***
Спускаясь вниз, Елисей старается производить как можно меньше шума. Парню ужасно не хочется показываться Константину на глаза, и чувствует он себя при этом так, словно в чём-то перед ним провинился. Провинился и теперь ждёт наказания. Сделав глубокий вдох — в доме непривычно сильно пахнет сигаретным дымом, — Елисей выглядывает на веранду. Константин сидит в низком плетёном кресле, курит и хмурится, увлечённо всматриваясь в экран ноутбука. «Что ж, видимо, стандартный распорядок дня всё же не будет нарушен…» — Доброе утро, — бормочет парень и замирает на пороге. Зубы непроизвольно впиваются в нижнюю губу — в поле зрения попадает лежащий на столе небольшой свёрток из серой матовой бумаги, перевязанный красным шнурком. Выглядит просто и стильно. «Как бесчисленные галстуки Константина», — отстранённо думает Елисей. Мужчина поднимает на него глаза, улыбается и кивает в сторону коробки, к которой парень боится даже подойти, как будто внутри тикает бомба. Пауза затягивается. Константин вздыхает и устало трёт глаза — поведение парня явно совсем его не удивило. — Послушай, Елисей, — начинает мужчина, глядя куда-то в сторону. — Я знаю, ситуация странная. И сам не до конца понимаю, как получилось так, что ты оказался со мной под одной крышей. Но раз уж это случилось, я не могу делать вид, что просто мимо проходил. Это доведёт абсурдность сложившегося положения до критической точки. Сказав это, Константин откидывается на спинку кресла и складывает руки на груди. Он долго смотрит на парня из-под прикрытых век, и Ел пытается разглядеть в его взгляде что-нибудь, что сделает сухие, произнесённые равнодушным тоном слова хоть капельку живее, но ничего не находит. — Да открой ты его уже, — говорит Константин и улыбается. Правда, улыбке не хватает хотя бы намека на доброжелательность. Елисей делает пару шагов к столу. Берёт глухо шелестящий тёплый сверток — бумага нагрелась от солнечных лучей — и нерешительно тянет за шнурок. Парень всё ещё чувствует себя немного неловко, но паника отступила — Константин в который раз сумел мастерски подобрать слова, способные успокоить его. «Мы просто придаём ситуации нормальности, — думает подросток. — Это пустая формальность. Всё в порядке». Ел украдкой смотрит на мужчину. Тот прячет лицо за сложенными руками, пытаясь прикурить от задуваемого непредсказуемым ветром пламени зажигалки. Глубокий вдох помогает расправить начинающие затекать плечи. Отметив, что пальцы вновь начали его слушаться, Елисей отбрасывает шнурок на стол и аккуратно разворачивает бумагу. Ему хочется не столько получить подарок, сколько просто узнать, что же этот человек решил ему подарить… Через секунду глаза подростка распахиваются от удивления. — Я не могу… — говорит он, кладя коробку с телефоном на стол. — Можешь, — перебивает парня Константин, лениво выдыхая не терпящее возражений слово вместе с сигаретным дымом. Ел давится воздухом, словно это «можешь» попало ему в горло. — Это слишком дорогой подарок, — хрипло шепчет он, совладав со сбившимся дыханием. — Не настолько дорогой, чтобы я обратил внимание на цену. — И всё же… — О, как же с тобой тяжело. — Мужчина наклоняется вперёд, кладя сцепленные в замок руки на стол. — После того случая со звонком от твоей соседки я бы и так тебе его купил. Для своего же удобства, в первую очередь. А тут просто подвернулся повод совместить приятное с полезным. Елисей слушает, нахмурившись, но с каждым словом Константина невольно успокаивается — казалось бы, ему должно быть обидно, что мужчина руководствуется только своим стремлением к удобству, а с плеч парня будто тяжёлый груз сняли. — Спасибо, — говорит он, осторожно открывая коробку. Телефон в ней странный, непривычный, Ел никогда таким не пользовался и чувствует себя человеком из прошлого, но, конечно же, очень счастливым человеком. Парень поднимает глаза, собираясь сказать что-нибудь, способное хотя бы отдаленно дать Константину понять, насколько чудесен его подарок, но тот снова погрузился в работу, и Ел не рискует отвлекать его по пустякам. В конечном итоге парень успевает позавтракать, а мужчина так и не двигается с места. Даже не притрагивается к чашке кофе. Только курит, практически одну за одной. Он полностью сосредоточен на работе, и Ел, не таясь, рассматривает его, пытаясь уловить хоть отголосок причины его подавленности, но лицо Константина словно окаменело, и эта маска непроницаемости добавила ему лет десять возраста. Ел вдруг с беспричинным сожалением замечает глубокие морщины, исполосовавшие лоб мужчины, седые волосы на висках, серые тени под глазами… Где-то в глубине сознания мелькает странное чувство, непонятное и тревожное, и парень смотрит на Константина, пытаясь вытащить это чувство на поверхность, пока ему не начинает казаться, будто в том месте, где сидит мужчина, кто-то уменьшил яркость картинки и убавил звук. Елисей трясёт головой и отворачивается, прогоняя наваждение. Глаза начинают слезиться, и парень понимает, что последние пару минут, кажется, забывал моргать. …Перед самым выходом из дома Ел всё же набирается смелости. — Вы какой-то хмурый сегодня, — говорит он Константину в коридоре. — Это ведь не из-за меня? Мне очень понравился подарок, правда. Я просто не знаю, как это показать. — Всё в порядке. Не нужно мне ничего показывать. У меня просто… проблемы на работе. Ты тут ни при чём, — отвечает мужчина, не отрываясь от завязывания шнурков, и его абсолютно спокойный голос, лишённый хоть и раздражённых, но уже привычных интонаций, кажется Елисею безжизненным. Парню ужасно хочется поддержать Константина, показать, что ему не безразличны его проблемы, что он беспокоится, но он никак не может придумать, как сделать это и не выглядеть при этом глупо, поэтому всю дорогу до школы — пять совершенно незнакомых песен и первый куплет шестой — малодушно прячется за наушниками.***
