***
— Так-так. Кто это тут у нас! Ел застёгивает ширинку и оборачивается. Возле двери, прислонившись спиной к косяку и схватившись за ручку, стоит Игорь, одноклассник Елисея. Игорь редко говорит с Елом, а если и делает это, то только ради того, чтобы за его счёт самоутвердиться перед остальными одноклассниками. Парень уже привык к этому и научился просто игнорировать его, но на этот раз у их разговора нет свидетелей, и это заставляет Елисея глубоко вдохнуть остро пахнущей хлоркой воздух, пытаясь унять дрожь в пальцах. — Эй! Я с тобой разговариваю или со стенкой? «Со стенкой, придурок. Вы с ней одного уровня развития», — морщится Елисей, но вслух ничего не говорит. Он всё ещё надеется, что и на этот раз Игорю не нужно ничего, кроме как потешить своё самолюбие, но надежда эта стремительно угасает, а когда Игорь не даёт ему открыть дверь, от неё и вовсе не остаётся и следа. — Я что-то не слышу ответа. — Раньше тебя это устраивало, — сдавшись, бормочет Ел и делает шаг назад, заглядывая в лицо однокласснику. Игорь ухмыляется. — Ага, значит, говорить ты всё-таки умеешь. — Что тебе нужно? — спрашивает Ел тоном, которым врачи разговаривают с буйными больными. — Поговорить с тобой. — Я слушаю. Игорь молчит. С той стороны двери кто-то дёргает ручку, но парень крепко держит её. Он дожидается, пока незваный гость уйдёт, и только тогда начинает говорить: — А правда, что ты этот… ну… педик? — Игорь криво усмехается. Он мог бы растрезвонить эту весть на всю школу, сделав её главной сплетней до самого выпускного — на самом деле, он не понимает, почему Егор, сказавший ему это вчера, когда они напились дешёвым пивом, сам этого не сделал, но сейчас не об этом, — но вместо этого спрашивает у Елисея это лично. И убеждает себя, что ему просто интересно, как это рыжее создание, по какому-то недоразумению зовущееся парнем, отреагирует. Но он уж точно не жалеет его, нет. Елисей смотрит на одноклассника так, словно тот разговаривает с ним на неизвестном ему языке. Потом в глазах парня проскальзывает понимание, и он бледнеет. — Это не правда, — говорит он. Голос звучит спокойно, и Игорь откровенно разочарован — он ожидал куда более бурной реакции. — А как тогда ты объяснишь то, — коварно продолжает он, вглядываясь Елу в лицо, — что тебя подвозил какой-то мужик на крутой тачке? Или у тебя внезапно нашёлся богатый папочка? А может, скорее, папик? Ел зажмуривается и пытается прикинуть, сколько мучительно долгих минут осталось до звонка. — Нечего сказать? О, да ты никак покраснел!.. Кажется, я угадал, ты действительно… Елисей открывает глаза и смотрит на Игоря. Раньше Ел часто наблюдал за ним. За всеми в классе. Видел со стороны все их ссоры, сплетни, любовь, выяснения отношений... Детский сад. Это всегда казалось ему смешным, словно он перепрыгнул тот возраст, когда всё это должно было казаться важным… Вот и сейчас Ел смотрит на кривляющегося одноклассника и в очередной раз жалеет, что проиграл в генетической лотерее. Игорь дразнит его, как ребёнок. Он и есть ребёнок, но ребёнок на полголовы выше Елисея и раза в два сильнее, и это придаёт всей чуши, что он несёт, какой-то иррациональный вес. Заставляет Ела слушать, даже если он хочет просто уйти. — Не знаю, с чего ты взял это, но это не правда, — говорит Елисей, прерывая однообразный поток намёков и оскорблений. Улыбка Игоря становится ещё шире. — Я это ниоткуда не взял, — тянет он. — Мне это сказал один человек. Догадываешься, кто? Теперь Елисей и сам чувствует, как к щекам приливает кровь. — Кто? — Тот, за кем ты подглядывал в раздевалке. — Ухмылка Игоря настолько самодовольная, что Елу хочется врезать ему, но он, конечно