Кексы
29 августа 2016 г. в 00:25
Два дня я пробегала по всему селению, ища своего пропавшего пса. Выпивала таблетки, которые обошлись мне очень дорого, почти вся та часть, что у меня оставалась после покупки продуктов, одевалась и, не завтракая, убегала из дома. Я спрашивала у людей, искала в каждом углу и под каждым кустом, но его и след простыл, словно вообще не существовал, поэтому утром третьего дня я решила, что поиски бесполезны, и отправилась на кухню, чтобы избавиться от стресса и завалить себя заботами по дому и уроками, ведь сегодня у меня был выходной от моей работы.
Несмотря на то, что настроение было паршивое, меланхоличное, и вообще хотелось просто снова сесть у окна и пялиться в него бездумно, я заставила себя начать готовить знакомую мне кухню, которую тут было очень сложно приготовить, ведь многие ингредиенты, которые мне нужны были, отсутствовали. Свеклы нет, картошка продолговатая, вытянутая и сладкая, белокочанная капуста заменялась либо пекинской, которая стоила так, словно она выращивалась на поле, охраняемом всеми силами государства, а подпитывали ее чистейшим золотом, либо тем, что относительно напоминает листья салата. В общем, худо да бедно удавалось приготовить что-то, что напоминало родимые края.
Когда у меня обычно бывал стресс — неважно, из-за чего: учеба, парни, с родителями поссорилась, то единственное, что меня могло успокоить, — это готовка. В такие моменты я обычно готовила очень много, долго и почти не разбирая, что именно собиралась делать, действуя почти на автоматизме, пока мысли блуждали.
Может, с Паккуном что-то случилось? Или его специально забрали? Я, конечно же, всегда закрывала двери, но здесь, где люди выпрыгивают в окно, нельзя быть уверенным. Но кому вдруг мог понадобиться маленький, слегка ленивый пес, который посапывает во сне? Бред же. Почему-то мне вспомнилось то, как собак специально забирают у хозяев, ждут, пока они начнут искать своих питомцев и предлагают нехилое вознаграждение. Надеюсь, это не мой случай, потому что в случае чего я смогу отплатить только едой.
Еще меня напрягало то, что с домом что-то не то. Точнее, с домом все в порядке, несмотря на то, что мебель тут по пальцам пересчитать можно, но с тем, что мне его просто так отдали, не требуя взамен хотя бы элементарной оплаты было очень даже странно. Например, я не платила за свет, воду или газ, но в пользовании всеми этими удобствами себе не отказывала, хотя и как-то не особо об этом волновалась до этого момента. Слишком подозрительно, чтобы быть правдой, поэтому мне хотелось с этим разобраться, узнать побольше, поговорить с Минато в конце концов, но соваться к нему в кабинет я не спешила, опасаясь больше Шикаку, чем самого главного в этом селении.
Я очнулась в тот момент, когда поняла, что места, куда ставить все то, что я приготовила, было некуда: каждое свободное место было занято кексами. Прям каждое. Стол в гостиной, стол на кухне и все тумбочки. Я заняла последнее крохотное пространство, поставив туда новую порцию. Хм, если подумать, я могла бы быть неплохим пекарем тут.
Я закрыла духовку и обернулась, чтобы посмотреть на все то, что натворила, пока была в «себе».
— Хватит кексов, — сказала я себе шепотом. — Я столько не съем. Больше никаких кексов, — облокотилась на стол, закрыла глаза, зажмурилась, а затем со вздохом рука сама потянулась к яйцам, чтобы начать все с того, где я остановилась.
Когда я уже собиралась разбить второе яйцо, в дверь постучали. Я, если честно, удивилась бы меньше, если бы в дверь постучался кто-то другой или даже если бы Паккун каким-то странным образом смог это сделать, но челюсть чуть об пол не упала, хотя я сумела это скрыть, просто нахмурившись, когда Микото вместе со своим младшим сыном стояла на пороге. У мальчика было что-то большое и бережно упакованное, что он почти сразу же протянул мне с легким поклоном.
— Микото-сан? Саске-кун? — все-таки решила спросить я, не понимая, зачем они пришли и еще что-то мне принесли.
