***
Издеваться над безликой из Александрии стало его любимым занятием. Он давил на нее сильнее и каждый раз она молча терпела. Это однозначно стоило ей немалых усилий, но она никогда не выдавала своих эмоций. Скорее всего, она надеялась, что если не будет реагировать, он отстанет и переключится на кого-нибудь другого. А ему все больше хотелось вытянуть наружу то, что она так старательно прятала за своим наигранным безразличием. Однажды ее не оказалось на месте, и неожиданно для самого себя он сильно разозлился. Жирный огородник дрожащим голосом сообщил, что она довольно часто уходила гулять в лес, и всегда возвращалась только под вечер. Вот это поворот. Интересно, что же она там делала целыми днями? — Я без понятия, чем она там занимается, — совершенно спокойно ответил Рик. — Ебать-колотить, твой человек регулярно уходит в лес, а ты не в курсе, с какой целью? Она что-нибудь приносит оттуда? — Нет, то есть… — То есть она тупо проебывает целый день, рассматривая белочек? Рик, ну еб твою мать! — Я… — Не якай, блядь, а бери своих людей в руки! Я тебе продемонстрирую, как это делается. Давай, организуй нам пожрать, дождемся твою юную натуралистку. Огородник был прав, она вернулась под вечер. Странно, он почему-то сразу почувствовал облегчение. Оказывается, она ходила «просто погулять». Ему вдруг захотелось придушить ее за эту длинную прогулку. Что ж, отныне ей запрещалось «гулять» в Дни должника. Она извинилась и послушно отправилась мыть его машину. Он сидел на террасе Рика, попивая лимонад, и с ухмылкой наблюдал, как она несколько раз злобно швырнула мокрую тряпку на капот. Вот ради этого стоило ждать ее целый день! Безликая ожила, она начала проявлять эмоции и злиться. Ему не нравились разводы на машине, и пришлось перемывать еще два раза. Ох, этот ее взгляд! Казалось, еще чуть-чуть и она бросит в него тряпку. Это было чертовски приятно, ему нравилось, как она злилась. — Эх, красотень-то какая! Хорошенько ты мне тачку отдраила, умница! — он причмокнул, опершись на капот. — Энни, ну что ты вечно такая кислая, а? Ты улыбаться умеешь? Давай, удиви меня! Он хихикнул, заметив, как она сжала тряпку в руке и с нее потекла вода. — Пардон, дорогуша. Я забыл, чудища ведь не улыбаются, — он потрепал ее волосы и сел за руль. — Не скучай, моль, скоро увидимся. По выражению ее лица стало понятно, что новое прозвище ей не понравилось. Он добился своего и довольно наблюдал в зеркало заднего вида, как она бросила тряпку и со всей силы пнула ногой ведро. Моль начала проявлять характер, игра становилась интересней.***
Интуитивно искать ее глазами вошло в привычку. Хоть она и старалась его избегать, он все равно находил ее и с интересом наблюдал, как она реагировала на его выходки. Но однажды случилось то, чего он от нее никак не ожидал. Оказывается, безликая моль любила шуточки. По пути на склад Рик снова ныл о том, что с припасами у них туго, и александрийцы еле сводили концы с концами. Старые песни о главном. Скучный монолог шерифа прервал веселый смех. Жирный огородник и подружка арбалетчика хихикали, пока моль смеялась и что-то рассказывала, активно жестикулируя. На ее лице все еще была улыбка, когда она неожиданно обернулась, и они случайно встретились взглядами. Надо же, она умела улыбаться. Он подмигнул ей, и она моментально одернулась и покраснела. — Иди-ка сюда, Энни! Она быстро подошла к нему, стараясь смотреть на Рика. — Моль, у тебя что, косоглазие? Я тут! — он махнул рукой и наклонился к ее лицу. — Собеседнику нужно смотреть в глаза! Вот, другое дело. Чего вы там ржали? Она покосилась на Рика. — Энни, я задал вопрос! — Смеялись над анекдотом. — Вот это я понимаю ебанный оптимизм — людям жрать нечего, а они шуточки травят. Ну, и нам расскажи, мы с Рикулей тоже поржать