your name on my skin

Энтерпрайз уже некоторое время стоял в доке на окраине густонаселенного региона Федерации. Кирк со Скотти работают с командой техников, чтобы привести корабль в идеальное состояние, словно он впервые готовится выйти в космос. Никто не мог сказать, как долго экипаж проведет вдали от портов Федерации, поэтому лучшие техники этой станции собрались, чтобы подготовить корабль к путешествию в неизвестность или, как любит говорить Джим, «туда, где не ступала нога человека». Несколько месяцев исследования малонаселенных планет Федерации, где в основном трудятся фермеры или научные сотрудники, а далее в великую неизвестность, прочь от Звездного флота, куда еще не уходили разведывательные корабли. Невозможно даже представить, с чем они могут столкнуться. Как только они пристыковались, экипаж буквально разбежался по доку, стремясь провести как можно больше времени вне корабля — им еще предстоит провести слишком большое количество времени вместе, в надежде хотя бы на недолгую высадку. Кирк сразу закрепил за командующим составом Энтерпрайза большой стол посреди самого шумного клуба в порту. Множество офицеров приходили и уходили в течение всего дня, но когда в бар заходили члены экипажа Энтерпрайза, их места сразу же освобождали и они играли в карты или просто отдыхали за этим столом. Никто даже не смел оспорить это: авторитет и репутация Кирка и его команды имела свои плюсы. Чехов провел большую часть своего времени за столом или в баре, так что остальные офицеры начали переживать. — Ты так не спеши, парень. — Посоветовал Скотти, когда Паша снова отправился за выпивкой. — Такими темпами он успеет упиться в хлам еще до обеда. — Оставь его, он экспериментирует, пробуя новое. Мы не так давно были молоды и занимались тем же. — Сказал Кирк. — Ну, чего бы он ни добивался, кто-то все равно должен следить за ним. — Предложил Монтгомери, лишь на мгновение задержав взгляд на Боунсе. — Он будет в порядке. — Сказал Сулу. — Я думал, что мотивы мистера Чехова вполне очевидны. — Включился в диалог Спок. — Да? — Спросил Кирк, приподняв бровь. — По моему опыту, человеческие ритуалы ухаживания в местах, подобных этим, вполне очевидны. — На лице Кирка отразилось еще большее удивление, как и у всех сидящих за столом. В тишине за столом было слышно лишь то, как МакКой потягивает свой бурбон. — Как вы и сказали, капитан, оставим его в покое. — Сказал Сулу с оттенком досады в голосе, поворачиваясь к доктору. — Боунс, ты в порядке? — Спросил Джим, замечая, что его друг не произнес ни слова. — Почему я должен думать о том, что делает этот парень в свое свободное время? — Ответил МакКой с каменным лицом. Через минуту коллеги решили, что им, наверное, стоит оставить Чехова в покое, и вернулись к первоначальной беседе. Но Боунс время от времени все-таки искал Пашу глазами. Конечно же он понимал, что парню не повезло в девятнадцать застрять в консервной банке на пять лет в компании старых людей, которые обращаются с ним как с ребенком. Чехов всегда просил их не делать этого, и экипаж старался изо всех сил (ладно, Боунс не старался, но остальные). Да, Кирк доверял Паше свою жизнь, а Скотти не позволял никому, кроме себя и русского вундеркинда прикасаться к варп-ядру, но эмоционально и сексуально все еще нянчились с Чеховым. МакКой знал, что парень не заслуживает этого, но знать и давать — две разные вещи. Поэтому Леонард старательно хоронил в себе чувство ревности, пока Паша сидел в баре и флиртовал с разными парнями. МакКой уговаривал себя, что это подсознательное действие уз соулмейта. Не потому, что он на самом деле завидует, и не потому, что он хотел бы быть напротив парня с легкомысленной