ID работы: 4676535

Любовь — убийственная штука

Слэш
Перевод
R
В процессе
397
переводчик
Efah бета
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
планируется Макси, написано 518 страниц, 48 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Поделиться:
Награды от читателей:
397 Нравится 575 Отзывы 111 В сборник Скачать

Вдвоём скитаясь

Настройки текста
Оказалось, что Рен таскал его по городу не так уж бессистемно и бездумно. В целом со стороны процесс наверняка выглядел бесполезной глупостью, но в том-то и был смысл. Передвижение, общение с людьми и остановки для «прощупывания энергии» помогали Рену разобраться, от кого именно исходила Сила, давая возможность с лёгкостью отфильтровать свои ощущения. Хаксу по-прежнему казалось, что они добились бы большего прогресса, если бы исследовали горы. Но Рен настоял на своём, и, к сожалению, учитывая, что в деле была замешана Сила, Хаксу не оставалось ничего другого, как уступить. При любой попытке Хакса гнуть свою линию Рен беззлобно напоминал ему, что Хакс понятия не имеет о том, как работает Сила. Поэтому они почти весь день занимались тем, чем, как предполагал Хакс, обычно занимались парочки. Рен водил его по магазинам и настоятельно требовал, чтобы Хакс пробовал ту или иную пищу. Как ни странно, чаще всего это были сладости. Хакс и не догадывался, что Рен — сладкоежка. К счастью, после того, как Хакс чуть не подавился лимонным леденцом, это прекратилось. Хакс понял, что ухаживание — это не для него. Ему нравилось общаться, обмениваясь информацией, но поцелуи, касания и прогулки были ужасны. Неужели кому-то это могло доставлять удовольствие? А вот Рен, сукин сын, похоже, наслаждался. Всякий раз, когда Хакс бросал взгляд на его лицо, то замечал, как тот глупо улыбается во весь рот. И смотреть на эту ухмылку становилось всё сложнее и сложнее. Лицо Рена выражало не что иное, как нежность и доброту — понятия, которые Хакс воспринимал с трудом и не мог дать им оценку в отрыве от личности. Более того, он знал, что всё это было ложью, манипулятивной тактикой, призванной обмануть его и сделать более уступчивым и податливым. Рен мог ласково улыбаться и целовать его, целомудренно и нежно, но Хакс помнил шаттл, помнил подсобку, помнил с кристальной ясностью каждый момент унижения. Рен мог скалиться сколько угодно, мог дарить побрякушки и сладости, мог говорить ему милые комплименты, но Хакс не мог и не собирался забывать. И он очень хорошо осознавал, что планировал Рен, не считаясь с его желаниями. И всё же Хакс внезапно понял, что хочет, чтобы эта жалкая ложь стала правдой. Хакс решил, что его бы порадовала такая улыбка на губах того, кто действительно уважал бы его и заботился, — только чтобы это был кто-нибудь другой, не Рен. Он был бы совсем не против, если бы кто-то, нежный и влюбленный, целовал его, может, даже касался. Ему нравилось внимание, но оно исходило от Рена — человека, который всего несколько дней назад заставил его лечь на койку и… «Не думай об этом», — приказал себе Хакс. Вспомнив шаттл, он воскресил в памяти ощущения, от которых по телу побежал странный, унизительный жар, сопровождающийся болезненным скручиванием в животе. Сложно было отвлечься, ничего не делая. Теперь, когда миссия полностью перешла под контроль Рена, а заряд батареи датапада надлежало расходовать экономно, Хакс не знал, чем себя занять. У него никогда не было хобби. В Академии проводились факультативные занятия, посвящённые, по большей части, рукопашному бою. Хотя до того, как Хакс стал кадетом, у него было «хобби». Он рос в окружении дроидов, лаборантов и обслуживающего персонала и поглощал абсолютно всю информацию, что ему попадалась. Любую. От личных данных встречавшихся ему людей до случайно подслушанных песен и рассказов. И, разумеется, всё о запутанной политической ситуации на Арканисе и его бурной новейшей истории, а также науке, которой был обязан своим существованием. А здесь он даже этим не мог заняться. Хотя он по-прежнему мог попытаться собрать воедино основанные на дедукции и повторении крупицы хатанского языка. Тем не менее, этого не хватало, чтобы отвлечься. Особенно когда Рен прижимал его к себе и целовал или теребил его одежду. Так что оставалось смириться и ждать, пока Рен закончит. Хакс не мог устроить сцену, учитывая, что им нужно было вести себя как можно незаметнее. Но даже попытайся он сопротивляться — он понимал, что далеко ему не уйти. Рен просто возьмёт и снова пришпилит его на месте. Эта мысль бесила Хакса. Он знал, что ломка воли к физическому сопротивлению применялась при ломке заключённых, чтобы те смирились с неволей. Борьба бесполезна, а при согласии меньше ненужной суеты. Рен медленно ломал его, обучая вести себя как покорная кукла. И Хакс действительно ничего не мог с этим поделать. Если он по-прежнему хотел контроля, если хотел привести Первый Порядок к стабильности и процветанию, если хотел продолжать двигаться вперёд к своим целям, то ему следовало подчиниться приказам и поддерживать Рена в соответствующем состоянии. Просьба о переводе почти наверняка означала бы понижение в звании. Вдобавок на данном этапе, когда Рен так привязался к нему, Хакс сомневался, что ему позволят уйти. Он бы очень удивился, если бы Верховный Лидер отпустил его теперь. То, что Хакс находился под рукой, пусть даже лишь для того, чтобы усмирять Рена, было преимуществом, отказаться от которого мог только сентиментальный дурак. Поэтому, вернувшись в гостиницу, Хакс вёл себя тихо и спокойно. Они с Реном разобрали оружие, одежду и прочие