хотим. Правда, ковбой? — он толкнул шерифа бедром и положил ему руку на плечо. Она замялась и отвела взгляд в сторону. — Энни, не тормози. Иначе будут последствия. — Первый день в канадской школе, учитель физкультуры… — Стоп, ты сказала учитель физкультуры? — Ну да, — она растеряно посмотрела на Рика. — Боже, Энни, хватит сверлить Рика глазами, давай рассказывай дальше! — Учитель физкультуры, чтоб узнать детей, стал задавать им вопросы о том, кто их отцы и чем занимаются. Первая девочка говорит: «Меня зовут Мария, и мой папа — почтальон». Следующий мальчик говорит: «Я Энди и мой папа — механик». Третий ученик выдает: «Меня зовут Джимми, а мой отец работает танцовщицей в стриптиз-кабаре для геев», — она неловко улыбнулась. — Учитель быстро меняет тему, но позже, во дворе школы подходит к Джимми и спрашивает: «Неужели это правда, про папу?» Джимми покраснел и сказал: «Мне жаль, но мой папа играет в хоккей за сборную США, и мне было стыдно сказать об этом.» Наступила тишина. Рик застыл с неоднозначным выражением лица. Да, вроде и хотел посмеяться, но не был уверен, стоило ли. Вот же хитрожопый шериф! Она топталась на месте, засунув руки в карманы. Нервничала, хотела побыстрее уйти. Он решил сбить ее с толку и широко улыбнулся. На ее растерянном лице промелькнула легкая улыбка. Попалась. — Слушай, какой анекдот, мммм… Вот же ебанные канадцы со своими дебильными шуточками! Энни, более тупого анекдота я в жизни не слышал! Откуда ты его взяла? Она совсем растерялась, и на вопрос ответил Рик. Оказывается, его покойный товарищ Шейн был любителем тупых шуток об американцах. Ровно до тех пор, пока однажды его не сожрали ходячие. Карма. Что ж, в наказание за поддержку традиции недалекого Шейна Энни благополучно отправилась мыть красный внедорожник. Намного позже выяснилось, что Рик все-таки спиздел, оклеветав мертвого дружка. Оказывается, она была наполовину канадка с богатой коллекцией расистских анекдотов своего дедушки Гаспара.***
Тот день начался с приятной неожиданности — он встретил свою любимую неразлучную парочку подружек по дороге в Королевство. Она, как всегда, старалась быть тише воды, ниже травы. Выброшенная в поле бутылка не дала нужного эффекта, впрочем, как и сжигание рюкзака с ее вещами. Да, с рюкзаком он, наверное, перегнул палку. Ну, ничего, пусть закаляет характер. Ее почти детский восторг от встречи с тигром выглядел очень забавно. Глаза горели, лицо светилось от радости, она казалась счастливой и была совсем непохожей на ту моль, к которой он привык. Он заметил, что Ричарду это тоже понравилось. Она и так неохотно шла на контакт, а когда речь зашла о муже, начались розовые сопли, которых он терпеть не мог. Любовь до гроба, кулон, сделанный своими руками и какой-то нереально идеальный мужик, которого было невозможно забыть. Еще и ее долбанная аллергия на резкие запахи, из-за которой к ней было невозможно подойти ближе. Нахрена она вообще ему сдалась? И он ушел. — Сара и Нейтан, — она громко крикнула ему в след. — Что? — он начал злиться еще больше. — Буквы SN на кулоне — это наши с мужем имена. Я ведь Сара, а не Энни. — Да мне пофиг! Он прекрасно знал ее настоящее имя. Он вообще знал о ней больше, чем требовалось знать о человеке, на которого ему, казалось бы, плевать. Она любила лошадей, не переносила запаха одеколона и была явно зациклена на своем погибшем муженьке, который подарил ей ту дурацкую висюльку. Нейтан. Это невидимое препятствие начало откровенно раздражать. В их мире вдовы долго не горевали, но она продолжала жить воспоминаниями о другом человеке, оставаясь верной своему идеальному призраку. Он чувствовал, что между ними происходило что-то странное, и знал, что ей тоже было не все равно. Она сопротивлялась, это было заметно. Скорее