— С днём рождения! Вика налетает на Елисея на пороге школы, явно намереваясь сбить с ног, и виснет на шее. За её спиной парень, к своему удивлению, замечает скромно улыбающуюся Олю. — Если ты сейчас же не ослабишь хватку, это будет мой последний день рождения! — смеётся Ел, обнимая девушку в ответ. Стиснув друга напоследок так, что на рёбрах у него наверняка появилась парочка синяков, подруга сжаливается, отступает и широким жестом конферансье указывает на одноклассницу. — С днём рождения, — еле слышно шепчет Оля, протягивая Елисею шелестящую глянцево-синей лентой плоскую коробку, подозрительно напоминавшую обклеенную цветной бумагой коробку от конфет. Парень берёт её и неуверенно смотрит на девушек. Мимо снуют сонные ученики, некоторые с интересом поглядывают в их сторону. Оля ёжится под их любопытными взглядами. — Ну же, открывай. — Вика закидывает руку Оле на плечо. Ел развязывает ленту и осторожно приподнимает крышку коробки. Круг из веток, нитки, бусины, перья, сухие цветы… — Эм… — Это ловец снов, — приходит парню на помощь Оля, — индейский талисман, защищающий спящего от злых духов. Плохие сны запутываются в паутине, а хорошие проскальзывают сквозь отверстие в середине… «Ловец снов… — мысленно проговаривает Елисей, словно пробуя слова на вкус. — Ну надо же. Мама бы оценила такой подарок. Она отлично умела наполнять смыслом, казалось бы, самые бессмысленные вещи...» — …мы вместе его сделали, — выплывает на Елисея окончание фразы. В носу предательски щиплет. Звенит звонок, но замершая у двери троица одноклассников не торопится в класс. Ел задумчиво водит пальцами по жёстким бурым в крапинку перьям. Девушки смотрят на него. Нежелательные мысли вытесняются из головы парня оглушающим звоном. — Спасибо, — говорит Елисей, когда противное металлическое дребезжание стихает, и Вика снова повисает у него на шее. Робко переминающуюся с ноги на ногу Олю Ел почти невесомо целует в щёку.***
На перемене Вика тыкает притихшего Елисея в плечо. — Что-то ты такой-то хмурый сегодня. Чувствуешь приближение смерти? — За шутливым тоном в голосе подруги слышится тревога. — Ох, прости. — Ел хмурится, с трудом выныривая из собственных мыслей. — Просто Константин с утра был не в духе и… вот, — неопределённо отзывается он. — И вот… что? — продолжает допытываться девушка. — Или ты думал, что он в честь твоего дня рождения вдруг резко воспылает к тебе тёплыми чувствами? Это к шантажировавшему его мальчишке-то? Парень оскорблённо фыркает: — Он меня, кстати, поздравил, — замечает он и задумчиво поднимает взгляд. — Просто он утром был такой… расстроенный и сосредоточенный. Сказал, у него вроде какие-то проблемы на работе… Вика внимательно смотрит другу в глаза. Веселье бесследно исчезает с её лица. — Поздравил, значит, — цедит она сквозь зубы. — А тебя волнуют его проблемы на работе. Ага. Ясно. Нет-нет, ничего больше не говори. Пожалуй, мне нужно сначала переварить эту информацию. — Девушка подносит палец к губам, призывая друга к молчанию, и, натянуто улыбаясь, уходит к своей парте. «Ну да. Он меня поздравил. Я за него волнуюсь», — про себя повторяет Елисей, закусывает губу и переводит взгляд за окно. Мысли, которые он упорно гнал от себя с самого утра, набрасываются на него, почуяв слабость. Увидев, как ко всей этой ситуации с Константином относится Вика, парень понимает, что не только из-за своей мнительности он никак не может отделаться от ощущения какой-то неправильности в отношениях с этим мужчиной. Хотя, казалось бы, ничего предосудительного они не сделали, ведь так? Когда Константин рядом, всё кажется Елу таким логичным и простым, но как только он оказывается наедине с собой, уверенность в невинности происходящего начинает рушиться. «А если и правда что-то происходит? — думает парень, выводя на полях тетради замысловатые узоры. — Что-то, чего мы, быть может, и сами не замечаем?» Парень вдруг морщится и начинает с удвоенным усердием разрисовывать тетрадный лист. Одно воспоминание, от которого он упорно пытался избавиться, снова всплывает в памяти, заставляя подростка опустить голову, чтобы скрыть за волосами покрывший щёки румянец. Тот случай в душе, когда мужчина каким-то образом пробрался к нему в мысли… Прошлой ночью Елисей снова пережил его во сне и теперь всеми силами старается делать вид, что в этом нет ничего странного.