Тот кто не хочет быть найденным, заводит только верных друзей.
***
— Потому что мне больше негде жить. — И вместо того, чтобы вернуться в подземелье к родителям, ты решила остаться тут? — Да. Нервничая ответила девушка. Разговор слишком резко встал против Фриск. — И тебе совсем не жалко родителей? — Только маму. — И дай угадаю, ты хочешь, чтобы я позволил вам жить на поверхности? — Нет. Король непонимающе вскинул бровь. — Я хочу освободить всех. Несколько секунд было молчание, Асгор был поражён настолько открытым ответом, а золотоглазая морила себя за эту честность. — И как ты планируешь это сделать? — Для этого я здесь, просить вас. Он стал медленно подниматься со своего стула, недоброе свечение появилось в его глазах, а голос стал угрожающим: — Ты хоть понимаешь о чём просишь, дитя?! Каждый день монстры хоронят сотни своих убитых людьми! Люди не зря не могут преодолеть барьер, из-за ненависти к нам! Так ещё и эта чёртова лазейка! НЕ МЫ НАЧИНАЛИ ВОЙНУ. И ТВОЯ ПРОСЬБА НЕВЫПОЛНИМА. Возвращайся в подземелье. Таким, как ты, здесь не место. Я не буду выполнять просьбу Тори! Убирайся, пока я тебя отпускаю! Перед глазами, ранее тусклая душа, засияла тьмой. Фриск подорвалась опрокинув стул. — Я не собираюсь возвращаться туда! Сейчас сердце разрывала обида. Но и Асгора можна было понять. В его руке появился трезубец, а душа Фриск словно вызванная, засияла красным светом, выдавая своё местоположение. Вспомнились слова Чары. — Люди опасные, и пока ты не наделала беды, я убью тебя! В отчаянии Фриск пролепетала: — Но вы ведь не испытываете ненависти ко мне! И я к вам. Зачем?! Глаза Фриск засияли выдавая дар, которым она отчаянно ищет ответы в душе монстра, но тот увидев глаза опешил: — Ты… Не уйдёшь живой! Взмах копья и голубое сияние прошло мимо Фриск, но тут она опешила и попыталась уклонится. Ещё одна голубая атака на этот раз хорошенько задела Фриск, отбросив её в стену. Изо рта пошла кровь. Убьёт. Следующий взмах копья был оранжевым и он вновь откинул Фриск. Зажатая между углами, дрожащими руками она держалась за живот. И последний удар был нацелен на дрожащую душу готовую вот-вот разорваться. Но в двери ворвалась Чара, сзади неё лежали два охранника. Но золотоглазая этого не видела, не привыкшим к таким сильным ударам, её глаза залило чернотой. — Остановись! Яростно крикнул злобный голос девочки, и Асгор, не ожидавший услышать его, обернулся удивлённо взглянув на Чару, но не отпуская трезубец. — Чара? Ты заодно с этим человеком? — Не смей! Она тебе этого не простит! — Она мне ничего больше не простит. В его голосе не слышалось злости, только печаль и уверенность. В коридоре поднялся шум, новый отряд стражи приближался. — Асгор, одумайся! — В темницу эту девчонку! Словно противоречив себе, приказал король страже. В его голосе слышалась боль в перемешку с яростью. Двое стражников повалили младшую на пол, но красные глаза засияли и души двоих вмиг разлетелись на осколки. Только после этого глаза не перестали сиять, а на лице появилась дьявольская улыбка. Весь отряд взглянул на нож в руке Чары и все одновременно отшатнулись. — Ты! Зарычал король. В этот момент, могли бы полечь многие, но маленького маньяка остановили голубые кости, повалив на землю, пока Чара бежала. Её приковали к полу, она рычала и брыкалась, но внезапно над ней появился высокий скелет, сильно закутав в плащ и закинув на плечо сопротивляющегося убийцу. — Папирус? Словно не веря глазам, переспросил король. Папирус же прищуренно отвёл глаза типа говоря: «Мда, и за что же мне, великому Папирусу, это?» Но пока король отвлёкся, то он и не заметил, как его жертву схватил другой скелет. Ещё мгновение и трезубец уничтожил бы душу Фриск, но низкий скелет вовремя телепортировался к Папирусу, а от него в неизвестность. В зале осталась только хныкающая стража и король с застрявшим в стене трезубцем. Его голос был словно не в себе: — Эта четвёрка… Он махнул плащём, созывая совет и отправляясь в тёмную комнату.***