и солнечной улыбкой. Чехов вернулся за стол, чтобы пообедать с остальными офицерами, занимая место около Сулу и хихикая над шутками Кирка. Он навеселе, это точно. Этот ребенок весит невероятно мало, но пьет столько водки, словно это — его пятилетняя миссия. МакКой снова начал расслабляться, в надежде на одну спокойную ночь без инцидентов, когда он не проводит время, злясь на Спока, удерживая Джима от драки или находясь в некоторой странной смеси нежности и волнения за Пашу, как некоторые неадекватные мамочки. — Если ты закончил, и твой капитан не возражает, то не хотел бы ты потанцевать? — Обратился к Паше парень, с которым он флиртовал в баре часом раньше. — Конечно. - Ответил Чехов, быстро вставая из-за стола и оглядываясь на сидящих за столом. Кирк и Сулу одобрительно кивнули, а последний и вовсе светился счастьем за друга. МакКой старался не смотреть, действительно старался. Вот только парень был старше, по мнению Леонарда, и по возрасту находился, примерно, между ним самим и Джимом. А еще он был здоровяком, выглядевшим не слишком дружелюбно. Как Скотти и говорил, кто-то должен заботиться и присматривать за этим ребенком. Чехов, за все это время, посмотрел на стол лишь один раз, прищурив глаза и сжав губы в раздражении. МакКой почувствовал себя неловко, отворачиваясь. Как, впрочем, и Сулу, который все это время следил за реакцией Леонарда. — Боже мой! Я надеюсь, что вы двое вскоре покончите с этим. — Прошипел Джим, видя, как Боунс снова начинает искать Пашу глазами. Из-за того, что Кирк был весьма пьян, его шипение было больше похоже на какой-то сдавленный крик. МакКой резко повернулся к Джиму, останавливая свой взгляд на нем. Затем он смотрит на остальных, сидящих за столом и наблюдающих за ними. Он не мог сказать, на кого Сулу сейчас зол больше, но это было не так важно как выражение лица Чехова, который, судя по всему, услышал все произошедшее с танцпола. Большой парень и он перестали танцевать, о чем-то жарко ругаясь. Паша попытался схватить мужчину за плечи, но его оттолкнули и незнакомый парень пошел прямо к МакКою, замершему на своем месте. — В чем проблема? — Спросил мужчина. Боунс уже почти встал, чтобы защитить свою честь, но затем увидел выражение лица Паши, замершее где-то на грани между слезами и желанием убивать, и остался в своем кресле. — У меня нет проблем. — Ответил МакКой, играя непонимание. — Что-то происходит между вами двумя? Вы соулмейты или что-то такое? — Не, нет. — Сказал Леонард, немного нервничая. Мужчина повернулся к Чехову, который выглядел опустошенным, и внимательно посмотрел в его глаза. Что-то пробормотав себе под нос, он пошел прочь. — Это не так! — Крикнул Чехов. — Что бы это ни было, я не хочу принимать в этом участие. — Ответил парень и вышел из бара. Паша замер, глядя ему вслед, а потом посмотрел на МакКоя, с наворачивающимися слезами. — Почему ты не можешь оставить меня в покое? — Прошептал парень, разворачиваясь и уходя в другую часть бара. Было видно, что он сел за столик, а его голова упала на руки. За офицерским столом стояла гробовая тишина. Все смотрели на Сулу, который не сводил злого взгляда с доктора, и надеялись, что он не ударит старшего по возрасту и званию. — Я посижу с ним. — Медленно произнес рулевой и встал из-за стола. Боунс не ответил, лишь подвинул свой бурбон ближе и уставился в стакан. Хикару сел рядом с Чеховым, закинув свою руку на плечо блондина, который все еще лежал на столе. Вместо того, чтобы смотреть на них, МакКой проглотил бурбон и заказал еще. Потом он молчал, пока Скотти старался завести со Споком разговор о ремонте. — Что ж, ребят, я пойду, дабы утащить Ухуру от ремонтников, за которыми