Roar

— Пола! — окликает меня знакомый голос в вестибюле, когда я шла на обед с близнецами. Они развернулись даже раньше меня, и недовольно сощурились. Складывалось впечатление, что они мои сторожевые псы и каждому глотку перегрызут, кто подойдёт ко мне. Это было забавно и даже несколько приятно. — Кто это? — спрашивает Фред, сложив руки на груди. Я разворачиваюсь, и мои брови удивленно ползут вверх. Я пару секунд стою на месте, осматривая смуглого мужчину с черными ухоженными волосами и большими зелёными глазами. Всю усталость от тяжёлого учебного дня как рукой сняло. Он посылает мне очаровательную улыбку, и вот я уже сломя голову бегу в объятия Аарона. Я запрыгиваю на него с ногами, а он весело смеётся и начинает меня кружить. Когда мы достаточно по обнимались, он меня поставил на ноги, и мы просто начали смотреть друг на друга. Пока я не задалась вопросом: а что он, собственно, тут делает. Я сразу же всполошилась — вдруг что-то с папой случилось. И он, знающий меня с самого детства, сразу же понимает, что я хочу сказать. — Ох, прости! С Геральтом все нормально, — поднимает руки вверх, и у меня как гора с плеч свалилась. Я глубоко вздохнула, и недовольно посмотрела на него — нельзя же так пугать! А он весело смеётся, и опять притягивает меня к себе для объятий. — Я так соскучился, малышка моя! А отец твой так вообще весь уже распережевался за тебя! Могла бы хоть одно письмецо нам отправить! Вот он уже начинает меня отчитывать, потрепав меня за волосы. А я пристыжено смотрю на него исподлобья, и смущённо улыбаюсь. — Дай хоть посмотреть на тебя! — берет меня за плечи, и отталкивает от себя. Вот он — заботливый родитель в самом его проявлении. Я показушно делаю круг вокруг себя, и он щурится осматривая меня с головы до ног. — Исхудала-то! Вообще что ли не питаешься здесь? — несколько сердито, и качает головой, поджав губы. Я, закатив глаза, махаю на него рукой. — А это, — он опять же щурится, но теперь для того, чтобы приглядеться, так как смотрит мне за спину. — Твои друзья? Я разворачиваюсь назад и слежу за направлением его взгляда. Он смотрел ровно на близнецов, которые недовольно сложили руки на груди и пытались испепелить меня взглядом. Я помахала им ручкой и махнула в строну Большого Зала, как бы говоря им, идти без меня. Они недоверчиво отлипли от стены и, о чем-то переговариваясь, пошли на обед. — Симпатичные, — замечает Аарон, и я вспыхиваю. — Тебе кто-нибудь из них нравится? — спрашивает, и заметив мой невроз, добивает меня следующим вопросом и своим ехидным смешком: — Или сразу двое? Я верчу головой и закрываю лицо руками. Он всегда был таким бесцеремонным, и всегда говорил за нас двоих. А ведёт он себя так только со мной! Вот ему уже тридцать восемь лет, а он, порой, как дитё малое. Мой отец — молчаливый, серьёзный мужик и, спрашивается, как он уживается с этим инфантильным существом? Резко убираю руки от лица, сложив их на груди, и сердито смотрю на него, притаптывая носком ботинка. Какого черта он вообще здесь делает? — Ах, да, — опомнился, и начинает осматривать учеников, снующих туда-сюда. — Нужно поговорить. Ведь мало того, что ты нам не пишешь, так ещё и письма наши не читаешь! — попрекает меня, щёлкнув по носу. Неловко поджимает губы, и несколько отчаянно смотрит на меня. Чувствую, разговор предстоит нелегкий... Вернулась я в гостиную уже вечером. Все это время я провела с Аароном и некоторую часть с профессором Дамблдором. Я даже не ходила на ужин, потому что в меня и крошки не лезло. Я вывались из дверного проёма без сил и каких-либо эмоций. Слова Аарона все ещё стояли у меня в голове, и пронзали моё сердце хуже непростительного заклятия. Отцу предложили работу в Америке. Близнецы сидели на диванах и ждали меня. Стоило им увидеть меня, как они тут же поднялись, и подскочили ко мне, засыпая меня вопросами. Но смотря на моё, наверняка бледное лицо, перестали со мной разговаривать вообще. В Америке есть хорошая школа Волшебства и Магии. Я еле села на диванчик, и уставилась на огонь в камине. Мне нравилось просто смотреть на обжигающие языки пламени, и слушать как трещат дрова. Не хватало книги о космосе и теплого какао с маршмеллоу. Там есть отличная Обсерватория, где можно изучать звезды ночи напролёт. Близнецы садятся по обе стороны от меня. Диван прогибается от их веса, и мы все втроём потопаем в этом красноречивом молчании. Я тяну им свои руки, ладошками вверх. Они переглядываются между собой, и берут меня за руки. Отцу очень важно получить эту работу. Мы переезжаем.