Четвёрка телепортировалась в комнату девушек. Папирус не разжимая Чары, повалил её на кровать, охватывая голубым сиянием дабы та не смела двигаться, ну, а Санс аккуратно положил Фриск на вторую. В комнату вбежала Ториэль. По виду четвёрки она поняла — у Фриск не получилось. Она ничего не спрашивая убежала за аптечкой. ОТПУСТИ МЕНЯ, КУСОК ДЕРЬМА, Я СОТРУ ТЕБЯ В ПОРОШОК, МЕШОК С КОСТЯМИ!!! Кричала Чара пытаясь вырваться из магических оков. — ОНА ОПЯТЬ ИСПОЛЬЗОВАЛА СВОЙ ДАР… Тяжело вздохнул Папирус. Санс же мрачно стоял у подоконника и смотрел в окно, явно размышляя не о мирных деньках. В комнату вбежала Ториэль, бросив короткий взгляд на Чару, и подбежав к Фриск, стала залечивать раны. Маты со стороны Чары летели до тех пор, пока оковы Папируса не высосали у неё достаточно сил, чтобы та отключилась. — Ториэль, нам нужно уходить. Серьёзно сказал Санс. Сейчас ему было не до улыбок, но его тёмные глазницы и широкая улыбка, выглядели страшнее, чем просто серьёзное лицо. Ториэль понимающее кивнула. — Только ответь на один вопрос. — САНС, ДАВАЙ НЕ СЕЙЧАС?! — Почему ты опять защищаешь её? Нам всем было бы лучше, если бы её убили. — САНС… НЕ ГОВОРИ ЭТОГО. Всё ещё пытался остановить его младший брат. — Я жалею о том обещании, что дал тебе тогда… Ториэль выглядела виноватой. Младший брат волновался и переводил взгляд то на мрачного брата, то на грустную Ториэль. — ТОРИ, НЕ ВОЛНУЙСЯ. МЫ ВСЕ ЦЕНИМ ТВОЮ ДОБРОТУ. ЕСЛИ БЫ НЕ ТЫ, ТО ЧАРЫ НЕ БЫЛО БЫ. ОН ПЕРЕБЕСИТСЯ, ПОТОМ ЕЩЁ И ИЗВИНИТСЯ. Санс промолчал. Папирус отпустил плечи женщины, и Тори сказала: — Я принесу вам все необходимые вещи. Ториэль медленно, смотря в пол, ушла из комнаты. — САНС… ЭТО НА ТЕБЯ НЕ ПОХОЖЕ. — Папс, эта девушка, она не первая и не последняя. — А ВОТ ТУТ ТЫ НЕ ПРАВ, БРО. ВОЗМОЖНО ОНА — НАШ ПОСЛЕДНИЙ ШАНС. — Что ж, возможно, назад пути нет. Хех. Давно я так кости не разминал. Кстати, что там с этой психично больной? — НЬЯ-ХА-ХА-ХА! ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС КАК ВСЕГДА О НЕЙ ПОЗАБОТИЛСЯ. В комнату вошла Тори. Санс сразу же извинился, а Папирус задрал голову и сказал: — Я — ВЕЛИКИЙ ВАНГА!!! ТОЧНЕЕ ПАПИРУС, ЗНАЛ, ЧТО ТАК И БУДЕТ!!! — А куда вы отправитесь? — Сейчас у нас не так уж и много вариантов. Тут, у нас дома и у Гриллби нас будут искать в первую очередь. О, а вот и они. Указав на окно сказал Санс. Ториэль подбежала и выглянула, а в следующий момент двери выломали. Но четвёрки и след простыл.***
— ЭТО БЫЛО ЭФФЕКТНО, БРО!!! — Хех. Я знаю. — НО ГДЕ МЫ?! — Там, где нас вряд ли будут искать. — ЛАБОРАТОРИЯ АЛЬФИС? — Ну… — ДОМ АНДАЙН? — Ноуп. — ЯДРО? — А это идея. Но нет, в замке сейчас такой переполох… — О НЕТ… САНС… НЕТ НЕТ НЕТ!!!!! — Oh yeeeeeeeeees! Глазницы опять почернели, а на черепе появился пот: — Он сзади, да? — САААААААААААНС!!!!!!!!!!!!!***