покупки. Когда они покончили с этим, Хакс развязал пояс и равнодушно позволил Рену снять с себя куртку и рубашку. Рен провёл пальцами вдоль серебряной цепочки на шее Хакса, прежде чем надел на него новую рубашку и подогнанный по фигуре френч. Довольно улыбнувшись, Рен одёрнул одежду на нём, а потом поцеловал в щёку и сказал: — В одежде по размеру и чувствуешь себя получше, верно? — А что насчёт твоих чувств? Тебе удалось понять, где находится наша цель? — спросил Хакс. Он отчаянно хотел занять себя чем-нибудь, чтобы отвлечься, но не до такой степени, чтобы просить или умолять об этом. Особенно если бы умолять пришлось Кайло Рена. — У меня есть несколько зацепок, — ответил Рен, поправляя воротник. Окинув Хакса взглядом, он добавил: — Мне вот интересно, каково это? — Каково что? — огрызнулся Хакс, сжавшись в ожидании неудобного и наглого вопроса. — Не чувствовать Силу. Не могу этого представить. Даже и не знаю, как у тебя получается делать без неё что-либо. — Что ты подразумеваешь под «что-либо»? — спросил Хакс почти оскорблённо. — Практически любое живое существо в Галактике обладает стимулом делать необходимое для выживания. Неважно, с Силой или без. — Ну, может, это не касается питания и сна, но… я даже не могу представить свою жизнь без неё, — объяснил Рен. Хотел бы Хакс, чтобы существовал способ лишить Рена его Силы. Без неё Рен был ничем — всего лишь накачанным ребёнком-переростком. Хакс отправил на тот свет много больших и тупых кретинов и был уверен, что смог бы уничтожить Рена, если бы за тем не стояла таинственная энергия. Но Сила всё ещё была при Рене, поэтому Хакс пожал плечами. — Не знаю. Мы хотим жить — мы живём. Всё. Теперь Рен смотрел на печь. Используя Силу, он подкинул в огонь несколько кусков угля. К этому времени Хакс уже знал, что Рен просто выпендривается. Проделав это, Рен снова перевёл взгляд на него и так широко и глупо улыбнулся, что Хакс отвёл взгляд и уставился на стену. Тут до его ушей донеслось: — Я собираюсь взять тебя на руки. — Что? Нет! Я не хочу! — протестующе вскрикнул Хакс, ощутив, как по его ноге скользнула невидимая рука. Умудрившись увернуться, он огрызнулся: — Если хочешь, чтобы я куда-нибудь переместился, скажи — и я пойду. А поднимать меня не нужно. — Я всего лишь хочу отнести тебя в кровать и уложить. Ничего больше, — не отступал Рен. — Я и сам могу улечься, спасибо, — резко заметил Хакс. — Как только захочу, сделаю это. — Но я чувствую, как сильно ты устал. Ты ведь не спал прошлой ночью, я прав? Ты должен отдохнуть и, может, принять что-нибудь для желудка, прежде чем мы пойдём ужинать, — сказал Рен и максимально серьёзно посмотрел на Хакса. — И никакой водки или чего-то в этом роде. Ты пил вчера и позавчера. Мне начинает казаться, что у тебя могут быть проблемы. Вряд ли проблемы Хакса заключались в водке… Вдруг он почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом. Рен снова приказывал ему: — Иди сюда, я уложу тебя в постель. — Я лягу самостоятельно попозже, сейчас мне не хочется, — вновь возразил Хакс, стараясь, чтобы его доводы звучали как можно более разумно. Он даже попробовал прибегнуть к торгу: — Обещаю, я лягу и отдохну, только не сей… Неожиданно что-то обхватило его за талию и потащило к Рену. Подошвы сапог скользили по грубым половицам. Хакс врезался в Рена, и тот надёжно зафиксировал его в своих объятиях. Тихонько хохотнув, Рен потянул за выбившиеся из-под кепки чёрные пряди. Хакс забился в крепкой хватке. Он брыкался, щипался и кусал все, до чего мог дотянуться, но Рен даже не шелохнулся. Казалось, ни щипки, ни укусы нисколько его не волновали. Хакс особенно сильно впился зубами в шею Рена, не переживая, взбесится тот или нет. Он всего-то хотел, чтобы его оставили в покое. И тут раздался стон. Отстранившись, Хакс недоверчиво уставился на Рена. Тому… нравилась боль? Она его возбуждала? Хакс остолбенел, что свело его попытки сопротивления практически на нет. Рен ухмыльнулся: — У-у-у, а мы сегодня игривые, да? — Нет… Кайло, я не знал, что ты… Кайло, перестань… — запинаясь, проблеял Хакс. В его мозгу вспыхнули воспоминания о прошлых столкновениях. Рен, нетерпеливо затыкающий ему рот рукой. Рен, поощряющий его использовать ногти. Удовлетворённые интонации Рена, обнаружившего, что Хакс пинал его, пока он был без сознания. Теперь всё это обретало ужасающий смысл. Как ему отбиться от Рена, не убив, если тот наслаждается болью? — Мы могли бы поиграть, — предложил Рен, понизив голос до мурлыканья. — Ты же обещал, — едва слышно прошептал Хакс. — Но это не значит, что мы не можем немного развлечься. Я остановлюсь, прежде чем всё зайдёт слишком далеко, — ответил Рен, пристраивая ладонь на заднице Хакса. Когда рука принялась массировать и растирать напряжённые мышцы, Хакс прикусил щёку. Нужно что-то придумать, и быстро, иначе повторится ситуация в шаттле. Он отрицательно покачал головой (кажется, он всё ещё мог двигать ею) и произнёс: — Я устал, ты же сам сказал. Ты можешь причинить мне боль, если решишь поиграть прямо сейчас. Рен стиснул его напоследок, а потом «разморозил» и отпустил. — Иди, ложись. И хотя Хаксу удалось переубедить Рена, этот приказ возмутил его. Но он также понимал, что если не ляжет самостоятельно, Рен отволочёт его и пришпилит к кровати. Если он угодит Рену сейчас, то, возможно, будет легче взывать к его благоразумию в будущем. Он уже пытался возражать, отпираться и торговаться, но, кажется, это больше не действовало. А значит, следовало работать, основываясь на заблуждениях Рена. И так как они состояли в добровольных