она присматривает. — Сказал Кирк. — Повеселитесь, капитан. И убедись, что они чистят амортизаторы, прежде чем ставить их. — Кивнул Скотти. — И передай Ухуре, что я скоро буду в нашей комнате. — Дополнил Спок. МакКой же не сказал ничего, продолжая изучать стакан. — Просто переспите уже друг с другом. — Вздохнул Кирк. Боунс поморщился, когда Джим ушел. — Дружище, не слушай его. — Сказал Скотт. — Капитан ничего не знает о том, что значит иметь соулмейта. Вам с Чеховым просто надо понять, какой вид отношений больше подходит именно вам. — А что ты знаешь о том, что значит иметь соулмейта? — Сварливо спросил МакКой. — Побольше, чем ты. У нас с Кинсером вполне хорошие отношения, мы говорим друг с другом и о жизни, и о чувствах, и делах. — Леонард, наконец, поднял взгляд, заинтересовавшись. — Вы с Кинсером — соулмейты? С каких пор? — С рождения. — Ехидно ухмыльнулся Скотти. — Я разделяю удивление мистера МакКоя. — Сказал Спок. — Я не видел ваши имена в списке зарегистрированных соулмейтов на Энтерпрайзе. — Лицемерие Федерации, скажу я вам. Они сказали, что не существует записей о связи человека и видом, размножающимся бесполым путем, поэтому нашу заявку признали недействительной. Судья спросила, в чем смысл регистрации, если мы не будем размножаться. Можете в это поверить? — Монтгомери глотнул виски. — Как будто вы с Чеховым заведете множество детишек, хотя оба мужчины. Но это нормально, ведь вы оба — люди. — Скотти то ли засмеялся, то ли начал икать. — Я даже не смог поспорить с ними, ведь единственный человек в этой части Галактики, который может прочитать мою проклятую метку — это сам Кинсер, а моей метки на нем бюрократам недостаточно. МакКой уклончиво что-то проворчал, украдкой посматривая на Чехова, уже севшего ровно со стаканом водки в руке. Сулу наклонился ближе, что-то шепча ему, и, слава богу, никто из них не смотрел в сторону Леонарда. — Мистер Скотт сделал верное замечание. — Сказал Спок. — Иметь соулмейт означает не только полового партнера, как имел неосторожность высказаться Джим. Если взять в пример Нийоту и меня, то мы практически не спим друг с другом. Наши отношения опираются на взаимное доверие, общение и многие другие вещи. — Секундочку, — вклинился Скотт, — я никогда не говорил, что мы с Кинсером не веселились, мы просто не можем завести детей. А ты и Ухура действительно никогда… совсем? — Я вулканец, если вы помните, — вздохнул Спок. — Наш цикл размножения занимает семь лет. Но, так как я наполовину человек, у меня он сокращен до года. — Леонард и Монтгомери перекинулись не доверяющими взглядами. — Так Ухура просто… ждет? — Спросил Скотти, не веря. — Это почти также плохо, как мой послужной список. — Буркнул МакКой, подзывая официантку, которая шла от стола, за которым сидел Чехов. — Не наливайте больше тому русскому парню, хлещущему водку. — Попросил доктор девушку. — Извините, но если вы не его соулмейт или капитан, вы не можете… — МакКой хамски перебил официантку, не дав ей договорить. — Я его чертов врач! И мне придется завтра расхлебывать эти проблемы и устранять его невероятное похмелье, чтобы он смог вернутся к долбаной работе. - Хорошо, я позабочусь, чтобы ему не наливали. — Девушка ушла, выглядя немного испуганно. — Так что там? — Спросил МакКой, возвращаясь к разговору. — Как я говорил, Ухура может спать с кем угодно и когда захочет. — Скотти поперхнулся виски. — Это единственный логичный выход. — Сказал Спок, отвечая на недоумение, застывшее на лицах коллег. — Нелогично принуждать меня к соитию против желания, и также нелогично ограничивать Ухуру в удовлетворении потребностей ее организма. Так что единственный ответ в этой ситуации — дать