Мгновения

Погода не радовала. Тяжелые тучи сковывают небо не первую неделю, не давая солнцу пробиться сквозь плотную завесу. Люди слишком быстро устают от облачности и частых дождей и кажется, что немного забывают о том, каково чувствовать ласковое солнце на своей коже. Даже Кецуно Ана не пророчит солнца в ближайшие недели. Девушка улыбается на камеру, улыбается в каждом телевизоре в городе такой ослепительной, сияющей улыбкой и говорит, что нужно еще немного подождать, что солнце вот-вот вернется в Эдо. Вот только когда наступит это «вот-вот»? Новый день хмурится с самого утра, в который раз огорчая жителей Эдо. И Таэ, вглядываясь в мутное небо, невольно ежится – погода располагает только к чаепитию и сну. На улице вроде бы не холодно – и даже не прохладно, – но Таэ все равно кажется, будто температура постоянно падает и ее пробивает легкий озноб. Шинпачи каждое утро уходит к Гин-сану, а Таэ спешит на свою работу в кабаре, и их старый дом обычно пустует до самого вечера. Но сегодня у Таэ выходной. Но почему-то дом, наполненный столькими приятными воспоминаниями, кажется очень холодным, пустынным. «Это, наверное, все погода», – думается Таэ. Погода не радовала. Также, как и не радовал теперешний Эдо, где больше не было Шинсенгуми. По Кабуки не так давно прокатился слушок, что вроде бы когда-то где-то кто-то собирается что-то делать с порядком в Эдо. А потом – совсем недавно – появилась еще одна сплетня о том, что сегун издал новый указ о создании чего-то похожего, но отличного от Шинсенгуми отряда полиции. Этот отряд будет во всем зависеть от милости сегуна и подчиняться тоже будет непосредственно сегуну. Просто еще одни псы. Без Шинсенгуми в Эдо было как-то пусто. И не то что бы Таэ грустила или скучала по ним, просто… просто с ними в Эдо действительно было как-то поспокойнее. Кецуно Ана по телевизору говорит, что около трех часов пойдет дождь, и советует не забывать дома зонт. А Таэ скучающим взглядом обводит взглядом комнату, даже не пытаясь зацепиться взглядом за цветной экран, с которого улыбается красавица-ведущая. Она даже как-то и забыла, как отдыхают люди в свой законный выходной. Отвыкла, знаете ли. Переработала, нагрузила себя сверх нормы. День выходит каким-то бесполезным, скучным. Стрелка часов медленно ползет к двенадцати, к часу, к двум, а Таэ уже устает от этого совсем ненужного выходного. Работа отвлекала Таэ, заставляла думать о чем-то другом, кроме смерти сегуна, роспуска Шинсенгуми и Мимаваригуми. Кровь приливает к щекам – как-то неосознанно, само собой, – когда Таэ вспоминает о командующем Шинсенгуми с глупой улыбкой, с добрым сердцем. Кондо Исао ушел. И кто знает, когда он вернется. И вернется ли вообще. В Эдо для него – как и для остальных бывших членов Шинсенгуми – путь заказан. Здесь они предатели, псы, укусившие хозяина. А Таэ боялась мысли о том, что все-таки ждет их возвращения. Надеется, ждет и боится. Кондо Исао может вернуться другим. Он может найти себе другую женщину – мягкую, нежную, отвечающая ему взаимностью открыто – и совсем забыть о какой-то Таэ, которая осталась в далеком Эдо. Он может забыть свою улыбку, которая просто согревает – глупо звучит, да? – и на душе делается так спокойно-спокойно, словно все невзгоды из реального мира существуют только в голове. Да, работа действительно помогала заглушить эти мысли, заставить их отойти на второй план, когда не оставалось ничего, кроме смертельной усталости. И к Таэ вдруг закрадывается глупая идея об ужине для Шин-чана, но продуктов почти не осталось. Просто потому что надо чем-то себя отвлечь от ненужных мыслей, разъедающих душу получше любой кислоты. Девушка смотрит на часы – время еще есть, она должна успеть до начала дождя. Кецуно Ана никогда не ошибается в своих прогнозах, и сомневаться в ее словах Таэ даже не будет. Раз дождь пойдет к трем, значит пойдет. Таэ выходит из дома без зонта, без плаща и вообще без ничего, что помогло бы ей укрыться от дождя. До продуктового не так уж и далеко, а в такое время там не должно быть много народу. Да и держать зонт и одновременно нести пакеты с покупками как-то неудобно, не находите? Овощи, немного рыбы, снова овощи, снова рыба – все, что содержит в себе столько полезного для юного растущего организма ее младшего брата. То, что нужно для здорового сбалансированного питания. «Вы, верно, шутите», – так и вертится на языке Таэ, когда она выходит из магазина – отстояв длинную очередь, чуть не рассорившись с другой покупательницей и чуть не поцапавшись из-за этого с администрацией – и тяжелые капли просто неожиданно врываются в их бессолнечный Эдо. Наверное, уже и вправду три часа. В воздухе пахнет скорее сыростью, чем свежестью. А шум дождя заглушает другие посторонние звуки – например, скребущаяся кошка, которая просится домой. Дождь стучит по крышам и трубам, проникает в маленькие щелочки, проскальзывает в закоулки, разгоняет с улицы зевак, не поверивших Кецуно Аны и пытается разогнать тех, кто все-таки захватил зонт. Холодные капли скатываются за шиворот, и Таэ невольно ежится – довольно неприятное чувство. Волосы вмиг становятся влажными, прилипают ко лбу и шее, а по дороге, размытой дождем, приходится идти осторожно, чтобы не шлепать по грязи. Но до дома осталось не так уж и много, а если верить Кецуно Ане, то дождь затянется на пару часов. И вдруг дождь над Таэ пропадает. Нет, он не заканчивается, просто он теперь только окружает Таэ. Она оборачивается, не веря своим глазам – такого точно не может, – когда понимает, что дождь над ней пропал из-за Кондо Исао, спрятавшего Таэ под зонтом. Она так боялась и так ждала его возвращения – стыдно признать, но все же это так, – что теперь даже не знает, что нужно говорить. Наверное, что-нибудь в духе «с возвращением» или «я рада, что вы вернулись», но на языке все равно крутится совсем другое. «Дурак! Почему вы вернулись так рано?!» Кондо Исао улыбается также, как и всегда – мягко, ласково и тепло. А у Таэ щемит сердце – шрам, пересекающий его лицо, возможно, теперь пугает других людей, которых Кондо когда-то так рьяно защищал. Но странное дело: длинный рубец совсем не уродовал Кондо в глазах Таэ. Просто видеть Кондо таким было еще непривычно. Ворох темно-каштановых волос, забавная бородка, смуглая кожа и добрые глаза – словами не выразить, как Таэ счастлива, что кое-что не меняется никогда. Единственное, что меняется, это то, что раньше Таэ бы пнула глупого Кондо и ушла, оставив его, а сейчас просто стоит с ним под зонтом посреди улицы и смотрит прямо в глаза. – Вы промокнете, Таэ-сан, – говорит Кондо. Таэ улыбается уголками губ – когда-то и она говорила что-то подобное. Только теперь ее слова кажутся каким-то далекими, почти что ненастоящими. А теперь слова Кондо становятся какими-то... символичными, что ли. Это даже почти смешно – почти одни и те же слова сопровождают не произнесенные "прощай" и "с возвращением". Погода не радовала. А вот улыбка Исао Кондо почему-то согревала.