Покажи свой сладкий яд

Битва за битвой… Проигрыш за проигрышем… Потеря за потерей. Звон мечей. Лязг металла. Огромные сгустки энергии вместо пушечных зарядов. Попадись под них и кем бы ты ни был — уже не жилец. Поле битвы пропитано кровью. Отряды демонов всё прибывают и прибывают. Ряды ангелов редеют. Подмога к ним на выручку не спешит. Где-то вдалеке слышна мелодия хардингфеле. Хардингфеле играет неспроста. На поле битвы хардингфеле играет только тогда, когда пребывает один из Шести Великих Герцогов Ада. Хардингфеле играет живо, резво, задорно. Его игра напоминает игру скрипки, но та плачет, а этот потешается над теми, кто будучи мёртвым снова умрёт… Словно не поле битвы это вовсе, где демон пронзает кинжалом полумёртвого ангела, а где-то неподалеку от него другой ангел своим светом ослепляет демона, даруя тому лёгкую и одновременно мучительную смерть. Демон медленно рассыпается на части и каждый его собрат знает, что тому уже ничем не помочь. Он горит в собственных муках. Ему снова предстоит пройти все круги ада и ещё неизвестно, вернётся ли он вновь или канет в бездне небытия. Земля, пропитанная кровью, трещит по швам. Медленно, но верно она раскалывается на части. Воздух пропитан зловонным запахом разлагающихся тел. Битва длится черт знает какую неделю. Юный ангел, поступивший на службу всего несколько столетий назад, замер точно статуя. Его глаза медленно, но верно расширялись. Немой крик ужаса застыл на его невинном личике, вымазанном черной, словно ночь, кровью погибшего демона. Хардингфеле умолк лишь на мгновение. И в тот же миг всё замерло. Не было более слышно звона металла, стонов раненых и испускающих последний дух ангелов, демонов, всех тех, кто участвовал в битве. Сплошная тишина, давящая на сознание не хуже чем сотни часов пыток. Хардингфеле заиграл резко, быстро, порывисто. Багряный закат, пробивающийся сквозь тьму нависших над землёй туч, погас. Погас так же, как и погасла жизнь последней надежды почти побеждённых ангелов. Глаза юного ангела налились кровью. Он боялся. Он до чёртиков боялся того, кто появляется на горизонте. Но ещё больше он боялся другого. Их надежда… Надежда ангелов в этой продолжительной битве… С каждым моментом приближения Герцога земля содрогалась всё сильнее и сильнее. Тучи на небе становились темнее, а гром сотрясал землю и души не хуже землетрясения. Раскаты молнии постепенно приобретали свою зловещую мощь. Он явился в окружении своих вечных спутников — дьявольского дракона, гадюки и ворона. Каждый из них был вестником разрушения, боли и смерти. Глаза ангела судорожно метались от одного спутника к другому. Каждый из ангелов знал — «Взглянув лишь мимолётно в глаза Тьмы адовой, станешь куклой ты его навеки». На мгновенье юный ангел будто опомнился. Молитвы, вот их истинная мощь! Молитвы спасали всех и везде… Отец должен его услышать, он ведь поможет… Он ведь сотворит чудо… — Боже всемилостивый… Отец наш… Спаси… Спаси… Спаси… — словно безумец, тихо шептал ангелок, всё с тем же ужасом взирая на Великого Герцога. Демона, что губил всё на своём пути. Но молитвы его были напрасны. Никто его не услышит, никому нет до него дела. Никому и никогда не было дела до тех, кто погибал на поле боя. А Астарот неумолимо приближался. Истинный его облик был ужасен. Он восседал на адском драконе будто всадник Апокалипсиса. Его правую руку обвивала гадюка. Левое плечо было отдано ворону. Астарот был обнажён. Его мощная фигура внушала ужас. Руки и ноги его были покрыты перьями, что на фоне багрового заката переливались от иссиня-чёрного до тёмно-бордового. Ещё больше Герцога делали вороньи крылья. Большие, источающие силу, размах и мощь. Знаменитый забрал Астарота скрывал глаза. Но даже за ним не спрячешь глаз, что горят ярким зелёным пламенем. Зеленым пламенем Великого и Ужасного, того, в чьих окровавленных руках сейчас находилась голова последней надежды этой битвы ангелов против демонов — Уриэля, света божьего. Уриэль пал, а значит и битва эта была проиграна. Астарот сполна насладился их боем. Той эйфорией, что он смог получить за три дня непрерывной битвы с архангелом. Три дня продержался этот бывалый воин под натиском Великого Астарота и всё-таки пал. Пал так глупо и неинтересно. Пал так неизящно, некрасиво. Пал так, как не должен был пасть. Сколько раз они сходились с Астаротом в битве один на один? А сколько раз каждый из них придумывал невероятные кульбиты, пикирования, выпады, изощрённые уловки, лишь бы хоть слегка задеть оппонента. А купился Уриэль всего лишь на обман и своё собственное самолюбие. Многовековое противостояние и такой финал… Уриэль поддался искушению и вере в то, что если свет он Божий, то сможет