ей свободу в этом вопросе. — У меня так много вопросов. — Шокировано пробормотал Скотти. — С кем? — Спросил МакКой. — Разные люди, которых она считает целесообразными. Чаще всего лейтенант Сулу, хотя есть и несколько других. И я настаиваю, чтобы содержание этого разговора не дошло до капитана. — Иначе ты будешь ревновать? — Джим не знает это правило Ухуры. Хотя я должен заметить, что он будет весьма невыносим, пока она не согласится. — Точнее будет невыносим всегда. — Даже МакКой ухмыльнулся, представив, как Кирк бегает за Нийотой, буквально умоляя обратить внимание на свою кандидатуру. Спок на секунду опустил глаза на коммутатор, замечая время. — Говоря о Нийоте: мне необходимо возвращаться, она будет интересоваться, почему я еще не в кровати. — Но ты же сказал, что вы спите вместе. — Заметил МакКой. — Как я сказал, иметь соулмейта означает множество вещей. Нийоте необходимо прижиматься к чему-то теплому, когда она засыпает. За столом Чехова раздался какой-то шум, отвлекший Леонарда от того, как Спок собирает вещи. — Нет, Хикару! — Паша оттолкнул рулевого, пытавшегося удержать его за столом. Официантка, с которой говорил МакКой, испугано смотрела на доктора. — Черт. — Буквально прошипел Боунс, когда Чехов направился к нему, таща за собой Сулу. — Chto eb tvoyu mat' ты меня контролируешь? — Кричал Павел, тыкая пальцем в грудь МакКоя. — Кто ты такой, по твоему мнению? Мой муж? Отец? Otvali! Леонард встал, и стало заметно, что он на несколько дюймов выше, чем мальчишка. — Я твой лечащий врач, и это моя работа — быть уверенным, что… — Это твоя работа — следить за мной, как за ребенком? Это твоя работа — отпугивать каждого парня, который хоть немного заинтересован во мне? — Эй, парень, я не пытаюсь испортить тебе вечер, я просто пытаюсь быть уверенным в том, что ты не выплюнешь свой желудок утром. — Это не имеет отношения к тому, сколько я пью или что делаю, это все о том, что ты не хочешь, чтобы я веселился! То, что ты несчастен и одинок, не значит, что и я тоже должен быть как ты! — Ты можешь делать все, что тебе угодно! Я вмешивался лишь потому, что не хотел иметь дело с тобой в медотсеке завтрашним утром. Их голоса становились все громче и громче. Спок немного позеленел, смущаясь от лишнего внимания других посетителей клуба, Сулу пытался оттащить Пашу, а Скотти притворялся, что не замечает ничего, кроме стакана с виски в своей руке. Чехов продолжал зло тыкать в МакКоя пальцем, а сам доктор размахивал руками от досады. Официантка ушла, наверное, чтобы позвать менеджера. — Я говорю не только о сегодняшнем вечере! — Фыркнул Паша. — Ты делаешь это все время, глядя на меня и называя ребенком, словно не желая, чтобы я находился рядом с тобой, но, при этом, не давая мне быть с кем-то другим! И все это ты обставляешь так, будто я какой-то идиот, не понимающий тебя, не понимающий общество и его долбаные нормы. Я знаю квантовую физику варп-ядер. Я знаю проклятую навигацию в космосе! Но я в чертовом тупике из-за мотивации одного пессимиста среднего, blyat', возраста! Чехов потянулся за виски МакКоя. Доктор ожидал, что Паша сейчас выплеснет напиток ему на лицо, но парень осушил сначала его стакан, затем выпил виски Скотти и потянулся за бокалом Спока, который пытался остановить его. — Это вулканский бренди! — Запоздало сказал Монтгомери, но Чехов уже ставил пустой стакан на стол. Он развернулся и сделал всего пару шагов, прежде чем покачнуться и почти упасть. Слава богу, что Сулу был рядом и поймал его, беря на руки, как невесту. — Полагаю, я должен позаботиться о нем? — Сказал Сулу, глядя на МакКоя. Рулевой развернулся и пошел к выходу из бара, прежде чем его успели остановить.