всего, она просто не хотела бросить жизнь в идеальном мире, о котором ей регулярно напоминал чертов кулон, и вернуться в реальность, к таким неидеальным людям, как он. Новость о двухнедельной вылазке ему сразу не понравилась. Он запретил ей уезжать, сославшись на то, что ее основной обязанностью теперь было воспитывать для него маленькую Мелиссу. Она не протестовала, но была недовольна. Конечно, вряд ли она вообще поняла, почему он это сделал. Он безумно разозлился, когда она все-таки уехала, хотя своим поступком она лишний раз доказала, что ей было не все равно. Она прекрасно знала, что он взбесится, именно этого она и добивалась. Интересно, она вообще поняла, что конфискация Майдрим была просто формальностью? Вряд ли. Ею двигали эмоции, она перестала соображать, и решила отомстить. Что ж, у нее получилось.***
До утра оставалось пару часов, время тянулось чертовски медленно и дурацкие мысли сами лезли в голову. Он прекрасно знал, на что способны люди, лишь бы получить то, что им нужно. Он сам не раз так делал, в новом мире все методы были хороши. Потому что шла борьба за выживание, и плевать на вежливость и уважение прав человека. Но он бы никогда не опустился до того, чтобы совершать насилие над женщинами. Вряд ли люди в накидках придерживались таких же принципов, и он непроизвольно начал звереть, представляя, что они могли делать с ней в данный момент. Чей-то легкий поцелуй в губы ненадолго прогнал тревожные мысли. Ему не хотелось открывать глаза, он прекрасно знал, что увидит совершенно другую женщину. Не ту, о которой в последнее время начал думать слишком часто. Снова поцелуй. Шерри. Бесчувственно, машинально. Интересно, как бы целовала она? Наверное, по-другому. И, скорее всего, он никогда этого не узнает.***
Сара Он был рядом, но она все равно не чувствовала себя в безопасности, сильнее прижималась к мужу, стараясь успокоиться. Не помогало. Наверное, всему виною стресс… Когда он ушел, пообещав скоро вернуться, она сразу встала с кровати и подошла к окну. Чужие голоса, мелькающие огни факелов в темноте и полная неуверенность в завтрашнем дне. На протяжении года она представляла, как бы все могло быть, если бы он был жив. И вот он здесь, а ее почему-то терзали сомнения. Взгляд упал на довольно большой ящик для инструментов, стоявший возле стола. Она машинально присела и уже начала открывать первый отсек, как вдруг остановилась. Действительно ли она хотела знать, что там внутри? — Боже, Сара, не становись параноиком. Что такого может быть в ящике для инструментов? Не инструменты. Точнее, инструменты, но не те, которые она ожидала увидеть. Первый отсек — кухонные ножи разных размеров. Второй — охотничьи ножи для вспарывания. Третий — хирургические скальпели, ножницы и зажимы. Потом какие-то крюки, широкая изолента, бинт, антисептик, хирургические нитки и иголки. Дольше всего она разглядывала кухонные топорики в последнем отсеке. У нее начали неметь руки. — Вижу, ты нашла себе занятие. Она дернулась и от неожиданности села на пол. Он стоял посреди комнаты с термосом и тарелкой в руке. — Я принес тебе поесть. — Нейтан, что это? — она кивнула на ящик. Ей не понравился его странный взгляд и то, как он прищурился. — Это часть моего оружия и прочий хлам. Оружие. Скальпели, крюки, топорики. Хлам… Поставив еду на небольшой стол, он подошел и протянул ей руку. — Пойдем, puce (блошка), у меня для тебя сюрприз. На тарелке лежали орешки, какие-то ягоды, два мини-круасана 7Days и два кусочка молочного шоколада. — Боже, я уже не помню, когда в последний раз ела шоколад! — она чмокнула его в губы и обняла. — Я уже понял, что с едой у тебя были проблемы. Ты очень худая. Ну, ничего, теперь все будет по-другому, я тебе обещаю, — он поцеловал ее в макушку и начал гладить по