это тем, что ему с трудом удается сдерживать тех людей, с которыми я связана метафизически. Самым сложным, по его словам, было удержать Ричарда. Приступ начался снова прокатившейся опаляющей волной по всему моему телу, заставляя меня извиваться и корчиться на полу. Раз за разом меня накрывала выжигающая все внутренности волна дикой жажды. За дверью снова раздались непонятные звуки, и я словно через толщу воды слышала, как они приближались все ближе. Мое тело мгновенно отреагировало. Хоть я и не видела пришедшего человека, но я точно знала, что это мужская особь — так влекло меня к запертой двери. За ней раздался вой в человеческом эквиваленте, пробравший меня до костей. — Пожалуйста, — всхлипнула я, наверное, уже в тысячный раз, умоляя меня выпустить. — Впустите меня. Я должен быть там, — услышала я страдальческий плач по ту сторону двери и узнала в нем Никки. Я плотнее прижалась к двери, царапая уже окровавленными пальцами стальную холодную неприступную гладь. — Пожалуйста, — снова всхлипнула я. — Извини дружище, но у меня нет другого выхода, — произнес из-за двери знакомый женский голос и после раздавшегося характерного щелчка, послышалось сдавленное бульканье и глухой удар о пол. — Не-е-ет, — вырвалось у меня. — Выпустите меня отсюда, — кричала я не в силах подняться с пола, сливаясь с холодной дверью. — Прости Анита, но я не могу тебя выпустить, — произнесла из-за двери Клодия. — Даже если бы и хотела. Тебе придется там остаться, пока все не закончится. Здесь и так, уже очень много наших мужчин и женщин травмированы из-за этого… происшествия. Прости, — повторила она. И не проронила больше ни звука на мои, плаксивые мольбы преходящие в угрозу с подробностями, сменяющиеся уговорами.