***

Утром МакКой громко постучал в каюту Чехова. Он слышал, как бежит вода в душевой, и подумал, что это хороший знак. Хотя это мог быть шум и из соседних комнат. Не получив ответа, Леонард использовал свой медицинский код, чтобы открыть дверь. Павел лежал на кровати в отключке, без рубашки, но под простыней, закрывающей часть его груди. Стараясь не замечать клочья кудрявых волос, начинающих расти на груди у парня, Боунс проверил его пульс и убедился, что мальчишка еще дышит. Затем он вколол ему в шею гипо, отчего навигатор резко сел, поднимая руки к голове. — Ууугх, derʼmo. — Промычал Чехов, пытаясь нащупать у изголовья кровати переключатель на режим дня. — Я так опоздал, derʼmo. — Снова простонал Паша, пытаясь встать, отодвигая МакКоя в сторону. Но только он приподнялся, как его голова снова закружилась, и доктор уложил его обратно. — Расслабься. Спок и я сказали капитану, что тебе нужен выходной. Скотти взял твою смену. Навигатор не очень нужен, когда корабль стоит в доке. — Хмыкнул МакКой, доставая другой гипо и снова прикладывая его к шее Чехова. — Я подумал, что должен прийти и проверить, жив ли ты после вчерашнего. — Что случилось вчера? — Простонал Павел. — Ты выпил целый бокал вулканского бренди за несколько секунд. Тебе повезло, что Сулу успел поймать тебя до того, как ты поцеловался с полом. — Навигатор провел рукой по лицу. — Я должен извиниться за то, что сказал вчера. Я был пьян. — Эй, нам всем было по двадцать лет, и я уже говорил, что на вулканском бренди должен быть предупреждающий ярлычок. Но с тех пор, как Джим попытался выпить бутылку на спор… — Я не об этом. — Прервал Паша доктора, медленно садясь на кровати. — Нет, конечно, немного и о том, что я перепил, но в основном я извиняюсь из-за нашего спора. Я не такой человек, просто… В каюте наступила тишина, но никто не пытался ее нарушить. МакКой сел ближе к Чехову, словно показывая, что готов выслушать. — Моя мама всегда говорила, что если жизнь дает тебе лимоны, стоит радоваться, что ты не будешь голоден. — Вздохнул Паша, глядя на свои руки. — Я стараюсь быть позитивным, но иногда наваливается слишком много и мне нужно высказаться. Но я не должен был винить во всем вас. — Твоя мать, похоже, невероятно умная женщина. — Рассмеялся МакКой. — Da, была. — Чехов слабо улыбнулся. — Прости, я не знал. — Все нормально, это было много лет назад. — Чехов подтянул коленки к груди, обнимая их руками. — Я пытаюсь сказать, что сожалею и что не должен был говорить все эти вещи. Я ненавижу спорить. Поэтому в следующий раз вы можете просто уйти от меня подальше, а я успокоюсь и приду в норму, хорошо? — Я попытаюсь, но споры — мой конек, если ты заметил. Кроме того, у тебя есть полное право злиться на меня. Я знаю, что веду себя как задница большую часть времени. — Чехов нахмурил брови. - Я не злюсь на тебя. — Сконфужено ответил Паша. — На Вселенную, судьбу, время, общество, которое так озабоченно этими чертовыми метками — да. Но не на тебя. Мы застряли на одной стороне. Я просто не люблю ругаться или кричать на кого-то. — Закончил Чехов, кусая губы и отворачиваясь от доктора. — Мне не справится с этим одному. — Я попытаюсь помочь. — Сказал МакКой. — Тебе нужен еще один гипо? Все еще чувствуешь похмелье? — Я в порядке, собираюсь сейчас встать и бежать на свой пост. — Улыбнулся Чехов, когда Боунс скорчил недовольное лицо. — Это лучшее лекарство от похмелья. Тебе стоит попробовать! — Ну уж