голове. — Давай, налетай на вкуснятину. Он налил ей чай из термоса и наблюдал, как она медленно смаковала каждое лакомство. — Ты красивая, — он оперся подбородком о ладонь, рассматривая ее. — Издеваешься, да? — Вовсе нет! А у тебя что, сомнения по поводу своей внешности? Да, после того, как на протяжении полугода ее регулярно называли чудищем и молью, у нее появились сомнения. — Нет, просто в последнее время я о своей внешности заботилась меньше всего. — Именно поэтому у тебя такие длинные волосы? — он улыбнулся, коснувшись ее локонов. — Обычно ты обрезала все, что было чуть длиннее плеч. — Да, надо будет подстричься, — она положила в рот кусочек шоколада и довольно закрыла глаза. — Не стоит, мне так очень нравится. Напоминает время, когда мы познакомились. Она улыбнулась, поджала ноги и обхватила их руками. Они молча смотрели друг на друга. — Сара, кто такой Ниган? На нее словно вылили ведро холодной воды. Паника, страх, тревога. Откуда он узнал о нем? Сердце начало бешено колотиться, ее охватила смесь непонятных ощущений, и она вдруг остро почувствовала тоску по нему. Только этого не хватало! — Ниган — это человек, на которого мы работаем. — В смысле, работаете? — Его группа держит под контролем несколько общин. Мы платим ему дань в обмен на жизнь и безопасность. — Ясно, постапокалиптическое рабство. Кажется, я даже знаю, о ком идет речь. Это мужчина с битой? Она удивилась. — Да, это он. Откуда ты все знаешь? — Сначала расскажи мне, как так получилось, что вы в его подчинении? — Мы хотели помочь одной из порабощенных им общин, и напали на его людей, — она нахмурилась, вспомнив ночную расправу на базе Спасителей. — Тогда мы не знали, что та группа была лишь частью его системы. Одним словом, мы не рассчитали силы. — Да, рассчитывать силы — это важно, — он откинулся на спинку стула. — Ты участвовала в том нападении? — Да. — Молодец, — он не скрывал своего удовлетворения. Молодец… Странная похвала, от которой ей стало не по себе. — Нейтан, если бы ты знал, что мне приходилось делать за последний год, я стала… Я убила очень много людей, некоторых довольно жестоко. Это отвратительно и… — Сара, ты жива, остальное не важно. Мне плевать, скольких ты убила и как. По-другому сейчас нельзя. Этот Ниган ведь тоже убивал ваших людей? — Только одного. — Серьезно? — он искренне удивился, вскинув брови. — Да, он убил парня по имени Гленн, чтобы наказать нас за нападение на его базу. С тех пор, слава богу, все наши живы. — Все ваши живы, ну да… — он как-то странно улыбнулся. — Как ты узнал о Нигане? — Ты несколько раз назвала его имя, пока была без сознания. В горле резко пересохло, и она машинально потянулась к чашке уже остывшего чая. Сон… Она посмотрела на мужа и почувствовала странное беспокойство. — Мне приснился кошмар. — И он был в том кошмаре? — ей показалось, что он как-то подозрительно на нее смотрел. — Я уже не помню. Соврала. Она все прекрасно помнила, особенно то, как целовалась с Ниганом и от чьих рук он в итоге погиб. Но это ведь просто сон, бредовые фантазии ее подсознания. — Он обижал тебя, да? В памяти моментально всплыли многочисленные эпизоды издевательств. Чудище, моль, разнообразные оскорбления по поводу ее происхождения, сожжённый рюкзак, Майдрим… Ему однозначно не стоило этого знать. — Нет, что ты! Нигану до меня нет никакого дела, он даже не знает, как меня зовут. Мы для него просто рабочая сила. — Ты уже не его рабочая сила. Тем более, ему не долго осталось. — Что ты имеешь в виду? — Скоро мы покончим с его бандой. Она заметила, как он перестал улыбаться и его взгляд изменился. Это был другой, незнакомый ей Нейтан. — Боже, не надо! — на секунду она запнулась. — Точнее, вы не сможете. У него очень много людей и оружия, ты не представляешь, как много! — У