любовных отношениях, Хаксу нужно было попытаться убедить Рена перенести ночь страсти при помощи доводов, которые бы звучали разумно в устах любовника. Хакс улёгся, как и было приказано. В зависимости от того, как всё обернётся, он нуждался в причине для отказа. Жалобы на плохое самочувствие, как и на усталость, должны были сработать. Конечно, Рен не перестанет его трогать — Хакс уже был не так наивен, чтобы тешить себя ложными надеждами. Он всего лишь попытается остановить нанесение ущерба или минимизировать его, так же, как дикие выходки Рена на «Финализаторе». Положив руки под голову, Хакс почувствовал, как прогнулась кровать, когда Рен уселся позади него, и вздрогнул, ощутив прикосновение ладони к спине. Рука скользнула к ягодицам, и Хакс попытался сфокусироваться на печке, на исходящем от неё запахе, на стоящем на раскалённом металле чайнике с водой, пары которой должны были увлажнить пересохший воздух. Рен вновь стиснул ягодицу, и Хакс попробовал возразить: — Кайло, не надо. — Я собираюсь проверить кое-что. Я не сделаю ничего плохого, несмотря на то, что ты действовал так жёстко всего минуту назад, — сказал Рен; в его голосе сквозило злорадство. — Я должен сейчас же поквитаться с тобой. Ты поступил очень грубо, генерал, и сам понимаешь, что это означает. Хакс прижал пальцы к ладоням. Его пояс всё ещё плотно обхватывал талию, удерживая брюки на месте. Он старательно поработал над узлами, и они защитят его. Сжимая и разжимая пальцы, Хакс пытался убедить себя, что его узлы отпугнут форсъюзера со световым мечом. — Я устал, и у меня желудок не работает. Рен заурчал. — Но позже мне придётся наказать тебя. Как думаешь, чего ты заслуживаешь за укусы? Стиснув зубы, Хакс приказал себе расслабиться. Он так сильно прикусил щёку, что даже челюсть заболела. Он продолжил изучать печь, ведь ему по-прежнему нужно было разобраться, как удерживать заслонку открытой. Рен обхватил его зад, и Хакс свернулся клубочком, в надежде уменьшиться и стать менее доступным. А Рен продолжал: — Хм. Может, мне связать тебя? Как ты на это смотришь? Хочешь, чтобы я связал тебя, накрутив таких причудливых узлов? — Кайло, я устал, — повторил Хакс. — А может, ты заслужил, чтобы тебя отшлёпали? — проворковал Рен, уверенно массируя ягодицы. — Я бы мог стащить с тебя брюки и несколько раз хлопнуть по этой тугой заднице. Или… может, укусить тебя в ответ? Вот сюда. Почувствовав, как Рен ущипнул его за ягодицу, Хакс издал изумлённый вздох и, прижав руки плотнее к груди, притворился, что ничего не происходит. Рен тихо засмеялся. — О, до меня дошло, ты слышал об этом, но только как об оскорблении. Хм… Тебе нужно быть поосторожнее, когда говоришь кому-нибудь «укуси меня за жопу», генерал. Некоторые от таких штучек действительно с ума сходят. Если ты скажешь это мне, я в тот же миг исполню просьбу. «Отвратительно», — содрогнувшись, подумал Хакс, глядя на то, как мерцает огонь в печи. — Я почувствовал, как ты шокирован. Ты и правда не знал? Как же ты невинен, — сказал Рен и ущипнул снова. — Кайло, перестань, я устал, — настойчиво произнёс Хакс. — Как же мне тогда наказать тебя? Может, твой рот? Ты укусил меня, может, стоит вставить тебе кляп? Вдруг ты снова решишь укусить, — продолжал Рен. Хакс поёжился и, слегка поёрзав на боку, ещё плотнее свернулся в попытке защититься. Подогнув ноги, он расслабил мышцы, надеясь, что так Рену будет сложнее тискать его тыльную часть. Прижав одну руку к груди, второй он отчаянно вцепился в пояс. Узлы завязаны крепко, а значит, он в безопасности… Он был в безопасности. А Рен не унимался: — Только представь, Хакс. Я свяжу тебя и вставлю кляп между твоими прекрасными губками. А потом уложу тебя себе на колени и шлёпну несколько раз… вот так… Хакс ахнул, когда на него опустилась рука, не так уж сильно, хотя довольно резко. Его тело прошило ощущение, не имеющее ничего общего с удивлением. Рука задержалась, сжав ягодицу. — Кажется, тебе понравилось. Хочешь сказать, тебя не шлёпали раньше? Это первый раз? Должно быть, ты был хорошим мальчиком. М-м-м. О… да тебе нравится, когда тебя называют хорошим мальчиком? Кто бы мог подумать, что наш невинный генерал заводится с пол-оборота. Поднимая и опуская руку вновь и вновь, Рен перемежал лёгкие шлепки и сжимание. Хакс крепко стиснул губы и прикусил язык, намереваясь не издать ни звука. У Рена же были другие планы. Он провёл пальцем вдоль тощей ягодицы, прежде чем попытался захватить в горсть как можно больше плоти. Пальцы запорхали вокруг ложбинки. И пока Рен, заинтересованно мурлыкая, лениво очерчивал круги вокруг скрытой тканью брюк дырки, Хакс вновь поёжился и ещё крепче схватился за пояс. Вдруг Рен грубо сжал вторую ягодицу. — Я чувствую тебя. Интересно, неужели ты сможешь кончить только от этого? Повисла тишина; Хакс разочаровался в печке. Мысли о ней не отвлекали. Он лишь хотел, чтобы это унизительное тяжёлое испытание завершилось. Его бесили воспоминания о «Героическом». Рен нежно похлопал его по заднице, прежде чем прошептать растерянно: — Эй… м-м-м… это как-то влияет на тебя? Могу поклясться, ты получал удовольствие, но вдруг… Я даже не думал расстраивать тебя… Был уверен, тебе нравится, когда я так разговариваю с тобой. — Я бы не хотел этого сейчас, — попробовал возразить Хакс. — Но тебе понравились шлепки, — удивлённо сказал Рен, игнорируя его. — Я чувствовал, что тебе нравится, пока… Ох, дошло… Кажется, теперь я понял… Я не хотел напоминать тебе об этом. — Кайло, я не знаю, как ещё сказать, что сейчас не самое подходящее время, — произнёс