Два шага до черты

Тридцать первое марта две тысячи четырнадцатый год, Припять       Проснувшись на рассвете, когда ещё тонкий диск солнца, освещавший треть владений зоны, несмело выскользнул из-за пригорка, Аня принялась разжигать потухшие, на скорую руку собранные палки. Накануне вечером, едва Валерия скомандовала остановиться на ночлег, Антонова посчитала жизненно необходимым обойти пару-тройку оголённых кустов. Конечно, Вершинина больше протестовала, нежели действительно искала дрова на костёр, но делать было нечего: согреться и вздремнуть хотелось сильнее, чем бродить под пристальным взором существа по прозвищу «Зона». По меркам блондинки день только вступал в свои права, поэтому будить Леру девушка не планировала, старательно раздувая образовавшееся пламя. Вскоре Антонова свыклась с полной, можно сказать звенящей тишиной, и, нараспев исполняя какую-то композицию из детства, принялась готовить скудный завтрак. В километрах трёх, если идти чуть влево, виднелись очертания разрушенного энергоблока, но Анна предпочла туда не смотреть, полностью поглощённая процессом приготовления еды. Где-то вдалеке послышались завывания волков, встрепенулись сидевшие на ветвях птицы, небо постепенно стало затягивать тяжелыми грозовыми тучами. Аня догадывалась, что подобная перемена погоды уж точно неспроста, поэтому, перестав перебирать ягоды и грибы, она вознамерилась будить свою подругу по несчастью.       На удивление Валерия очнулась ото сна не сразу, сперва проанализировав, где находится. Она аккуратными движениями проверила всё ли на месте, ничего ли не было забыто ею в палатке, и только тогда показалась её светлая макушка. Сверкнув глазами, Вершинина вдумчиво поглядела на дождевые облака, подёрнутые белесой дымкой: это не предвещало ничего хорошего. Аня сидела на высохшем, усеянном крохотными личинками пне, погружённая в свои собственные мысли. Девушка присоединилась к подруге. Так в тишине они разделили между собой пару кусков чёрствого хлеба, пригоршню ягод и грибов, что они отыскали в бункере. — Какие наши действия? — Поинтересовалась блондинка, печально взглянув на деревья рыжего леса. — Уносить ноги, и как можно скорее! — Но мы ведь ничего не добились, — как бы между прочим сказала Анна, — обратно? — Нет, вперёд, но быстро и без промедления. Кажется, я знаю, чем чреваты эти изменения погоды.       Столб огня, вырвавшийся из недр земли и разверзший небо пополам, заставил спутниц охнуть и во мгновение синхронно подскочить, насколько неожиданной получилась проделка Зоны. И, казалось бы, Валерия должна была давно к этому привыкнуть и безмятежно поедать пищу в стороне, но выходило это из рук вон плохо. Тем временем погода свирепствовала всё сильнее, и теперь в разные стороны будто рассыпались стаи птиц, неслись все обитатели заражённой территории. Только девушки, словно оцепенев от обуявшего их животного ужаса, стояли на месте. Ураган набирал обороты: Валерия краем глаза заметила, что снесло крышу на одной из мелких хозяйственных построек и теперь та жалко болталась, до конца так и не обвалившись. Потоки ветра кружили над головами Леры и Ани, чуть ли не сбивая с ног. Наконец стихия завершилась и из густо укрытых кустарников появилась точёная фигурка девушки, удивительно похожей на Антонову. Отличие составляли одежда и прическа. — О, как я погляжу, девушки, Вы жаждали видеть меня, так? Лере чудилось, будто она постарела лет на тридцать — насколько дрожали её руки и ноги, а также ослабело тело. Всё, на что ей хватило сил — беспомощно кивнуть. — И что же Вы хотели узнать? — на губах копии появилась плотоядная улыбка, и Аня поморщилась. — Мы, как бы это помягче… — устали быть здесь. Незнакомка, за оболочкой которой скрывалась сама Зона, звонко расхохоталась: действительно ли Антонова сказала это всерьёз?! — Ничем не могу помочь. — А что будет с её сестрой? — Набравшись смелости, вступила в разговор Лера. — Отпусти хотя бы её. — Да, ты права, подруга, девчонка ничего из себя не представляет, да и нервишки слабоваты. Губы говорившей исказила ухмылка, прежде чем до Ани дошло, что обморок сестры — очередная забава этого ненормального порождения. Она готова была поклясться, что желание разорвать это мерзкое создание на куски гораздо выше, нежели вернуться в своё время. Антонова было хотела напасть на «копию человека», однако была остановлена кивком подруги, мол, не смей. — А вот ты и Аня — интересные экспонаты моей коллекции живых марионеток. Всё вы куда-то спешите, карабкаетесь, словно не от меня зависят Ваши жизни. Найдёте меня в одном из домов первого микрорайона через… — она задумалась, — пару-тройку часов, если доживёте! «Нечто» многозначительно подмигнуло и испарилось, а две девушки продолжили стоять посреди пепелища и остатков своих вещей. — Сколько? — Прошептала Вершинина одними губами, показывая на запястье. — Шесть часов. Ровно до полуночи. Им оставалось жить шесть часов, отведённые любезно Зоной. Можно было попытаться вновь просить милости у этого существа, но Валерия чувствовала, что на этот раз это точно бесполезно — она резонно дала в этом убедиться.