нас тоже много людей и оружия. А еще у нас есть опыт. — Опыт? — Да, опыт уничтожения подобных группировок во главе с отмороженными типами, вроде этого Нигана. — Он не отмороженный! У него есть четкие правила и довольно жесткие наказания за их нарушение. Так он поддерживает порядок. Нейтан, с ним лучше не связываться, поверь мне. — Почему у меня ощущение, что ты его защищаешь? Он ведь знал ее как свои пять пальцев, но в тот момент ей почему-то было все равно. Она подскочила с места и села к нему на колени, обхватив его лицо ладонями. — Послушай, я знаю, на что он способен. Это опасная затея. Мы только нашлись, черт возьми, я не хочу снова тебя потерять! И вообще, почему мы о нем говорим? Как будто больше нечем заняться. Недолго думая, она наклонилась вперед и поцеловала его в губы. В считанные секунды ее тело с легкостью сдалось в плен естественному желанию снова почувствовать себя самой желанной на земле. Они набросились друг на друга, словно голодные звери и даже не стали добираться до кровати. Это было бы глупой тратой времени. Первый раз получился довольно грубо, по-животному, и, скорее всего, у нее будут синяки. Уже оказавшись в постели, они решили, что перерыв им ни к чему. Теперь можно было отдаваться друг другу не спеша, наслаждаясь каждым прикосновением, поцелуем, взглядом в глаза. Это была самая приятная бессонная ночь за последний год.***
Первые лучи восходящего солнца начали пробиваться сквозь приоткрытые шторы. Она открыла глаза и аккуратно села в кровати. Тело приятно ныло после ночного сексуального марафона, и она улыбнулась сама себе. Надо же, оказывается, она еще могла вытворять такое… Нейтан мирно спал, лежа на животе. Через всю спину у него тянулось множество свежих ярко-красных царапин. Она откинула одеяло — на ее талии и бедрах были темно-фиолетовые синяки от пальцев. Да, не очень эстетичное напоминание о шалостях прошлой ночи. Она уже собиралась лечь обратно, как вдруг ей на глаза снова попался черный ящик для инструментов. Оружие и прочий хлам… Она нахмурилась и перевела взгляд на мужа. Странная коллекция оружия. Это было не в его стиле, по крайней мере, год назад. Год… За это время многое могло измениться. «Даже в своих самых кошмарных фантазиях ты не сможешь себе представить то, что он с тобой сделает» — она вдруг вспомнила слова темнокожего Сектанта и без колебаний приняла решение. Тихо соскользнув с кровати, она подобрала футболку мужа и быстро нырнула в нее, оглядываясь назад. Он крепко спал. Еще вчера ей приглянулся небольшой охотничий нож с крючком на обухе клинка. Она снова оглянулась на мужа. Собственно говоря, она не делала ничего плохого, просто прятала для себя оружие. На всякий случай. Спрятав нож под коврик возле журнального столика, она сняла футболку, залезла обратно под одеяло и начала нежно водить ногтями по спине Нейтана. Через несколько минут он уже целовал ее синяки на талии.***
Наверное, она была слишком увлечена, пряча нож, или просто спешила, раз забыла закрыть отсек и поставить ящик обратно к столу. Он старался не шуметь, тщательно обыскивая комнату. Она ведь устала, ей нужно было отдохнуть. Через двадцать минут пропажа была обнаружена под ковриком возле журнального столика. Умница, отличный выбор ножа, одна из его любимых моделей, причиняющая медленную и мучительную смерть. Аккуратно присев рядом, он начал нежно поглаживать ее затвердевшие шрамы на спине, размышляя, почему она так поступила. Да, за ней надо будет приглядывать. Он улыбнулся и, еле касаясь кожи, медленно провел клинком от ее лопатки вниз к пояснице. Она крепко спала и даже не пошевелилась. Странное возбуждение постепенно начало охватывать все тело и он, словно зачарованный, продолжал рисовать невидимые узоры на ее спине. — Спи, любимая, спи…