Хакс и попытался прогнать отчаяние, ощутив, что Рен вновь принялся за его зад. Теперь Рен сжимал ягодицы обеими руками, несмотря на не самое удобное положение. Хакс стиснул кулаки, пока Рен продолжал большими пальцами тереть ткань вокруг его входа. Хакс вздрогнул, когда внезапно ощутил дыхание над ухом, а Рен, продолжая ощупывать его, затянул всё ту же песню: — У тебя так много чувствительных местечек, а ты даже не подозреваешь о них. Как же много всего мне хочется сделать с тобой. Я тщательно подготовлю тебя, удостоверюсь, что ты смазан и растянут… Ш-ш-ш, ш-ш-ш, только не издавай таких звуков, всё будет хорошо. Обещаю, тебе понравится. До сих пор не могу поверить, что я у тебя первый, что ты не касался себя там. Ты почувствуешь, насколько ты тугой, насколько идеальный… Хакс слышал собственные всхлипы, но ничего не мог поделать. Слова Рена звучали ужасно. Он не хотел этого. Не хотел быть уязвимым и беспомощным. Не хотел, чтобы его тело выставляли на обозрение. Не хотел, чтобы кто-то эксплуатировал те части его тела, которые десятилетиями были лишь в его распоряжении. Рен так графично всё описывал, что картинка вставала перед глазами как живая. Но хуже всего было то, что с Хаксом что-то происходило. Он был смущён и растерян, но из-за стимуляции и рисуемых образов его тело реагировало, и это было… это было… — Кайло, я устал, — повторил Хакс, не потрудившись скрыть отчаяние в голосе. Хотя он старался контролировать страх. Кукла. Ренова Кукла. Чтобы тот пробовал на вкус, играл и пользовался. Навсегда. Хакс приподнял голову. — Я не спал с тех пор, как мы прилетели. Я хочу попытаться уснуть, поэтому прекрати, умоляю. Рен замер. Взяв Хакса за плечо, он аккуратно перевернул его на спину и внимательно посмотрел ему в лицо. — Скажи это… Ты можешь повторить? Неужели он опять сделал что-то не так? Неужели снова сказал что-то, что Рен ошибочно истолковал как прогресс? Кажется, Рен считал, что «я знаю» означает «я люблю тебя». Ну а сейчас что на него нашло? Хакс мелко задрожал всем телом и попытался слиться с матрасом и подушками, когда Рен пальцем очертил его губы. Хакс откинул голову, намереваясь избежать прикосновения. — Не понимаю, о чём ты. — Ты сказал… сказал «умоляю», — пробормотал Рен и слегка приоткрыл рот, уставившись на губы Хакса в своей глуповато-удивлённой манере. — И мне… мне это очень понравилось. Можешь повторить? — И ты прекратишь? — спросил Хакс. — Ты должен пообещать, что остановишься, если я сделаю то, что ты хочешь. — Я бы хотел… поцеловать тебя, но… Я не сделаю больше ничего, если ты повторишь. Я обещаю. Кажется, это была лучшая сделка из тех, которые мог заключить Хакс. Вздохнув, он сердито пробубнил: — Умоляю. — Скажи чуть более… может, с небольшим придыханием. Только продолжай… — промямлил Рен с мольбой в голосе. Хакс снова злобно посмотрел на печку, мысленно обвиняя её в бесполезности, и прошептал: — Умоляю. — Он замолчал и, почувствовав, что Рен уставился на него, закрыл глаза. — Умоляю. Кажется, он наткнулся на ещё одно пристрастие Рена — нелепое и ужасающее. Хакс продолжал шептать это единственное слово, словно молитву. Во всяком случае, ему казалось, что молитвы звучат именно так. И хотя он никогда не слышал, как люди молятся, но старался изо всех сил. Если Хакс правильно понял, Рен обожал мольбы. Это могло быть полезным. Возможно, это возымеет некоторый эффект, если Хакс снизойдёт до того, чтобы время от времени говорить «умоляю» с целью разубедить Рена. Конечно, его выводы основывались на употреблении слова в определённом контексте и ситуации, но это не имело большого значения. Он не сомневался, что Рен предоставит ему множество вариантов сценария. А пока Хакс нараспев повторял «умоляю», Рен мягко целовал его в щёки и шею. «Пожалуй, это сгодится в качестве рычага воздействия». Если он пообещает произнести это слово, а потом ответит на ласки и поцелуи, то Рен сделает ему одно одолжение. А именно, прекратит свои домогательства по первой же просьбе. Хотя существовали и другие задания, к исполнению которых можно было призвать Рена. Именно об этом пытался думать Хакс, пока притворялся, что молит о чём-то… без сомнений, о чём-то развратном и унизительном в фантазиях Рена. Нет, он даже не станет представлять, в чём они заключались. Ему нужно сосредоточиться на способах контроля над Реном и на том, как использовать их для достижения целей. — Я… Мне нужно в уборную, — вдруг выпалил Рен. — А ты… м-м-м… оставайся тут и поспи… может быть… Рен отлип от него, и Хакс вздохнул. «Наверное, снова пошёл мастурбировать». Хакс никак не мог постичь, откуда, блядь, Рен черпал жизненные силы и выносливость. Он был абсолютно уверен, что люди, в среднем, нуждались в удовлетворении один или два раза в месяц. Пять раз максимум при повышенном либидо. Если бы Хаксу пришлось заниматься этим раз в два месяца, то он бы счёл сей факт из ряда вон выходящим. Обычно он справлялся, облегчая себя один раз в три-четыре месяца. Хакс закрыл глаза. Учитывая выносливость Рена и его повышенное либидо, тот постоянно будет желать секса. До сих пор Хакс держал его в узде, используя в качестве оправдания свою девственность, но вскорости он будет лишён этой возможности. Как только они убьют джедая, их миссия подойдёт к концу, а ему придётся отказаться от своей главной оборонной стратегии. Ему нужно будет поискать что-нибудь ещё, какое-то другое средство сдерживания, столь же эффективное. Обдумывая это, Хакс теребил узлы на поясе. Он вспомнил секрет, который Рен доверил ему в шаттле, и стыдливое выражение