нет, спасибо. — Рассмеялся в ответ Леонард. — Да ладно, все эти эндорфины и прочее. Ты доктор, ты знаешь… В душевой выключили воду, на что Боунс даже не обратил внимания. Спустя минуту оттуда вышел Сулу, на половину одетый, с капающей с волос водой. Он посмотрел сначала на Чехова, потом на доктора, сидящего на краю постели. — Я не знал, что ты уже встал, Паш. Боунс резко вскочил с кровати. — Ну, раз ты чувствуешь себя лучше, я пойду. - Он был на полпути к двери, когда Хикару попытался сказать ему, что он может остаться, и был около своего кабинета, когда Сулу догнал его, с все еще капающей водой, но уже в рубашке. — Тебе не стоило уходить. — Сказал рулевой, закрывая за собой дверь. — Я не хочу навязываться и мешать… — Хикару положил руки на стол МакКоя, заставляя того поднять взгляд. — Это совершенно не то, что ты подумал. — Все нормально, действительно. — Сказал Леонард. — Он заслуживает того, кто сделает его счастливым. — Да, заслуживает. Но это не я. — Сказал Хикару. — Нет, я серьезно, ничего не было. Я донес его до комнаты вчера ночью, но он был в отключке, и я побоялся, что он может поперхнуться собственным языком или что-то типа этого, так что остался у него. Это все. — Оу. — Ответил МакКой, игнорируя то чувство спокойствия, появившееся после слов Хикару. Но все-таки я хочу, чтобы люди знали, что я не какой-то его хранитель. Он заслуживает настоящего счастья. — Боунс подумал, что разговор окончен и начал доставать из стола папки, которые нужно было разобрать. — Знаешь, ты мог бы сделать его счастливым. — Сказал Сулу. После взгляда, которым его одарил доктор, он вздохнул. — Смотри, ты за последние пять минут смеялся больше, чем за последние шесть месяцев. И Паша тоже выглядит счастливым, когда вы двое не кричите друг на друга. Неужели вы двое не заслуживаете этого? — Он просто ребенок, Сулу. Ты его друг, ты должен… — Уже не ребенок. — Резко сказал рулевой. — Я уверен, что это ты тоже заметил. — О чем, черт возьми, ты говоришь? — Он наивен, беззаботен, но им не так легко воспользоваться. — Все дети такие, поверь, у меня есть опыт с дочерью. Может он и не дитя, но я все равно слишком стар для него. — Ты действительно не знаешь его, не так ли? Я не знаю, каким он был в детстве, но знаю, что когда ему было тринадцать, я обыскал половину общежития, чтобы найти тощего кудрявого парня, который сделал перестановку в комнате, не спросив, и лишь потому, что он хотел, чтобы его стол был около окна, потому что ему не нравятся блики лампы. Он просто сказал, что теперь так будет всегда. На мой двадцать первый день рождения у нас была бешеная вечеринка, а Чехов весь вечер провел на диване со своим паддом в наушниках с Чайковским, потому что ему надо было что-то выучить, а ему нравилось учить только в комнате. И неважно, провалится ли сейчас этот мир в ад, затопит ли комнату или будут ли вокруг него сидеть толпы горячих студенток — он даже не сдвинулся со своего чертового места. Поверь мне, ты не сможешь убедить его съесть что-то другое на ужин и неважно, как ты относишься к нему — он не будет с тобой, если не захочет. — Может, я не знаю его. Скорее всего, ты прав. — МакКой опустил взгляд на бумаги. — Его мать умерла? — Да, когда он был ребенком. Он говорил об этом? — Да. — Он много говорит о ней. Ты привыкнешь к его чудачествам, раз собираешься подружиться с ним. — Кто сказал, что я собираюсь? — Шесть месяцев, доктор. — Улыбнулся Сулу, выходя из кабинета.