I need a gangsta

      Спустя три года она получила заветный диплом, и теперь необходимо было поработать интерном. И желательно в таком месте, чтобы скорее завоевать себе имя. И Харлин Квинзел знала такое место – психиатрическая лечебница Аркхем, где содержали суперпсихованных суперзлодеев.       Всеми правдами и неправдами она пробилась в эту лечебницу, и с сегодняшнего дня приступала к новым обязанностям.       Стоя перед зеркалом в ванной, Харлин расчесала свои длинные светлые волосы и заплела их в пучок. Небольшой макияж, темная юбка до колена, светлая блузка и очки с простыми стеклами. Зрение у девушки было прекрасное, но очки придавали ей строгость и какую-никакую уверенность. Все-таки вживую работать с сумасшедшими – это не изучать гипотезы Ломброзо по книгам.       Впрочем, реальность оказалась не так прекрасна. На новой работе Харлин поручили невероятно ответственное дело – набивать в компьютере истории болезней, которые были написаны от руки. Учитывая, что далеко не всегда почерк был разборчив, занятие это обещало стать весьма унылым.       На четвертый день это «потрясающее» времяпрепровождение разбавила врач лечебницы – темнокожая и темноволосая Джоан Лиланд. Они довольно быстро подружились и теперь часто проводили время вместе. Во всяком случае, на обед они ходили вдвоем.       Как-то раз Харлин уговорила подругу взять ее с собой на нижний уровень. Джоан направлялась на беседу с Кармайном Фальконе, и Харлин рассчитывала поглядеть на суперзлодеев, многих из которых держали в стеклянных камерах.       Джоан вошла к Фальконе, а Харлин отправилась дальше по коридору. Везде висели видеокамеры, на выходах дежурили охранники, но ей все равно было не по себе.       Некоторые злодеи молча провожали ее взглядом, другие бросались на стекло. Кто-то отпускал непристойные шуточки. Заглянув в очередную камеру, Харлин поняла, что значит выражение «ноги приросли к полу». Она не смогла сдвинуться с места, увидев этого заключенного. На его худом поджаром теле прибавились новые татуировки, лицо также было разукрашено, словно у клоуна, волосы его отдавали зеленцой. Джокер лежал на кушетке, сложив руки на груди, и глядел в потолок. Почувствовав чужой взгляд, он повернул голову и равнодушно посмотрел на девушку. Ни капли узнавания или интереса.       Харлин хотела было подойти к нему, но не стала. Оторвала ноги от пола и двинулась в сторону выхода.       Три года назад, когда она нашла его израненного, то не подозревала, кем он является. Дотащила его до «своего места», раздела, обтерла губкой тело, потом зашила рану и следила, чтобы не поднималась температура. Это означало бы, что в рану попали вредные организмы. Обошлось. Впрочем, если бы она знала тогда, что спасает короля преступного мира Готэма…       Харлин передернула плечиками и вышла с нижнего уровня.       Вечером она ужинала с Джоан в комнате последней. Спросила, как прошел разговор с Фальконе, и поделилась своими впечатлениями. Рассказывать про Джокера она не стала.       После ужина, засыпая на ходу, она добрела до своей комнаты, включила свет и обнаружила на столе вазу с одинокой розой внутри. К цветку прилагалась записка. Харлин подошла ближе и прочитала: «Зайди ко мне. J».       Значит, вспомнил!       На лице ее против воли расползлась улыбка, но Харлин тут же одернула себя. Он же психопат! Суперзлодей!       Она, конечно, сходит к нему, но это дань вежливости. Все-таки они знакомы.       Утром она направилась к доктору Джереми Аркхему, чтобы тот разрешил заняться конкретным пациентом, однако по дороге ей встретилась Джоан.       - Харлин! Не знаю, поздравить тебя или посочувствовать, но тебе доверили проводить обследование и беседы с пациентом!       - С каким? – спросила девушка, заранее зная ответ.       - С Джокером!       Харлин удивленно подняла брови, про себя поражаясь связям преступника. Захотел – и его будет обследовать конкретный доктор. Вернее, интерн.       Джоан дала подруге последние напутствия, и Харлин отправилась в логово зверя.       Для беседы с заключенными выделялась отдельная камера. Там стоял стол и стулья, приваренные к полу. На потолке висела лампа. За дверью дежурила охрана.       Харлин вошла туда, держа под мышками папку с анкетами и тестами. Джокер уже сидел за столом, облаченный в смирительную рубашку. При появлении Харлин он поднялся и клоунски расшаркался.       - Очень рад! – он широко улыбнулся, только глаза его смотрели цепко и серьезно.       - Здравствуйте, мистер…       Она замешкалась, и он подсказал.       - Мистер Джей. Можешь называть меня так, если захочешь, тыковка.       Она кашлянула.       - Итак, мистер Джокер. Я запишу ваши анкетные данные для начала.       Харлин достала из папки пару бумаг и ручку.       - Ваше полное имя?       - Мистер Джокер.       Она взглянула на него и поняла, что другого ответа не будет. Снова кашлянула. Он не позволил ей задать следующий вопрос.       - Разве вежливо спрашивать одному, а отвечать другому? - вкрадчиво осведомился он. – Думаю, мы по очереди будем задавать вопросы друг другу.       - Мистер…       - Тсс… Почему ты знаешь мое имя, а я твое – нет?       Харлин покраснела. Она была обязана представиться.       - Харлин Квинзел.       - Мне нравится твое имя. Харлин Квин. Харли Квин. Харли Квиин! Твои друзья называют тебя Харли?       - Ох, у меня не очень много друзей.       - Ну, Харли, у тебя только что он появился.       Она улыбнулась.       - Если не возражаете, продолжим.       - Ха! – выкрикнул он радостно.       - Место рождения?       - Везде пиши «Готэм» и «Мистер Джокер». И перестань обращаться ко мне, как к старику!       Он стукнул коленями по столу, и Харлин вздрогнула. Он безумен. Но вместе с тем так притягателен.       - Ты, верно, хочешь узнать, что привело меня на дорогу преступлений?       Девушка кивнула, не заметив, как ситуацией завладел пациент. Это она должна была задавать вопросы, а не он.       - У меня был отец. Много старше моей матери. Они дали мне прекрасное образование. Только отец стал много пить. И много бить.       Джокер расхохотался.       - Много пить и много бить!       Харлин вжалась в сиденье.       - Он бил меня, разумеется, - резко посерьезнел Джокер. – Бух! Бам! Я все время ходил в синяках. Не сразу понял, что мою мать он тоже бил.       Джокер, конечно, мог врать, но Харлин отчего-то точно знала, что он говорит правду. Ей стало отчаянно жаль его.       - А когда понял, то убил этого сукиного сына.       - Каким образом? – глухо спросила Харлин. Джокер почти одобрительно посмотрел на нее.       - Мне было тринадцать. Я взял нож на кухне. Ночью, когда он спал, я воткнул этот нож ему в шею. Мать сразу завопила, чтобы я не трогал ее, и вызвала копов. Этот был первый и последний раз, когда я добровольно сдался полиции.       Харлин ничего не записывала в журнал и не включала диктофон. В общем-то, многие маньяки и убийцы становятся такими из-за детских травм. Ничего сверхъестественного Джокер ей не поведал. Но то, КАК он это говорил. Как при этом смотрел на нее – словно она единственная может его понять и простить.       - На сегодня хватит, пожалуй, - произнес он и откинулся на спинку стула.       Девушка кивнула, ничего не ответив. Поднялась и вышла.       В коридоре она будто пришла в себя. Как так получилось, что он вел разговор, а она поддакивала? Так не пойдет. В следующий раз вопросы будет задавать только она.       Уже засыпая, она вдруг подумала, что хочет поцеловать его, и ужаснулась этим мыслям.       На следующий день она скрутила на боку хвост и обула туфли.       Если бы во время беседы этих двоих кто-то вошел в камеру, то сильно бы удивился. Пациент строчил что-то в журнале, а интерн рассказывала о себе.       - Отца я не помню. А мама выступала в цирке. С ее подачи я и занималась гимнастикой несколько лет. Потом потянула мышцу на ноге и на некоторое время прервала занятия. Все быстро зажило, но мне уже не хотелось заниматься. Я решила стать психиатром.       - Таким образом, у Харлин Квинзел осталась нереализованная любовь к несуществующему отцу, и она перенесла ее на Мистера Джокера, - прочитал он собственную запись в журнале.       Харлин не стала возражать. С каждым разом Джокер нравился ей все больше. Казался ей страшно притягательным своим безумием. Иногда ей тоже хотелось совершить что-нибудь этакое, чтобы Джокер одобрил. Но она не решалась. Слишком много было сдерживающих факторов.       В следующий раз говорил Джокер, а она слушала. Он рассуждал, философствовал, и Харлин находила его все более удивительным и привлекательным.       - Как бы непрофессионально это не звучало, я влюбилась в пациента. Безумие, да?       - Вовсе нет. Как целеустремленная, посвятившая всю себя карьере молодая женщина, ты чувствовала необходимость воздерживаться от развлечения и веселья. Поэтому вполне естественно, что тебя привлек мужчина, с которым ты снова смогла смеяться.       - Я знала, что вы поймете.       - Рад помочь.       Вечером того же дня Джоан вызвала Харлин на разговор.       - Ты видела себя в зеркале?       - Ну конечно, - рассмеялась Харлин.       - А заметила свой идиотский взгляд и несмываемую улыбку на лице? Ты втюрилась, и не в абы кого, а в пациента! Ты с ума сошла!       - Разве это не логично – сойти с ума в психиатрической лечебнице? – снова рассмеялась девушка и упорхнула к Джокеру. Джоан горестно вздохнула и решила, что завтра обязательно поговорит с руководством. Не стоит больше Харлин видеться с этим пациентом.       Увидев Харлин, Джокер широко улыбнулся.       - Доктор Квинзел, я живу ради этих минут с тобой. Что это у тебя в руках?       - Я принесла вам котенка.       - Как трогательно.       Харлин счастливо улыбнулась. Они снова сидели друг напротив друга, только никто ничего не записывал. Она наслаждалась его присутствием, он – ее чувствами.       - Доктор, у меня к вам небольшая просьба.       - Да, все, что угодно.       Джокер приподнялся, почти нависнув над девушкой.       - Нужен пулемет.       - Пулемет? – повторила Харлин. Мужчина кивнул. Харлин мучительно пыталась сообразить, где она могла бы раздобыть пулемет, и Джокер расхохотался.       - Не бери в голову, тыковка. Просто позвони по этому номеру… - он придвинул ей белый лист бумаги с черными цифрами. – …и скажи, что все готово. А когда будешь уходить домой, не запирай входную дверь, договорились?       Харлин кивнула. Похоже, Джокер решил сбежать. И она становится его соучастницей. Осознание этого факта будоражило. Где-то на задворках сознания прокрадывалось сожаление, что она, быть может, больше не увидит возлюбленного. Но эта мысль меркла по сравнению с тем, что ее король будет на свободе.       Покинув Джокера, Харлин позвонила по данному ей номеру и сообщила, что все готово. Затем набрала код отключения сигнализации, выдвинула засов, оставив, таким образом, входную дверь открытой. Однако уходить домой она не стала, вернувшись в свою комнату. Не раздеваясь, она легла на кровать и улыбнулась. Сегодня она второй раз выручает Джокера.