лица, когда тот признался, что злонамеренно вступил в половую связь с первой доступной женщиной, как только ему позволили. Складывалось впечатление, что Рен хотел всё начать с чистого листа. К счастью для Хакса. Он осознавал, что Рен, вероятно, ждал так долго не из-за страстной любви, а из-за желания компенсировать тот эпизод. Впрочем, на данный момент Хакс вообще сомневался, что Рен способен испытывать любовь. Рен мог повторять это до тошноты долго, но в его действиях не было ничего, хотя бы отдалённо напоминающего уважение, признательность или лёгкую привязанность. Из уборной послышалось тяжёлое дыхание и «Хакс», повторяемое раз за разом с нарастающим отчаянием. Хакс схватил подушку и, умостившись поудобнее на своей половине кровати лицом к печке, прижал подушку к уху, блокируя шум. Не сводя взгляда с их маленького источника тепла, он размышлял о заслонке и о том, как зафиксировать её на случай очередного жульничества Рена. Перебирая свободной рукой узлы на поясе, Хакс всё думал и думал. *** Наконец через несколько минут он уснул. Он не нервничал по этому поводу. Ведь Рен неоднократно объяснял, что не желает, чтобы Хакс был одурманен или находился в бессознательном состоянии в тот момент, когда он делает что-то «серьёзное». В основном Хакс беспокоился, особенно в свете фиксации Рена на куклах, что тот разденет его во время сна, поменяет ему позу или того хуже — будет касаться себя, глядя на спящего. Хакс знал, что Рен любил спать рядом с ним, но до сих пор, похоже, не трогал его сонного. Хотя Хакс жил в постоянном страхе, что в любой момент Рен может поменять решение. Впрочем, пояс до сей поры выполнял своё назначение, смягчая этот страх. Проснувшись, Хакс потянулся к поясу и принялся ощупывать его. Обнаруживая, что каждый следующий узел на месте, он облегчённо выдыхал. Но добравшись до конца, замер и задержал дыхание. Последние два узла оказались развязаны. Первым порывом было броситься на противника, но вокруг царила тишина и покой, и никто не пытался накинуться на него в ответ. Он лежал один. В темноте. С осознанием того, что в какой-то момент он уснул, а Рен попытался раздеть его. Хакс поспешно накрутил новых узлов, отметив, как ускорилось его дыхание. Убедившись, что ничего страшного не произошло, он приказал себе успокоиться. Ведь это не самое страшное, что могло случиться. Всё могло обернуться хуже, и намного. Он мог проснуться и обнаружить, что Рен срезал его пояс и… Пострадала лишь его одежда, так что всё не так уж плохо… Впрочем, «не так уж плохо» не означало «приемлемо». Хакс вспомнил «Финализатор». Когда Рен находился в состоянии эмоциональной заинтересованности и уязвимости, им можно было манипулировать. Хакс добился того, что Рен перестал входить в его апартаменты без приглашения, хотя создавалось впечатление, что для Силы тот сделал исключение, не включив её несогласованное использование в договор. Если бы Хаксу удалось каким-то образом убедить Рена не прикасаться к его поясу, то в будущем, возможно, ему было бы проще давать отпор. Он не мог угрожать Рену, не обладая соответствующими рычагами. И он не мог применить силу — Рен наслаждался болью. А в случае убийства Рена Хакс навлёк бы на себя гнев Верховного Лидера. В конце концов, ему бы не удалось утаить этот факт от существа, способного с такой лёгкостью проникать в его мысли. Хакс понятия не имел, что предложить Рену взамен. Желательно что-то не очень ценное. Рену нравились мольбы. Хаксу претила мысль о такой покорности, но ведь это было всего лишь слово. Всего шесть букв. Слова не причиняют боли — он это зарубил на носу ещё в Академии. Оскорбления не режут, не обжигают, не убивают, а значит, и такое желанное Рену слово не причинит вреда. Ему и правда ничего не будет стоить говорить его время от времени, с целью вернуть себе хоть немного личного пространства и контроля. Всего лишь слово. С определённым унизительным подтекстом — с этим не поспоришь. Но оно не причинит боли. Цель оправдывает средства — так-то. Если он будет употреблять его только для манипуляции Реном, то сможет убедить себя, что не умоляет. Почти не умоляет. Он найдёт Кайло. А потом, изобразив максимальную покорность, вежливо попросит больше не касаться его пояса. И это всё, что смог придумать Хакс в данный момент. В случае неудачи потеряет он немного, но если сработает, то это будет уже кое-что. Хакс давно усвоил, что Рен становился более податливым, если его предварительно успокаивали и задабривали. Потенциальная выгода перевешивала потенциальные потери, так что не стоило сокрушаться, ощущая себя побеждённым. Это было наилучшим решением в текущей ситуации. Он не сдавался. Во всяком случае, так Хакс себя убеждал. Он скажет это слово, не задумываясь над его смыслом. Несмотря ни на что, он не должен попадаться на собственную уловку. Как только он начнёт искренне верить, что является менее достойным человеком, чем Рен, и что он должен подчиниться ему, всё будет кончено. Если он уверует в это, то Рен с лёгкостью превратит его в игрушку, и не более. Хакс был вынужден действовать так по необходимости, а не потому, что он получал удовольствие или считал, что Рен обладает высшим рангом или положением. Он был не куклой, а генералом. И как генерал, он собирался сделать всё необходимое для сохранения своего психического здоровья, которое ему требовалось, чтобы возглавлять команду. Хакс сбросил с себя одеяла. В комнате было тепло. Должно быть, Рен позаботился о его комфорте, прежде чем ушёл. И Хакс бы оценил этот жест, не исходи он от человека, слишком активно