***

      Они шли целую вечность, ну, или так казалось на первый взгляд. По бокам дороги, что некогда в процветающей Припяти было тротуарами, виднелись проплешины мха, из трещин асфальта пробивались слабые ростки сорняка. Аня глядела на пейзаж слишком отдалённо и чересчур неестественно, будто и не она вовсе. Впереди вилась узенькая тропа, по которой уже с поддельным энтузиазмом выхаживала Валерия. Что послужило причиной такого странного весёлого поведения, наверное, сама Вершинина не рискнула бы сказать. Просто в одно мгновение её охватила приятная дрожь, тело пронзило лёгким электрическим зарядом, а ноги сами пустились в пляс.       Аня же напротив вынуждена была страдать от удручающей картины города-призрака, кишащего тварями похлеще самой Зоны. Она смутно различала силуэты вставших на дыбы волков, так как те прятались в лесах, ещё не укрытых пышной зеленью. Почему-то волки казались Антоновой меньшим из зол. Блондинка ясно понимала, что покинуть подругу не сможет, как бы ни старалась. Ей приходилось волочиться поблизости, испытывая чувство отвращения ко всему: Лене, родителям, чёртовой Припяти, Лере, в особенности — зоне. — Может хватит? — Скрипнула зубами Антонова, искоса поглядев на Леру. — Бесишь! — Ты меня тоже, но я-то молчу, блять! Анна предприняла попытку остановить безумное веселье Вершининой, однако потерпела неудачу: та, смеясь на все четыре стороны, стремглав пустилась вперёд, так что пришлось навёрстывать расстояние. — Антонова, чё ты такая скучная и противная?! Посмотри, сколько всего хорошего спрятано в этом Богом забытом месте! Блондинка показательно развела руками, демонстрируя бесконечные просторы зоны отчуждения. Аня фыркнула, скрестив руки на груди. — Не мели чушь! Всё, что я здесь вижу — это разрушения и запустение. А ещё кучу у тебя под ногами… — Бл… опять эти животные! — Вершинина потопталась на другом месте, очищая ботинки. — Смотри: вот здание, что некогда было горисполкомом, а там, — девушка выставила указательный палец — там была гостиница. Но даже сейчас они прекрасны в своём увековеченном молчании и… — Стоп! Это чушь! Полная ересь. Я не намерена здесь больше оставаться! — Пыхтя злобой, заключила Антонова и поспешила удалиться из поля зрения Леры.