— ТАК. ТЕПЕРЬ ПО ПОРЯДКУ. КАК МЫ ТУТ ОКАЗАЛИСЬ? Сидя в гламурной комнате, ожидая Меттатона, спросил Папирус у Санса: — Понимаешь… Пытаясь не смотреть брату в глаза, начал Санс. — Сюда даже королевская гвардия не сунется, и я пообещал ему кое-что… Санс запнулся. — СА-А-А-А-А-НС!!!!!!!! — Я разрешил ему нарядить нас как ему захочется и оставить фото на память. Только и всего. Санс весь вспотел, а его брата словно из колеи выбили: — ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?! —… — ПОЗОР МНЕ!!! — Вы звали меня? Я уже тут, пупсики. Меттатон нёс в руках чайный набор с его лицом и пироженки выполненные в форме его лица. — Угощайтесь. Но ни один из скелетов даже не притронулся. Меттатон налил каждому чай и, опёршись на диван из розового леопарда, спросил: — Санс, ты же помнишь о нашем разговоре? — Такое забудешь… — Вот и отлично! Как только дамы проснутся, то мы сразу приступим к обещанию! — Меттатон. — Да? — Альфис ни слова о нашем пребывании тут. Робот оскорбился таким заявлением и, фыркнув, сказал: — Как-будто я ей всё докладываю. Он махнул рукой на скелетов и взял кружечку чая. По всей комнате висели плакаты с разных шоу и на всех их был Меттатон. В общем, если убрать огромное количество гламурных вещей, то дом очень даже уютный. Кстати о доме Меттатона. Он живёт на третьем этаже лаборатории Альфис. Но по его словам Альфис не будет неделю. А фанаты к лаборатории даже на метр не подойдут.***
Открыв глаза, первое, что увидела Фриск, блестящий потолок и малиновые стены с плакатами робота. Второе, белые одеяла из шерсти. А последнее, Чару лежащую рядом. Только вот она была связанна. Вся боль ушла, но в теле всё ещё чувствовалась усталость. Когда мысли немного рассортировались, то Фриск подскочила с постели с мыслями: Господи, это рай? Если да, отправь меня обратно. Но ноги и голова подвели и она плюхнулась на мягкий чёрный ковёр. Но шуму она всё же наделала, схватившись за тумбочку с графином и перевернув её. — Чёрт. Всё застилала чёрная пелена и она сидела на полу, свернувшись калачиком, пока кровь прильнет к голове. Двери с грохотом открылись. Все прибежали посмотреть, что случилось. Чара держала за плечи Фриск спрашивая всё ли хорошо, а Санс вопросительно взглянул на Папируса: — НУ… Я ЖЕ НЕ МОГ… СВЯЗАТЬ ЕЁ ПО НАСТОЯЩЕМУ. ТОЧНЕЕ Я… СВЯЗАЛ… НО ЧАРА ОЧЕНЬ ХИТРАЯ! Откашливаясь и отводя взгляд сказал Папирус. Санс безнадёжно вздохнул и успокоился глядя, как девушка понемногу поднимается. — Где мы? Чара посмотрела на Санса, а потом на Меттатона и взяв Фриск за плечи с улыбочкой добавила: — Фриск, сможешь прыгнуть в окно? Отчаянную самоубийцу остановили.***
Сил говорить не было, поэтому откинувшись и прикрывая глаза, Фриск только слушала. — Пока вы были в отключке, мы телепортировались к Тори, там-то ты и отключилась. Ториэль исцелила Фриск и когда в дом ворвались, мы отправились дальше. Первое, что пришло в голову — дом Меттатона. Последний всё ещё дулся на поведение Чары. — И что теперь? — Дольше недели мы тут не пробудем. Скоро возвращается Альфис. Это так, мини отдышка. А дальше надо будет решать, что делать с Фриск. Кстати, почему виновница всех несчастий молчит? И не сиделось же ей в подземелье. — Закрой челюсть, жирнокостный! Рыкнула Чара в защиту Фриск. — Я не просила вас помогать мне. Немного хрипя сказала Фриск. — Что за… — САНС!!! — Успокойся. Угрожающее мигнула глазами Чара. — Эй, бестолочь. Как тебе удалось вывести из себя старика? — Он спровоцировал меня. — Похоже на него. И что ты сказала? — Что освобожу всех людей. В комнате повисла напряжённая тишина. Первым заговорил Меттатон: — Санс, с тебя три фото. Вторым Папирус: — МОЖЕТ ПОВЕЗЁТ И ОН НАС СРАЗУ ГРОХНЕТ? Третий был Санс: — От нас и костей не останется. А последней Чара: — Блять. — Вместо тысячи слов.