— Привет, Хейва-тян. Надеюсь, мы не помешаем, — сказала она с улыбкой, оглядывая, намекая на то, что я в муке. — Мы зайдем? - она спросила все еще с улыбкой на губах, но внимательно следила за каждой моей эмоцией.
— Если хотите, конечно, заходите, — мне удалось пересилить свое удивление, и я отступила, пропуская их внутрь. Саске, видимо, был очень интересен дом, потому, как только он зашел, стал с нескрываемым огоньком в глазах осматривать чуть ли не каждую трещину в стенах, но далеко от матери не решался отходить, словно боялся чего-то. Я посмотрела на него пару секунд, заметив, что он отчего-то старательно избегал смотреть мне в глаза, пожала плечами: мало ли что у мелкого может быть в голове.
— А я тут… э… пеку, — сказала я, наблюдая, как ее глаза мгновенно стали размером с блюдце, когда мы вдвоем зашли на кухню, в то время как Саске все-таки побежал осматривать дом. Я начала распаковывать то, что вручил мне ее сын, как только я открыла дверь, это оказалась небольшая тарелка, которая была завернута в какую-то пленку, а затем и полотенцем, а внутри были какие-то странного вида то ли булочки, то ли пирожные.
Видя, как я непонимающе их кручу, она пояснила:
— Это дынные булочки. Как твое здоровье?
— Спасибо, уже лучше. Я была в больнице, мне выписали лекарства.
— Знаю, Итачи мне рассказал.
Я поджала губы, вспоминая, как у меня вырвали без разрешения рецепт, нагло прочитали и отдали обратно без каких-либо объяснений. Микото, которая рассматривала меня с такой тщательностью, словно я была бриллиантом, ценность которого сейчас оценивал мастер, заметила это, но ничего не сказала. Настала немного неловкая тишина; она присела на один из стульев за столом, пока я, поглядывая в ее сторону, вернулась к выпечке.
— Ждешь кого-то в гости?
— Нет, просто, захотелось что-нибудь приготовить. — Я не была уверена, что стоит рассказывать человеку, которого я практически не знаю, всю подноготную своей души, поэтому вооружилась простыми фразами. Мне стало интересно, как она нашла мой дом, а потом вспомнила, что это бывший дом Минато, поэтому найти его им, наверно, несложно. Вспомнив об этом, я глянула на нее, решая, стоит ли спросить у нее.
— Ты что-то хочешь сказать? — на секунду мне показалось, словно это я у нее в гостях, а не она у меня. Микото пыталась выглядеть дружелюбно, но было в этом что-то странное, что-то, что меня напрягало, но я не могла разобраться в собственных ощущениях. Было похоже на то, как ты смотришь на вещь в упор, но не замечаешь ее, а видишь ее только в уголках своих глаз, когда смотришь в другую сторону; вот и сейчас так, я смотрела, но не замечала, но где-то глубоко в сознании зарождалось недоверие.
Может, она пытается подружиться со мной, но зачем ей это?
— Почему Саске интересует этот дом? — как обычно, я решила сначала пойти издалека, чтобы прощупать почву, и не прогадала: ее спина чуть напряглась, когда она услышала вопрос.
— Наверное, из-за того, что это бывший дом Хокаге, — ее голос был убийственно спокойный и ровный.
— Четвертого Хокаге, — напомнила я.
— Да, — Микото чуть нахмурилась, а я испугалась, что она поняла, зачем я начала эту тему.
Неожиданно она встала и вышла из кухни в гостиную, осматривая все вокруг, цепляясь взглядом за каждый угол. Я подозревала, что она сделала это специально, чтобы не отвечать на мои вопросы. Неспешно она обошла всю комнату, осматривая каждый предмет с такой тщательностью, словно проверяла его целостность, пока я из-под ресниц наблюдала за ней. Увидев полку с книгами, где стояла пара книг по медицине, травам и несколько учебников по японскому, и одиноко стоящую от остальных книгу в розовой обложке, затем взяла ее в руки, покрутила, посмотрела автора и как-то странно засмеялась.
— Все точно так же. Только книга, правда, была другая, но автор тот же, — и вернула ее на место, а я поняла, пока Саске где-то пропал в недрах этого дома, а Микото предавалась каким-то своим воспоминаниям, нужно надавить немного на нее, чтобы она мне все рассказала, а то я так и буду как ежик в тумане теряться в догадках.