пытающегося соблазнить его против воли. Об этом не следовало забывать ни на секунду. Рен не заслуживал ни капли жалости, благодарности или восхищения. Если Хакс даст слабину, то проиграет. Аккуратно закрыв за собой дверь, Хакс осознал, насколько холоднее было в коридоре по сравнению с комнатой. Контраст был сильный. Видимо, Рен хорошо раскочегарил печь. Снизу раздавались голоса. Тихие, громкие, но почти все они говорили на непонятном языке. Взглянув в изножье лестницы, Хакс заметил яркий свет и прищурился. Сонливость не относилась к его привычным состояниям. Страдая от бессонницы, он обычно чувствовал желание заснуть, но не мог. А вот прилагать усилия для того, чтобы держать глаза открытыми, было для него в новинку. Хотя холод приободрил Хакса, пока он спускался по скрипучим ступенькам. Поиски Рена заняли совсем немного времени. Тот беседовал с группой мужчин на общегалактическом и периодически взмахивал рукой. Хакс мог бы поклясться, что никогда не замечал за ним такого на «Финализаторе». Сперва он заподозрил «контроль разума», что послужило бы подтверждением дурацких россказней Рена. Но потом вспомнил прочитанное в книгах: «Тот, к кому применяют майндтрик, вынужден повторить любую запрограммированную команду». Вероятно, это был какой-то тик. Рен держал его под контролем среди членов Первого Порядка, но не видел необходимости в этом, находясь перед гражданскими. Хакс приблизился к группе, скрестив руки на груди, дабы удержать тепло. Да, именно поэтому, а не из-за того, что испытывал стеснение. Рен заметил его и поднял руку, показывая собеседникам, что отвлечётся ненадолго. Хакс чуть не споткнулся, услышав пронзительный свист и упоминание имени Флинс. Тут-то Хакс вспомнил, что Флинс — это он, и, прежде чем продолжить путь к Рену, поспешно прорычал: — Вiд-че-пись. — Ты проснулся, — сказал Рен. — Ты наказывал моих подчинённых за инстинктивную реакцию на меня, а здесь позволяешь освистывать? — спросил Хакс, мотнув головой в сторону наглецов. — Но они думают не о тебе, они думают о нас, — с лёгкой улыбкой поправил его Рен. — Их волнуешь не столько ты, сколько сама идея, что бывший раб для удовольствий обязан своему спасителю. Они восхищаются тобой, но в то же время понимают, кому ты принадлежишь. — Я принадлежу самому себе и Первому-знаешь-чему, — попытался опротестовать это заявление Хакс. В конце концов, он спустился не ради этого спора. Серьёзно взглянув на Рена, он сказал: — Ты трогал мой пояс. — Хотел посмотреть, как ты это делаешь. Подумал, что мог бы завязать для тебя один или два узелка, — произнёс Рен и наклонился, чтобы дотронуться до пояса. Но Хакс, потянувшись, перехватил его руку. — Я не хочу, чтобы ты его трогал. Рен наморщил лоб. — Почему? — Это сложная структура узлов, и если ты дёрнешь слишком сильно или тронешь неаккуратно, то всё нарушишь, — соврал Хакс. Кажется, Рен уже был готов возразить, поэтому Хакс решил, что сейчас подходящий момент для реализации новой стратегии на практике. Он постарался максимально смягчить интонации, хотя теперь его голос звучал до боли противоестественно, и тихо добавил: — Умоляю. Можешь пообещать? Эффект последовал практически незамедлительно. Рен, остолбенев, пристально посмотрел на Хакса, а затем кивнул: — Хо-хорошо. Не думал, что это имеет для тебя такое значение. Хаксу потребовалось сфокусироваться на том, чтобы не отреагировать на такую внезапную уступчивость нечленораздельным звуком. Всё разрешилось слишком просто. Хакс отказывался верить, что Рен так легко отступил только из-за того, что услышал это обычное слово. — Иди сюда, посидишь с нами, — сказал Рен, осторожно потянув Хакса за руку. — Мы обсуждаем охоту. — Но там нет… — Хакс хотел было обратить внимание Рена на отсутствие дополнительного стула, но почти сразу понял, куда его желали усадить. Рен притянул его поближе, и Хакс тяжело вздохнул. Рен не в первый раз так поступал с ним на людях, но сейчас всё было по-другому — эти люди не знали его. Он никогда больше не увидит их после миссии. Он может делать практически всё что угодно, и это никак не скажется на его звании или репутации. Хакс сел Рену на колени. Тот прижал его покрепче и, вынудив положить голову себе на плечо, потрепал короткие чёрные волосы. Из последних сил пытаясь игнорировать сальные, плотоядные взгляды, Хакс едва сдерживался, чтобы снова не уткнуться Рену в шею. — Он очень скромный, — вновь объяснил окружающей публике Рен и скользнул пальцем вдоль подбородка Хакса. — Но если захочет, может стать очень порочным. Раздался понимающий смех, и Хакс вдруг осознал, что прижимается головой к шее Рена. К шее, на которой он незадолго до того оставил след, наверняка замеченный всеми посетителями таверны. Вероятно, Рен уже успел похвастаться, выдав очередную байку, дабы впечатлить местный сброд. — В спальне ты ведёшь себя совсем иначе, Флинс. Я прав? — хохотнул Рен. Хаксу не хотелось использовать своё новое оружие дважды за вечер, но в данной ситуации это определённо выглядело оправданным. — Ре-Ракс, умоляю, не смущай меня. Рен ещё раз пропустил между пальцев чёрные пряди, словно извиняясь, и нежно потрепал Хакса по плечу. Хакс нахмурился. Слишком легко. И это вызывало подозрения. — Значит, вы собираетесь завтра охотиться возле горы? — обратился Рен к одному из компании, продолжая, судя по всему, прерванную беседу. — Так. Лучшее время. Животные покидать берлоги, — ответил мужчина на ломаном стандартном. Хакс приподнял голову, чтобы лучше слышать. — А на гору не собираетесь? — решил разузнать он. Собеседник — крупный, покрытый шрамами мужчина с почерневшими, вероятно, от работы с огнём, руками — дружелюбно усмехнулся и с обожанием посмотрел на Хакса. Но не так, как Рен. А так, как обычно смотрят на ребёнка, которого нужно баловать и учить жизни. Хакс решил, что этот взгляд ему совершенно не по душе. — Слишком опасно, малыш Флинс, — ласково упрекнул мужчина. — Никто не подниматься на гору. Особенно с вампами и гнафами. Они тебя на обед слопают. Хакса возмутила эта ремарка. В нём было метр восемьдесят с лишним. Возможно, он был выше всех присутствующих, просто худее и легче. Если он и был «маленьким», то лишь в сравнении с Реном, но даже так, их разница в росте никому не давала права называть его «малышом». Но ради возможности получить информацию он решил не заострять на этом внимания. — А кто такие гнафы? — Охотятся стаей. Очень умные. Мелкие, но проворные. Увидишь, карабкайся куда-нибудь повыше, сиди тихо, не шевелись и надейся, что оно уйдёт, — предупредил другой мужчина. — Напоминает мне кое-кого, — пробормотал Рен, ласково похлопав Хакса по бедру. Хакс понадеялся, что Рен считает его маленьким, умным, ловким охотником, а не тем, кто, вскарабкавшись повыше, замирает от страха. — Значит, никто там не живёт? Гора полностью изолирована от внешнего мира? — продолжил Хакс. — Если там кто и живёт, то не люди, — ответил чернорукий. — Старые легенды об обитателях гор, но это лишь сказки про волшебство. Для детей. — Что за волшебство? — не унимался Хакс. — Древняя история про старика в горах, говорить с животными. Очень старая сказка. Хаксу показалось, что это весьма напоминает их цель, а значит, следует продолжить расследование. Пока он раздумывал над этим, мужчина спросил: — Малыш Флинс решить прогуляться в горы? Неужели? — Я не малыш и пойду туда, куда мне заблагорассудится, — высокомерно парировал Хакс. — Слишком молод. Хакс предположил, что растрёпанные волосы омолодили его на год или два. — Нам обоим по двадцать пять, — вмешался Рен. — Достаточно взрослые, чтобы быть сыновьями Алея, — рассмеялся собеседник. — Мог стать отцом вам обоим! Хакс задумался на мгновение: говорил ли этот человек о себе или о ком-то другом. Из речи с акцентом на слегка исковерканном общегалактическом ему удалось вычленить несколько грамматических особенностей хатанского. Одна из них состояла в том, что люди время от времени говорили о себе в третьем лице. Это принесло некоторое облегчение. Чернорукий испытывал к Хаксу чувства, сходные с родительскими, а не сексуальными. Хотя бы один из идиотов, уверовавших в нелепую историю Рена, не видел в нём сексуального объекта — и на том спасибо. Рен притянул Хакса поближе к груди и пригладил ему шевелюру. — Ты пропустил обед. Хочешь чего-нибудь? — Если захочу, то съем позже несколько галет, — пренебрежительно ответил Хакс, решительно намеренный сосредоточиться на задании. Он посмотрел на Алея. — Можете рассказать подробнее об этих сказках? — Хорошо, рассказать малышу Флинсу сказку на ночь, — рассмеялся Алей. — Давным-давно, когда прадед Алея был маленьким мальчиком, жил-поживал мужчина. Его жена очень болела. Ей требовалось снадобье из растений, которые можно найти только в горах. Это очень глупый поступок, но мужчина подняться на гору и собрать очень много растений для снадобья. А когда он захотеть спуститься, начинается большой шторм. Мужчина застрять на горе, но находить там пещеру. Думать, она принадлежит вампе, но решает, что лучше пусть его сожрёт дикий зверь, чем он замёрзнет на горе. Входит внутрь, но вампы нет. Вместо этого он увидеть еду, воду, огонь и одеяло. Будто он гость. Он поел, попил и уснул, а утром всё исчезает, кроме одеяла. Он думает, что видеть там человека, но не уверен. А потом он спускаться с горы, приносить жене снадобье, и жить они долго и счастливо. Здоровяк наклонился вперёд, и, к удивлению Хакса, Рен не попытался отрубить ему руку. Алей потрепал Хакса по голове и рассмеялся. — А теперь, когда малыш Флинс получить свою сказку на ночь, дадим ему стакан тёплого молока и уложим в кровать. Так? — Нi, — резко ответил Хакс и слегка оттолкнул его руку. Он подозревал, что Алей был немного пьян в данный момент. Значит, история, если она, конечно, не являлась городской легендой, имела место три поколения назад. Если их джедай был человеком, то речь явно шла не о нём. Впрочем, имя Арока не походило на человеческое. Вполне вероятно, тот принадлежал к иному виду разумных существ. Но что действительно раздражало Хакса, так это то, что Рен, несмотря на желание расправиться с любым, не в меру зацикленным на своём генерале, членом команды «Финализатора», несмотря на убийство штурмовика, слишком далеко зашедшего в фантазиях, позволил аборигену похлопать его по голове. Хотя это был родительский жест, и, судя по всему, мужчина всего лишь пытался выразить отцовские чувства. Становились ли мишенью Кайло только те, чьи мысли о Хаксе можно было интерпретировать как сексуальные? Или… Внезапно Хакса озарило. Несмотря на то, что Рен одурачил этих людей, в конечном итоге он их покинет. И даже если Хаксу удастся убедить их в том, что Рен не является его любовником (что виделось крайне маловероятным в данной ситуации), через несколько недель он улетит с этой планеты. Если аборигенам хотелось проявить дружелюбие и гостеприимство — отлично. Но офицеры? Штурмовики? С ними Хаксу приходилось взаимодействовать на постоянной основе. Он получал отчёты, отдавал приказы, следил за их выполнением, держал под контролем все миссии, проводил заседания, инспектировал и выполнял множество других