***

      Девушки воссоединились спустя пару часов: эйфория, что окутала сестру Паши с ног до головы, прекратила действовать, а на смену ей пришла жуткая головная боль. Аня шла медленно к бункеру, рассыпаясь в проклятиях разной степени. Она бурно жестикулировала, пинала камни и иногда деревья. Валерии понадобилось немало усилий, чтобы отыскать спутницу и вновь с ней заговорить: — Ань, что такое? — Пошла ты! — Чего, блин? — Ты слышала. — Посмотри на меня! — Но Антонова упрямо продолжала движение в сторону плотной стены леса. Девушка догнала её у самой чащи и вынудила повернуться всем корпусом, хорошенько встряхнув Анну за плечи несколько раз. Антонова пришла в себя, так как зрачки опять стали нормального размера, а губы, прежде искусственного кроваво-красного оттенка, приобрели свой бледноватый цвет. — Я помню…я помню… — Да, ты была под гипнозом, как и я. — Согласилась Лера, уткнувшись головой в ствол дерева. — Я не помню ничего после урагана. Не помню, куда шла, что делала, где рюкзаки. — Очевидно, мы попали под влияние Зоны. — Больше для себя, нежели для Ани произнесла слова сестра Гоши. — Всё тело ломит, болит.       На этом разговор сошёл на нет: над городом медленно и верно сгущались сумерки, оттого подруги поспешили убраться восвояси поближе к бункеру. На сегодняшний день нового ничего они не раздобыли. Размышления Леры крутились вокруг, как ни странно, семьи. В последние дни по сравнению с предыдущими ей было не до Гоши, а уж тем более не до Паши, который мог за себя постоять, но этим вечером ею управляло что-то неведомое прежде. Она раз за разом возвращалась к детским воспоминаниям, изредка поглядывая, чтоб Аня не пропала из виду. В свою очередь Антоновой было глубоко наплевать на хруст веток под ногами, которые сковал мороз и теперь они потрескивали ещё звонче. Блондинка пыталась выяснить, что такого они делали целый, блин, день и совершенно ничего не помнят, возвращаясь ни с чем. Единственное, чем успокаивала себя Анна — была Лена, наверняка уснувшая в бункере. По ощущениям приближалась полночь, поэтому неудивительно, что малышка могла видеть сны. — Аня… — тихий шёпот донёсся до её ушей, — медленно иди сюда. Медленно. Антонова подняла глаза, и крик ужаса сорвался с её губ в тот самый момент, когда обессиленная, она рухнула на землю без чувств. А Лера поспешила в укрытие подальше от кошмара и этого мерзкого создания, убивающего одним лишь взглядом, лихорадочно соображая, что скажет Лене о смерти сестры.

***

      Дорога показалась утомительной всем. Оказавшись в комнате одной из найденных, более-менее уцелевших квартир, Паша велел всем готовиться ко сну. Он расположился у окна, ставни которого периодически противно скрипели, вынуждая молодого человека притерпеться с этим положением. Таня свернулась калачиком под боком своего парня, равномерно посапывая. Лёха делал вид, что дремал, хотя на самом деле прислушивался к малейшему шороху, потому что Насте накануне стало хуже. Романова то бросалась тереть выступившее на руке красное пятно, по-видимому, воспаленное, то хваталась за цветок, застрявший в волосах. Сейчас она только-только угомонилась, и Горелов бережно обнимал возлюбленную за плечи. — Лёх, — в полнейшей темноте разглядеть что-либо не представлялось возможным, — смотри. Окна на «Полесье» выходят. — И чё? — безучастно отозвался тот. — На ней часы. Там стрелки идут, твою мать! — Ага, ты прям всё там разглядел! Пф. — Да отвечаю, смотри, — Вершинин встрепенулся, указывая на мигающий циферблат напротив. — Час тридцать пять. Первое апреля. Это чё, чтоб мы во времени не потерялись? Или шутка такая? — Без понятия, Лёх. Не нравится мне это, сейчас ещё полчаса и валим искать Гошу, потом домой.       Паша задумчиво смотрел на очертания ночного, исполненного загадок, города. Он старался не думать, кто или что привело его в эти края, что им предстоит вынести перед возвращением домой, лишь бы только успеть спасти брата. Троица ребят, с детства не разлученные друг с другом, стояли горой за себя и свои принципы, поэтому Вершинин и отправился сюда на свой страх и риск. Горелов что-то бормотал Анастасии на ухо, однако парень посчитал бессмысленным подслушивать, дела любовные, и с большим упоением принялся рассматривать девятиэтажные дома и главную площадь Припяти. Сегодня внезапно обрушившаяся непогода, господствующая в этой черте города, когда ребят здесь ещё не было, испугала всех. Даже его друга, который вечно выступает в роли воина. И это было странным, как и эти бумажки, которые парень получил, словно паззл. — Паш, — Перфилова дёрнула его за рукав толстовки. — ты не спишь? — Нет. Что такое? — Мне, если честно, страшно… — поделилась Таня, утыкаясь носом в грудь Павла. Он крепче её обнял. — Здесь толком нечего бояться. Подумаешь, несколько тёмных улиц, ветер и пустые дома. Но даже данное заверение не успокоило нервы светловолосой девушки. Она сильнее вцепилась в кофту Паши, всхлипывая. Они провели в тишине минут пять, после чего Перфилова, поднявшись на ноги, направилась в другую комнату. На возгласы Вершинина девушка не отвечала. Когда молодые люди оказались в другой комнате, большей по размеру, Таня с вызовом посмотрела в глаза блондина: там читался интерес и недоумение одновременно. — Зачем мы здесь? — Я дала возможность Лёше и Насте побыть наедине, раз у нас выдалась романтическая поездка парами. — Невинным голосом пролепетала Татьяна, принимаясь стягивать с Паши кофту. — Романтическая поездка? Что такого ты находишь в поисках Гоши романтичного? — Да ну брось, — не отставала Перфилова, — вы с Гореловым всё заранее придумали к моему приезду. Так? Павел ошарашенно поглядел на девушку и стряхнул её руки со своих плеч. Когда-то, едва они были знакомы, Вершинин влюбился в неё: за манеры, умение искусно подать себя, показать свои таланты. К сожалению, с каждым годом их отношения неизгладимо портились, из-за чего Пашу подмывали бросить девушку все, кому не лень. А он не мог. Даже если сейчас был бы идеальный для этого момент — он поручился за её жизнь, прихватив с собой в этот долбаный Чернобыль. — Нет, Тань, не так. Пойдём, нам нужно идти. — Перед тем как выходить, Павел поцеловал Таню, дабы немного приободрить и утешить.