— Вы бывали тут раньше?
— Да, лет десять назад. Мы дружили с Кушиной, — сказала она, не поворачиваясь ко мне.
— А почему сейчас не общаетесь? — все-таки я решила задать вопрос немного по-другому, хотя была уверенность, что я знаю, почему она сказала «дружили» в прошедшем времени и почему Минато так сильно отличается на фото, которое весит у него в кабинете.
— Она умерла, — просто сказала она, и ее передернуло. Я хотела уже спросить от чего, но услышала стремительные приближающиеся шаги, и буквально через секунду в гостиную вбежал Саске, держа что-то в руках, а Микото снова взяла себя в руки, и по ее глазам я поняла, что больше она мне ничего не скажет.
— Что это? – Саске подбежал прямо ко мне, протянул мне сову, сделанную из оригами, и посмотрел на меня широко открытыми глазами.
— Сова, — я хотела сказать, что это «оригами», но не знала, как произнести по-японски, и Микото объяснила это сама сыну, придя мне на выручку.
Саске попросил меня научить его делать такую же фигуру из бумаги, и я согласилась. Принесла все необходимое, села рядом с ним на пол, пока Микото присела на небольшой диванчик, на котором раньше спал Паккун, и смотрела на нас с каким-то странным выражение, которое впоследствии сменилось на умиление, когда она наблюдала, как Саске пытается повторить за мной, но у него не получалось, и он смешно, как воробей, нахохливался, прям как когда я была в их доме, а Итачи ему в чем-то отказал, но все равно пытался сделать сову.
Это было мое единственное познание в оригами, я не могла делать обычного журавля или лягушку, но мой отец, который любил это дело, научил меня сове, хотя и пытался объяснить, как делать другие фигуры, но я была слишком непоседливая в детстве, и мне быстро наскучивало. В груди защемило, когда я подумала о том, что передаю другому поколению то, что мне когда-то передал отец, которого в этом мире даже не существует.
Спустя почти два часа у Саске вышло что-то более или менее походящее на сову, а Микото уплетала мои кексы вместе с чаем. Она не упускала возможности иногда подкалывать Саске, но все равно даже в этом чувствовалась любовь к сыну, и старалась подбадривать его время от времени, чтобы он не бросил то, что начал. Пока она не замечала, я мельком разглядывала ее. Она и ее сыновья были очень похожи; не знаю, как выглядит их отец, но Саске точно пошел в мать, а вот у старшего сына скорее всего больше от отца, хотя и не могу утверждать это с точностью.
Микото не выглядела так, словно у нее было двое сыновей и один из них старший, и ему…. Э, а сколько ему? Он не выглядит, как подросток, но и как совсем взрослый тоже. Возможно, он мой ровесник, то есть ровесник в физическом плане, а не в моральном, но в этом я тоже не уверена, если учесть, что пару месяцев назад меня сторожил парень, который на сантиметров, наверное, тридцать меня ниже, но все равно наводил на меня такой страх, что я не решалась ослушаться его.
— Откуда ты? — спросил Саске, когда в очередной раз сделал неправильное движение, и я тут же кинулась ему на помощь. Мне показалось, что мы с Микото одновременно замерли, что показалось мне подозрительным, ведь, думаю, информацию о том, что я совсем не отсюда, не раздавали направо и налево всем в селении, но когда я подняла на нее взгляд, она как ни в чем не бывало пила чай, смотря в ближайшую стену. Совсем, блин, не подозрительно.
— Это место очень далеко отсюда, и ты не знаешь его названия, — половина правды лучше, чем полная ложь, тем более маленькому ребенку необязательно об этом знать. Лучше вот следить за тем, чтобы лишнего не сболтнуть при Микото, и как бы меня не отправили по добру да по здоровью куда подальше.
— Правда? — его глаза загорелись интересом. — Ну скажи.
— Подрастешь — узнаешь, — улыбнулась я хитро.
Может, когда он подрастет, уже и не вспомнит об этом. Саске снова нахохлился из-за обиды, что ему не сказали того, что он хочет, но я лишь посмеялась, и он мгновенно перестал дуться.