же, этого не делает, и парень продолжает над ним измываться: — Или Егор был не единственным, и теперь ты теряешься в догадках, кто же тебя спалил? От такой наглой лжи Елисея начинает мутить. Он складывает руки на груди, морщится и снова опускает их. Ожог болит. Он, кажется, и не думает заживать. Вот сейчас из него сочится что-то — Елисей надеется, что кровь, но знает, что вряд ли это только она, — отчего пластырь почти отклеился, и он старается держать руку так, чтобы рукав рубашки не соприкасался с раной. Разговор становится ещё утомительней. — Думаю, смысла с тобой спорить нет… — говорит Ел, и его голос наконец-то срывается. — Значит, отрицать не станешь, да? — Игорь ликует. Вид Елисея, беспомощного и тщетно пытающегося держать себя в руках, никогда не оставлял его равнодушным. — И сколько же ты стоишь? Зная положение в твоей семье, наверное, копейки… Ел всеми силами пытается находиться в сознании, но нереальность происходящего выбивает из него остатки рассудка. «Только бы не отключиться… — думает парень. — Вот же!.. Почему это всё происходит со мной?» — …И что ты позволяешь делать этому мужику? Ну же, народ захочет узнать подробности! — не унимается Игорь. Ел чувствует, как сознание пытается зарыться в небытие, и начинает говорить, давая волю упорно подавляемой злости. «Пусть лучше врежет мне. Сломанный нос — лучше, чем слава педика…» — Я. Не. Педик. Понял? — Он выныривает из начинающей окружать его темноты, цепляясь за каждое произнесённое слово. — Этот твой Егор — неуравновешенный выблядок. Так можешь ему и передать. Если он не заткнёт свой поганый рот, я подстерегу его и врежу по яйцам так, что они окажутся у него на затылке. И мне плевать, что вы со мной после этого сделаете. Плевать, понял? Коротко звенит звонок. Оба парня молчат, сверля друг друга взглядами. — Псих, — в конце концов ошарашенно шепчет Игорь. Улыбка сползла с его лица ещё где-то в середине монолога Ела. Несколько секунд он ошарашенно смотрит на одноклассника, потом недовольно цыкает и уходит, окинув его напоследок решительным взглядом. Ел считает до десяти, а потом выходит в коридор и идёт на лестницу. Там опирается руками о подоконник и прислоняется лбом к холодному стеклу. Голова кружится. Сознание, насильно выдернутое из привычного ему спасительного оцепенения, становится омерзительно ясным; сердце запоздало гонит в кровь адреналин. Урок уже начался, но Елу жизненно необходимы несколько минут, чтобы остыть.***
Елисей идёт, глядя под ноги, стараясь не наступить на стыки плит. Старые потрёпанные кеды мелькают у него перед глазами. Шнурок на одном из них вот-вот развяжется, но парень не обращает на это внимания. «Интересно, когда вся школа начнет тыкать в меня пальцем? — думает он. — И как долго я продержусь, не врезав кому-нибудь и не получив в ответ явно куда более сильный удар?» Уроки уже закончились, и в коридоре первого этажа пустынно. Ел слышит шаги, останавливается, поднимает взгляд, здоровается с преподавателем и снова утыкается в пол. До спортзала осталось всего пара десятков шагов, а парень так и не придумал, как быть. «Что будем делать с твоей успеваемостью по физкультуре? Твои родители не ходят на собрания. Я даже не знаю, как ещё можно на тебя повлиять», — сказала ему сегодня классная руководительница, подозвав после урока. «Я сам поговорю с преподавателем», — пообещал Елисей и теперь лихорадочно пытается придумать, что именно он будет говорить. За последние две четверти Ел появился на физкультуре раза три. Он и до этого посещал её не чаще, чем было необходимо, но в последнее время совсем забросил. Знал, что это вызовет кучу проблем, но ничего не мог