Roar

Прошло две недели, за которые близнецы мне и слова не сказали. И мне, черт возьми, настолько обидно от этого, что я готова просто закричать на них. Высказать все, что о них думаю. Спросить, этих засранцев, почему они так подло обошлись со мной. Я думала, что мы друзья. Стали друзьями за то время, что они пытались выведать мою тайну. Пускай они порой перегибали палку своей напористостью или своими шутками, но я не особо заморачивалась по этому поводу. Разве я могла обижаться на них, за то, что они такие сами по себе? Болтливые, шумные, не способные долго усидеть на одном месте. И вечно бросающие в меня клочки бумажек на совместных уроках, в надежде, что доведут меня этим. Бесцеремонные близнецы Уизли ураганом ворвались в мою жизнь, окрашивая её новыми красками. На моем небе появился прекрасный оранжевый цвет, словно корка от мандаринов, но вот солнце село, и он пропал. Исчез, будто его и не было. И я осталась словно одна в этом мире. Я раньше и не замечала, что у меня из подруг одна Брук, да «мамочка» Анджелина, но и с ней я не особо много общаюсь. А вот друзей-парней у меня теперь целых ноль. А моё неумение знакомиться и навязываться к другим людям, не позволяет завести новых друзей. Уизли были подарком судьбы. Они сами подошли, сами познакомились, сами привязались ко мне. И теперь сами делают вид, что меня не существует… Все две недели я просто задавалась вопросом: что я сделала не так? Может, мне стоит подойти самой и извиниться? И сколько бы раз я не собиралась с силами, смелости мне так и не хватило. И я задумалась: а что я вообще делаю на этом факультете? Гриффиндор — это благородство, храбрость и честь. А мы, гриффиндорцы, доблестные и отважные львы. И я три раза глубоко вздыхаю — как привыкла за то время, что пытаюсь подойти к ним. Они стоят в сторонке у окна и о чем-то шушукаются, а я, будто какая-то маньячка, выглядываю из-за угла и наблюдаю за ними. Чувствовала я себя какой-то извращенкой и, кажется, что они меня уже не раз успели заметить. Прижимаюсь спиной к стене и крепко зажмурившись, хлопаю себя ладошками по щекам. В низу живота от этого похолодело только больше, а пульс начал громче отдаваться в висках. Прикусываю губу и резко выхожу из-за угла, чтобы я не успела передумать и пойти на следующий урок. Ученики странно оглядываются на меня. И если я кажусь себе решительной и довольно смелой, то другие наверняка в очередной раз убедились, что я странная. Может и так. Я странная — и это впервые, когда я признаюсь самой себе. Будь я обычной девчонкой, которой всегда мечтала быть, возможно так бы ни за что и не познакомилась с близнецами Уизли. Весёлыми парнями с заразительной улыбкой, словно одной на двоих. Твёрдым шагом, направляюсь прямо к ним и становлюсь напротив в двух шагах от них. Задираю голову вверх и хмурю брови, чтобы они не просекали то, как мне страшно сейчас стоять перед ними. Ноги налились свинцом, а моё сердцебиение, наверное, можно услышать на другом конце коридора. Они беспристрастно поворачивают ко мне свои головы, оглядывают прохладным важным взглядом и переглядываются. Поднимаю свой излюбленный, потрёпанный годами блокнотик над головой, а они, даже не взглянув на него, начинают уходить от меня и весело болтать между собой, обсуждая свою очередную грандиозную шутку. А я стою одна опустошенная и в носу начинает щипать, отчего я сжимаю зубы и поджимаю губы. Слезы от обиды сами собой вырываются из глаз и я, всхлипнув, начинаю быстро утирать их рукавами мантии. Они остановились, будто их током пробило, но не повернулись ко мне. И я, злясь на эту ситуацию, закрываю лицо руками и понимаю, что не в состоянии остановить свой приступ слабости. Вновь шмыгаю и они медленно разворачиваются. — Ты только посмотри на неё! — говорит один и по интонации я понимаю, что это Фред. От его голоса я лишь больше начинаю рыдать и сдерживаюсь изо всех сил, чтобы не взвыть в голос. — Не могу поверить! — Может, нам тоже стоило заплакать, чтобы она начала говорить? — задумался Джордж и я чётко представила в своей голове, как он потёр подбородок, уставившись в невидимую точку над своей головой. Я отворачиваюсь от них, но они встают передо мной и громко, с чувством вздыхают. — Что, Пи? — с усмешкой выдыхает Фред и мои слёзы кончились. Лицо я так и не раскрыла и приходилось много шмыгать носом и тихо дышать через рот, чтобы не дать им ещё большего повода посмеяться надо мной. — Не нравится, когда тебя игнорируют, да? — Теперь ты понимаешь нас? — подхватил за братом Джордж и я в недоумении подняла глаза. Они легко улыбались, выпячивая грудь, всем своим видом радуясь тому, что уели меня. Я неожиданно, даже для самой себя, ударила их кулаками в грудную клетку. Они наигранно стали делать вид, что им больно и согнулись пополам, скуля. — О нет, — «напугано» говорит Джордж, — пожалуйста, только не по лицу! — Ты и так не красивый, тебе терять нечего, — прохрипел Фред, закрывая голову, и спрятался за спиной брата. — А я с каждым днем становлюсь все лучше и краше! Бей его! В носу вновь защипало, и я опять заревела, сама не понимая почему. — Хватит уже реветь! — возмущенно воскликнул Фред, подскакивая ко мне. — Ты ведь так весь Хогвартс затопишь! — поддержал его Джордж. Я закачала головой, как бы говоря, что не могу остановиться, и этот жест вызвал у близнецов полный ажиотаж. — В смысле «нет»?! — А если мы слезы лить начнём! — спрашивает Фред и я, с красными и влажными щеками, подняла на него голову. Он состроил жалостливый взгляд. А Джордж вытянул нижнюю губу, поднимая брови. Выглядели они довольно мило. И стоило мне тихо рассмеяться, как они облегченно выдохнули и притянули меня к себе. Они обняли меня за плечи, вгоняя меня в краску, и я блаженно прикрыла глаза, успокаиваясь. Кто бы мог подумать, что близнецов Уизли смущают женские слёзы… — Мы все равно узнаем твой секрет, — говорят они мне над головой. — И не плохо было бы, если бы ты сама призналась. — Прямо сейчас… Несколько секунд я молчу, усиленно притворяясь мертвым опоссумом. — И опять игно-о-р, — на выдохе тянет Фред и я уверена, что он закатил глаза. — Нет, ну надо же! Я легко смеюсь, тем самым перебив его дальнейшие слова, и он недовольно затыкается, что-то пробурчав себе под нос. Джордж тоже смеется. И я обнимаю их обоих, наслаждаясь этой своеобразной идиллией, уверенна в том, что у нас такого больше не будет. Солнце, наконец, поднялось из-за горизонта. И первые его лучи окрасили моё небо в ярко-рыжий цвет.