***

      Вся компания пересекла проспект за проспектом, улицу за улицей незамеченными, чего и добивался Паша. С фонариком, что потрескивал и отливал голубым цветом в ночи, он двигался впереди, освещая путь. Рядом с ним шла Таня, нащупывая потную от волнения ладонь парня, однако сейчас все её принципы остались далеко в стороне, и отпустить руку возлюбленного ей казалось смерти подобным. Лёха пытался отшучиваться, когда впервые увидел станцию так близко — вот она за лесом — рукой подать. Какие тут уровни радиации не знал никто, Паша только лишь предполагал, охваченный усталостью и возбуждением одновременно. Настя еле перебирала ногами, ссылаясь на измотанность, поэтому Горелову буквально пришлось тащить подругу следом за собой: шаг в шаг. В воздухе витала приятная прохлада, от чего у Романовой иногда кружилась голова. — Смотрите! — Воскликнула Таня громче обычного. — Там костёр! — Так, тихо… Все настороженно приближались к месту назначения. Действительно, метрах в трёхстах поблескивали оранжевые языки пламени, а снопы искр разлетались и причудливым зигзагом вились в воздухе. Паша оставил Таню стоять поодаль, а сам, зарядив пистолет, пошёл на разведку. Молодой человек устроил небольшой привал, сгорбившись над жаром огня, настолько продрогли до основания все конечности. Он пугливо озирался по сторонам, вооружившись палками с двух сторон от нападений хищников. — Гоша? — глаза парня блеснули в свете огня, и он слишком резко подпрыгнул. — Паша? Вершинин был вне себя от счастья найти брата так скоро, на что он, собственно, и не рассчитывал. Парень принялся убирать пистолет в карман, при этом улыбаясь, как будто ему подарили новую игрушку, как в детстве. Реакция Петрищева оказалась сугубо противоположной: — Ты не она, да?! Ты не она? Гоша побледнел, во все глаза уставившись на Пашу. Он дрожал как осиновый лист, схватив сразу обе палки, но из-за ноги, которая нестерпимо ныла последние дни, шатен не мог подняться. — Кто? — Вершинин замер. — Гош, ты чё, это я. — Не верю… — уже почти кричал Петрищев, умоляя оставить его в покое. — Да че происходит?! На истошные вопли Гоши сбежались и остальные. — Ты не она?.. — Кто?! — Прозвучали голоса ребят. — Зона… — Кто-кто?! Ты башкой сильно ударился? Когда? Надрищев, ау! — щёлкал пальцами перед лицом Гоши Лёха и отобрал у него палки. — Не меня ищите? — Из ночной мглы проскользнула тень, с усмешкой глядя на растерянных ребят, и только Гоша поделился тем, что надобно бы бежать в бункер. А у Зоны были свои планы на эту ночь.