Нелинованный блокнот

— И почему же ты затеял эту жестокую игру? — Это не игра, — резко поправил Вону. — Я что, должен был увидеть вашу переписку и написать «Сорри, Джонхан мертв, он больше не напишет»? — Ты бы мог просто не писать, — сквозь зубы процедила я, дивясь его тупости. — Просто не-пи-сать. И все.       Он вскинул бровь, обернувшись на меня, и хмыкнул. — И ты бы успокоилась. Легче бы стало, если бы человек, который спас тебе жизнь, просто перестал писать.       Я ничего не могла ответить. Это, очевидно, был не лучший вариант, но и то, что сделал он, тоже не блистало успехом. — Ешь, — приказал он, сев, наконец, на стул напротив меня. — Я ведь старался. — Да, весь этот год, причем слишком сильно.       Рука Вону, сжавшись в кулак, ударила по столу, и мне пришлось поднять глаза на парня, который сильно и глубоко дышал. Его губа искривилась от злости, а глаза потемнели. Именно так я представляла злого Джонхана. Но теперь здесь Вону, и, может, эта эмоция имеет другой смысл. Если, конечно, вообще имеет. — Перестань быть такой эгоисткой. — Парень просверлил меня взглядом, и мне стало не по себе, как если бы Джонхан меня пристыдил. — Я ведь весь этот год не от фонаря писал.       Он встал и угрожающе начал приближаться, и когда пика шкалы моего страха достигла предела, Вону схватил меня за руки и потащил в другую комнату. Дальше моей, видимо, была его спальня. Он толкнул меня на диван, но я села и удержалась руками позади, в это время парень закрыл дверь на два щелчка. Он достал из шкафа что-то маленькое и зажал в руке. Почему-то мне не было страшно, хотя я понимала, что ничего это не указывает на хорошее разрешение этой сцены. — Открой дверь. — Я поднялась с кровати и встала на месте, как вкопанная.       Вону приблизился вплотную ко мне и заглянул в глаза, как будто в душу. — Просто, чтобы ты знала и думала о ком-то еще, кроме себя: я тоже за этот год без двух месяцев привязался к человеку по ту сторону экрана. И я ждал этой встречи с нетерпением, несмотря на ту потенциальную боль, которую мог причинить тебе. И очень хотел сказать, что я Хан, и все бы было хорошо и даже сказочно. Но я решил быть с тобой честным, и сейчас ужасно мерзко себя ощущаю, не наблюдая благодарности. — Он взял мою ручку и передал сложенную в четверо бумажечку. — Это его предсмертная записка. Почитай на досуге. — Вону подошел к двери. — Я не выпущу тебя, пока ты не поймешь, что я и Джонхан разные люди, но писал все это время тебе я. Чертов я. Вону. А Джонхана больше нет. А я Вону. Запомни.       Двери закрылась за парнем. Я развернула записку:       «Вону-щи, глупо тебя просить о таком.. Но есть одна девушка – Мюи Мина, и ей нужна помощь. Не кратковременная, а постоянная. Я понимаю, что хреново сделал, привязал ее к себе, зная, что умру скоро, но я не мог ей не помочь. Ее нужно всю жизнь подпитывать, отдавая себя полностью. И я прошу тебя об этом, прости, Вону-щи. Я думаю, что ты справишься даже лучше меня. Помоги ей – мое последнее желание. Увидимся в другом мире, друг.»       «Действительно гадко поступил,» — первое, что мелькнуло в голове. Давно знал, что болен, но все равно заставил привязаться к нему. Наверное, он был обозлен на весь мир, однако не смог пройти мимо меня – еще одного несчастного. Его ждала смерть, но он не смог позволить умереть кому-то еще.       То, насколько был великолепен малознакомый мне человек поражало и было за гранью моего понимания. Я никогда не имела кумира и образца для подражания, но сейчас мне казалось, что он у меня появился. Как он мог видеть прекрасное в закатах и холодном чае, в то время, как испытывал невыносимую боль? Я была такой глупой. Страдала просто так, в то время, как была здорова и цела, когда имела дом и еду. Это было просто незаконно, плакать от жары, стоя на ветру, и страдать от холода, с горячим чаем в руках. А я такой и была – глупая и невыносимая. Как Джонхан мог меня терпеть? И Вону.       Ему поручили нянчиться со мной, и он просто был обречен. Однако не бросил меня. Скорее всего из-за уважения к другу, но все же. Я должна быть благодарна ему, своему другу, потому что он все это время им и являлся. И неважно – по своей воли или нет. Джонхан дал мне смысл жизни, а Вону, кажется, стал им. Неблагодарная я.       Я сложила письмо и засунула в карман джинсов. Дверь, не смотря на угрозы Вону, была открыта. Я медленно вышла в коридор и прислушалась, потому что на первый взгляд везде было тихо. Я уже собралась идти в комнату, в которой проснулась, как обратила внимание на вешалку в прихожей: там не было его пальто. Быстро обежала все квартиру – Вону везде отсутствовал. Я видела в этом знак – можно уйти незаметно. Мне здесь делать больше нечего, хотя я не представляла, где теперь в мире мне было дело. По крайней мере, мне следовало оставить Вону, как и учил... он сам.       Я втянула чемодан в лифт и нажала кнопку первого этажа. Лифт тронулся и замер. Я еще не знала, что произошло, но паника уже начала обволакивать меня, словно темная дождевая туча. Ладони начали потеть как раз, когда замигал свет и исчез. И тогда я тихо позвала на помощь. Конечно, ответа не последовало, но громче я не могла говорить.       Кажется, это было моей ошибкой. Теперь я осталась одна, без Вону или Джонхана – неважно, и в этот огромный мир мне не стоило отправляться теперь в одиночку. Только если я сейчас потеряю сознание, меня вообще не найдут. Поэтому я села на пол, прижавшись к стене и скатившись. Начала представлять то, что представляла в последние месяцы: меня и того парня по ту сторону экрана, который спас и снова позволил дышать. Наши рукопожатия и улыбки друг другу при первой встрече, наш первый завтрак вместе, наш первый закат вместе, его объятия и успокаивающие слова, поглаживание по спине и теплое дыхание в шею, его руки в моих. Теперь этому никогда не сбыться, потому что я встретила не друга, а какого-то чужого человека. Я научусь быть благодарна, но увы не смогу любить его, как Джонхана.       Вся жизнь показалась ошибкой.