противостоять Тьме ада, что горела зелёным огнём. Пасть так глупо… Пасть так нелепо… Каждый в их мире знает — «Взглянув лишь мимолётно в глаза Тьмы адовой, станешь куклой ты его навеки». Кукла пала так нелепо… Кукла пала так легко. — Восторжествуйте же, воины Ада, и падите в бездну божьи твари — надежда ваша, Уриэль — пал! — торжествующий, пропитанный ядом, пробирающийся под самую кожу и заставляющий кровь стыть в жилах голос Астарота отдавался глухим эхом, разнося новость на далекие расстояния. Новый раскат грома сопровождался жутким смехом, отражающимся эхом и западающим в головы побеждённых ангелов. Никто не смел нарушить зловещую мелодию хардингфеле, грома и сумасшедшего смеха. Змеиный язык как всегда был высунут, а голова закинута назад. Астарот был сумасшедшим, умалишённым. Его сумасшествие граничило с гениальностью, хитростью и коварством. Он упивался победой. Он купался в ней. Он наконец-то победил. Он, Астарот — один из Шести Великих Герцогов Ада одержал такую желанную победу над давним врагом — архангелом Уриэлем, светом божьим. А голова Уриэля, выброшенная Герцогом в порыве эйфории, глухо ударилась о сандалии юного ангела. Астарот не обезглавил архангела мечом. Он просто оторвал голову от тела. Оторвал так, как мы разрываем в порыве гнева бумажные листы. Стоило поднять голову, как кожа в месте разрыва легко могла болтаться в такт с мышцами. Сама же голова его была обезображена. Скальп отсутствовал на доброй половине головы, совсем неаккуратно выдранный. Правая сторона была разбита в щепки. Даже при желании её невозможно было бы восстановить. Левый глаз широко распахнут и налит золотистой кровью. В нем до сих пор читался целый букет эмоций — от чувства почти что победы, ликования, гордости до чувств ужасающей нелепости, осознания фатальной ошибки и понимания скорой смерти. Рот открыт, словно тот хотел что-то ещё сказать, но так и не смог. Вываливающийся наружу синий язык явно преграждал весь словарный поток. Человеческое тело было лишь сосудом Уриэля, его физической формой. Оно же стало и тюрьмой души. Не так страшна для архангела смерть физическая, ибо новый сосуд найдётся. Страшна смерть душевная, ибо мертвая душа воскреснуть не сможет. А подтверждением смерти души его служил Святой меч — великое оружие, способное изничтожить любое зло. Священный меч в руках Герцога Ада — верная смерть уже любого существа. Юный ангел не верил… Юный ангел не хотел верить. — Так получается все жертвы битвы были напрасны?.. — тихий шёпот сорвался с губ ангела. Его стеклянный взгляд был прикован к единственному глазу архангела. — Уриэль же Архангел… Он же мог противостоять… Он же мог привести их к победе… Он же Один из Семи Архангелов… — сознание его верно шло к точке невозврата. Казалось бы, и так распахнутые глаза не могли становиться ещё больше, но они становились, грозясь выпадом глазных яблок. — Он же мог… Мог… Мог… Мог… — словно в бреду шептал ангел. Постепенно голос его становился всё громче, и с каждым новым «мог» всё отчетливее становились слышны ноты сумасшествия. — Он же мог чёрт вас всех подери!!! — сорвавшись на крик, ангел упал на колени. Дрожащие руки схватили голову архангела, и первый удар оторванной головы о землю. Первый, а затем и второй, и третий, и ещё бесконечное множество… Ангел был словно в бреду. Оторванная голова стала вовсе похожа на непонятное кровавое месиво. — Гори в Аду Отец наш! Гори! Гори! ГОРИ!!! — и с каждым новым «гори» удары головы о землю становились всё сильнее. — Сгорай дотла! Гори ярче всех звёзд! Гори ярче каждой проклятой души! Гори! Гори! ГОРИ!!! — не только юный ангел потерял рассудок в этой битве. Его «гори» подхватили сначала те, что находились поблизости, затем те, что дальше, и ещё дальше… В итоге каждый выживший ангел скандировал «– Гори в Аду Отец наш! Гори! Гори! ГОРИ!!!». Это был гимн сегодняшнего дня. На поле боя пал не только Архангел, погибли не только рядовые ангелы… На поле битвы пала их вера в Бога, пала их вера в Отца, в Спасителя. А зловещий хардингфеле играл свою дьявольскую мелодию, что всё глубже оседала в сердцах ангелов, что всё больше наполняла их сердца гневом, ненавистью, жаждой мести. Белые крылья свободы окрашивались в чёрный. Цвет бездны, цвет победы зла над добром. Цвет тьмы. Астарот торжествовал. Победа была триумфальная. Его имя снова будут славить в Аду! Архангел повержен. Чистые, добрые и невинные ангелы, покинутые своим спасителем, превращались в бездушных тварей. Ни один не уйдёт с поля боя тем, кем пришёл. В сердце каждого из них теперь тьма, мгла, жажда мести. Главная цель этой битвы была получена. Ключ был в руках Астарота. Ад, ведомый Велиаром на пути к своей цели.