Мгновения

– Ох, и засиделись же вы в девках, Таэ-сан! – говорит Наоко, одна из новых молоденьких хостесс в их баре. Таэ вежливо кривит губы в непослушной улыбке – ох, и повыдирать бы этой наглой девчонке ее черные космы, чтобы место знала. Но ведь Таэ знает, что после одними волосами она в порыве ярости не ограничиться, а товар портить нельзя. Тем более, ей, помощнице управляющего. В их клубе и так осталось совсем ничего молоденьких, действительно симпатичных хостесс, которые еще могут привлечь внимание клиентов. Прошли те времена, когда их заведение пользовалось популярностью. Прошли оттого, что большинство тогдашних девушек вышли замуж и бросили это занятие. Другая же часть – таких, как Таэ – не обошла стороной другая беда. Таэ почти двадцать девять, и для работы хостессой она теперь немного… не подходит. Да и не то чтобы раньше у нее было много клиентов. Просто ее популярность держалась на плаву из-за одного назойливого постоянного клиента, и оттого вспыльчивую девушку с тяжелой рукой и высокими моральными принципами не гнали в шею. Из-за Кондо Исао и его поста командующего Шинсенгуми она могла продолжать работать хостессой, а не искать другую работу, где платили бы больше. Он никогда ни в чем ей не отказывал и заказывал иногда даже больше, чем нужно. С его уходом она стала менее занята и востребована, и лишь вопросом времени стала ее отставка. И Таэ, так отчаянно нуждавшаяся в деньгах, просила управляющего не увольнять ее, пока тот, зная о ее неплохих лидерских качествах, не предложил должность его помощницы. Но уцепившись за мечту о восстановлении старого додзе, Таэ как-то забыла, что кроме работы у нее есть сердце, которое хочет любить. Вот только человек, которому она начала открываться, тянуться к нему, после войны аманто совсем забыл о ней. Это было жестоко. Если бы он еще раз сказал, что любит ее, она бы непременно ответила: «Я теперь тоже». Но Кондо Исао нет даже в Эдо – отослан, убран с глаз нового сегуна, потому что тот так и не решил, как поступить с Шинсенгуми. Преданные псы прежнего сегуна Токугавы Шигешиге, они могли бы подарить свою верность новому, потому что Нобунобу оказался не самым плохим человеком. Но сегун не решался ни приблизить их к себе, словно опасаясь мятежа, ни отправить всех на плаху, боясь погубить невиновных. Разбросанные кто куда, Шинсенгуми иногда все-таки навещали Эдо и были не прочь встретиться со старыми друзьями в свободную минуту. Но среди них никогда не было Кондо Исао, словно тот потерялся на просторах Японии, сгинул в бесконечности дорог. И сердце Таэ болезненно сжималось, стоило подумать, что где-то там он нашел новую лучшую жизнь и Эдо больше не зовет его. Исао Кондо был родом из небольшой деревеньки, и чувство глубокой ностальгии наверняка застало его врасплох. И Таэ думает, что ни за что бы ни стала винить его в том, что он поддался этому чувству, оставив ее в таком огромном Эдо совсем одну. Жизнь некоторых не меняется. Ее младший брат все также работает на Сакату Гинтоки. Правда, теперь реже бывает дома. Дни, когда он ночует в их общем доме, Таэ может сосчитать по пальцам. У Гинтоки голова другими делами забита, поэтому именно Шинпачи занимается почти всеми делами Йородзуи. А у некоторых она меняется слишком кардинально – даже Кьюбей вышла замуж. Правда, меч она не убрала в ножны, и почти каждый день упражняется со своим новоиспеченным супругом из уважаемого клана. Таэ не забыта ею, просто чувствует себя Шимура там немного… лишней, что ли? Жизнь продолжается даже если это с трудом можно назвать жизнью. Скорее, существованием. Таэ слишком устала приходить домой, с головой окунаться в одиночество, готовя только для себя и тратя вечера на просмотр дорам. Там все так красиво и романтически. Так, как никогда не было у Таэ. И когда она случайно встречает на улице у старого штаба Шинсенгуми, куда девушка иногда случайно забредала, Исао Кондо, ей кажется, что это происходит не с ней. Потому что старые чувства не вспыхивают так внезапно просто от одного взгляда глаза в глаза. Потому что не бывает так, чтобы она просто взяла и встретила