задач. И если бы кто-нибудь из его людей проявил к нему какой-либо интерес, у Хакса существовала возможность и время, чтобы выстроить отношения. Не обязательно романтического толка — это казалось нереальным, учитывая обстановку, — но он мог бы завести отношения с человеком, которого бы звали не Кайло Рен. Рен изолировал его. И это объясняло, почему он так отчаянно желал сохранить в тайне их связь. Не говоря о том, что младший лейтенант Флакс ещё была жива. Рен мог разогнать потенциальных соперников, но не хотел. Он хотел, чтобы Хакс самостоятельно пресекал любую возможность завести отношения. Ещё одна разновидность манипуляции, ещё один способ контролировать его. И это сработало. Хакс собирался перевести Флакс на другой корабль по возвращении. Рен оставил её в живых в надежде, что Хакс… Нет, возможно, он слишком переоценил Рена. В числе его жертв были работники техобслуживания, медсёстры, штурмовики, младший офицерский состав. Рен мог бы рискнуть навлечь на себя гнев своего Учителя, убив или покалечив кого-нибудь, слишком важного для системы эксплуатации корабля. Тем не менее, он кристально ясно дал понять Хаксу, что не желает, чтобы тот встречался с Флакс наедине. Даже если это не было частью плана изначально, Рен попытался прочертить границу между Хаксом и экипажем, оставив за собой право решать, с кем генералу можно общаться, а с кем — нет. — Флинс такой тихий. Может, ему нужно больше спать? — спросил Алей. — Нет, я в порядке, просто задумался, — тихо ответил Хакс. — Как всегда, — упрекнул его Рен. Он довольно резко хлопнул Хакса по бедру. Хаксу вдруг вспомнилось, как Рен шлёпал его, и он съёжился и покраснел. Заметив это, Рен одобрительно замурлыкал и коснулся губами его щеки. — Значит, это и есть ваш охотничий отряд? — поинтересовался Хакс и, изо всех сил игнорируя поцелуи и ласки, кивнул в сторону остальных собравшихся за столом мужчин. — Так. Это Левин и Долохов. Они довольно плохо говорить на стандартном. Петро, Ваня, Василий. Эти немного болтают, но что-то сложное не поймут. Они знать, как поддержать самую простую вежливую беседу, но вряд ли можуть ответить на вопросы. Алей говорить на стандарте лучше всех, — с гордостью произнёс здоровяк. — Нет, — поправил его Хакс, указывая на разносящую напитки сестру хозяина гостиницы, — лучше всех на стандартном говорит Маша. — Она хороша. Так. Но должна работать, — пренебрежительно сказал Алей. — Научилась. Вся молодёжь уезжать работать в большие города. Ещё одна крупица информации, на которой можно было сосредоточиться. Как это часто случалось в сельскохозяйственных регионах, молодёжь с нетерпением ждала момента, когда можно будет уехать. Подумав об этом, Хакс осознал, что единственными встреченными им мужчинами, подпадающими под определение «молодые», были несколько очень юных посыльных и подмастерьев да тот больной парень из охотничьего магазина. Все остальные были инвалидами, женщинами, людьми среднего возраста и старше. — Хотя они возвращаться. Запомни, милок. Алей вёл себя так, когда быть молодым, — коротко хохотнув, добавил мужчина. — Вы часто охотитесь? — спросил Хакс, меняя тему. — Обычно нет в это время года. Но в прошлом году охота очень плохая. В начале зимы налететь сильный шторм, и охотиться опасно. Запасы мяса подходить к концу. Если мы хотеть больше, нам нужно охотиться сейчас. — Можно к вам присоединиться? — сказал Хакс. Рен не сильно, но весьма настойчиво дёрнул его за волосы. — Я думал, мы пойдём самостоятельно… Хакс отстранился ровно настолько, чтобы заглянуть Рену в лицо. Он не собирался уступать. Он был решительно настроен не делать этого. Последние несколько дней Рен только и делал, что помыкал им. Он мог бы сказать «умоляю», но решил не злоупотреблять этим словом. Он убедит его. Он привнесёт в эту ситуацию некоторое подобие порядка и здравомыслия. — Мы не знаем местности, а они — да. От стайных хищников проще отбиваться компанией. Так мы сможем хорошенько осмотреть территорию, а после того, как проведём исследование, возможно, дальше пойдём вдвоем, — объяснил Хакс в надежде, что Рен поймёт намёк. Но когда тот с кислым видом продолжил тянуть его за волосы, Хакс добавил: — Ты ведь не всемогущее создание, Ракс. Неужели ты надеешься, имея лишь бластер, противостоять целой стае? Сперва мы изучим местность и потенциальные угрозы, а потом подумаем, стоит ли дальше идти самостоятельно. Будет невероятно глупо, если мы рванём наугад без проводника. — Не просто глупо, а очень глупо, — вмешался Алей. — Ракс — хороший охотник за головами, но гнафы в отчаянии можуть одолевать даже вампу. Не хотеть случайно наткнуться на их логово. — Хороший охотник за головами? — спросил Хакс. — Конечно, — ответил Рен. — Я рассказал им абсолютно всё о твоём спасении. Изогнув бровь, Хакс прошептал: — Я думал, что ты должен был доставить меня, но в итоге передумал. — О да. Но потом тебя захватили, а мне пришлось тебя спасать. Разве ты не помнишь, Флинс? — поддразнил его Рен. — Ты всегда куда-то бежишь сломя голову и попадаешь в разные передряги. Хакс поморщился: — Мне бы хотелось, чтобы ты перестал это делать… — Ну мы же не останемся тут навечно. Так что давай позабавимся, — сказал Рен и успокаивающе похлопал Хакса по бедру, прежде чем промурлыкать: — Как в тот раз, когда ты попал в лапы гаморреанцев, и им почти удалось сделать с тобой нечто непристойное, но вдруг ворвался я и… — Я иду спать, — резко прервал его Хакс, изо всех сил сопротивляясь желанию врезать по этим ухмыляющимся губам.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.