с собой поделать — стыдился своей формы, из которой вдруг успел катастрофически вырасти; своей нескладной тощей фигуры; своей слабости. Стыдился ссадин и синяков… — Привет. Ел вздрагивает и замирает на месте. В дверном проёме, ведущем в раздевалку, стоит Егор. За его спиной переодеваются остальные члены баскетбольной команды. Парень прикрывает дверь и подходит ближе. — Я тебя напугал? Извини. — Улыбка, которой Егор одаривает Елисея, почти дружеская. Он медленно подходит к нему, и Ел инстинктивно делает шаг назад. Раньше этот парень никогда не разговаривал с ним на людях. Да и наедине был не очень-то разговорчив… — Да не убегай ты. Я просто хочу с тобой поговорить, — едва слышно говорит Егор и останавливается. Елисей прекращает пятиться. — К тебе сегодня Игорь подходил? — Ну да, — кивает Ел. Шум в раздевалке делает их разговор неразличимым для посторонних. — О чём беседовали? — Спроси у него сам. — Елисей хмурится, понимая, что ни к чему хорошему этот разговор привести не может, и Егор подтверждает его опасения — улыбается так, что парню хочется провалиться сквозь землю. — А я уже спросил. Только вот он почему-то не горит желанием отвечать. — Он тебе не рассказал? — Ел искренне удивлен. Ему казалось, что одноклассник с удовольствием передаст другу всё, что он наговорил ему в туалете. В красках и лицах. «И что же ему, интересно, помешало?» — Нет, не рассказал, — подтверждает Егор, и в глазах у него проскальзывает так хорошо знакомое Елисею нетерпение. — Так, может, ты со мной поделишься этим секретом? Ел пытается обойти Егора, но тот делает шаг в сторону, загородив путь к выходу, и подросток сдаётся. — Я не хочу влезать в ваши разборки, — говорит он, ненавидя себя за каждое произнесённое слово — звучит до противности жалко. — А тебя никто не просит влезать, — отзывается Егор, с довольным видом рассматривая ссутулившегося перед ним парня. — Просто скажи, что он тебе наплёл, а дальше мы с ним сами разберёмся. Елисей молчит, не поднимая глаз. Кажется, стоит ему встретиться с Егором взглядом, и прощай вся недавно найденная смелость. Говорить парню тоже не хочется — срывающееся дыхание неиллюзорно намекает, что голос будет позорно дрожать. — И долго ты собираешься его покрывать? — в интонациях Егора начинает проскальзывать злость. — Я никого не покрываю, — растерянно отвечает Ел. — С чего бы мне? — Может, ты боишься его? Пару секунд Елисей обдумывает этот вопрос, а потом усмехается, неожиданно осознав, что не боится. Действительно не боится. Ни Игоря, ни Егора. Что бы они с ним не сделали, ему на это всё равно будет наплевать. Он не ждёт от этих людей ничего хорошего, так что в худшем случае они лишь оправдают его ожидания… Егор наклоняет голову, пытаясь поймать взгляд парня. — А может, ты что-то рассказывал ему? — зло выпаливает он. Елисей хмурится и качает головой. — Смотри мне. Если я только узнаю, что ты говорил кому-то что-то про… про… — Про что? — вырывается у Ела, и он тут же прикусывает язык — у Егора дёргается щека. — Про то, что ты педик. — Я? — ехидно переспрашивает Елисей, и по выражению лица Егора понимает, что, кажется, совсем перегнул палку и начнёт получать по лицу прямо сейчас. Он зажмуривается, но тут на площадку высыпают остальные парни из раздевалки. Один из них подходит к ним. — Это ещё кто? — спрашивает он так, словно Елисея здесь нет. — Да так, никто, — отмахивается Егор, всё ещё тяжело дыша. — Спрашивал, можно ли с нами поиграть. — Да он же под ногами будет мешаться. — Вот и я ему то же самое сказал… Они говорят что-то ещё, но Елисей качает головой и уходит, не дослушав. Преподавателя он решает подождать возле учительской.