того, о ком так долго думала. У Таэ пропадает голос – слова застревают в горле и она лишь с придыханием силиться сказать хоть что-нибудь. Странно, но слез нет. Иссохли, пропали в те самые ночи, которые не просто обволакивали, а душили Таэ холодным одиночеством. – Здравствуйте, Отаэ-сан, – говорит Кондо и даже выдавливает из себя подобие измученной улыбки. – Не ожидал Вас здесь встретить. А Таэ хотела бы броситься ему на шею, обнять так крепко, чтобы точно быть уверенной, что это не сон, когда он обнимет ее в ответ. Но ноги ее словно приросли к земле и ей не сдвинуться с места. Все, что она сейчас может – это просто смотреть на его смуглое лицо, пересеченное розоватым старым шрамом. В коротких каштановых волосах на висках Таэ замечает проседь, которая не уродует, а просто добавляет Кондо какого-то скрытого очарования. Кондо опускает взгляд, и Таэ понимает, что она все еще молчит. – Да, – ей удается вовремя опомниться и вернуть внимание Кондо, – здравствуйте, Кондо-сан. Я тоже не ожидала Вас здесь встретить. Сказать ему в лицо, что она не ожидала, что он будет в Эдо и даст знать о своем присутствии, Таэ не сможет. Не таким глазам, словно он вор, попавшийся на краже. – Я тоже, если честно, – усмехается Кондо, запуская ладонь в каштановые вихры на затылке. – Сколько приходил сюда, впервые встретил Отаэ-сан. Сердце Таэ пропускает удар. Он приходил сюда не однажды и ни разу, ни разу не дал о себе знать. Отчего-то именно в этот момент чувство того, что ее бросили одну, пересиливает над чувством, что он оставил ее, потому что так нужно было. – Я думала, что Вы не навещали Эдо все эти годы, – осторожно говорит Таэ, чтобы не выдать своей обиды. – Вы… – … так и не нашел сил, – перебивает ее Кондо, – чтобы встретиться с Вами, Отаэ-сан. – Можно было хотя бы письмо написать, – говорит Таэ хмуро, – сказать, что живы и здоровы. – Не мог, – тихо отвечает мужчина и отводит взгляд в сторону. В Таэ закипает злость и обида на все его поступки, речи и взгляды. Да как он может? Ох, лучше бы она и дальше оставалась в неведении, потому что опустошенное от этой бессмысленной любви сердце теперь наполняется только горечью и болью. Таэ в мгновение ока преодолевает расстояние между ними и, схватив мужчину за грудки, почти выкрикивает: – Так не отводите глаз теперь, когда говорите это! И почему Вы не извиняетесь? Я жду! Вы оставили меня, ушли не сказав ни слова… А что же Ваши обещания? Все пустое? Она ждет, что теплые руки Кондо заставят ее разжать кулаки и отпустить его. Но этого не происходит. Кондо лишь опускает взгляд в землю, а когда поднимает, то пальцы Таэ разжимаются сами собой. Она отшатывается назад, неотрывно глядя в карие глаза мужчины, о котором – подумать только, ты ли это Таэ? – столько мечтала. – Все это время я ждала Вас, – говорит она. – Мне жаль, – почти бесшумно произносит он. – Все ждала, когда же Вы наконец придете и снова попросите стать Вашей, – продолжает Таэ. – Пусть даже скажите это по старой привычке, не надеясь ни на что. А я – думала – удивлю Вас, сказав, что согласна. Тысячи раз представляла Ваше лицо в этот момент. И никогда не думала, что просить придется первой. Вот они, остатки невыплаканных слез, дающие понять, что Таэ всего лишь еще одна девушка, которая не смогла бороться со своей слабостью. И Кондо не выдерживает – сердце опускается – и срывается, сжимает в горячих объятиях вырывающуюся Таэ. Он прикасается рукой к ее затылку, осторожно прижимая ее голову к своей груди, и пытается успокоить девушку. – Я не мог ничего Вам дать, – заговаривает Кондо, когда Таэ успокаивается и ее руки обнимают его в ответ. – И сейчас не могу. У меня больше нет ничего. Слова «А мне ничего и не нужно было, кроме Вас» застревают у Таэ в горле, потому что она знает, насколько горд этот человек. Ему хочется, чтобы его женщина ни в чем не нуждалась и была счастлива. Пусть даже он не понимает, что ее счастье заключается в его присутствии. – Я обещаю, что обязательно вернусь, – говорит Кондо, стискивая ее в объятиях чуть сильнее. – В Эдо. К Вам, Отаэ-сан. – Тогда возвращайтесь поскорее, – бормочет Таэ.