— А как выглядит твоя страна? Она такая же, как наша? А селения у вас такие, как у нас?
— Да, такие же, — соврала я, — только, правда, снега у нас побольше будет, — и грустно улыбнулась, опустив глаза.
Перед глазами снова пролетели воспоминания о зиме, о первом снеге, когда бежишь к окну, еле разлепив глаза, чтобы увидеть его, о снеговиках, санках и обо всем возможном, что обычно бывает зимой.
Саске снова хотел задать вопрос, но Микото, увидев, что я загрустила, урезонила мальчишку.
— Хейва-тян, — я не сразу поняла, что она обращается ко мне. Было так странно слышать это имя, словно с нами был еще кто-то в комнате, кому принадлежало оно. Микото сложила руки замком и облокотилась на них, поглядывая на сына, словно что-то решая. — Что ты делаешь завтра? — наконец спросила она, переводя взгляд на меня.
Завтра? Я, нахмурившись, вспомнила, что завтра 31 и у меня не было никаких планов, кроме как погулять недолго по городу, а потом вернуться обратно домой.
— Ничего, - ответила я, не понимая, зачем ей это. Не думает же она пригласить к себе на празднование Нового года, да и к тому же, я совсем была не в курсе, как они тут его отмечают, а в чужой компании один шаг влево или вправо, и все поймут, что ты как бы и не просто не местная, ты вообще странная какая-то со своим оливье.
— Мы хотели завтра сходить в храм в честь праздника, если хочешь, можешь пойти с нами, — улыбнулась она как можно более дружелюбно.
Вроде бы ничего страшного в этом предложении, и никакого скрытого смысла нет, тем более, кажется, она пытается со мной подружиться, а это какой-никакой прогресс, если учесть, сколько я здесь нахожусь, поэтому, думаю, можно и сходить. Все равно от одного раза ничего не будет, вот только…
— Я никогда не была в храме до этого, — надо сразу ее предупредить, что если я и сделаю что-то не так, то не стоит на мне всякие их дзюцу использовать, чтобы узнать все тайны мира и почему я такая не такая. Микото в ответ только посмеялась и понимающе кивнула.
— Тогда встретимся завтра у квартала Учиха, — и, видя мое замешательство, добавила: — Ты не знаешь, где это? — виновато улыбнувшись, я в отрицательном жесте покачала головой. Она вздохнула, затем взяла листок со стола и карандаш и начала что-то усиленно рисовать, а после вернула нарисованную мини-карту. — Ты недалеко живешь от нашего квартала, поэтому не должна заблудиться, — она как-то странно посмотрела на меня, — наверное. Даже удивительно, что ты тогда забрела к нам, не зная, где он вообще находится. Ты еще не выучила, где что в селении, верно? — я кивнула. — Я попрошу своего мужа достать тебе карту, а то опять где-нибудь да потеряешься.
— Спасибо, — только и смогла я выдавить из себя, удивляясь такой заботе.
— Не за что. Главное — не заблудись завтра, а если и заблудишься, спроси у кого-нибудь, как пройти.
Мы посидели еще какое-то время, пока у Саске не стали выходить уже фигуры, более-менее выходящие так, как он хотел. Потом Микото засобиралась домой со словами «Итачи уже, наверное, вернулся с миссии», а я в благодарность отдала ей львиную долю своих кексов, потому что в одиночку я уж точно не смогу столько съесть, а у нее как-никак в семье трое мужчин, которые обычно едят больше, чем женщины. Микото попыталась вежливо отказаться, но я-то по глазам видела, как они ей понравились, когда она уплетала их во время того, как Саске пыхтел над оригами, поэтому даже не стала слушать никаких отговорок и просто поставила перед фактом. Она благодарно улыбнулась мне, а я в ответ поклонилась, благодаря за то, что она не против со мной общаться, несмотря на то, как на меня реагируют в селении, и что зашла проповедовать, и что позволила переночевать у себя в доме, когда я была не в состоянии дойти до дома. Потрепав Саске по голове на прощание, я заметила, что уши у него вмиг покраснели. Затем они ушли, а я пошла отмывать кухню от беспорядка, думая о том, что она сказала о ее давней подруге, которая жила тут раньше.